8.2. Образование северновеликорусского наречия

Новгородско-псковские земли были включены в процесс политической и этнолингвистической консолидации России с рубежа XV – XVI вв., после присоединения Новгорода и Пскова к Москве. Интенсивность нивелирующих процессов на севере (субституция северо-западных явлений северо-восточными) обусловлена единством их северно-восточнославянского происхождения, что проявилось в сохранении общих архаизмов (смычный [г], ‘оканье’ – произнесение гласных после твердых согласных в предударенных слогах как в ударенных) и в ряде общих со среднерусскими говорами новообразований (форма личных и возврат. местоимений род. меня, тебя, себя вместо мене, тебе, себе; твердый [т] окончания 3 л. глаголов наст. времени типа несет, несут при несеть, несуть в южновеликорусском, белорусском и украинском из праслав. *tь), сохранение в севернорусском наречии ряда переходных говоров (архаические ладожские, окающие верхневолжские, смешаные бело-зерские), причем собственно новгородский говор Приильменья подвергся нивелировке сильнее, чем говоры новгородских колоний в Заонежье и бассейне Сев. Двины и Печеры (влияние финно-угорского субстрата).

8.3. Формирование южновеликорусского наречия в процессе роста территории России

и колонизации степной зоны в XVI – XVIII вв.

Южнорусское наречие объединяет единые по происхождению (южно-восточнославянские) говоры двух древнерусских диалектных зон: среднеокской – говоры восточно-южнорусские: тульские (с XIV в.) и рязанские (после присоединения Рязани в 1521 г.) и восточные говоры центральной зоны (Смоленск, ‘Верховские княжества’ верхнего Поочья, Северщина, отвоеванные у Литвы в XVI в.), или западно-южнорусские (включая переходные от южно-великорусских к северно-белорусским говоры прежде единой центральной зоны).

Характерные местные диалектные новообразования: мягкий [ш’] на месте твердого русского [ч]; [c] на месте [ц] типа заяс, сапля; [’а] на месте заударенного [и] типа брóс’ал - бросил; форма возвратной частицы [с’и] типа умылс’и, боишс’и; краткие прилагательные типа сыти, ради; деепричастия на -мши типа емши, раздемшись).

Единство южнорусского наречия со среднерусским демонстрируется общими новообразованиями, известными московской речи, например: окончание мн.ч. [и] кратких прилагательных типа сыти, ради; смягчение губных перед [к’] типа деф’к’и, бап’к’и, мягкое произнесение задненебного в форме твор.п. мн. типа утк’ими, палк’ими и т.д.).

Распространение великорусской речи в лесостепи и степи Подонья связано с бегством в ‘Поле’ населения южных ‘украин’ в XV - XVII в. (граница 1527 г.: Коломна, Рязань, Кашира, Тула, Одоев, 1590-х гг.: Орел, Елец, Воронеж, Валуйки, Оскол, Кромы, Белгород).

Все восточнославянские говоры структурно объединяются в четыре языковых ареала трех этнолингвистических общностей, единственным граничащим сразу со всеми тремя другими ареалами является южновеликорусский, но его языковые границы с севернорусским, белорусским и украинским в диалектологическом плане различны и отражают историю складывания государственной территории России:

• на севере взаимодействие южно- и северно-восточнославянских диалектов по мере включения поокских земель в состав Великого княжества Московского возникли смешанные среднерусские говоры;

• на западе зоны в условиях подвижной московско-литовской границы дифференциация говоров позднедревнерусской центральной отразилась в широкой полосе переходных говоров южнорусско-белорусского пограничья в верховьях Десны и Днепра (с постепенным, продолжавшимся до XX в.) оттеснением белорусских за Смоленск);

• на юге украинские и южнорусские говоры четко противопоставлены (кроме узкого сектора в районе Рыльска на нижнем Сейме): колонизация лесостепи в XVI в. происходила пересекающимися потоками – из русских уездов Посеймья на юг и из принадлежавших Польско-Литовскому государству земель Среднего Поднепровья на юго-восток, и в XVII в. в донских степях встретились уже вполне обособившиеся в этноязыковом отношении южновеликоруссы и украинцы (в Курско-Белгородской области черкасы селились с 30-х гг. XVII в. отдельными слободами и не смешивались с русскими, что поддерживалось официальной политикой их назначений на разные виды службы с разным окладом жалованья).