1.3. Митрополит Алексий (1354-1378)
После смерти хана Джанибека, погибшего от руки собственного сына и преемника Бердибека (1357 год), кипчакское ханство переживало полосу кровавых внутренних распрей между членами правящей династии. Раздоры продолжались вплоть до 1381 года, когда власть захватил хан Тохтамыш. Во всех этих событиях, как в капле воды, отразились те драматические процессы, которые происходили на обширной территории некогда могущественной Монгольской империи Чингисхана, — конец монгольского ига в Китае, начало династии Мин (.1368 год) и возвышение Тимура, или Тамерлана, который создал новую монгольскую империю и позднее нанес поражение утвердившемуся было в Сарае Тохтамышу.
Династические раздоры в Орде, в результате которых за двадцать четыре года сменилось один за другим двадцать пять ханов, подточили татарский контроль над Русью. Благодаря беспорядкам в Орде, о чем часто упоминается в летописях, русским князьям все с большим успехом удавалось отстаивать свои права. Литва и Москва вступили в ожесточенную борьбу за господство. Однако после 1362 года власть в Орде попала в руки темника Мамая. Не будучи членом правящей династии, формально он не мог стать ханом, но сумел приобрести такую силу, что смена властителей не могла обойтись без его участия. Как Ногай в XIII веке, он держал под своим контролем все территории, расположенные к западу от Волги, и Русь существенно зависела от его воли. Направляемая Мамаем монгольская доктрина по-прежнему следовала отработанному принципу: поощрять не прекращающееся соперничество между русскими князьями, сохраняя тем самым равновесие между ними, и не допускать ни одного из них до достижения абсолютного преимущества. Но татарское влияние на Руси ослабевало, Литва и Москва постепенно обретали такую силу, что монголы начали терять контроль над событиями
Прямое отношение к возвышению Московского княжества во второй половине четырнадцатого века имел преемник митрополита Феогностa владимирский епископ Алексий (1354 - 1378). Это был редкий случaй, когдa констaнтинопольский пaтриaрх утвердил нa митрополичий престол "русичa", стaвленникa московских князей. В грaмоте пaтриaрхa Филофея о нaзнaчении было подчеркнуто, что подобное сделaно в виде исключения. В Золотой Орде, поддержaвшей Алексея, нaдеялись, что его возвышение вызовет негaтивную реaкцию литовских князей: в Орде делaли все, чтобы столкнуть между собой Литовское и Московское княжествa, рaзрушить любое единство, дaже хрупкое церковное. В первые годы своего церковного руководства Алексию пришлось приложить много усилий, чтобы подобного не случилось. Такая церковная политика рaздрaжaла литовских князей. По прикaзу Ольгердa Алексей, который объезжaл свою епaрхию, был схвaчен в Киеве и зaточен. Лишь спустя двa годa, в 1360 г. ему удaлось бежaть, после чего Алексей уже опaсaлся появляться в литовской чaсти своей митрополии. Позднее это дaло повод Ольгерду для обвинения митрополитa в пренебрежении своими пaстырскими обязaнностями. Под дaвлением князя констaнтинопольский пaтриaрх постaвил нa Литву отдельного митрополитa Киприaнa с условием, что после смерти Алексея он остaнется нa вновь объединившейся русской митрополии.
Далее митрополит Алексий в первый раз посетит столицу Золотой Орды очень скоро после принятия всероссийского первосвятительства в 1354 году. Целью поездки было получение ханского ярлыка (грамоты) об освобождении духовенства, иночества и приписанного к церковным землям и угодьям крестьянства от ханских пошлин и поборов.
Общеизвестна и замечательна история исцеления св. Алексием в 1357 г. Тайдулы, матери ордынского хана Джанибека. Последний обратился к Московскому князю с просьбой прислать великого святителя к нему в Орду, пределов которой уже достигла слава о духовных подвигах молитвенника-митрополита.
