svod_vizantiiskih_svidetel_stv_o_rusi

220

Часть 2

— Chron.

Стихотворная хроника

Σ<νοψις 2στο ι 3

Breviarium historiae metricum

Изд.: Constantini Manassis breviarium chronicum / Rec. O. Lampsidis. Athenis, 1996.

В ряду византийских историографических сочинений всемирная хроника Константина Манасси является по-своему уникальным памятником. Это—историческое повествование от Адама до 1081 г., составленное в стихах по заказу севастократорисы Ирины—жены Андроника Комнина (брата императора Мануила I). 6733 стиха пятнадцатисложника были сочинены, вероятно, в середине XII в., т. к. в 1153 г. Ирина умерла. Хроника получила широкое распространение в немалом числе списков, затем появилась и прозаическая версия хроники, а в XIV в.—ее известная славянская версия. Стилистика хроники-поэмы соответствует другим литературным творениям Манасси: сравнения с животным миром, описания растений, поговорки, морализаторские сентенции, мифологические примеры,—все это наполняет содержание исторического повествования. Правление Комнинов характеризуется как «океан великих дел, переплыть который не под силу даже силачу Гераклу». Если литературным источником хроники служат Гомер, Элиан, басни Эзопа, Софокл, то повествовательная канва ориентируется на сочинения Иоанна Лида, Иоанна Антиохийского, Псевдо-Симеона, возможно, и на Михаила Пселла.

Описывая славяно-аварскую осаду Константинополя в 626 г., Константин Манасси употребляет этнонимы «скифы» и «тавроскифы» (202.3707—3710), сравнивая нападавших с мифическими «тавроскифскими акридами»—с крылатыми ногами (202.3715). Повествуя о военных успехах императора Василия II, автор называет подчиненные им народы, среди кото-

Свод византийских источников

221

рых наряду с болгарами, арабами, иверийцами (кавказцами), фигурируют и «тавроскифы» (317.5880), более точной этнической дефиниции которых, впрочем, в тексте нет.

Лит.: Praechter K. Eine vulgärgriechischen Paraphrase der Chronik des Konstantinos Manasses // Byzantinische Zeitschtift. 1895. Bd. 4. S. 272—313; Idem. Zur vulgären Paraphrase des Konstantinos Manasses // Byzantinische Zeitschtift.1898. Bd. 7. S. 588—593; Lampsides O. Φιλολογι Lς τ ν Χ!ον ν Σ>νοψιν Κωνσταντ νου το* Μανασσ" // Επ τη! ς Εται! ας τ&ν Βυζαντιν&ν Σπουδ&ν. 1951. T. 21. Σ. 163—173; Idem. Η Χ!ονι Σ>νοψις Κωνσταντ νου το* Μανασσ" α FΕπιτοµ Ιω ννου το* Ζωνα!7 // ΝHον Αϑ ναιον. 1963. T. 4. Σ. 3—20; Idem. ΤE λ ξι ολ γιον το* Κωνσταντ ου Μανασσ" ;ν τG Χ!ονι G Συν ψ ι // Πλ των. 1971. T. 23. Σ. 254—277; Idem. Τ B µατα ;ν τM λ ξι ολογ < τ"ς Χ!ονο "ς Συν ψ ως Κωνσταντ ου το* Μανασσ". 1973. T. 5. Σ. 187—268; Дуйчев М. Летописта на Константин Манаси. София, 1963; Bogdan J. Die slavische Manasses-Chronik. München, 1966; Творогов О. В. Древнерусские xронографы. Л., 1975. С. 35—37, 196— 200; Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. München, 1978. Bd. I. S. 419—422; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Berlin, 1983. Bd. I. S. 353—356; Бибиков М. В. Историческая литература Византии. СПб., 1998. С. 157—158.

222

Часть 2

Const. Porph.

