Народно-областное начало в русской жизни и истории[1]

Если мы спросим «что такое область, что такое провинция», у людей, обладающих даже историческими познаниями и образованием, то мы натолкнемся на массу разнообразных ответов, которые выразят самые различные воззрения, миросозерцания и возбудят непримиримые противоречия.Но всего хуже обращаться с этими вопросами к людям, которые об исторических вопросах не имеют никакого понятия, которые не знают ни жизни народной, ни провинции. Всего хуже, если мы обратимся с этим вопросом к столичному россиянину, который давно живет интересами столицы, происхождение свое забыл, утратил понимание, чем и кем он кормится и существует и третирует провинцию и Россию, как вещи, без которых он может легко обойтись. Для таких людей странно слышать, что есть областные и провинциальные вопросы и даже специально «областной вопрос» в смысле типического обобщения исторической роли области. Недавно еще один столичный публицист изрек, что какая-то газета изобрела, новый вопрос «областной или провинциальный», изобрела, вероятно, так же, как столица изобретает вопросы «об элеваторах» и «джутовых мешках» и о многих других предметах, занимавших столбцы ежедневных газет. В самом деле, право изобретать вопросы принадлежит центру и столичному философу. Но область, какое же она имеет право на свои вопросы?

Давно решено и подписано, что русская провинция и область влачат свое существование без смысла и цели, без разума и сознания. Не будь толчка из столицы, не явись советов и руководительств в столичной печати и интеллигенции, и она, конечно, заглохла бы и погибла бы, вероятно, не сумев прокормить себя и начав ложку подносить ко лбу и носу, вместо рта. Недаром столько высокомерия и глумления раздается над провинцией, над ее обществом, над всей ее жизнью[1].

Говорят, что жизнь провинции в последние 25 лет несколько изменилась: здесь видно сознательное отношение к своим интересам, видны признаки умственной жизни, в провинции народилась своя умственная сила, есть уже своя печать, литература, есть определенные стремления и начало исторического самопознания. Сказывают, будто в разных местах многоплеменной русской земли идет и копошится работа, правда, будничная, незаметная, но плодотворная в смысле развития, поднятия общего уровня народного интеллекта. «Сказывают», – но во всем этом могут сомневаться наши столичные скептики. И в часом деле, где тот бытописатель провинции, где ее историк и хроникер, который бы подвел итоги ее существования за 20 последних лет, где найдется умственная сила и практическое знание русской жизни настолько, чтобы охватить все частные вопросы, все интересы русской провинции так, как они выразились и в деревне, и в городе, – в земском хозяйстве, в городском самоуправлении, в губернском обществе (разумея десятки областных обществ), в провинциальных центрах и на окраинах, среди различных частей России и племен, ее составляющих.

Едва ли, однако, такой бытописатель найдется даже среди всезнающей столичной интеллигенции. Поэтому откладывая вопрос о текущей жизни провинции, о ее самосознании, как вопрос спорный, не обратиться ли нам лучше к прошлому. Вот с этой целью мы хотим познакомить читателей с областным вопросом, как он понимался историками. Мы решили, что провинция прозябала и прозябает без признаков жизни, воли и сознания. Но такова ли была жизнь русской области в ее многолетнем историческом существовании? Действительно ли эта область только прозябала? Неужели здесь нет, и не было никакого разумного, сознательного инстинкта жизни?

Странный вид представляло бы государство, если бы согласиться с взглядами людей, утверждающих подобное положение, отрицающих историческое значение области, ее живучесть и творчество. В центре, по их понятиям, все – ум, знание, воля, сознание общенародных интересов, руководящая идея в истории, за то в остальном организме полная апоплексия, как будто эти 90 миллионов провинциалов мертвые существа, не сознающие своего существования и цели жизни без указания, без электрического воздействия центра.

Провинция и области должны казаться, по этому взгляду, не живыми телами социального организма, не группами, связанными историей и этнографическим родством, экономическими интересами, обычаями, общими стремлениями, а какими-то казенно размеренными районами с кадрами населения, отсчитанными ради удобства централизации и не имеющими между собой ничего общего.Мыслимо ли, однако, так думать? Вопрос, которого мы хотим коснуться исторически, таким образом, затрагивает другой не менее существенный и важный вопрос,«что такое наша провинция, чем она была, чем будет, чем должна быть»?

Эти вопросы задавались не нашею одною историческою жизнью, они являлись также у других народов и близко стояли вообще с вопросами самыми дорогими, народно историческими. Часто они решались то в одну сторону, то в другую, но решать их было нужно. Там, где преобладало миросозерцание, чисто централизационное и значение местной жизни умалялось, там, понятно, весь блеск, сила и значение приписывались одному центру; области же отводилась ничтожная роль.

Наоборот, когда в виде реакции проявлялось другое настроение и миросозерцание, когда сознавалась потребность всестороннего развития государства, и провинция пробуждалась; понятно, что лозунг изменялся. В одном случае, на вопрос, «что такое провинция», отвечали – «ничто». В другом случае, на вопрос, «чем она должна быть», отвечали – «всем». Это проявление двух воззрений на народную жизнь и на отношение местной областной жизни к жизни государственной не могло обойти и нас. Это выразилось в инстинктах областных масс, в стремлениях к обновлению провинциальной интеллигенции, это сказалось в направлениях писателей, наконец, выразилось в целой исторической школе.

Не занимая пока наших читателей изложением того, как идея эта усваивалась обществом, как доселе она им смутно и сбивчиво понимается в литературе, как медленно эта идея занимает позицию, не смотря на то, что местная жизнь дает себя чувствовать, мы предпочитаем, для ознакомления с этим явлением, стать на почву научно-историческую и познакомить читателей с представителями областного направления в русской истории.

В русской истории весьма долго, как и во всякой истории, господствовала теория государственно-централистическая, причем областному началу придавалось весьма мало значения. За то историками государственниками никогда не отрицался элемент народности или понятие народа, на который опиралась сама могущественная централизация. Если вы начнете анализировать понятие о народе и народности и вникните в ту совокупность интересов, которые они заключают, вы у всех историков найдете признание народно-областных групп, стремлений, бесчисленных частных и местных вопросов, из коих слагалась государственная и общая народная жизнь. Дело, было, стало быть, не в отрицании народно-областного элемента, а в большем или меньшем значении, приписываемом ему.

Когда история, как наука, бывает в периоде своего детства, тем смутнее она понимает народную жизнь и ее функции. Собственно, вся историческая жизнь ей представляется рядом событий, явлений и происшествий, которые двигает кто-то, как deus ex machina, направляя, устраняя и предначертывая народный склад и жизнь. Это то же, что когда-то было в объяснении целесообразности природы. Но по мере того, как философия истории расширяет свои горизонты и взгляд на роль народа, и воззрение на его жизнь изменяется: народ не является пассивною массой, он все более выходит на арену истории и тем более получает значение творческая жизнь и работа народная во всех ее проявлениях.

Эти воззрения не могли не выразиться и в русской истории. Представителями такой школы явились два новейших историка, пользующихся блестящей репутацией – один, давший массу монографий и очерков по истории государства, другой, скоро сошедший со сцены, набросавший очерки философии русской истории. Эти два историка были: Н. И. Костомаров и А. П. Щапов.

Историческое направление их выдвинулось в лучшую эпоху русской общественной жизни, в момент, когда Россия призывалась к новой жизни. Их историческая теория, провозглашенная с кафедр университетов, была первым самобытным взглядом русской науки и возвещала новую эру для России вообще. Это воззрение, прежде всего, было благою вестью для области, оно внушало этой области, что она нечто, что для нее возможно будущее, что она не последняя сила в государственном организме. Оба историка были детьми окраин, и интересы области, областных масс, как и народа, были более близки и понятны им.

Но этого мало, они широко и глубоко охватили самую жизнь государственности и показали тот творческий процесс, то развитие, какому следовала вся жизнь нации. Они угадывают народные стимулы, народные страсти и инстинкты, и, улавливая их в частные местных вопросах жизни, лучше всего понимают жизнь народную. Самая идея истории не только не умаляется от этого, но получает новый ореол и новое обаяние. Историческая жизнь народа представляется более осмысленной, становятся перспективы, открываемые для будущей исторической работы, бесконечными, прошлое неисчерпаемым.