Неизвестно к какому ордынскому княжескому роду принадлежала Тайдула по своему рождению, как и время, когда она стала женой ордынского хана Узбека (1313-1341). Русские летописи отметили, что в 1323 г. смерть жены Узбека –Баялун, открыла перед Тайдулой возможность стать старшей и любимой женой Узбека. О великой хатун Тайдуле – любимой жене Узбека арабский историк и путешественник Ибн-Батута, посетивший Сарай в 1333 году, сообщает пикантную, но, вероятно, немаловажную для ее «карьеры» подробность: «У Тайдулы было особое телосложение. Каждую ночь Узбек снова и снова обнаруживал ее девственницей и поэтому предпочитал ее всем остальным своим женам». В действительности влияние Тайдулы на своего супруга, придворное окружение и даже внутреннюю и внешнюю политику страны в целом объяснялось незаурядностью ее личности и постоянной поддержкой со стороны коалиции родовых князей. Зимой 1351 года она уже в ранге «главной матери» Джанибека.
Тайдула занимала особое положение в Золотой Орде до самой смерти, которая настигла ее, как и многих татар царской крови во время «великой замятни». Хатун Тайдула была убита по приказу хана Кидаря в 1361 году.
Джанибек, хотя и был мусульманином, в этой ситуации проявил типично языческий релятивизм в духе уже заметно иссякшей к этому времени традиции веротерпимости монголов. Пригласительная грамота Джанибека начиналась с просьбы о присылке православного епископа для овдовевшей Сарайской епархии, а далее следовала просьба к Алексию о приезде его лично для исцеления любимой матери хана — Тайдулы, пораженной слепотой, одолеть которую средствами восточной медицины не удалось в течение трех лет. В конце же грамоты ханом обнаружилась и собственная его нервозность, противоречащая сущности предыдущих просьб. «Пусть служитель Божий будет отпущен к нам, — писал Джанибек в адрес великого князя... — если же вы не исполните моего приказания, я сам приду к вам и попленю всю вашу землю. Но затем тон становиться более мягким и хан говорит «Мы слышали, что небо ни в чем не отказывает молитве главного попа вашего: да испросит же здравие моей матери...» «Прошение и дело превышает меру сил моих, - сказал митрополит Алексий, в ответ на эти слова - но я верю Тому, Который дал прозреть слепому, - не презрит Он молитвы веры». Алексий отправился в Орду. Перед отъездом он служил молебен у гроба митрополита Петра, и внезапно зажглась сама свеча у гроба. Свечу эту владыка повез с собой. Алексий едет в Орду, не зная что его ожидает. Если бы ханша не выздоровела, ему реально могла угрожать смерть. Но митрополит фактически жертвует собой ради того, чтобы отвести угрозу нового татарского нашествия на Русь. Молитва святителя, который, по слову Спасителя, возлюбил и врагов, исцелила больную ханшу. Алексий вернулся в Москву с почетом и подарком: ему был подарен татарский двор в московском Кремле. Подобные дворы имелись в каждом крупном городе Руси и являлись центрами административного контроля татар над русскими княжествами. Алексий избавил своим подвигом Москву от этого страшного символа ига. На месте двора в память о чуде исцеления, случившемся 6 сентября, святитель основал монастырь во имя Чуда святого архистратига Михаила в Хонех, в котором впоследствии и был, согласно своему завещанию, погребен.
Эта поездка совпала с весьма опасными для чудотворца событиями, происшедшими в Орде. Больной хан Джанибек был убит своим сыном Бердибеком, занявшим золотоордынский трон. Алексий и его спутники не пострадали. С облегчением записал летописец: «Умре царь Шанибек, седе на царство его сын Бердибек с пристателем своим Тувлубием и уби 12 братии своеи. Того же году бысть во Орде Алексий митрополит и много истому подья от татар; и милостию божиею пречистые Богородицы прииде здрав на Русь». «Свирепый Бердибек», желая утвердиться на троне и упрочить отношения с русской митрополией, исполняет просьбу митрополита: в ноябре 1357 года выдает Алексию грамоту, подтверждающую ярлыки Менгу-Тимура и Узбека о привилегиях Русской Православной Церкви, что не только повышало ее благосостояние, но и укрепляло экономику Руси в целом. Льготы стимулировали развитие церковного хозяйства, особенно монастырей как хозяйственных единиц с расширением сельхозугодий, строительством при монастырях мельниц, образованием кузнечных, деревообрабатывающих, кожевенных мастерских и иных ремесленных заведений, а также библиотек и школ со штатом переводчиков, переписчиков книг, летописцев. Вот что пишет по этому поводу писатель и историк И.Е. Забелин: «Известно, что все церковные люди, состоявшие в ведомстве митрополии, были освобождены от всяких даней и пошлин, а к церковным людям принадлежали и ремесленники, писцы, каменные создатели, древоделы и иные мастера, каковы не буди, как упоминалось в царских ярлыках-грамотах».