Константин Багрянородный

ΚωνσταντFνος D Πο ϕυ ογ1νητος

Constantinus Porphyrogenitus

Большинство исторических и литературных памятников X в. в той или иной степени связаны с именем императора Константина VII Багрянородного (905—959 гг.), номинально ставшего правителем в 913 г. после смерти в 912 г. своего отца Льва VI и принявшего после него власть Александра (912— 913). Но период самостоятельного правления Константина Багрянородного начался лишь в 945 г. после длительного периода, когда властью в государстве распоряжались регенты, один из которых, Роман Лакапин, стал полновластным императором в 920 г. В одних из дошедших до нас произведений император был вдохновителем и инициатором исторических сочинений, в других случаях, вероятно, «редактором», в третьих имя Константина претендует на авторство. Фигура просвещенного монарха, каким традиционно представляется Константин Багрянородный, во многом определила характер и особенности так называемого «македонского ренессанса» конца IX—X вв. Василевс покровительствовал Магнаврской школе, которую в наше время ученые поспешили назвать университетом; он задумал и осуществил ряд проектов энциклопедического характера.

Эти проекты были связаны с задачей систематизации накопившегося к середине X в. знания—в области права (юридический свод «Василики»), языкового наследия (лексикон «Суда»), сельскохозяйственного опыта («Геопоники»), военных навыков (различные «Тактики»), агиографии («Менологий» Симеона Метафраста). Эти своды определили лик эпохи «византийского энциклопедизма», непосредственно связанной с именем и образом Константина Багрянородного, хотя в ряде случаев его участие в подготовке тех или иных памятников было номинальным и даже легендарным.

Самым объемным трудом историографического характера, дошедшим под именем Константина, стали сборники эксцер-

Свод византийских источников

223

птов из античных и ранневизантийских памятников, объединенные тематически в 53 раздела (Nποϑ1σ ις) и представляющие не только литературно-антикварный интерес, но и практическую ценность. До нас дошла лишь часть собраний эксцерптов— «О посольствах», «О добродетели и пороке», «О заговорах против василевсов», «О полководческом искусстве» и др. В них использован богатый историографический материал, причем ряд текстов, например, таких авторов, как Евнапий, Приск, Малх, Петр Патрикий, Менандр, стал известен лишь благодаря компендиуму Константина Багрянородного. На примерах текстов цитируемых памятников раскрываются не только военно-исторические или дипломатические проблемы, но и вопросы идеологии и морали: так, например, выдержки из «Истории» Диона Кассия занимают значительную часть сборника «О добродетели и пороке».

Задачами классификации и систематизации определен и характер трактата Константина Багрянородного «О фемах», где на материалах текстов древних исторических и литератур- но-географических памятников излагается происхождение и структура византийских административно-территориальных округов. Наряду с данными, уходящими в далекое прошлое, в произведении встречаются и сведения, современные эпохе составления трактата.

Авторству Константина приписывает традиция и сочинение «Жизнеописание императора Василия I»—деда багрянородного василевса (Vita Bas.). Этот памятник дошел в составе Хроники Продолжателя Феофана (см. Theoph. Cont.) в виде ее пятой книги. Под именем Константина Багрянородного сохранились и другие сочинения— проповедь, речь на перенесение мощей св. Иоанна Златоуста, Послание на перенесение останков Григория Назианзина, литургические стихи, письма, обращения к войску и др.

Как справочно-энциклопедический, так и историко-дидак- тический характер имеют и основные сочинения Константина Багрянородного, известные под условными (как и авторство!) названиями «Об управлении империей» (см. Const. Porph. DAI), «О церемониях византийского двора» (см. Const. Porph. Cerem.), а также три воинских трактата (см. Const. Porph.

224

Часть 2

Exped. milit.). Константин был современником многочисленных важнейших событий международной политики первой половины X в., таких как поход князя Олега на Византию и поход князя Игоря, следствием чего стали первые русско-ви- зантийские договоры, известные по Повести временных лет, а также войн и соглашений с Болгарией эпохи царя Симеона, войн с арабским халифатом с последующим освобождением армянских и иверийских земель от власти ислама и удалением византийских восточных границ к долинам Тигра и Евфрата. Среди дипломатических акций эпохи правления Константина Багрянородного важное место заняла русская политика, увенчавшаяся приемом в Константинополе посольства княгини Ольги. Многие из пережитых Константином событий в той или иной степени получили отражение в сохранившихся под его именем произведениях.

