Ритмы Сарматии

жизни, в общем, мало отличается от скифского, за исключением большей раздробленности и разбитости» [951, С.129].

РаботыМ.И. Ростовцеваможнопоправусчитатьвершинойдостижений дореволюционной Отечественной сарматологии. В них органично сочетались блестящее знание античной письменной традиции, мировых достижений античной и скифо-сарматской археологии и лингвистики.

Таким образом, к финалу второго этапа изучения сарматской проблемы был очерчен и проанализирован корпус связанных с нею античных письменных источников. Лингвистически доказана иранская языковая принадлежность савроматов и сарматов. Были выделены специфические, отличные от скифских и средневековых кочевнических, археологические памятники сарматов. Началось накопление и первичный анализ антропологических материалов из этих памятников. Предприняты первые попытки комплексного анализа письменных, лингвистических и археологических источников для реконструкции этнополитической истории савроматов и сарматов. Всё это можно считать бесспорными достижениями дореволюционной сарматологии.

Вместе с тем, можно отметить отсутствие чёткой единой методологической основы исследований и как следствие этого – модернизацию общественного устройства савроматов и сарматов. Сарматологи, опираясь на античную письменную традицию, фактически полностью проигнорировали источники Востока, хотя такую возможность предоставлял труд Н.Я. Бичурина. Далеко не в полной мере были использованы и средневековые хроники Закавказья, хотя русские переводы таковых имелись уже к рубежу XIX–XX вв. Сравнительно поздно были выделены и атрибутированы археологические памятники савроматов и сарматов, что привело к включению в их сводки инокультурных древностей (Мастюгинских курганов А.А. Спицыным и лесостепных курганов Поднепровья М.И. Ростовцевым). Археологический материал был ещё малочислен, не всегда квалифицированно раскопан, работа поего систематизации, типологии и хронологии только начиналась. Антропологический материал был исследован ещё слабее: мы располагаем квалифицированным описанием пяти черепов и четырёх скелетов сарматского времени из раскопок, произведённых до 1917 г. Естественно, делать какие-либо выводы на такой выборке было преждевременно.

Следовательно, на повестке дня стояло, прежде всего, дальнейшее накопление археологического и антропологического материала для его более углубленного изучения, а также выбор единой научной методологии для дальнейшего исследования савромато-сарматской проблематики.

21

3. НАЧАЛО КОМПЛЕКСНОГО ИЗУЧЕНИЯ И СОЗДАНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПЕРИОДИЗАЦИИ САВРОМАТО-САРМАТСКИХ ПАМЯТНИКОВ. ОФОРМЛЕНИЕ «СТАДИАЛЬНОГО» ПОДХОДА. РАБОТЫ П.Д. РАУ И Б.Н. ГРАКОВА (1925–1947 ГГ.)

Победа Октябрьской революции и установление Советской власти привели к серьёзным изменениям в отечественной археологии в целом и в сарматологии в частности.

Во-первых,вапреле1919г.бывшаяИмператорскаяархеологическая комиссия преобразуется вРоссийскую Академию истории материальной культуры (РАИМК). В этом принципиально новом научном учреждении археологи работали совместно с историками, этнографами, лингвистами, антропологами, фольклористами и специалистами по естественным наукам. В числе первых членов РАИМК оказались такие видные специалисты по археологии раннего железа и античности, как А.А. Спицын, Б.В. Фармаковский, А.А. Жебелев. Позднее, в 1924 г. создаётся Московская секция РАИМК, членами которой в числе прочих были такие значительные в сарматологии фигуры, как Б.Н. Граков и П.С. Рыков. Почти одновременно (1923–24 гг.) возник Всеукраинский археологический комитет (ВУАК). В 1926 г. декретом СНК СССР из состава МГУ была выделена Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН) с археологической секцией. Становление сети государственных археологических учреждений способствовало трансформации отечественной археологии из вспомогательной дисциплины в академическую науку.

Во-вторых, в Советской России общественные науки получили единую методологическую основу, неопиравшуюся нарелигию. Уже в1922 г. В.И. Ленин встатье для журнала «Под знаменем марксизма» наметил программу развития отечественной науки на платформе марксистской материалистическойфилософии[642].УтверждениевСССРединойидеологии и единой исторической парадигмы привело к резкому неприятию иных концепций и их игнорированию либо критике. Последнее диктовалось уже не научными, а политическими установками: популярные на Западе идеи диффузионизма (особенно разработки учёных Венской культурноисторической школы и Г. Коссины) использовались германским фашизмом для обоснования территориальной экспансии [119, С.112–114].