В последующие годы, будучи регентом, он много сделал для расширения независимости Москвы от татар и решительно противопоставил ее другим княжествам, особенно Твери и Литве. Затем вскоре святителю пришлось понести новый государственно- дипломатический труд на благо русской земли. В результате «дворцового переворота» к ханской власти, через трупы Джанибека и двенадцати его сыновей (от разных жен) пришел первенец Джанибека — Бердыбек. Чувствуя непрочность своей власти над Русью, он решает ошеломить подвластные ему русские земли грозным окриком. В Москву направляется чрезвычайное посольство хана с требованиями новых огромных поборов и категорическим предложением всем русским князьям во главе с Иваном Ивановичем явиться на поклон в Орду. При этом Бердыбек умышленно громогласно демонстрировал приготовление к крупному походу на Москву. Все князья и бояре с мольбами обратились к Алексию, прося его поехать в Орду прежде князей. Великий святитель согласился принять на себя первые, самые энергичные вспышки ханского гнева и угроз. Во время этой поездки мудрый боговдохновенный подвижник дальновидно разглядел признаки внутренней слабости Орды.
Святитель не оставил нам описания своих великих трудов во время переговоров с ханом Бердибеком. Из скупых источников видно, что хан обрушил на посла из Москвы множество угроз, насилий, лишений, но митрополиту удалось кроткими, спокойными и разумными словами укротить гнев царя. Во время переговоров владыка ни пошел ни на малей шие уступки. Напротив, как известно, Алексий блистательно победил на большом религиозном диспуте многочисленных своих оппонентов — ученых мусульман во главе с известным исламистом мурзою Мунзи.
В конечном итоге св. Алексий отверг непомерные домогательства хана и в части дани и в отношении ратных повинностей русских людей. По линии же церковной привез грамоту Бердыбека, в которой подтверждались и даже несколько расширялись права Русской Церкви, данные ей в ярлыке на имя св. Митрополита Петра.
Годы, следующие за описанной поездкой Митрополита, были периодом подготовки русских сил, возглавленных Москвою на исторический подвиг, совершенный двумя десятилетиями позже на Куликовом поле.
В конце 1359 г. от неизвестной болезни скончался великий князь Иван Иванович, разделив по завещанию московское княжество между сыновьями: десятилетним Димитрием и семилетним, вскоре умершим, Иваном. Серпухов с областью был выделен в удел племяннику покойного — князю Владимиру Андреевичу. Митрополит Алексий назначается ранее этого события опекуном юного царевича Дмитрия и фактически до начала 1370-года становится главой государства, регентом при малолетнем наследнике трона. Даже в этом нелегком государственном служений он был добрым и мудрым советником в важных делах, благословлял добрые начинания именем Церкви. При всем этом светская власть не была подчиненна духовной. Обе ветви управления сотрудничали , а не подчиняли одна другую.
Однако остается один вопрос: отразилось ли пребывание Митрополита Алексия у власти на характере и «стиле» работы руководящих органов гражданской великокняжеской администрации? Да, отразилось. Великий святитель изгонял из органов управления, суда за расправы неправды, обиды, и другие преступления. В полной мере к нему относятся слова, столь характерные для многих русских подвижников: «должникам освобождение и искуп подавал, и сам отпускал долги; обидимым от насилующих и немилостивых судей заступник бысть предивный, многих пленных и в своих местах паки посадил
В это время Московское боярство, самое сильное и организованное на Руси, на законном основании стало, по благословению святого владыки, «отыскивать» великокняжеский ярлык для князя-отрока Димитрия Ивановича.