Изд.: Excerpta historica iussu imperatoris Constantini Porphyrogeniti confecta / Еd. U. Ph. Boisevain, C. de Boor, Th. Büttner-Wobst. Berolini, 1903—1910. Vol. 1—4; Costantino Porfirogenito. De Thematibus / Ed. A. Pertusi. Città del Vaticano, 1952; Theophanes Continuatus Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus / Rec. I. Bekkerus. Bonnae, 1838. P. 211—353; Wescher C. Poliorcétique des Grecs. Paris, 1867. P. 195—274; Darrouzès J. Epistoliers byzantins du Xe siècle. Paris, 1960. P. 317—322.

Лит.: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Berlin, 1983. Bd. I. S. 356—390; Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. München, 1978. Bd. I. S. 360—367; Dain A. L’encyclopédisme de Constantin Porphyrogénète // Lettres d’humanité, 1953, T. 12. P. 64—81; Lemerle P. Le première humanisme byzantin. Paris, 1971; Idem. L’encyclopédisme à Byzance à l’apogée de l’empire et particulièrement sous Constantin VII Porphyrogénète // Cahiers d’histoire mondiale. 1966. Vol. 9. P. 596—616; Toynbee A. Constantine Porphyrogenitus and his World. London; New York; Toronto, 1973; Ševčenko I. Re-reading Constantine Porphyrogenitus // Byzantine Diplomacy. Aldershot, 1992. S. 167—195; Шевченко И. И. Перечитывая Константина Багрянородного // Византийский временник. 1993. Т. 54. С. 6—38; Κωνσταντ4νος ΖX D Πο!ϕυ!ογHνητος α F ;ποχ του. Athens, 1989. Семеновкер Б. А. Библиографические памятники Византии. М., 1995; Wosniak F. The Nature of Byzantine Foreign Policy towards Kievan Russia in the First Half of the 10th C. London, 1973; Бибиков М. В. Историческая литература Византии. СПб., 1998. С. 94—98.

Свод византийских источников

225

— Cerem.

«О церемониях византийского двора»

Ε ϑ σις τ"ς βασιλ ου τ ξ ως

De cerimoniis aulae byzantinae

Изд.: Constantinus Porphyrogenitus imperator. De cerimoniis aulae Byzantinae libri 2 / Rec. I. I. Reiske. Bonnae, 1829—1830. Vol. 1—2; Constantin VII Porphyrogénète. Le Livre des cérémonies. (Ch. 1—92). Ed. A. Vogt. Paris, 1935—1939. T. 1—2.

Произведение Константина Багрянородного, условно называемое «О церемониях византийского двора», сохранилось в единственном списке, имеющем пространное заглавие: «Константина, христолюбивого во Христе самом вечном царе василевса, сына мудрейшего и приснопамятного василевса Льва, сочинение и во истину царского усердия достойное творение». В трактате досконально расписана режиссура приемов, в том числе иностранных послов, в соответствии с рангом приезжающих. Исторический материал приемов прошлого характеризует правление императоров Льва I, Анастасия I, Юстина I, Льва II и Юстиниана I. В предисловии автор пишет об исторической значимости произведения, основанного как на собственных наблюдениях, так и на литературных и архивных источниках.

Вдошедшем до нас тексте памятника, однако, встречаются

ивставки, несомненно, более позднего, чем деятельность Константина, времени: так, подробный рассказ о государственном перевороте 963 г., выдержанный в благоприятных для Никифора Фоки тонах, мог быть составлен скорее всего уже после убийства императора Никифора Фоки в 969 г.

Для истории Руси первостепенное значение имеет описание приема Константином в византийской столице посольства княгини Ольги (594.15—598.12). Помимо подробного изложения самой дипломатической процедуры церемонии, автор подробно перечисляет состав русского посольства, суммы, выдаваемые разным его членам в соответствии с рангом гостей.

