цитатник
.docxС. 81. «Ситуация данного познавательного наблюдения представляет собой пространство, в котором взаимодействуют вещь, идея и знак – происходит понимание вещи как послания от автора. Одновременно присутствует и понимание того, что реализация замысла всегда ограничена обстоятельствами и в ней содержится также возможность воссоздать эти исторические обстоятельства».
С. 82. «Структурно-функциональные связи заложены в произведении еще тогда, когда оно находится в стадии замысла, целеполагания, а затем они реализуются, начиная от выбора материала, преобразования формы, отбора информационного ресурса, идеально отвечающего практическому назначению произведения. Эта зависимость становится для исследователя интеллектуального продукта путевой нитью при выявлении той целостности, в рамках которой данное произведение создавалось». С. 85.
Манхейм К. Проблема интеллигенции. Исследования ее роли в прошлом и настоящем. Часть II. – М.: 1993. – 106 с.
С. 26. «Мы считаем, что индивид как таковой, может быть понят только через его участие во множестве группировок, некоторые из которых связаны между собой, а другие частично совпадают или даже конфликтуют. Социологически релевантным индивида делает не его относительная обособленность от общества, а его многообразная включенность. Процесс индивидуализации протекает в самом процессе идентификации личности с перекрывающими друг друга и конфликтующими группами».
С. 35. «Личность, суждения которой являются результатом непосредственной школы жизни, нелегко теряется в лабиринте интеллектуальной фантазии. Ее прагматическая склонность подвергать свою мысль проверке повседневности спасает ее от искушения, в которое часто впадают образованные люди, блуждая в сфере обманчивых и неверифицируемых конструкций. Однако опасность такого реализма заложена в том, что он не может срабатывать – при незаметных изменениях. В таких случаях люди продолжают придерживаться принципов тяжело приобретенного опыта еще долго после того, как поворот событий уничтожил основу этих принципов. Часто это приводит к ложному традиционализму, нормы которого более не соответствуют существующей ситуации. Парадокс, который могут создавать резкие изменения, заложен в том факте, что трезвый и умеренный реалист, твердо стоящих на ногах, теряет связь с реальностью и становится утопистом – утопистом прошлого, по выражению Г. Саломона».
С. 36. «Индивид может преодолеть ограниченность своей собственной жизни и своих мыслей. Он может подняться над фанатизмом и фатализмом обособленного существования, независимо от того, идет ли речь об индивидах, профессиях или нациях. Цена такого выигрыша – готовность к сохранению самообладания в состоянии неопределенности, к переосмыслению своих исходных позиций, к сомнению в абсолютах. Невозможно оценить образованный ум, не видя позитивного в поисковой направленности скептицизма, понимаемого не как застывшая форма философской системы, а как состояние плодотворной неопределенности».
С. 48. «Узкие кружки гуманистов выражали их профессиональные и литературные интересы и часто больше походили на миниатюрные организации, преследующие скрытые цели, чем на объединения близких друзей, какими они себя иногда изображали. Эти гибкие неформальные группировки не вели регистрации своих участников и часто поощряли в них определенные черты, выделявшие их: экстравагантность, публичную самодраматизацию и крайности в раболепстве перед патроном.
Мейстерзанг – это демократическая форма, создаваемая человеком из народа, не изменяющим своего статуса, а передающим его смысл в своем искусстве. В известном смысле, мейстерзингеры образовывали элиту не только благодаря высоте своего «мастерства», но и из-за поддерживаемой ими замкнутости. Здесь опять ключом к пониманию является язык. Разговорного языка намеренно избегали и были даже предусмотрены наказания за «что-либо сочиненное или спетое не на литературном немецком языке, использованном доктором Мартином Лютером в его переводе Библии, и употребляемое в канцеляриях князей и сеньоров». Неприятие ложных мнений, суеверий, нехристианских и неприличных выражений и использование латинских слов «вопреки правилам грамматики», все это свидетельствует о скромном происхождении этой интеллигенции и ее отличии от гуманистов. В этой приверженности правилам, опасении импровизаций и громком вычленении слогов при исполнении выражается определенный недостаток уверенности в себе.