Если Н. И. Костомаров, как бытописатель и блестящий истории, развертывает нам событие за событием, где мы видим все мускулы, фибры и нервы народного дела, среди которого играет такую роль областной элемент, то Щапов сразу развертывает нам картину истории с канвою этого элемента, создающего гражданственность: историк-философ поднимает областной элемент до высоты, доселе недосягаемой. Он открывает в архивах древнюю областную грамоту и челобитню, залежавшуюся в Соловецких стенах, задумывается над ней, проникает смысл этих древних Cahiers, воскрешает здесь мысль, стремления, желание древней области, ее борьбу, ее страсти и затаенные желания, словом ее душу. Он делает эту челобитную подкладкой русской истории и чертит смелый план ее изучения. С этим взглядом, открывавшим новый элемент, новую силу в русской истории, мы познакомим читателя в следующем очерке и постараемся связать историческое прошлое с современной жизнью русской провинции.

Воззрение историка Щапова на область и областную историю были выражены в его речи, произнесенной им при вступлении на кафедру русской истории в казанском университете. Вот суть этой лекции:

«Скажу наперед: не с мыслью о государственности, не с идеей централизации, а с идеей народности и областности я вступаю на университетскую кафедру русской истории» – так начал Щапов свою вступительную лекцию.

«В настоящее время, кажется, уже утвердилось убеждение, что главный факт в истории есть сам народ, дух народный, творящий историю; что сущность и содержание истории есть - жизнь народная ... Но вот другое начало, которое еще не сознано ясно в нашей науке – начало областности... У нас доселе господствовала в изложении русской истории идея централизации; все разнообразные особенности, направления и факты провинциальной исторической жизни подводились под одну идею государственного развития. С эпохи утверждения московской централизации, в наших историях все общее и общее говорится о внутреннем быте различных провинций. Между тем, русская история, в самой основе есть по преимуществу, история различных областных масс народа (история постоянного территориального устройства, разнообразной этнографической организации, взаимодействия, борьбы, соединения и разнообразного политического положения областей до централизации и после централизации). Только в русской истории вы встретите своеобразное, территориальное и этнографическое самообразование областей путем колонизации. Разнообразные областные летописи долго будут повествовать вам про вековую, особую самобытность, раздельную жизнь и взаимную борьбу областей. Потом московская летопись заговорит о развитии громадной, государственной, географической централизации московской, а в областных летописях раздастся самый энергический протест, вопль областных жизней против насилия москвичей, против централизации, против собирания русской земли».

«Так, областной элемент был самым жизненным, господствующим началом, главным мотивом исторического движения до централизации; он выдержал энергическую вековую борьбу с соединительной централизующей силой государства; он многозначительно выразился в смутное время, во время этой великой борьбы областных общин, проявился на земских соборах XVII века, сказался в разнообразных областных движениях, демократических и инородческих... и мы, изучая русскую историю, оставляем почти без всякого внимания этот областной элемент, сколько загадочный, столько же, быть может, зиждительный, плодотворный элемент нашей будущей цивилизации. Русская история, основанная на идее централизации, исключающая идею областности, есть то же, что отрицание существенного, жизненного значения областей, как разнообразных органов в составе и развитии целого политического организма – всего народа. А кто не знает, что без знания устройства и отправлений различных отдельных органов тела нельзя понять жизни и отправлений целого организма? Так точно и без знания разнообразной историко-этнографической организации, характера, понятий, воззрений, верований, сочувствий и антипатий областных масс, народных невозможно полное и отчетливое ясное понимание русской истории. Невозможно, тем более что слишком многогосложен историко-этнографический строй наших многочисленных и обширных областей».

«Как нет в Европе самого малого государства, которое бы едва могло равняться с одною из областей России, так нет в Европе народа, который бы отличался таким провинциальным этнографическим разнообразием, как народы, обитающие в разных русских областях. Много ли общего, например, между малороссийским и белорусским, и сибирским населением. Много ли общего между Польшей и Камчаткой или между Кавказом, Архангельской областью и Казанским краем и т.д.».

«Уже в первой четверти нынешнего столетия не только люди науки, но и лучшие государственные люди сознавали и официально высказывали то убеждение, что “должно обращать внимание на совокупные права многих и великих областей, составляющих обширную российскую империю, что государство должно вполне соответствовать всем выгодам местного положения различных областей и главному – характеру народов, населяющих эти области... В последнее время, кажется, и в самых провинциях стала пробуждаться потребность мало по малу возникающие в нашей провинциальной литературе областные сборники, историко-статистические описания губерний и провинций и издание областных актов. Областные сборники могут служить не только руководством нашего областного самопознания, но и органом возбуждения в провинциальных массах – идей политического самопознания и саморазвития, в составе целого государственного союза».

«Итак, с мыслью об областности и народности, я избираю для своих учений историю великорусского народа, или великорусского народа, или великорусских областных общин, в связи с Сибирью. Здесь, в Великой России, был центр исторической борьбы областного элемента и народности с централизацией. Здесь решалась судьба всех многочисленных, обширных и разнообразных областей и сосредоточилась их новая историческая жизнь – государственно-союзная, и, если можно так сказать, здесь сковывается, держится будущее наших областей. Кроме того, в этой части русской истории есть много таких важных, первоклассных вопросов, которые доселе ждут еще исследования, как, например, вопрос о колонизации и значении ее в русской истории, или хоть тот же современный вопрос – об историческом значении московской централизации и т.д. Без дальнейших предисловий, спешу сообщить вам, милостивый государь, общий взгляд на историю великорусского народа до централизации и после централизации областей...».

Такова была канва лекции покойного историка. Он блестяще очерчивает с этой точки зрения периоды, переживаемые областью, следит за моментами, когда в ней живее бьет пульс жизни и, наконец, замирает. Здесь каждое слово блещет новой мыслью. Смелый ум его не путается в подробностях и исторических деталях, но прямо выходит на большую дорогу. Он указывает всю важность изучения народно-областной жизни. Его великий исторический труд в этом направлении был прерван последующими событиями его личной жизни. Но мысль начала получать осуществление. Задача исторического исследования жизни народа и крестьянства выступила рельефней после 19 февраля 1861 г. и имеет уже заметных сторонников ее в лице молодых ученых, как Семевский, Ковалевский, Постникови другие. Но изучение это не может быть доведено до конца и исчерпано сразу.

История народа и масс расплывается в областной жизни, среди разнообразнейших ее условий. Мог ли все это охватить прежний историк центра, есть ли возможность в настоящее время набраться для этой истории даже материал? Ясно, что здесь предстоит огромная подготовительная работа, требующая множества сил. Эта работа будет доступна только в областях специализированная и локализированная. Изучение народно-областных этнографических групп становится непременным условием народной истории. Вот неизбежное направление, которое должна получить новая историческая работа в ее последовательном развитии. Государственность вызывает потребность изучения области. Это же изучение создает жизнь и самостоятельный труд для самой области.

Когда покойный Щапов, как историк, коснулся истории русской области и провинции, он, как Антей, получил страшную силу. В этом изучении его утвердило знакомство с С. В. Ешевским, разрабатывавшим колонизацию северо-восточного края и поморья России. Здесь в первый раз даровитый историк увидел золотоносную жилу истории. Он накинулся на соловецкие рукописи, как на драгоценный открытый клад. С свойственной ему страстностью он отдается этой работе, ревнует Ешевского, может быть, потому, что находит его задачу узкою, и у самого его зреет план более широкого изучения. Действительно, скоро он его развертывает. Как не сильно привлекали внимание Щапова тогдашние современные вопросы общественной жизни, как ни часто возбуждали в нем стремление заняться обсуждением и истолкованием их, как не велика была охота решить их по своим воззрениям, необходимость останавливала его работы на строго научной почве. Он добивался отыскать связь между началами старинной русской народной жизни и современным ее течением, желал осветить исторический путь, по которому должны идти живые потомки сравнительно с предками.