22

Втретьих, была поставлена задача исследования древних памятников культуры рядового населения. Последние часто игнорировались вдооктябрьский период учёными, представителями классического направления, увлекавшимися исследованием богатых «царских» курганов эпохи железа (ярким примером является деятельность Н.И.Веселовского  ). На этой основе происходило становление советской школы вархеологии.

Этот процесс проходил в своеобразных условиях: отечественная историческая школа разделилась на два направления. В свете сложившейся ситуации следует рассматривать развитие сарматологии, связанное, прежде всего с деятельностью учёных СССР и русских эмигрантов на Западе.

ВРАИМК и других научных учреждениях Советской России, а затем – СССР сотрудничали опытные научные кадры дореволюционной школы и молодые советские учёные. Это способствовало преемственности в сохранении научных традиций и выработке новых концепций

иметодик исследования на основе историко-материалистической парадигмы. При этом методология советской археологии находилась на стадии становления. В работах археологов старой школы, бывших членов Археологической комиссии, можно отметить влияние идей эволюционизма, чисто вещеведческого подхода к археологии, увлечения палеоэтнологией [918, С.50–68]. В дальнейшем в результате острых дискуссий в кон. 1920х-сер. 30х гг. утвердились новые концепции. Острой критике подвергалось увлечение формально-типологическим методом, характерное для эволюционизма [119, С.119; 918, С.127–135]. Новые концепции нашли своё выражение в «методе восхождения», обоснованном в 1929 г. учениками В.А. Городцова [918, С.119–126], и особенно в «социологическом методе», основанном на использовании теории стадиальности Н.Я. Марра. Теория импонировала своей материалистической направленностью; использованием марксистских положений об экономическом базисе и идеологической надстройке; понятием стадий, перекликавшимся с понятием общественно-экономических формаций. Диффузионистской концепции с её признанием миграций и их роли в истории, скомпрометированной нацистскими идеологами, теория стадиальности противопоставила идею гиперавтохтонизма и отрицания миграций во-

обще [119, С.120–121; 918, С.135–140].

Часть русских учёных добровольно либо принудительно эмигрировала и развивала прежние идеи внаучных центрах Европы иСАСШ. Среди них оказались такие видные фигуры, как М.И. Ростовцев, Г.В. Вернадский и В.Ф. Минорский. Здесь популярностью пользовались концепции

23

диффузионизма и евразийства. В 1931 г. в Германии была переиздана монография М.И. Ростовцева «Скифия и Боспор». В сжатом виде свои взглядынаэтногенезиполитическуюисториюсавроматовисарматовон ещё раз изложил встатье для Кембриджской Энциклопедии, вышедшей в 1936 г. [960]. Савроматов он по-прежнему считал полуиранским племенем, зависимым от скифов, однако допускал, что часть из них (язаматы) к I в.н.э. стала известна уже как сарматы. Отстаивая идею восточного происхождения сарматов, М.И. Ростовцев использовал китайские источники. Он поддержал гипотезу о возможности отождествления племени яньцай с аорсами Страбона и Тацита, а народа А-лань-ляо с аланами [цит. по 960, С.92]. Г.В. Вернадский вернулся к идеям польских учёных XVII в., высказываясь о причастности сарматов к славянскому этногенезу и используя для этого, в частности, созвучие китайского этнонима яньцай (Ан-тсай) позднейшему анты византийских источников [268, С.102]. В целом же, рассматривая этногенз савроматов и сарматов, он придерживался взглядов М.И. Ростовцева [268, С.93–111].