Непросто было «отыскать» такой ярлык. В Золотой Орде кипела кровавая борьба за власть. Вся территория Золотой Орды была разделена между ханами Мюридом и Абдуллом. По дальновидному совету Алексия московские бояре ориентировались пока на Мюрида и, посетивши его в 1362 г., привезли ярлык на Владимирское великокняжение Димитрию Ивановичу.
При всем уважений к Дмитрию Донскому непонятно почему, но наши историки совсем мало пишут о старшем сыне и преемнике Ивана Калиты Симеоне Гордом, занимавшем великокняжеский стол с 1340 по 1353 год. А ведь это именно он впервые после татаро-монгольского нашествия, получив ярлык, объявил себя князем великим «всея Руси» и официально обозначил свои притязания на «самоправство», заключив соответствующий договор со своими братьями. Симеон пытается восстановить прежнюю практику съезда удельных князей, готовя будущее объединение и уже обращаясь с князьями, как со своими «подручниками». Отсюда и пошло его прозвище «Гордый». Зная, что междоусобные войны приносят выгоду только врагам земли Русской, он проводит политику примирения князей, разрешения спорных вопросов путем переговоров и взаимных уступок. Династическими браками Симеон замирился с Тверью и снял напряжение в отношениях с Литвой. Выхлопотал в Орде освобождение неоднократно разоренной Твери от выплаты ежегодной дани. Под угрозой вторжения он принуждает к покорности Смоленск, усмиряет новгородскую вольницу и приводит к повиновению торгово-промышленную олигархию вечевой республики. Но делает все это так, чтобы в глазах ордынского хана сохранить видимость равновесия сил между Москвой и Литвой, ибо хан не простил бы ни ему, ни Ольгерду Гедиминовичу неожиданного возвышения, грозящего ордынскому господству на Русской земле.
Внешне проявляя покорность и верность хану, Симеон исподволь готовил антиордынскую коалицию. Но судьба или провидение Господне распорядились по-своему. В ход исторических событий вмешалась Природа. Чума, унесшая жизни 24 миллионов европейцев, в 1351 году постучалась в ворота Пскова, затем перекинулась в Новгород, Смоленск, Тверь, Москву. Вымирали целые улицы, села, города. В Белоозерске вымерли все жители. В Смоленске в живых остались то ли пять, то ли четыре человека, которые, как говорит летописец, «вышли из города, заполненного трупами, и закрыли за собой его ворота». В 1353 году от чумы умирают митрополит Феогност, великий князь Симеон Гордый, два его сына и брат Андрей.
В живых остается другой сын Калиты, Иван Иванович Красный — человек скромный, сговорчивый, но напрочь лишенный каких-либо политических и военных способностей. Видимо, этим и объясняется содержание предсмертного завещания Симеона, в котором он настоятельно рекомендует своему наследнику слушать «отца нашего, владыки Алексия, да старых бояр, которые отцу нашему и нам добра хотели». Пожелание весьма примечательное, так как свидетельствует о формировании новых отношений между великим князем и его ближайшим окружением, расценивающим интересы княжеской власти, как свои собственные интересы. Таких отношений в прежней истории практически не было.
Наследство же Иван Красный и митрополит получили тяжелейшее. Треть населения страны вымерла. В Твери, Рязани, Нижнем Новгороде реанимировались сепаратистские настроения, ориентированные на Литву; суздальский князь вознамерился оспаривать право на великокняжеский стол, а Константинопольская патриархия, назначив киевским митрополитом Романа — сына тверского боярина и сторонника литовского князя Ольгерда, по существу, разделила Русскую церковь пополам. Княжение Ивана Красного было коротко и не оставило сообщений о каких-то серьезных военно-политических событиях. Обезлюдевшая Северо-Восточная Русь в основном была занята восстановлением численности своего народонаселения, в чем ей который уже раз помогал приток переселенцев из Южной и Северо-Западной Руси. Иван Красный умер, когда его наследнику Дмитрию (будущему Донскому) едва исполнилось девять лет (1359 г.).