226

Часть 2

Лит.: и. Иоанн. Обрядник византийского двора (De Ceremoniis aulae Byzantinae) как церковно-археологический источник. М., 1895; Успенский Ф. И. Византийская табель о рангах // Известия Русского Археологического Института в Константинополе. 1898. Т. 3. С. 98—137; Bury J. B. The Ceremonial Book of Constantine Porphyrogenitos // The English Historical Review, 1907. Vol. 22. P. 209—227, 417—439; Treitinger O. Die oströmische Kaiserund Reichsidee nach ihrer Gestaltung im höfischen Zeremoniell. Darmstadt, 1956; Литаврин Г. Г. Византия. Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.), СПб., 2000. С. 154—213; Назаренко А. В. Когда же княгиня Ольга ездила в Константинополь // Византийский временник. 1989. Т. 50. С. 66—83; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 66 и сл.; Острогорский Г. Византия и киевская княгиня Ольга // To Honor of Roman Jacobson. The Hague; Paris, 1967. Vol. 7. P. 1458—1473; Poppe A. Once again concerning the Baptism of Olga, Archontissa of Rus’ // Homo Byzantinus. Papers in Honor A. Kazhdan: Dumbarton Oaks Papers. 1992. Vol. 46. P. 271—277; Φ δας Β. Η Fγ µον ς το* ΚιHβου ΟλγαΕλHνη (945—964) µ ταξY Ανατολ"ς α ∆>σ ως // Επ τη! ς Εται! ας τ&ν Βυζαντιν&ν Σπουδ&ν. 1972/ 1973. Τ. 39—40. Σ. 630—650; Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси. М., 1980; Ариньон Ж.­П. Международные отношения Киевской Руси в середине Х в. и крещение княгини Ольги // Византийский временник. 1980. Т. 41. С. 113—124; Arignon J.-P. Les relations diplomatiques entre Byzance et la Russie de 860 à 1043 // Revue des études slaves. 1983. T. 55 (1). P. 129— 137; Obolensky D. Russia and Byzantin in the Mid-Tenth Century: The Problem of the Baptism of Princess Olga // Greek Orthodox Theological Review. 1983. Vol. 28. № 2. P. 157—171; Idem. The Baptism of Princess Olga of Kiev: The Problem of the Sources // Byzantina Sorbonensia. 1984. P. 159— 176; Idem. Ol’ga’s Conversion: The Evidence Reconsidered // Proceedings of the International Congress Commemorating the Millenium of Christianity in Rus’-Ukraine. New York (Harvard Ukrainian Studies. Vol. 12—13). 1988— 1989. P. 145—158; Pritsak O. When and where was Ol’ga Baptized? // Harvard Ukrainian Studies.1985. Vol. 9. № 1/2. P. 5—24; Tinnefeld F. Die russische Fürstin Ol’ga bei Konstantin VII. Und das Problem der «purpurgeborenen Kinder» // Russia Medievalia. 1987. Bd. VI. 1. S. 30—37; Брайчевский М. Ю. Ольга и Константинополь // Южная Русь и Византия. Киев, 1991. С. 12— 20; Featherstone J. Ol’ga’s Visit to Constantinople // Harvard Ukrainian Studies. 1990. Vol. 14. № 3/4. P. 293—312; Назаренко А. В. Попытка крещения Руси при княгине Ольге в контексте международных отношений 60­х годов Х в. // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 24—40; Он же. Еще раз о дате поездки княгини Ольги в Константинополь: Источниковедческие заметки // Древнейшие государства Восточной Европы. М., 1994. С. 154—168; Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus. 750—1200. London; New York, 1996. P. 134—139; Литаврин Г. Г. Христианство на Руси в правление княгини Ольги // Gesellschaft und Kultur Russlandes im frühen Mittelalter. Halle, 1982. S. 134—143; Он же. Путеше-

Свод византийских источников

227

ствие русской княгини Ольги в Константинополь: Проблема источников // Византийский временник. 1981. Т. 42. С. 35—48; Он же. О датировке посольства княгини Ольги в Константинополь // История СССР. 1981. № 5. С. 173—183; Он же. Состав посольства Ольги в Константинополе и «дары» императора // Византийские очерки. 1981. С. 71—92; Он же. К вопросу об обстоятельствах, месте и времени крещения княгини Ольги // Древнейшие государства на территории СССР. 1985. С. 49—57; Он же. Русско-византийские связи в середине Х в. // Вопросы истории. 1986. № 6. С. 41—52; Он же. Реплика на статью А. В. Назаренко // Византийский временник. 1989. Т. 50. С. 83—84; Он же. Византия и славяне. СПб., 1999. С. 421—452.