Наиболее интересные разработки в молодой советской сарматологии принадлежат учёным Москвы и Поволжья. Создателем Волжской школы в археологии стал член Московской секции РАИМК, профессор Саратовского университета П.С. Рыков. Исследования 1923 г. в районе г. Покровска дали ему возможность выделить группу памятников I–III вв. н.э., которая, по мнению П.С. Рыкова, возникла в результате передвижения сарматских племён с Кавказа [967, С.18–19]. Материалы могильника у с. Суслы позволили учёному выделить семь типов погребений, отнесённых к двум хронологическим горизонтам (I–II и III–IV вв.). П.С. Рыков предположил, что материалы разных обрядовых групп Сусловского могильника могли принадлежать представителям разных сарматских объединений (алан и аорсов). В этой работе П.С. Рыков повторил высказанную ранее догадку о принадлежности кубанских курганов «Золотого кладбища» сарматам [968, С.23–25]. Весьма плодотворны работы ученика П.С. РыковаП.Д. Рау.С1920г.онпроводилраскопкивРеспубликенемцев Поволжья. Курганы им исследовались на снос, отмечались половозрастные характеристики погребённых, определялись породы дерева ижертвенных животных [683]. В работе, посвящённой курганам римского времени на Нижней Волге, П.Д. Рау скорректировал выводы П.С. Рыкова [1343]. Он отказался от выделения племенных групп поданным обряда и выделил в рамках Сусловского могильника и синхронных ему памятников Заволжья две хронологических ступени: Stufe A I–II вв. и Stufe B III–IV вв. [1343, S.69]. Была обоснована преемственность в культуре

24

обеих ступеней ипреемственность культуры Stufe A от культуры местных племён эпохи эллинизма [1343, S.67–68]. Профессионально был проведён анализ керамики, оружия, фибул изеркал из погребений. Далее П.Д. Рау охарактеризовал материалы Заволжья эпохи позднего эллинизма и обратил внимание на хронологический разрыв между ними и памятниками скифского времени, датированными им V в. до н.э. [941, С.152]. Ряд важных положений был высказан в работе, посвящённой погребениям раннего железного века внизовьях Волги ипроблемам хронологии скифских наконечников стрел [1345]. Фактически, П.Д. Рау решил гораздо более широкие задачи. Была разработана четырёхчленная периодизация савромато-сарматских древностей. В ней выделялись комплексы скифского времени (кон. VII–IV до н.э.) [1345, S.35], раннесарматские, ранне- и позднеимператорские (III в. до н.э. – IV в.н.э.) [1345, S.5]. Выявлены черты сходства и различия между погребениями Поволжья-Приуралья скифского и сарматского времени и доказано наличие между ними генетической связи. Волжские комплексы скифского времени П.Д. Рау счёл возможным связать с савроматами [1345, S.54, 60], опровергая выводы Б.Н. Гракова об их скифской принадлежности. Волго-уральская группа памятников была разделена на два варианта (Волго-Донской и СамароУральский) попринципу наличия/отсутствия ритуальных каменных столиков [1345, S.40]. Помимо работ фундаментального характера интересны публикации материалов раскопок П.С. Рыковым, П.Д. Рау, Т.М. Минаевой, И.В. Синицыным и В.В. Гольмстен [см. напр. 967; 969–971; 1025; 1344]. Ксожалению, врезультате репрессий 1930х гг. единственным представителем данной школы остался И.В. Синицын, многое сделавший для публикации материалов своих коллег [1026–1027; 1031].

В Москве савромато-сарматскую проблематику разрабатывал Б.Н. Граков. Исследования 1925–26 гг. курганов ус. Блюменфельд, Кано, Харьковка позволили ему сделать вывод о существовании в Заволжье в VI–V вв. культуры Блюменфельда и Покровки, предшествующей сарматской и принадлежавшей скифам. Сарматскими Б.Н. Граков считал памятники типа Прохоровки, впервые описанные М.И. Ростовцевым. По его мнению, носителей скифской культуры VI–V вв. дон.э. типа Блюменфельда и Покровки в IV в. до н.э. вытеснили из Заволжья сарматы, носители культуры типа Прохоровки [350, С.32; 1312]. В результате раскопоквОренбургскойобластиБ.Н. Граковтакже,какиП.Д. Рау,пришёл к выводу оналичии различий между памятниками кочевников скифского времени Самаро-Уральского и Волго-Донского регионов [1313, S.169]. Были намечены в общих чертах границы распространения памятников

25

типа Блюменфельд и типа Прохоровки [343, С.154–155; 1313, S.25]. Краткая характеристика кочевнических памятников Приуралья скифского, прохоровского и римского времени дана в статье, посвящённой задачам изучения Казахстана [344]. Небольшую выборку сарматских погребений дали новостроечные раскопки середины 1930х годов в Волго-Донском междуречье у хуторов Весёлого, Жирноклеевского, Ляпичева и на р. Карповке [149–150; 900]. В Приуралье сарматские погребения исследовались у дер. Старые Киишки и возле Орска [414; 984].