Этот первый период исторических работ А. П. Щапова мы должны признать самым зрелым, плодотворным, лишенным последующей теоретичности и фантастичности, так сказать, действительным плодом глубоко фактического изучения, проникнутого вполне оригинальным, самобытным взглядом, дающим ему право на настоящего представителя целой школы.

В это то время Щапов создал свою систему исторических взглядов и убеждений, развил план образования и устройства России в древнюю пору и постепенного изменения начал народной жизни. Уже в статьях, напечатанных в «Православном Собеседнике», он, по местам, развивает свое воззрение на древний земский склад русской жизни, особенно на начало образования нашего отечества путем колонизации, упорным трудом «посаженья и поставленья деревень на лесах».

В областях финских, по его словам, свободные земли начинают правильно разрабатываться с постепенным наплывом русского народонаселения; появились поселки из вольных охочих людей, заселились владельцами строимые деревни, а с ними пришла практически разумная хозяйственная сила. С другой стороны, в северо-восточном краю земли русской стали воздвигаться и устраиваться монастыри, которые служили зачатками, починками заселения необитаемых лесных и болотных местностей, проводниками дальнейшей колонизации и распространения культуры. Русские подвижники содействовали обработке неблагодарной земли, прокладывали пути сообщения в глухих трущобах и содействовали привлечению поселенцев и разработке огромных пустынных пространств северного поморья. Путем народной колонизации совершалась победа над дикой природой, а путем церковной или монастырской колонизации византийский элемент помог воспреобладать русскому человеку над дикими племенами инородцев и обрусить их.

В 1859 и 1860 годах, вопрос о колонизации развился шире во взглядах Щапова, постепенно занимал его и сделался основным для образования внутреннего устройства России и для склада своеобразной народной жизни. На нем он старался основать удельный и областной порядок, отрасли управления и суда, общественной экономики и проч. Так, по его выводам, путем колонизации началось самообразование областных земских общин с их «самоуправлением».

Вследствие земского саморазвития и самоустройства, организовалась «сельская община, городская община, уезд, стан и волость»; последние деления имели сначала хозяйственно-промышленное значение, а потом административное. Границами участков и крупных местных делений служили речные системы или окраины разработанной земли, «покамест топор, соха и коса ходили». Имея в виду естественное возникновение внутреннего областного строя, на основе «историко-географической», Щапов, в то же время, придавал большое значение, племенным особенностям народонаселения, считая «историко-этнографический» элемент основой земского строения.

На историко-этнографической основе, при земской самобытности областных общин, создался «конфедеративный союз всея земли русской».Начала «народосоветия» или земско-общинного устройства служили основой для свободного склада всего юридического и политического быта России:

-      в мелких общинах явился «мирской сход или мир, сельская сходка, громада, мирское согласье» у раскольников;

-      в городских или больших собраниях формируются «сходы на думу, на веча», в других местах «сеймы, рады, казачьи круги»;

-      следующими собраниями городских и сельских сходов служили «областные земские советы»;

-      наконец, для связи всех областей явился «совет всей земли», или «земский собор».

Вместе с подробным исследованием основ самоуправления, А. П. Щапов основательно изучил старинное русское хозяйство и его начала. Экономический быт, по его взгляду, тоже создался естественным путем колонизации и промысловой деятельности, сообразно с местными условиями; крестьяне сажали деревни «пашенные, бортничьи, рыболовли» и проч. Вольные ремесла и рукодельные промыслы развивались тоже сообразно с природою и удобствами местности и характером населения; далее «города» возникали путем торга, а «погосты» путем «гостьбы». Внутренне поземельное самоуправство и экономическое саморазвитие носило областной оттенок; поэтому предметы труда и производства в разных местностях были неодинаковы: новгородцы отличались плотничеством, поморы звероловством и рыболовством, другие области славились путями «ухожаями» хлебными, соляными и т.д. Оклады податей и пошлин собирались по поземельным участкам, промыслам и торгам.

Самый взгляд Щапова на раскол после 1859 г. сложился под влиянием выработки определенных воззрений на земское устройство старинной России. Вместо невежественной толпы, раскольники явились народной массой, практически разумной; мысль и учение их были жизненны и полны глубоких общественных вопросов. Раскол выдвинулся с выработанной системой, как общинная оппозиция податного земства против ненормального государственного строя церковного и гражданского, против рабства, насилия совести и всех новых стеснительных мер. Стремление раскольничьих общин к особо-областному самоустройству выразилось очень рано: возникли общины «поморские, стародубские, донские, керженские, казанские, сибирские» и проч. При различии воззрений и характера жителей, создались своеобразные толки и согласия, с отличительными чертами верований и мнений. Но все они отстаивают права и личность вольных людей, старинные народные льготы, земское самоуправление и свободную промышленность, сообразно с хозяйственными потребностями и правовыми обычаями народа.

В 1859 и 1860 гг. Щапов прочел студентам академии между прочими в числе лекций, об «удельном периоде» или областном; об этом периоде он составил чрезвычайно живой и свежий очерк, положив в основание идею самостоятельного образования княжеств или земель, с их отличительными особенностями, с колонизационным саморазвитием и общинной автономической жизнью; при этом он почти не касался взаимных отношений удельных князей и вражды их между собою. А. П. Щапов в это время, между прочим, говорил о своем взгляде на смысл древней русской истории и доказывал, что Русь стремилась к федерации, что федерация есть единственная плодотворная форма народной жизни.

К этому времени относятся самые капитальные труды и исследования Щапова. После издания его книги: «Раскол старообрядчества», возбудивший внимание всей литературы, последовало: «Земство и раскол», затем ряд статей по русской истории, раскиданных в журналах. Основою их был ряд монографий, входивших в общую канву чтений по русской истории. Г. Аристов их насчитывает до 14[2].

В статье «Сельский мир и мирской сход» («Век» 1862 г. апрель; № 13 и 14) Щапов разъясняет круг действия русской общинной единицы управления древней России. Мир в волостях и селах был полноправный государь: как законодатель, он чинил указы, издавал заповеди или мирские уложения, даже по вопросам религиозным; он избирал земских голов, старост, судей и проч.; распоряжался земельными участками, отводил через своих выборных пустопорожние земли под усадьбу и под пашню; как полноправный хозяин, собирал деньги с волостных деревень и распоряжался ими; он непосредственно сносился с правительством через своих излюбленных, совещаясь меж себя, а старосты выполняли земские дела «во всех место». С распространения власти московских царей на все областные земли, в волостях начал усиливаться приказно-правительственный элемент; мирское самоуправление больше и больше стало ограничиваться вмешательством волостей и их тиунов, кормленники царские нарушали земское право и мирской самосуд, и чинили продажи великие. Начался общий вопль против приказных и Иоанн IV велел опять волостям управляться чрез лиц излюбленных, по уставным грамотам сельских общин, «кому и как у них мочно».

Выборные волостные земские судьи имели мирское полномочие контролировать суд приказных, царских судей, волостей, кормленников; мир посылал на суд приказных добрых судных мужей, особых доверенных своих людей, и мог казнить их в случае вины. Только при таком прижизненном и свободном саморазвитии богатых волостных сел, взыщется в захолустьях русских множество гибнущих теперь Посашковых, Ломоносовых, Кольцовых и т.д.

Мирской сход собирался в земской или в съездной избе, в судной избе или в трапезе церковной, и староста решал дело, «поговоря со всем миром», сельские сходы соединялись в один общий волостной мирской сход. «Не распространяясь о том, говорит Щапов, какие вопросы крестьяне решали на мирских сходках, мы считаем важным сохранение извековечного принципа сходов, признание их к самодеятельности, самоуправлению».