Здесь самодисциплина человека из народа противостоит вольности и гибкости интеллигенции, склонной ставить новшество и imprevu (импровизация (франц.)) выше сохранности привычного. Чтобы не допустить импровизаций, мейстерзингеры стремились преградить доступ аутсайдерам, подобно тому как гильдия защищала своих мастеров от свободной конкуренции. Хотя состязания мейстерзингеров были открытыми, распространение песен в печати не разрешалось».
С. 56. «Ретроспективно всегда можно проследить социальные истоки мнений. Никакое общество не делает своих членов полностью свободными, никогда идеи не возникают в социальном вакууме».
С. 63. «На первой фазе своего сознательного самоутверждения низшие классы реагируют на условности высших классов, противопоставляя им свои собственные обычаи и создавая утопии. Эти утопии содержат и контримидж существующего порядка, и критику его идеологии».
Фазы становления скептицизма интеллигенции, по К. Манхейму (социальный генезис скептицизма): 1 фаза:
С. 64. «Вышеупомянутая специфическая неспособность поддерживать традиционный стиль жизни является типичным источником разочарования.
Непосредственной реакцией на подобное изменение является обычно смутное ощущение беспокойства».
2 фаза:
С. 65. «Процесс изменения сопровождается сохранением прежней идентификации с предшествующей ситуацией. Если этот процесс обобщается, возникает философия «доброго старого времени», идеология традиционализма. Индивиды, которые не приобрели способности к четкому осознанию реальности, спонтанно идеализируют прошлое, воплощающее их ностальгические мечты. Интеллигенция в подобной ситуации приобщается к соответствующим представлениям своего времени и создает мифологию древности или философию истории, возвеличивающую средневековье как теорию органичных постепенных изменений. Таковы идеология, разработанные романтической германской интеллигенцией в качестве частичного ответа на революционную опасность, угрожающую земельной знати».
3 фаза – нежелание принять новые порядки
4 фаза – скептицизм, как правило, уже нового поколения
5 фаза – переход от дезориентации к новой (второй) вере
С. 67. «Как преодолеть растерянность, возникающую вследствие ослабления веры, - оперевшись на традицию или же прибегнуть к циничной иронии – вот дилемма, постоянно встающая перед интеллигенцией в ситуации социального упадка».
С. 78. «Свободное и беспрепятственное мышление временами возбуждает иллюзии величия, ибо сама способность распространять идеи, касающиеся жгучих проблем, создает иллюзию овладения ими».
«Несомненно, определенное свободное время является необходимой основой для развития культуры и предпосылкой внимания к делам, не имеющим прямого отношения к удовлетворению повседневных потребностей. Но само существование этого свободного класса является источником отстранения от действительности, поскольку оно заслоняет трения и противоречия жизни и способствует сублимированному и интернализованному восприятию вещей».
С. 79. «Поскольку книги развертывают перед изучающим их ситуации, к которым он не имеет непосредственного доступа, они создают ложное чувство участия – иллюзию участия в жизни людей, без знания их тягот и стрессов».
В деревне «Домашние дела остаются открытыми для внимания общественности и деревенская сплетня выполняет функцию предъявления претензий к индивиду. Исчезновение этой всеобъемлющей сферы общественности в городе можно объяснить тремя факторами. Городское жилище создает изолированность, пропорциональную его размерам. Немаловажным является также исчезновение соседской организации; городские происшествия требуют от каждого индивида меньшего добровольного сотрудничества. Сложное разделение труда, включая распространение общественных услуг, освобождает человека от множества гражданских функций, которые он дожжен выполнять в деревне. Таким образом, независимость городских обитателей утрачивает свой непосредственный открытый характер. Поэтому они могут уходить в частную жизнь своих квартирах и скрывать определенные вещи от суда общественности».