Князь-мальчик получил ярлык только на Москву, ярлык же на великое княжение достался суздальско-нижегородскому князю Дмитрию Константиновичу, будущему тестю Донского. Это была ошибка, которую Орда, раздираемая внутренними междоусобицами, вскоре, однако, поняла: умаление роли Москвы, чьи князья вот уже несколько поколений верно служили хану, открывает возможности к возвышению соперничающей с ней Литве, быстро набирающей силу. Поэтому через два года ошибка была исправлена и ярлык на великое княжение стараниями митрополита Алексия и верных бояр московских возвратился потомку Ивана Калиты. Случай достаточно уникальный в мировой истории, когда бояре при князе-ребенке не посмели дать волю своей алчности, чтобы поживиться за «счет того, что плохо лежит». Здесь надо отдать должное митрополиту — он до конца своих дней (1378 г.) исполнял не только роль главы церкви, но и роль главы правительства при Дмитрии Ивановиче, как мы говорили ранее.
Также очень большая заслуга митрополита Алексия в том что ему удалось умножить богатство Церкви . хотя и ранее в ХIII-ХIV веках иерархам нашей Церкви удавалость добиться успехов в финансовых вопроса. Имущество Церкви, в то время увеличивалось за счет доходов от пошлин с внешней торговли и налогов за право проезда по большим дорогам Московского княжества. Эта привилегия-«костки» за право взимания дорожных сборов была предоставлена церквам св. Богородицы и св. Михаила великим князем Иваном Ивановичем. Но никакие льготы не могли сами по себе поднять благосостояние церкви и мощь Московского княжества. Это было немыслимо без восстановления численности населения опустошенной чумой Руси. Забегая вперед, отметим, что для восстановления и приумножения экономического и военного могущества Руси митрополиту Алексию хватило четверти века его государственной деятельности. И это в условиях постоянной борьбы с Тверью и Великим Князем Литовским Ольгердом! Но при союзе митрополии с Ордой.
Не смирившись с потерей князем Московским Дмитрием Владимирского престола, владыка Алексий уже в 1362 году добился его возвращения. Неустанными трудами митрополита растет и крепнет на Руси власть великого князя Московского и Владимирского Дмитрия Ивановича, а противодействие великих и удельных князей пресекается решительными действиями Алексия, доходившими иногда до закрытия церквей, что, согласно его воле, сделал в Нижнем Новгороде преподобный Сергий Радонежский.
Алексий пережил многих московских князей – ревнителей о благе Отечества. За годы их правления ярлык на Великое Княжение Владимирское не единожды уходил из Москвы. Спор за него сопровождался самыми бесчестными деяниями, не согласными с учением Христовым. Подкуп, доносы, заложничество, убийство – все пускалось в ход князьями, связанными кровным родством. Зная об этом, Алексий находит успокоение, облегчение от тяжести государственных дел в Успенском соборе в молитвах у национальной святыни – гроба Святого Петра, отвергавшего при жизни властолюбие и алчность, выступавшего с простыми, доходчивыми проповедями. Этот первопрестольный храм, представлявший собой небольшую одноглавую церковь, стал главным храмом Московского государства. В нем, а впоследствии в его преемнике – современном Успенском соборе – построенном в 1479 году Аристотелем Фиораванти, нашли вечное успокоение 19 митрополитов и патриархов Русской Православной Церкви. За иконостасом, в приделе Петра и Павла покоятся современники Алексия и его учителя – Святой Петр и митрополит Феогност.
А уже к 1375 году закончил великий князь Дмитрий Иванович формирование и перевооружение полков. Рядом с Дмитрием постоянно находится престарелый митрополит, который благословляет его, советник и наставник в делах мирского властвования. Но все чаще, и чаще его советы раздражают князя, который со свойственным молодости самомнением выходит из-под опеки митрополита. Главной причиной охлаждения отношений возмужавшего ученика и дряхлеющего учителя явилось возникновение противоречий светской власти и Церкви во внешнеполитическом курсе по отношению к Орде.