Точно также Щапов поместил в газете «Очерки» (№ № 2 и 3 за 1863 г.) статья по поводу разработки вопроса о земских учреждениях, под заглавием: «Заметка о самоуправлении». Здесь он разъясняет исторически, что земство на Руси означает искони веков «весь поземельно-общинный союз, всю совокупность или массу народонаселения, связанного единством или географическою нераздельностью, цельностью занятой им земли, единством земских интересов и, как говорили наши предки, «любовью, советом и соединениям», без различия членов, сословий и этнографического разнообразия. Народ представлял себя всегда братством, соединенным узами одной общей матери земли. По общности, всенародности земли и по нераздельности, цельности земства, – и круг или объем областной земской выборности и областных земских собраний вырабатывался цельный, обнимавший как города, так и уезды, и людей всех чинов городских и уездных, выборных, и мирских жилецких людей, духовных и торговых лиц, крестьян и инородцев.

С XVIII века, реформами Петра Великого, его преемников и Екатерины II радикально расстроена была изначальна естественно-историческая цельность земли; земля, уже всецело, отошла от народа к государству, стала «не общею питаною матерью земства», а служебно-крепостною основою государства. Поземельная собственность сосредоточилась в руках сильного дворянства, и сословное разделение земства дошло неизбежно до крайности, до замкнутости.

Теперь не одна земля должна быть источником производительности, предметом реальной, умственной и нравственной культуры, естественным условием общественной жизни и благосостояния народа, писал в это время историк. Теперь наука, литература, искусства составляют жизненную потребность земства; если земля есть экономическая сила, то и знание есть сила. Пора в 8-ми миллионах инородцев признать земские права наравне со всеми; каждое сословие имеет право на заявление перед законом своих самобытных интересов, на заботу о самосовершенствовании и удовлетворении своих нужд. Только при равноправном и дружном, всецелом и всеобъемлющем самовыражении всех составных самобытно-общественных сил, интересов, может быть истинный, разумно-человечный и, по возможности, ровный прогресс общества и народа.

Для трудов этих подкладкою и поддержкою служила огромная эрудиция, накопленная Щаповым в целые годы страшной усидчивой работы в академии. От этих трудов противники Щапова и сам критик его Аристов не отнимают весьма важного значения. Если бы он остался последовательным на этой почве, а не изменил ей во второй петербургский период деятельности, он избег бы многих ошибок и на этом базис создал бы прочную «вечную работу». Но пока он не был увлечен потоком других идей и направлений, он все-таки положил кирпичи для здания народно-областной истории и выразил несколько серьезных взглядов на склад русской жизни.

 

[1]Замечательно, что под провинцией столичник-централизотор всегда понимал только «губернское общество»: предводителя дворянства, помещиков, чиновников, губернских дам; народ же и народная жизнь исчезали в его представлении о провинции.

[2]1) Очерки славяно-русской мифологии; 2) очерки из истории народно-легендарно-эпического миросозерцания; 3) колонизация северо-восточной России; 4) очерки истории и культуры; 5) историко-географическое распределение русского народа; 6) историко-географические основы областного деления Великороссии; 7) историко-этнографический склад русского народонаселения; 8) взгляд на раскол и его земское значение; 9) экономическое состояние России в старинное время; 10) значение областного элемента в русской истории и конфедеративное устройство России; 11) самоуправление народное в древней России; 12) о древнем удельном периоде; 13) о русских земских соборах; 14) Великорусские области в смутное время; “Большая часть этих вопросов подробно была наследована и основательно решена Щапова” – говорит профессор Аристов. (А. П. Щапов, жизнь и сочинения, С. 54).

 

Автор: 

Ядринцев Николай Михайлович

№ 1. Правила о переселении на казенные земли. Правила о переселении на казенные земли. (Св. зак. [1] т. IX. Особ. прил. кн. VIII по прод. [2] 1906 г.). РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. Временные правила о переселении сельских обывателей и мещан-земледельцев.