С. 80. «Современный приватизм создает один аспект Эго, в котором индивид является и хочет оставаться отличным от всякого другого. Эта уединенность и индивидуализация, бывшие первоначально достоянием определенных элит, стали не только побочным результатом городского существования, но амбицией и гордостью современного человека».
С. 90. «Явное отсутствие социальной идентичности является уникальным достоянием интеллектуала».
Мазур Людмила Николаевна Методы исторического исследования: учеб. пособие Л. Н. Мазур. – Екатеринбург: 2010. – 608 с.
С. 38-39. Субъективность усиливается тем, что отдаленность событий затрудняет их адекватное восприятие и интерпретацию в настоящем. В этом случае декодирование (прочтение) исторических источников может не совпадать с заложенным в них авторским кодом. В результате возникает двойной эффект субъективизации информации, связанный с наложением особенностей авторской передачи информации в источнике с личностными моментами восприятия исследователя. Смягчить эту проблему может только владение традиционными и нетрадиционными методами источниковедческого анализа и интерпретации;
3) нацеленность исторического поиска на отбор определенного фактического материала, подтверждающего гипотезы автора, его теоретические построения; сложность реализации принципа комплексного изучения всех исторических фактов и источников;
С. 42. Этапы исторического исследования:
1) историографический – связан с формулировкой проблемы, определением объекта, предмета, целей и задач исследования. Для решения этих вопросов необходимо привлечение методов поиска историографических источников и их анализа;
2) источниковедческий – включает определение круга основных и второстепенных источников и формирование информационной базы исследования. Для этого используются методы поиска, выборки исторических источников, регистрации и оценки исторических данных;
3) создание модели исторических данных, связанное с систематизацией и обобщением исторической информации;
4) аналитический – предполагает раскрытие проблемы с использованием методов анализа и синтеза информации (математических и логических) и оформление выводов в форме научного труда.
С. 56. «В качестве предмета может выступать изучение закономерностей общественного развития в прошлом или удостоверение исторических фактов, восстановление подробной картины прошлого».
С. 57. «Главная сложность ретроспективного анализа состоит в том, историк, исходя из современной ему действительности, с ее потребностями, идеалами, оценочными шкалами и семантической системой, должен познать прошлую реальность. Здесь возникает целый ряд семантических барьеров, связанных с восприятием содержания исторических источников и составлением научных текстов: историк должен на языке своей эпохи адекватно отразить смысл и значение прошлого. В этом случае возникает опасность архаизации или модернизации толкования сущности явлений прошлого».
Юмашева Ю. Ю. Метаисточник: к вопросу о верифицируемости данных // Документ. Архив. История. Современность. Екатеринбург, 2006. Вып. 6. С. 309 – 317.
Ревель Ж. Микроисторический анализ и конструирование социального // Одиссей. Человек в истории, 1996. М., 1996.
Козина И. М. Case study: некоторые методологические проблемы // Рубеж. 1997. № 10-11. С. 177-189.
Историческая память и социальная стратификация. Социокультурный аспект: Материалы XVII Междунар. науч. конф., Санкт-Петербург, 16-17 мая 2005 г.: В 2 ч. СПб.: 2005. Ч. 1. 279 с.
В волошинском духовном странствии можно отметить следующие ступени: буддизм, масонство, католицизм, теософию, антропософию, православие
Карр Д. История, художественная литература и человеческое время // Философия и общество. 2011. № 1. С. 160-179.
С. 164. «Она (история) не была поглощена целиком и социальными науками, которые так или иначе сами никогда вполне не соответствовали собственным научным претензиям».
Казин А.Л. Образ мира. Искусство в культуре ХХ века. СПб., 1991 г. 216 с.
Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. – М.: 1997. – 800 с.