После знаменательного тверского похода 1375 года среди русских князей во главе с Дмитрием Ивановичем возобладали настроения активного неподчинения Орде с перспективой перехода от обширной автономии в составе Улуса Джучи к полной самостоятельности Русского государства. Эти настроения поддерживали и некоторые церковные иерархи. Но Митрополит Алексий оставался непреклонным сторонником мирного союза с Ордой; опираясь на заветы Александра Невского, популярность которого была исключительно высокой, и на авторитет покойного митрополита Петра, считал преждевременным отделение от Орды с неизбежной разрушительной, бедственной войной. Ханы всегда стремились поддерживать дружеские отношения с митрополией, не замечая, как церковно-государственная политика ее превращается в общерусскую национальную идею. Но у князей были свои нарекания к Церкви. Некоторые объясняли поддержку митрополией союза с Ордой как плату за ханские ярлыки о налоговых льготах, упрекали церковные власти в корыстолюбии, накопительстве богатств. Богатство русской Церкви являлось раздражителем во взаимоотношениях светской и духовной власти. Борьба за это имущество велась все годы золотоордынского владычества и вызывалась государственной нуждой, возникающей в русских княжествах. Нельзя не принимать во внимание и морального ущерба, наносимого русским князьям, достоинство которых унижалось не столько от необходимости платить вполне терпимый «выход» царю, как от сознания собственного взяткодательства и зависимости от бесчестных мздоимцев. Без взяток у коррумпированных ордынских чиновников ничего не решалось.
Алексий был выдающимся русским дипломатом. И тяжела была его ноша, его крест, который он достойно пронес до конца, правдами и неправдами добившись старшинства, главенства великого князя Дмитрия Ивановича и объединения вокруг Москвы русских земель.
Представление об Алексее как правителе Русского государства восходит прежде всего к соборному определению константинопольского патриарха (1380 год). В нем сказано, что великий князь Иван Иванович «перед смертью своей не только оставил на попечение этому митрополиту своего сына, нынешнего великого князя всея Руси Дмитрия, но и поручил управление и охрану всего княжества, не доверяя никому другому, ввиду множества врагов внешних… и внутренних, которые завидовали его власти и искали удобного времени захватить ее». Приведенные в византийском документе сведения были записаны со слов находившегося в Константинополе русского посла и отражали версию митрополичьего дома. Однако эта версия лишена достоверности. Великий князь Семен, умирая, приказал членам семьи слушать владыку Алексея. В завещании Ивана Ивановича имя Алексея вообще не упоминалось, а своим душеприказчиком великий князь назвал «отца своего, владыку ростовского Игнатия». Да и не мог Иван Иванович вручить Алексею опеку над сыном по той причине, что митрополит в то время находился под стражей в Киеве и никто не мог знать, удастся ли ему вырваться из литовского плена. Алексей стал ведущим церковным деятелем к концу правления Семена Гордого. Переход власти к удельному князю Ивану и мятеж старых бояр не способствовали укреплению позиций митрополита, как и последующий двухлетний плен. При князе Дмитрии Ивановиче митрополит Алексей вернул себе прежнее значение, но произошло это после того, как Вельяминовы и прочие старые бояре полностью восстановили свои позиции в правительстве. Боярин В. В. Вельяминов, в свое время организовавший расправу с А. Хвостом, получил чин московского тысяцкого и постарался закрепить свой успех с помощью брачных союзов. Он женил сына Микулу на княжне Марье Дмитриевне Суздальской, а великого князя Дмитрия — на ее сестре Евдокии Дмитриевне. Дмитрий мог бы составить себе лучшую партию, но бояре решили дело, исходя из собственных расчетов и выгод.
Алексей всю жизнь сохранял лояльность по отношению к Орде. Политика подчинения Орде стала традиционной политикой Москвы со времен Ивана Калиты, и светские власти несли за нее еще большую ответственность, чем духовенство. Было бы неверно объяснять церковную политику того века исключительно корыстными интересами духовенства. В системе христианских взглядов идея мира занимала особое место. Разрыв с Ордой грозил Руси нашествиями и неслыханным кровопролитием. Мир с Ордой явился одним из заветов митрополита Петра, причисленного к лику святых.