1. Сельским обывателям, а равно мещанам, лично занимающимся хлебопашеством, желающим переселиться в местности, заселение коих вызывается видами Правительства, или выходящим из обществ, добровольное выселение из коих признается вследствие особо неблагоприятных хозяйственных условий желательным (ст. 2), могут быть оказываемы при переселении содействие и льготы, указанные ниже в статьях 7-26.    2. Местности, заселение коих вызывается видами Правительства, а равно местности, добровольное выселение из которых части населения признается желательным, определяются по соглашению Министров Внутренних Дел и Финансов и Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием, а также Военного Министра в отношении местностей, находящихся в его ведении.    Примечание 1. Выяснение местных потребностей в мерах правительственного содействия к переселению на казенные земли как в пределах одной гy6ернии, так и из одной губернии в другую, а равно участие в выполнении этих мер может быть возлагаемо в порядке, определенном в Именном Указе 4 Марта 1906 года (собр. узак., 307) [3], на Землеустроительные Комиссии, учреждаемые для содействия Крестьянскому Банку [4] в покупке и продаже земли нуждающимся в ней крестьянам.    Примечание 2. Независимо от окраин и тех губерний Европейской России, для коих изданы особые правила о порядке образования переселенческих участков (ст. 70-123), Главному Управлению Землеустройства и Земледелия [5] предоставляется образовывать из состоящих в его заведывании казенных земель участки для водворения переселенцев также и в других местностях Европейской России, где по состоянию этих земель и сельскохозяйственным условиям нарезка таких участков будет признана Главным Управлением возможною.    3. Сельские обыватели и мещане-земледельцы, желающие переселиться на казенные земли, отводимые под заселение, и воспользоваться при этом содействием Правительства, обращаются с ходатайствами об оказании им такого содействия в Административные Присутствия Уездных Съездов [6] или в соответствующие сим Съездам учреждения. Учреждения сии, в случае признания заявленных ходатайств подлежащими удовлетворению, выдают просителям, установленным порядком, разрешение на переселение с содействием Правительства.    4. Основание и порядок выдачи указанных в предшедшей (3) статье разрешений на переселение устанавливаются инструкциею Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием.    Примечание. Главноуправляющему Землеустройством и Земледелием предоставляется тем из ссыльно-поселенцев, вынужденных по военным обстоятельствам покинуть остров Сахалин во второй половине 1905 года [7], которые будут признаны способными к земледельческому труду и окажутся заслуживающими особого о них попечения, отводить в губерниях Томской и Тобольской земельные участки для их водворения на основаниях, установленных для переселенцев.    5. Разрешение на переселение в области Сыр-Дарьинскую, Ферганскую и Самаркандскую и в Кавказский край, с содействием Правительства, выдаются только лицам коренного русского происхождения, православного исповедания или же последователям таких старообрядческих согласий и сектантских толков, допущение которых к водворению в названных местностях Главноуправляющий Землеустройством и Земледелием, по соглашению с Министрами Военным и Внутренних Дел и с Наместником Его Императорского Величества на Кавказе, по принадлежности, признает возможным.    6. Главноуправляющему Землеустройством и Земледелием предоставляется вменить подлежащим начальствам в обязанность, при выдаче на основании статей 3-5 разрешений на переселение с содействием Правительства, оказывать, по возможности, предпочтение желающим переселиться лицам из числа отставных и запасных нижних чинов, кои имеют в составе семейств не менее двух годных для занятия хлебопашеством работников и принадлежат к следующим разрядам: 1) из вступивших в службу по правилам Рекрутского Устава - тем, кои не получили надела ни от казны, ни от своих обществ; 2) из призванных на военную службу по Уставу о Воинской Повинности: унтер-офицерам всех категорий, прослужившим сверх срока в сухопутных войсках не менее десяти, а во флоте - не менее семи лет; раненым на войне; имеющим знак военного ордена; отбывшим воинскую повинность в местностях, избранных для нового водворения, и вернувшимся затем на родину, и 3) отбывшим воинскую повинность в Европейской России, семейства коих уже переселились.    7. Лица, получившие установленное разрешение на переселение с содействием правительства (ст. 3), обязаны послать для выбора и зачисления за ними подлежащего количества земельных участков ходоков, по одному от каждой семьи или от нескольких семей-однообщественников, с утверждения в последнем случае Земского Начальника или соответствующего ему должностного лица. Избранные ходоками участки зачисляются местными учреждениями, заведывающими переселением, за переселенцами на два года.    8. По представлении перечисляющимися удостоверений о зачислении за ними участков или приемных приговоров старожилых обществ (ст. 13) или же удостоверений о причислении к городам Приамурского генерал-губернаторства [8] и области Забайкальской (Зак. Сост., ст. 564, прим. 4, по Прод.), им выдаются Земскими Начальниками [9] или соответствующими им должностными лицами проходные свидетельства. Получившие таковые свидетельства не обязаны испрашивать каких-либо иных документов для увольнения из своих обществ. Выдача проходных свидетельств может производиться без возвращения ходоков на родину.    9. Подворно-наследственные участки, а в селениях с общинным землевладением - усадебные земли, оставляемые крестьянскими семьями, переселяющимися в полном составе, могут быть отчуждаемы ими обществу или однообщественникам за условленное вознаграждение.    Примечание. Переселяющиеся из губерний Царства Польского [10] должны при ликвидации своих имущественных отношений на родине соблюдать существующие по сему предмету в губерниях Царства Польского особые законы.    10. Полевые участки надельной земли в селениях с общинным землевладением, оставляемые крестьянскими семьями, переселяющимися в полном составе, передаются обществу с выдачею обществом выселяющимся домохозяевам вознаграждения, размер которого определяется по добровольному соглашению. В случае несостоявшегося соглашения с обществом относительно уступки ему оставляемого переселяющимся участка таковой может быть передан, на срок до ближайшего передела, однообщественнику за условленное вознаграждение, с возложением на лицо, принимающее участок, всех лежащих на нем обязательств и платежей.    11. Сельским обществам, а равно лицам, приобретающим от переселенцев оставляемые ими земли, могут быть выдаваемы ссуды на основаниях и в порядке, определяемых по соглашению Министров Финансов и Внутренних Дел и Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием.    12. Казенные палаты [11] по получении от подлежащих крестьянских учреждений документов, удостоверяющих устройство переселенцев на участках, немедленно делают распоряжения о перечислении сих лиц по месту нового водворения.    13. Приселение переселенцев к старожилым обществам, не получившим земельного устройства, разрешается должностными лицами, заведывающими крестьянскими делами, по приемным приговорам обществ и по соображению с земельным их обеспечением. Приселение же к сельским обществам, поземельное устройство коих уже закончено, совершается на общем основании (Кн. I, Общ. Пол.), или в порядке, статьями 9 и 217 Положений о поземельном устройстве крестьян Сибирских (Кн. VI) указанном [12].    14. Переселенцы, по прибытии на места нового водворения, имеют право воспользоваться ссудами на продовольствие и обсеменение полей, не ожидая окончательного их перечисления.    15. Казенные земли отводятся переселенцам: в Европейской России - на одинаковых с бывшими государственными крестьянами основаниях, а в прочих местностях - на основаниях, установленных для земельного устройства старожилого населения. Размер земельного надела на наличную душу мужского пола определяется по соображению с местными сельскохозяйственными условиями и производительностью почвы, но не должен превышать установленных предельных размеров участков, предоставляемых местному крестьянскому населению в порядке поземельного устройства.    Примечание 1. В губернии Черноморской, в областях Степных, Сыр-Дарьинской, Ферганской, Самаркандской, Амурской и Приморской и вообще в местностях, по отношению к коим еще не установлено правил для окончательного земельного устройства коренного населения, земельные участки отводятся переселенцам в постоянное (бессрочное) пользование. Отведенные участки не могут быть ни отчуждаемы, ни обременяемы долгами. Переселенческие общества и отдельные переселенцы в Амурской и Приморской областях, приобретшие, при действии узаконений 27 Апреля 1861 года (36928) и 18 Июня 1892 года (8755) [13], отведенные им участки в собственность, сохраняют право распоряжения означенными участками на общем основании.    Примечание 2. Порядок пользования лесными наделами на переселенческих участках определен в статьях 373-378 Устава Лесного (изд. 1905 г. и по Прод.) [14].    Примечание 3. Обложение отведенных переселенцам участков в Европейской России выкупными платежами и выдача им владенных записей производятся подлежащим Губернским и Губернским по крестьянским делам Присутствием в порядке, установленном статьями 23 (по Прод.) и 24 Положений о поземельном устройстве крестьян, водворенных на казенных землях (Кн. V), для местностей, в коих составление владенных записей для бывших государственных крестьян приведено к окончанию, причем размер выкупных платежей вычисляется по средней сложности выкупных платежей, взимавшихся к 1 Января 1905 года с каждой десятины земли в ближайших селениях бывших государственных крестьян [15].    Примечание 4. Выдача отводных записей переселенцам в тех местностях Сибири и Закавказья, где земельное устройство старожилого населения завершено, производится учреждениями по крестьянским делам, причем местное Управление Земледелия и Государственных Имуществ обязано сообщить подлежащему чину крестьянских учреждений необходимые для составления отводной записи сведения.    