С. 13. «Еще в XV в. итальянский гуманист Лоренцо Валла перечислил пять важнейших условий, необходимых для ученых занятий. В начале этого списка стоит «общение с образованными людьми» и «изобилие книг». Далее следуют «удобное место», «свободное время» и, наконец, «душевный покой».
Папирус Присса 1 половина III тыс. до н. э.: Наша земля приходит в упадок; взяточничество и коррупция процветают; дети перестали слушаться родителей; каждый хочет написать книгу и конец мира уже близок. (C. 11)
С. 248. «Начиналось одно из самых трагических разочарований Нового времени – утрата веры в исторический прогресс. К концу ХХ в. оно приобрело характер очередной эпидемии fin de siècle. Это разочарование означает гораздо больше, чем потерю еще одной надежды. Оно означает, что потенциально каждый отдельный индивид может оказаться лицом к лицу с миром, все более непредсказуемым в своей сложности, без ориентира, без понимания связи происходящего с будущим».
С. 292. «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас». Книга Екклесиаста 1:9–10.
С. 323. А. Шлезингер-мл.: «Переход к быстро меняющемуся обществу … внес глубокие изменения во внутренние ощущения и ожидания. Он подверг традиционные социальные роли и институты серьезной и необъяснимой нагрузке. Он отбросил прочь общепринятые точки отсчета и ритуалы, которые на протяжении жизни былых поколений стабилизировали и освящали существующий порядок. Он сделал опыт старших неприменимым для решения новых задач молодого поколения… скорее сейчас родители учатся у своих детей».
С. 357. «Так жили народы древности, переходя от дешевой простоты к дорогостоящей пышности, и, развиваясь, впадали в ничтожество». (Н. А. Тэффи. Из «Всеобщей истории, обработанной «Сатириконом»»).
С. 365. В значительной части работ второй половины XIX в. «высказывалась мысль о том, что смена поколений является мотором исторического прогресса. Более того, утверждалось существование некоего биологического ритма исторических изменений».
«Альтернативная точка зрения – о «вторичности» смены поколений, подразумевающая, что они являются не причиной, а следствием исторических событий, – была впервые четко сформулирована немецким философом В. Дильтеем в работах, опубликованных в 60-70-е годы XIX в».
«Дильтей выдвинул гипотезу о том, что восприятие интенсивных впечатлений в юности способствует тому, что значительное число индивидуумов приблизительно одинакового возраста усваивает на всю оставшуюся жизнь запас относительно единых философских, социальных и культурных представлений. При этом такое «запечатление», полученное в юности в относительно короткие сроки, не вытесняется позже столь же сильными впечатлениями противоположного свойства».
С. 366. По мнению Манхейма, «уже в ранней юности (на первой стадии развития) под действием среды в сознание проникает определенный запас характерных эмоций, а затем, на второй фазе, около 17-го года жизни, начинает добавляться рефлексивное преодоление проблем. Иными словами, в юности формируется определенная картина мира, основанная на совокупности переживаний, и именно через нее преломляется последующий жизненный опыт».
После второй мировой войны большинство исследователей стали склоняться к мысли о том, что «поколение формируется событием, т. е. является производным исторических изменений. Вместе с тем, однажды сформировавшись, социальное поколение определяет черты конкретного периода истории, т. е. становится первичным фактором для исторического процесса».
С. 371. «Поколение образуется событием, пережитым в юности. Но, раз сформировавшись, поколение начинает активно влиять на общественное сознание, тем самым определяя некоторые события общественной жизни. По существу в качестве поколения в этом случае рассматриваются поколения элит – культурных и политических, носителей идей и идеологий».
С. 420. «В работе А.Хиршмана рассматриваются циклы общественного сознания, связанные с чередованием «частных интересов» и «общественной активности». Как отмечает А.Шлезингер-мл., «Хиршман утверждает, что со времени промышленной революции западное общество поочередно устремляет свою заинтересованность то к одной, то к другой из двух расходящихся целей – индивидуальному и общественному счастью. Согласно циклу Хиршмана, общество движется туда-сюда между периодами поглощенности делами частных лиц и периодами занятости общественными проблемами».