Большое значение для уточнения хронологии сарматских древностей и уточнения характера контактов сарматских племён имели раскопки в Предкавказье. Уже в 1924 г. Северо-Кавказская экспедиция ГАИМК провела раскопки могильника № 1 у ст. Усть-Лабинской [752]. Погребения, помимо вещей местного производства, содержали изделия, характерные для сарматских курганов Stufe A по П.Д. Рау. Далее подобные памятники планомерно выявляли и исследовали профессор КГПИ М.В. Покровский иего ученик Н.В. Анфимов. Втечение 1928–1937 гг. ими были открыты и частично исследованы новые подобные могильники и городища, на основе которых была выделена т.н. меотская АК [904, С.37]. Наиболее интересным оказался исследованный в1931–38 гг. Устьлабинский могильник № 2, давший непрерывную хронологическую колонку погребений с VI в. до н.э. по II в.н.э., причём датировка многих комплексов подкреплялась античным иримским импортом. Материалы из погребений эпохи эллинизма и римского времени находили массу аналогий в сарматском мире [134]. Курганы игрунтовый могильник сарматского времени были исследованы в1936–37 гг. у г. Моздока [754; 899].

В 1936 г. вышла первая крупная обобщающая работа Г.Ф.Дебеца  по краниологии сарматов Заволжья по материалам раскопок П.С. Рыкова

и П.Д. Рау. Исследователь пришёл к выводу о принадлежности сарматов к большой европеоидной расе и выделил две группы черепов: мезокранную саратовскую, близкую материалам андроновской АК, ибрахикранную астраханскую, сближающуюся с черепами катакомбной АК [390, С.70–80].

Некоторое количество сарматских погребений были исследованы в 1930е гг. на Дунае. В Румынии Н. Морошан в 1939 г. опубликовал краткое сообщение о могильнике у с. Копанка в Бессарабии [415, С.54]. В Венгрии большую работу по исследованию и вводу в научный оборот сарматских древностей провёл М. Пардуц. В 1941 и 1944 гг. вышли две части его свода сарматских памятников Венгрии. А. Алфёльди посвятил одну из работ роксоланам на территории современной Валахии [152, С.280, Сн. 16; 1329–1330].

26

Вгоды Великой Отечественной войны небольшие разведочно-ох- ранные раскопки памятников сарматского времени провёл Н.В.Анфимов  наСредней Кубани вст. Ладожской иКазанской (1943–1945 гг.) [1362–1363].

Из теоретических работ интересен доклад Л.А.Мацулевича  , сделанный

в1942г.вблокадномЛенинградеиопубликованныйужепослевойны[727]. Темой доклада было происхождение алан икритика готской теории. Некоторые его положения, такие как тезис опринадлежности сарматов кяфетическим народам, невыдержали испытания временем. Вместе стем, весьма плодотворно выглядит гипотеза обицентризме аланского этногенеза [188].

Вскоре после войны публикуются результаты исследований городищ на северо-восточной периферии сарматского мира. И.В. Синицын частичноиздалматериалыраскопокП.Д. РаувНижнемПоволжье[1026– 1027]. К.Ф. Смирнов ввёл в научный оборот результаты работ в Южном Приуралье [1076]. Одновременно вышла одна из первых его теоретических работ, в которой делалась попытка выявления памятников роксолан [1075]. Годом ранее были опубликованы основные положения его кандидатской диссертации, посвящённой средне- и позднесарматской АК. При этом среднесарматский этап был отнесён ккон. II–I вв. дон.э. – I в.н.э., а позднесарматский – ко II–IV вв. Основанием для удревнения среднесарматских древностей посравнению со Stufe A поП.Д. Рау послужили аналогии в могильниках Прикубанья [345].

Вконце 1940-х. гг. вышли обобщающие работы по савромато-сар- матской археологии, антропологии и лингвистике. Б.Н. Граков в статье «ГYNAIKOKPATOYMENOI» (Пережитки матриархата усарматов) на основе всей совокупности письменных археологических источников сформулировал идею генетической связи савроматов Геродота исарматов [345]. Он предложил четырёхчленную периодизацию савромато-сарматской археологической культуры VI в. дон.э. – IV в.н.э. [345, С.104–106], которая досих пор используется большинством исследователей снебольшими изменениями. Врамках единой сарматской культуры выделялись культуры-периоды:

- Савроматская (блюменфельдская) VI–IV вв. до н.э.