16. Казенные земли предоставляются переселенцам или в общинное, или в подворное пользование. Избрание того или иного порядка землевладения зависит от самих переселенцев и определяется приговором подлежащего сельского схода, постановленным по большинству голосов лиц, имеющих право голоса на сходе, а там, где переселенцы не образуют из себя отдельного сельского общества, - решением, принятым большинством всех наличных в поселке переселенцев мужского пола.    Примечание 1. Земли, орошаемые в областях Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской, отводятся переселенцам в подворно-участковое пользование. Участки сии, если переселенцы в течение трех лет по водворении не приступили к обработке этих земель, отбираются от них.    Примечание 2. В губернии Черноморской приграниченные к участкам лесные заросли и неудобные земли остаются в общественном пользовании, хотя бы возделываемые земли и были разделены на подворные участки. При избрании переселенцами общинного порядка пользования землею, из состава предоставленных им удобных земель отделяются особые усадебные участки. Размер сих участков определяется сельскими обществами или поселками, по принадлежности, но должен быть не менее восьмисот квадратных сажен на душу мужского пола. Приговоры об определении величины усадебных участков постановляются на основаниях, указанных в сей (16) статье для избрания переселенцами общинного или подворного порядка землевладения. Приговоры сии утверждаются Общим Присутствием Губернского Управления [16]. Усадебные участки не подлежат переделам и поступают в наследственное пользование владельцев оных. Владельцам подворных участков разрешается переуступать их лицам, приписанным или приписывающимся к сельским обществам, с тем, что во владении одного домохозяина может состоять только два участка.    17. Переселенцы, образовавшие отдельные общества в местностях, в которых не введено в действие Положение о порядке взимания окладных сборов с надельных земель сельских обществ (Кн. I. Общ. Пол. [17], ст. 240-340, по Своду и по Прод.), изъемлются из действия правил о круговой поруке в исправном отбывании казенных, земских и мирских сборов [18].    18. Отдельным домохозяевам предоставляется требовать выделения причитающейся им части земли в хуторские отрубы. Означенные требования удовлетворяются в тех случаях, когда это окажется возможным без ущерба для остальных переселенцев, водворенных уже на участке, и для дальнейшего заселения оного. Дела по спорам и недоразумениям по поводу распределения между переселенцами земель и угодий разрешаются местными крестьянскими учреждениями на общем основании.    Примечание. Правила о подворном и хуторском устройстве на заполненных переселенческих участках при сем приложены.    19. Основания и размеры обложения отводимых переселенцам земель в отдельных местностях определяются общими или действующими для сих местностей особыми узаконениями.    20. В каждом переселенческом поселке, состоящем не менее, чем из десяти дворов, образуется отдельное сельское общество, на общем основании (Кн. I, Общ. Пол. [19]). Все водворяющиеся в поселке на свободных землях после образования сельского общества входят в состав последнего без испрошения от него приемных приговоров. Мещане, водворяющиеся на казенных землях, перечисляются в сельские обыватели.    21. Состоящие на переселенцах недоимки в казенных сборах и в общий по Империи продовольственный капитал слагаются со счетов.    22. Недоимки по земским и общественным сборам, по взыскании сих недоимок с переселенцев, обращаются по принадлежности. Недоимки в продовольственных запасах, соответствующие числу наличных душ переселившихся семейств, подлежат обращению в продовольственные запасы по месту нового водворения переселенцев, со сложением со счетов прежних обществ.    23. Переселяющиеся на казенные земли, равно как приселяющиеся к старожилым обществам в определенном статьями 3 и 13 порядке, пользуются следующими льготами: 1) перевозка сих лиц по железным дорогам, до места назначения, а равно передвижение по этим дорогам в оба конца ходоков, отправляемых переселенцами из своей среды, производятся по особо устанавливаемому для них Министерством Финансов пониженному тарифу; 2) при водворении переселенцы освобождаются от казенных платежей и земских денежных сборов в течение пяти лет, считая с полугодия, следующего за новым водворением, а в последующий за тем пятилетний срок означенные переселенцы облагаются упомянутыми сборами в половинном размере; в Закаспийской области переселенцы не облагаются за отведенные им земли ни казенными, ни земскими сборами в течение десяти лет, причем срок этот исчисляется для осевших до 6 июня 1904 года [20] в названной области переселенцев - с 1 Января 1904 года, а для водворяющихся в области после сего срока - с 1 Января следующего за их водворением года, и 3) переселенцам, имеющим при водворении более восемнадцати лет, отбывание воинской повинности отсрочивается на три года.    Примечание. Министрам Внутренних Дел и Военному, равно как Наместнику Его Императорского Величества на Кавказе разрешено, по принадлежности, уполномочивать подведомственные им местные губернские и областные учреждения, заведывающие земскими повинностями, предоставлять переселенцам в местностях Закавказья, в Туркестанском и Приамурском генерал-губернаторствах и в области Забайкальской в течение пяти лет, а в прочих местностях - в течение трех лет по водворении, те льготы по отбыванию натуральных земских повинностей, которые по местным условиям окажутся возможными.    24. Переселенцы, водворяющиеся в пределах Приамурского и Туркестанского генерал-губернаторств, подчиняются относительно отбывания воинской повинности общим правилам, какие будут установлены для прочего населения указанных местностей, причем лицам, имеющим при водворении более пятнадцати лет, отбывание сей повинности, на основании имеющих быть изданными правил, отсрочивается на шесть лет. До издания означенных правил, действие статьи 4 Устава о Воинской Повинности (изд. 1897 г.) [21] на переселяющихся в названные местности не распространяется.    25. Независимо от перечисленных в статьях 23 и 24 льгот переселенцам могут быть оказываемы пособия от Правительства: 1) выдачею путевых ссуд, 2) выдачею ссуд на общественные надобности и на хозяйственное устройство и 3) безвозмездным отпуском лесного материала для построек (ст. 31-69).    26. Лица, переселившиеся или получившие ходаческие свидетельства до обнародования закона 6 Июня 1904 года (собр. узак., 1390) [22], пользуются всеми предоставленными им действовавшими ранее узаконенными льготами.    27. Нижние чины войск Кавказского, Туркестанского, Омского, Иркутского и Приамурского военных округов, Сибирского флотского экипажа и эскадры Тихого океана, уволенные в запас или отставку и желающие, вместо возвращения на родину, поселиться на казенных землях, могут быть устраиваемы на переселенческих участках на одинаковых основаниях с лицами, переселяющимися с содействием Правительства, и, независимо от получения безвозвратных пособий из сумм военного ведомства, в размере не свыше ста рублей, пользуются всеми предоставленными переселенцам льготами при водворении и при передвижении. В Кавказском крае и в областях Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской, на тех же основаниях, водворяются только нижние чины, удовлетворяющие требованиям, указанным в статье 5.    Примечание 1. Действие сей (27) статьи распространяется на всех увольняемых в запас или в отставку нижних чинов Маньчжурских армий [23].    Примечание 2. Ходатайства нижних воинских чинов о водворении на переселенческих участках (ст. 27 и прим. 1) подаются ими Начальникам подлежащих частей войск сухопутных и морских и препровождаются сими последними к Губернатору той губернии или области, в пределах коей нижние чины изъявили желание поселиться.    28. Относительно переселенцев, самовольно оставивших места их нового водворения, соблюдаются следующие правила: 1) лица, самовольно оставившие, после их водворения, отведенные им земли, могут быть наделены другими свободными казенными землями только в случаях, заслуживающих особого уважения, по усмотрению местных учреждений, заведывающих переселением; 2) наделы переселенцев, самовольно покинувших места водворения, считаются свободными для водворения новых переселенцев по истечении двухлетнего срока со времени оставления их лицами, коим они были предоставлены; в случаях удостоверения должностных лиц, заведывающих устройством переселенцев, что самовольно ушедшие окончательно оставили отведенные им земли, указанный двухлетний срок, по усмотрению местных учреждений, заведывающих переселением, может подлежать сокращению; наделы же переселенцев, перешедших на другое место с надлежащего разрешения, а равно перечислившихся в установленном порядке в сельские или мещанские общества, поступают вновь в распоряжение местных учреждений, заведывающих переселением, немедленно за состоявшимся перечислением переселенцев; 3) в случае неизвестности места жительства самовольно ушедших лиц числящиеся на их наделах недоимки слагаются со счетов по истечении двух лет, и 4) взыскание ссуд с переселенцев, проживающих вне мест причисления, производится по месту действительного пребывания недоимщиков.    29. Переселенцам, перечисленным по местам нового водворения и желающим возвратиться на родину, выдача увольнительных свидетельств разрешается местными учреждениями, заведывающими переселением, без соблюдения требований пунктов 2 и 7 статьи 208 Общего Положения о крестьянах (Кн. I) [24]. Уволенные на этом основании переселенцы обязаны в течение шести месяцев со времени их увольнения представить приемные приговоры сельских обществ, в коих они состояли до переселения; в случае неисполнения сего они приписываются к соответствующей волости без приемного приговора.    30. Относительно переселенцев, не подходящих под действие постановлений сего Раздела, применяются правила, изложенные в Разделе IV (ст. 189-194) [25].