228

Часть 2

— DAI

«Об управлении империей»

Π Gς τGν Oδιον υ2Gν /Ρωµαν ν

«De administrando imperio»

Изд.: Constantine Porphyrogenitus. De administrando imperio / Ed. by Gy. Moravcsik, transl. by R. J. H. Jenkins. Washington, 1967 [Vol. 1]; Comm. by R. J. H. Jenkins, D. Obolensky, F. Dvornik a. o. London, 1962 [Vol. 2]; Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, пер., комм. / Под ред. Г. Г. Литаврина и А. П. Новосельцева. М., 1991.

Важнейшее c историографической точки зрения сочинение, сохранившееся под именем Константина Багрянородного, со времен первого издания в 1611 г. условно называется «Об управлении империей», хотя единственная рукопись византийского времени, сохранившая текст (Cod. Paris. gr. 2009 XI в.), имеет распространенную лемму «Константина, во Христе, царе вечном, василевса ромеев, к сыну своему Роману, боговенчанному и багрянородному василевсу». Таким образом, трактат представляет собой обращение к сыну—будущему императору Роману II (правил с 959 по 963 гг.). Наставление, в котором Константин рассматривает систему взаимоотношений империи с окружавшими ее народами с точки зрения политической выгоды для Византии, определяет способ подчинения каждого из этих народов и предупреждает о возможных претензиях «варваров» к Византии, а также дает представление о происхождении, обычаях, природных условиях жизни интересующих империю народов.

Вся часть сочинения Константина Багрянородного от гл. 1.16 до гл. 13.11, за исключением гл. 9, представляет собой изложение практики византийской дипломатии по отношению к северным соседям империи—печенегам, узам, хазарам, аланам, русским, болгарам и венграм. Это своего рода «практический урок» византийской внешней политики. Относительно реальности отражения здесь внешнеполитической ситуации середины Х в. у византинистов нет единогласия: так,

Свод византийских источников

229

одни (Г. Манойлович, В. Греку) отмечали учебно-дидактиче- ский, а другие (П. Лемерль)—книжный, учено-энциклопеди- ческий характер произведения. Однако анализ сведений Константина о кочевниках Северного Причерноморья убеждает в актуальном характере приводимых в трактате данных для изучения византийской внешней политики в середине Х в., хотя о конкретных источниках информации Константина можно говорить лишь в отдельных случаях и в основном предположительно.

Константин начинает обзор внешнеполитического положения Византии с характеристики взаимоотношений с печенегами, т. к. именно печенежская проблема была наиболее серьезной в его время: с печенегами Константин связывает целый комплекс международных отношений. Видя в печенегах главную пружину своих внешнеполитических акций, Византия стремится влиять с их помощью на ход политических дел в Юго-Восточной и Восточной Европе. Именно в этой связи Константин впервые здесь говорит и о Руси, сообщая, что печенеги «стали соседними и сопредельными также росам, и частенько, когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб», а также, «что росы озабочены тем, чтобы иметь мир с пачинакитами». Константин говорит о русско-печенежской торговле. Автор трактата анализирует военно-политический потенциал Руси в комплексе ее взаимоотношений с Византией и печенегами. Данные трактата основаны на материалах, в которых отражена ситуация начала Х в.

9 глава, превышающая по объему другие разделы начальной части произведения, посвящена Руси, точнее,—описанию пути «из варяг в греки» и рассказу о том, с чем сталкивается путешественник. Перечисляются русские города—Новгород, Смоленск, Любеч, Чернигов, Вышгород, Киев, Витичев; называются русские князья—Игорь и Святослав; подробно рассказывается о взаимоотношениях княжеской дружины («росы») со славянским населением различных племен описываемой территории; рассказывается о полюдье. Полюдье Константин воспроизводит в славянском звучании слова, проявляя здесь