- Савромато-сарматская (прохоровская) IV–II вв. до н.э. - Среднесарматская (сусловская) II в. до н.э. – II в.н.э. - Позднесарматская (шиповская) II–IV вв. н.э.

Этногенез савромато-сарматов представлялся как постепенная эволюция автохтонных племён Урало-Поволжских степей [345, С.106–121]. Эта посылка, прекрасно вписывавшаяся в постулаты «теории стадиальности» и противопоставлявшаяся, прежде всего, взглядам М.И. Ростовцева, не во всём соответствует сегодняшним представлениям об этногенезе савроматов и сарматов.

27

Годом позже из печати вышел капитальный труд Г.Ф.Дебеца  , в котором обобщались все палеоантропологические материалы с территории

СССР[391].Дваразделаэтойработыбылипосвященысарматскимматериалам Приуралья иНижнего Поволжья [391, С.146–148; 167–171]. Кисследованным ранее краниологическим сериям из Нижнего Поволжья были добавленыматериалыизраскопокС.И. Руденко,Б.Н. ГраковаиПодгаецкого в Приуралье и раскопок 1934 г. на Волго-Донском канале. Подтвердился вывод о наличии в сарматском массиве двух краниологических типов: европеоидного брахикранного «памиро-ферганского» и мезокранного «андроновского». Происхождение первого из них исследователь осторожно связал с носителями катакомбной АК эпохи средней бронзы, второй же, по его мнению, мог появиться в результате передвижений племён эпохи поздней бронзы с территории Казахстана [391, С.169, 171]. Рассматривая материалы скифо-сарматского времени из Моздока, Г.Ф. Дебец писал о сопоставимости их с сарматскими сериями из Приуралья иПоволжья [391, С.175]. При этом отмечалось отсутствие в Поволжье антропологических материалов с финала позднебронзового века поIII в. дон.э. В Приуралье были исследованы материалы V–IV вв. дон.э. Таким образом, материалы эпохипереходнойотбронзовоговекакжелезномустерриториисложения савромато-сарматских племён были неизвестны. Выводы о происхождении последних на основании данных антропологии были гипотетичны. Антрополог всвоих выводах оказался нестоль связан «теорией стадиальности» и антидиффузионистскими установками того времени и допускал возможности перемещения крупных масс населения в древности.

В1949г.В.И. Абаевмонографическиисследовалисториюосетинского языка и окончательно доказал ираноязычность скифов и сарматов [72].

Основными итогами данного этапа в изучении савромато-сармат- ской проблематики можно считать:

- Накопление и широкое использование археологических материалов для реконструкции истории савромато-сарматских племён.

- Разработку типологии массового археологического материала и научной периодизации савромато-сарматских древностей.

- Постановку вопроса об автохтонном эволюционном развитии сарматских племён Поволжья-Приуралья на базе культуры носителей савроматского (блюменфельдского) археологического комплекса.

- Анализ массового антропологического материала из сарматских погребений и выявление его многокомпонентности. Поиски возможных истоков савромато-сарматского этногенеза по краниологическим данным.

- Доказательство ираноязычности савромато-сарматов.

28

4. «СМИРНОВСКИЙ» ЭТАП В ИЗУЧЕНИИ ДРЕВНОСТЕЙ САВРОМАТОВ И САРМАТОВ (1950–1980-е гг.). СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ

РЕГИОНАЛЬНЫХ ШКОЛ В САРМАТОВЕДЕНИИ

Начало данного этапа знаменуется отказом от постулатов «теории стадиальности». Значительную роль в исследовании интересующей нас проблематики в это время играли ученики Б.Н. Гракова: К.Ф. Смирнов, М.Г. Мошкова, М.П. Абрамова. В Ленинграде её начали разрабатывать В.П. Шилов, И.П. Засецкая, Л.Я. Маловицкая, Д.А. Мачинский иМ.Б. Щукин. НаКавказе крупнейшим специалистом висследуемой области можно считать Н.В. Анфимова. Под их руководством и влиянием историей и культурой савроматов исарматов начали заниматься учёные из других научных центров. В их числе – А.С.Скрипкин (Волгоград), А.П. Медве- дев(Воронеж),В.Е. Максименко(Ростов-на-Дону).ВПриуральенаиболее авторитетными специалистами в сарматоведении считались М.Х. Садыкова, А.Х. Пшеничнюк и Б.Ф. Железчиков. На Кавказе – В.Б. Виноградов, Е.П. Алексеева. В изучении сарматской эпохи на Украине наибольших результатов достигла М.И. Вязьмитина и В.А. Костенко, а в Молдавии – Э.А. Рикман и В.И. Гросу.