Источник: Сибирские переселения. Документы и материалы. Выпуск 1. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2003. 198 с.

№ 1.3. Закон 13 июля 1889 г. о переселении на казенные земли.

   6198. - Июля 13. Высочайше утвержденное мнение Государственнаго Совета (Собр[ание] Узак[онений] 1889 г. Сентября 26, ст. 891). - О добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенныя земли и о порядке перечисления лиц означенных сословий, переселившихся в прежнее время.    Государственный Совет, в Соединенных Департаментах Законов и Государственной Экономии и в Общем Собрании, разсмотрев представление Министра Внутренних Дел о добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенныя земли и о порядке перечисления лиц означенных сословий, переселившихся в прежнее время, мнением положил:    I. Относительно добровольнаго переселения на казенныя земли сельских обывателей и мещан, не пользующихся, по действующим законам, правом водворения на сих землях, постановить следующия правила:    1) Переселение допускается не иначе, как с предварительнаго на то разрешения Министров Внутренних Дел и Государственных Имуществ. Лица, предпринявшия переселение без сего разрешения, возвращаются в места приписки распоряжениями административных властей.    2) Означенное разрешение (ст. 1) выдается в тех только случаях, когда причины, вызвавшия ходатайство о переселении, признаны будут упомянутыми в статье 1 Министрами заслуживающими уважения, и притом имеются свободные участки казенной земли, предназначенной для заселения переселенцами (ст. 6).    3) Просьбы о разрешении переселиться подаются, по месту приписки, Губернатору, который представляет их в Министерство Внутренних Дел, вместе со сведениями об имущественном и хозяйственном положении просителей и с заключением местнаго Губернскаго по крестьянским делам Присутствия. Министр Внутренних Дел сносится по таким ходатайствам с Министром Государственных Имуществ, и затем общее обоих Министров решение сообщается подлежащему Губернатору, для объявления просителям.    4) В просьбах о переселении дозволяется указывать те местности Империи, в которых просители преимущественно желали бы водвориться. Заявления этого рода принимаются Правительством в уважение в той мере, насколько выполнение их признано будет удобным и согласным с его видами.    5) Получившие означенное в статье 1 разрешение не обязаны испрашивать увольнительных от своих обществ приговоров.    6) Для водворения лиц, желающих переселиться, Министерству Государственных Имуществ предоставляется образовывать из состоящих в его заведывании казенных земель в Европейской России, губерниях Тобольской и Томской, равно как в областях Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской, особые участки, там, где, по состоянию этих земель и местным сельскохозяйственным условиям, нарезка таких участков признана будет возможною без ущерба для выгод казны.    7) Участки казенной земли, если образование их окажется возможным (ст. 6), отводятся по числу наличных переселенцев мужскаго пола, в размере, определяемом по соображении с условиями земледелия и производительностью почвы в избранной местности.    8) Казенныя земли Европейской России отводятся переселенцам, первоначально, во временное арендное пользование, по письменным договорам, заключаемым на сроки от шести до двенадцати лет, а по прошествии оных - могут быть оставляемы за нанимавшими их лицами в безсрочное пользование, на одинаковых основаниях с бывшими государственными крестьянами тех местностей. В губерниях Томской и Тобольской, равно как в областях Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской, казенныя земли предоставляются переселенцам прямо в постоянное (безсрочное) пользование, с соблюдением условий, на которых такия же земли отдаются Сибирским крестьянам-старожилам, и с выдачею притом особых актов, в коих означаются пространство и границы земельных участков, а также следующие за них казне платежи. Отведенные переселенцам участки лица сии не могут ни отчуждать, ни обременять долгами.    9) Казенныя земли предоставляются переселенцам или в общинное, или в подворное пользование. Первоначальное избрание того или другаго порядка землевладения зависит от самих переселенцев и определяется приговором подлежащаго сельскаго схода, постановленным с общаго согласия или по большинству голосов всех поселян, имеющих право голоса на сходе, а там, где переселенцы не образуют из себя отдельнаго сельскаго общества (ст. 16), - решением, принятым единогласно или большинством всех наличных в поселке переселенцев мужскаго пола. В случае установления общиннаго пользования землею переселенцы обязываются, круговою друг за друга порукою, в исправном взносе всех следующих с них в казну сборов и наемной (арендной) платы за землю, а также земских и общественных повинностей. При подворном пользовании землею, означенною порукою обеспечивается лишь исправное поступление государственных сборов, земских и общественных повинностей, а взнос наемной (арендной) платы за землю остается на личной каждаго домохозяина ответственности.    10) Наемная плата за земли, отводимыя переселенцам в пределах Европейской России, не должна превышать выкупных, без погасительной части, платежей, которые причитаются с бывших государственных крестьян селений, находящихся в одинаковых сельскохозяйственных условиях, с землями, отведенными переселенцам. В губерниях Томской и Тобольской оброчная плата определяется соразмерно с подушною за землю податью, вносимою местными крестьянами-старожилами, по переложении ея на десятину земли. В областях Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской наемная плата за землю определяется особыми положениями.    11) Переселенцы пользуются следующими льготами: а) лица, освобожденныя в Европейской России от подушной подати, не облагаются ею при перечислении в местности, где подать сия существует: б) все вообще переселенцы освобождаются от причитающихся казне всякаго рода сборов и арендных платежей за отведенныя земли: в Европейской России - в течение двух лет, а в губерниях Томской и Тобольской, равно как в областях Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской, - в течение трех лет, считая со дня новаго водворения; в последующие затем три года переселившиеся в названныя губернии и области облагаются упомянутыми сборами и платежами в половинном размере; в) лицам, достигающим в год переселения призывнаго возраста, исполнение воинской повинности отсрочивается: в Европейской России - на два года, а в губерниях Томской и Тобольской, равно как в областях Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской на три года.    12) Переселенцы, по прибытии на места новаго водворения, имеют право воспользоваться ссудами на продовольствие и обсеменение полей, не ожидая окончательнаго их перечисления и на тех же основаниях, какия установлены для местных крестьян.    13) Невыкупленные окончательно крестьянские наделы, освобождающиеся вследствие переселения крестьян, остаются в составе земель, тех сельских обществ, к которым переселенцы принадлежали. Вместе с тем, на эти общества переводятся как лежащие на сих наделах выкупные платежи, так и все недоимки в казенных, земских и мирских сборах, состоящия на выбывающих членах общества.    14) Продовольственныя недоимки, числящияся на переселенцах в размере, не превышающем одной четверти ржи или пшеницы и получетверти овса или ячменя на каждую ревизскую душу, слагаются со счетов прежних обществ, обязанных пополнить долги переселенцев, превышающие этот размер.    15) В местностях, где существуют общественные продовольственные запасы или заменяющие их капиталы и взимаются, для образования тех или других, денежные или хлебные взносы, переселенцы образуют означенные запасы или капиталы по числу наличных душ, с соблюдением действующих в каждой местности правил как относительно порядка составления сих обезпечений, так и о размерах потребных для того взносов (Уст[ав о] народн[ом] прод[овольствии], ст. 35, примеч., по Прод[олжению] 1886 г.; 126, по Своду, и примеч. 1, по Прод[олжению] 1886 г.; 128, по Своду, и 584, по Прод[олжению] 1886 г.).    16) В каждом переселенческом поселке, состоящем не менее как из сорока наличных душ мужскаго пола, образуется отдельное сельское общество, на определенных законами основаниях (Свода Зак[онов] Т. IX, особое прил[ожение], изд. 1876 г., I, Общ[ие] Пол[ожения]). Если земля, на которой возник поселок, отведена на большее число переселенцев, то все водворяющиеся в сем поселке после образования в нем сельскаго общества входят в состав последняго, без испрошения от него приемных приговоров. Мещане, водворяющиеся на казенных землях, перечисляются в сельские обыватели.    17) Образуемыя переселенцами сельския общества входят в состав существующих волостей или составляют особыя волости, на общем основании (Свода Зак[онов] Т. IX, особое прил[ожение], изд. 1876 г., I, Общ[ие[ Пол[ожения]). Все распоряжения относительно введения в поселенческих поселках общественнаго и волостнаго устройств принадлежат: в Европейской России - Губернским по крестьянским делам Присутствиям, в губерниях Томской и Тобольской - Губернским Советам, по представлениям, в обоих случаях, заведывающих крестьянским делом уездных или окружных учреждений, а в областях Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской - Областным Правлениям, по представлениям уездной полиции.    II. Действие правил, изложенных в статьях 16 и 17 отдела I настоящаго узаконения, относительно образования сельских обществ и волостей, распространить также на переселенцев, водворившихся на казенных землях по силе Высочайше утвержденнаго, 10 Июля 1881 года, положения Комитета Министров.    III. Лиц сельскаго состояния и мещан, переселившихся, до времени издания настоящаго закона, в губернии: Самарскую, Оренбургскую, Уфимскую, Тобольскую и Томскую, равно как в области Семиреченскую, Акмолинскую и Семипалатинскую, ныне же перечислить по местам новаго водворения, с соблюдением следующих правил:    1) Переселенцы, имеющие увольнительные приговоры или свидетельства от прежних своих обществ, перечисляются Казенными Палатами на основании сих документов. При этом истечение установленнаго статьею 139 Общаго Положения о крестьянах шестимесячнаго срока со дня выдачи этих свидетельств не служит препятствием к перечислению.    2) Относительно переселенцев, проживающих по паспортам просроченным и без всяких видов, местныя по крестьянским делам учреждения, а где их нет - местная полиция, входят предварительно в сношение с Уездными по крестьянским делам Присутствиями или Съездами Мировых Посредников тех местностей, откуда лица сии прибыли, о высылке им увольнительных свидетельств, вместе со сведениями о всех числящихся на переселившихся казенных земских и мирских недоимках. Выдача таким лицам увольнительных свидетельств обязательна.    3) По получении означенных документов (ст. 2) переселенцы, водворившиеся в существующих сельских обществах и получившие от них приемные приговоры, перечисляются к этим общества, а живущие отдельными хуторами на арендуемых или купленных землях, или же в городах, селах и деревнях, приписываются к волостям или городам, среди коих проживают, по принадлежности, без испрошения приемных приговоров. Поселившиеся в особых, вновь возникших переселенческих поселках, могут просить об образовании отдельнаго сельскаго общества, как скоро в поселке будет не менее сорока наличных душ мужескаго пола.    4) Все состоящия на перечисляемых, по прежним обществам, недоимки в казенных, земских и мирских сборах переводятся на переселенцев по месту новаго водворения с освобождением прежних обществ от всякой за них ответственности и с возложением ея непосредственно на самих переселенцев. Мирския и земския недоимки, по взыскании с переселенцев, обращаются по принадлежности за исключением той части недоимки в продовольственных запасах, которыя соответствуют числу ревизских душ в перечисляемых семействах и подлежит обращению в продовольственные запасы по месту новаго их водворения, со сложением со счетов прежних обществ.    5) Уплата переводимых недоимок (ст. 4) может, с разрешения Министра Финансов, быть разсрочена на время не свыше трех лет, сообразно с платежными средствами перечисляемых.    IV. Существующую в городе Сызрани Переселенческую Контору упразднить, оставив тех служащих в ней должностных лиц, которыя не получат новаго назначения, за штатом, на общем основании.    V. Для ближайшаго наблюдения за движением переселенцев, оказания им необходимаго содействия во время следования к местам новаго водворения и регистрации переселений, - учредить при Земском Отделе Министерства Внутренних Дел шесть должностей Чиновников особых поручений, с присвоением сим должностным лицам годоваго оклада содержания в две тысячи рублей, VII класса по чинопроизводству, такого же разряда по мундиру и V разряда по пенсии.    VI. На содержание упомянутых в отделе V чиновников отпускать из средств государственнаго казначейства по двенадцати тысяч рублей ежегодно, с обращением сего расхода в текущем 1889 году на сумму, назначенную по статье 1 § 25 расходной сметы Министерства Внутренних Дел, на командировки чиновников по делам службы, затем, начиная с 1 Января 1890 года, вносить этот расход в подлежащия подразделения означенной сметы, уменьшив вместе с тем на равную сумму кредит, определенный действующею ныне сметою на командировочное довольствие чиновников названнаго ведомства.    Резолюция. Его Императорское Величество воспоследовавшее мнение в Общем Собрании Государственнаго Совета, о добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенныя земли и о порядке перечисления лиц означенных сословий, переселившихся в прежнее время, Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить.

Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. 9. СПб., 1891. С. 535-538.

Сибирские переселения. Выпуск 2. Комитет Сибирской железной дороги как организатор переселений. Сборник документов. Новосибирск, ИД Сова, 2006 С. 68-70.

№ 2.1. "Положение о Комитете Сибирской железной дороги".

   1. Комитет Сибирской железной дороги составляют: Председатель и Вице-Председатель [1], особо назначаемые Его Императорским Величеством, Министры: Внутренних Дел, Государственных Имуществ, Финансов, Путей Сообщения и Военный, Управляющий Морским Министерством и Государственный Контролер [2].    Примечание. В тех случаях, когда Министры не могут по болезни или по другим причинам присутствовать в Комитете Сибирской железной дороги, вместо них присутствуют их Товарищи [3], вместо же Военнаго Министра и Управляющаго Морским Министерством присутствуют Начальник Главнаго Штаба Военнаго Министерства и Начальник Главнаго Морскаго Штаба, по принадлежности.    2. Председателю Комитета предоставляется приглашать в Присутствие Комитета всех тех лиц, участие коих в разсмотрении дел будет признано полезным.    Примечание. Из числа приглашенных лиц правом голоса пользуются Члены Государственнаго Совета, а равно Министры и Главноуправляющие отдельными частями или заменяющия их лица.    3. Председатель Комитета назначает дела к слушанию и при разсуждениях Комитета сохраняет порядок и единство предмета.    4. Вице-Председатель заменяет Председателя в его отсутствие; в случае же отсутствия Вице-Председателя место его занимает старший в чине из наличных Членов Комитета.    5. Управление делами Комитета Сибирской железной дороги возлагается на Управляющаго делами Комитета Министров, а делопроизводство сосредоточивается в Канцелярии сего последняго Комитета, применительно к основаниям, изложенным в Учреждении Комитета Министров.    6. К ведению Комитета Сибирской железной дороги относятся:    а) общее руководительство делом осуществления Сибирской железной дороги и связанных с нею вспомогательных предприятий [4];    б) разрешение тех вопросов, касающихся сооружения Сибирской железной дороги, которые подлежащие Министры сочтут полезным внести в сей Комитет;    в) разрешение вопроса о вспомогательных предприятиях, связанных с постройкою Сибирской железной дороги, а также и других, могущих возникнуть в связи с осуществлением означенных предприятий, и    г) распоряжение суммами, которыя, на основании Высочайше утвержденнаго, 10 Декабря 1892 г., журнала Особаго Совещания, будут назначены на осуществление названных вспомогательных предприятий.    7. По делам законодательным, подлежащим представлению на Высочайшее усмотрение, чрез Общее Собрание Государственнаго Совета, составляется каждый раз, с особаго Высочайшаго разрешения, под председательством Председателя Комитета Сибирской железной дороги Соединенное Присутствие из Членов означеннаго Комитета и Департаментов Государственнаго Совета, по принадлежности.    Относительно порядка разсмотрения прочих дел, не принадлежащих к разряду дел в особенности разрешению Комитета предоставленных (ст. 6 сего Положения), Комитет испрашивает отдельныя Его Величества указания.    8. По вопросам о распоряжении суммами, назначенными на основании Высочайше утвержденнаго, 10 Декабря 1892 г., журнала Особаго Совещания, на вспомогательныя предприятия, связанныя с сооружением Сибирской железной дороги и включенными в роспись, постановления Комитета Сибирской железной дороги представляются на Высочайшее утверждение непосредственно.    9. По вносимым в Комитет Сибирской железной дороги вопросам, разрешение коих превышает пределы власти, вверенной в особенности каждому Министру, и требующим Высочайшаго разрешения, постановления Комитета представляются на Высочайшее утверждение также непосредственно.    10. По всем прочим, вносимым на разсмотрение Комитета Сибирской железной дороги, вопросам единогласныя постановления Комитета приводятся в исполнение без испрошения на то Высочайшаго утверждения; в тех же случаях, когда по какому[-]либо вопросу в Комитете произойдет разномыслие, то таковое повергается на Высочайшее усмотрение непосредственно.    11. В решении дел участвуют те только Члены Комитета, а из числа приглашенных Члены Государственнаго Совета, а равно Министры и Главноуправляющие отдельными частями (прим. к ст. 2), кои при слушании означенных дел и суждении находились.    12. Комитет Сибирской железной дороги сам по себе не имеет исполнительной власти. Приведение положений Комитета в исполнение предоставляется тем Министрам, от которых дела представлены или к ведомству коих они по роду своему принадлежат.    13. Когда потребуется, Комитет может образовать для подробнаго изучения того или другаго предмета Подкоммисии.    14. Дела вносятся в Комитет Сибирской железной дороги, по представлениям Министров, записками за их подписями.    15. Все представления, следующия в Комитет, вместе с приложениями, буде таковыя есть, доставляются от Министров к Управляющему делами Комитета.    16. В отношении делопроизводства по Комитету Сибирской железной дороги, порядка изготовления дел к докладу, составления журналов Комитета, формы журналов, представления оных на Высочайшее усмотрение, исполнения по журналам - применяются правила, установленныя на сей предмет по Комитету Министров, согласно учреждению сего Комитета.        Подписал: Статс-Секретарь Анатолий Куломзин [5].

Типографский экземпляр. На первой странице сверху: "Копия. На подлинном собственною Его Императорского Величества рукою написано: "Быть по сему". В С.-Петербурге. 21 февраля 1893 г." РГИА. Ф. 1273. Оп. 1. 1891 г. Д. 1. С. 107-108.