Период 1950-х-80-х гг. отмечен расширением раскопочной деятельности. В 1950–51 гг. при раскопках Цимлянской экспедицией курганов у х. Попова впервые в отечественной практике для снятия насыпей использовался скрепер [494; 1126], что резко упростило иускорило процесс раскопок. В результате если до начала Великой Отечественной войны былоизвестнооколо600савромато-сарматскихпогребений[1082,С.196], то в 1983 г. только в Задонье – Приуралье их число составило до 3600 [799, С.23]. С самого начала исследуемого периода крупные экспедиции исследовали курганы, содержавшие савромато-сарматские погребения

вПриуралье, Заволжье, Задонье, наУкраине [292–293; 494; 792; 981–982; 985; 986, С.86–104; 993; 1031; 1033–1034; 1037; 1084–1085; 1126; 1226; 1233].

Несколько позднее началось их исследование в Молдавии [1171–1172;]. В Предкавказье крупномасштабные работы начались только в 1970е гг.

всвязи с расширением зон мелиорации [428; 568; 712], хотя отдельные комплексы исследовались и до этого [271]. Таким образом, расширение

29

интереса к савромато-сарматской проблематике стимулировалось резким увеличением источниковой базы.

Развитие в послевоенном СССР научных центров привело к расширению географии изучения номадов эпохи раннего железа. Большую роль в координации деятельности специалистов сарматологов сыграла серия конференций, посвящённых скифо-сарматской проблематике. Первой из них была Всесоюзная конференция ИИМК АН СССР попроблемам скифо-сарматской археологии в 1952 г., где наряду с серией докладов по киммерийской и скифской проблематике прозвучали обобщающий доклад К.Ф. Смирнова и доклад М.И. Вязьмитиной, посвящённый сарматам Северного Приазовья [292; 1082]. В 1967 г. состоялась II конференция, на которой сарматской тематике были посвящены доклады Д.С.Раевского, И.С. Каменецкого, В.Б. Виноградова, К.Ф. Смирнова и А.П. Смирнова [920; 1142]. Интересна III конференция, посвящённая исключительно проблемам «звериного стиля». Их анализировали В.Б. Блэк, К.Ф. Смирнов, А.П. Манцевич, Е.К. Максимов и Л.С. Клейн [1047]. Научные форумы, в которых участвовали сильнейшие специалисты вобласти скифо-сарматской археологии, задавали тон всему направлению. Этому во многом способствовала публикация докладов всех трёх конференций.

Достижения отечественной сарматологии иеё текущие задачи были обозначены в программной работе К.Ф. Смирнова, прозвучавшей в1952 г. на конференции ИИМК АН СССР [1082]. Вней подчёркивалось значение предложеннойБ.Н. Граковымпериодизациисарматскойкультурыиработ Г.Ф. Дебеца для изучения этногенеза савроматов и сарматов. Отмечалось формирование единообразной сарматской культуры в Южнорусских степях насреднесарматском этапе. Поднимался вопрос огенетической связи позднейших сарматских памятников скочевническими древностями эпохи раннего средневековья. Отдельно рассматривались связи сарматских племён снаселением Предкавказья иСредней Азии. Уделялось внимание роли сарматов в становлении славянства. Критике были подвергнуты попытки применения «теории стадиальности» к изучению сарматской истории. Однако вполне в духе этой теории происхождение савроматов и предков сарматов связывалось со степными культурами эпохи поздней бронзы – срубной и андроновской, несмотря на значительный хронологический разрыв между ними. Интересны попытки выделить памятники крупнейших племенных сарматских объединений, известных по античным источникам «по праву места ивремени». Вероятно, гипотезы оналичии ранней государственность у скифов привели исследователя к мысли

30