С. 540. «по мере роста производительности труда потребитель располагает все большим количеством товаров, но время для их потребления не увеличивается. Поэтому возрастает «товароемкость» времени потребления и потребитель начинает постоянно торопиться (например, все меньше времени уделяется таким занятиям, как фуршеты, секс или посещение церкви)».
С. 564. Дисциплина времени в индустриальном обществе: «Во-первых, ее утверждение было отчетливо зафиксировано общественным сознанием как период болезненного слома стереотипов, характерных для традиционного общества».
С. 654. «В современной историографии любое историческое явление может быть рассмотрено в разных контекстах. Важнейшие из них – системы вертикального и горизонтального времени в терминологии М. Бахтина. В первом случае явление трактуется как звено в длинной исторической цепи и определяется его «генетический» код, связь, преемственность и историческая прерывность по отношению к однотипным, родственным явлениям. Во втором случае в поле зрения оказывается горизонтальный срез, анализируются связи данного феномена или процесса с другими, существующими и взаимодействующими с ним одновременно. Первый подход предполагает исследование эволюции явления, происходящей при сохранении внешней по отношению к нему причины (факторов), которые действуют на протяжении длительного периода. Второй включает в поле зрения всю совокупность взаимодействующих явлений и процессов, которые и определяют в конечном счете форму и историческую роль интересующего нас феномена».
С. 687. «Одним из важнейших отличий исторической интерпретации является мультикаузальность событий и явлений – в особенности крупных, а тем более эпохальных. Причин их созревания такое множество, что многообразна даже возможность их классификации».
Емелин В. А. Самоидентификация как познание. К логическому и социопсихологическому контексту ментальных сампрезентаций // Эпистемология & философия науки 2011 № 1. С 165-180.
С. 168. «Задача исследования состоит, конечно, не в простом перечислении этих возможностей самоидентификации, а в выявлении приоритетных, глубинных самоотождествлений, экспликации их динамики, сравнительно-историческом описании этих процессов, уточнении координаций между некими качествами как ориентирами для генерируемого тем самым чувства самопринадлежности. Что-то из этих ориентиров может быть отклонено как потерявшее значение в современности и существенное лишь в прошлые эпохи, а что-то сохраняется как неизменный полюс приверженности индивида, задающей ценность всей его индивидуальности».
С. 172. «И в настоящем, и прошлом, и во внутреннем пространстве дома, и за пределами границ рода, и в естественной среде, и в трансцендентном мире все пронизано вопросами самопринадлежности, культами и ритуалами, удостоверяющими таковую самопринадлежность».
С. 177. «Гофман (Ирвинг) попытался найти нечто такое, что не являлось бы ни собственно индивидом, ни суммой ожиданий от его поведения (социальной структурой). Таковую реальность Гофман назвал «персоной» - маской, скрывающей (= репрезентирующей) Эго и одновременно отвечающей ожиданиям со стороны других, однако не являющейся ни тем, ни другим. Маска, лицо, личина конструируют своего рода границу между псевдоподлинными неуловимым Я, которое может репрезентоваться персоной, но не может предстать как таковая – вне его «драматической» манифестации в виде «выражения лица». И поэтому действительно подлинной реальностью индивида должна выступать таковая маска, а то, что ускользает от наблюдения, того, как известно, и не существует».
Евлампиев И. И. Жизненная драма Владимира Соловьева // Вопросы философии. 2011. № 2. С. 127-138.
С. 128. «При внимательном прочтении этого произведения («Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории»)… «Отвергая идею неискоренимой греховности человека, Соловьев утверждал, что исторический процесс неизбежно должен привести к формированию «нормального» общества, т. е. общества совершенного. Характерен сам термин «нормальное» общество – для Соловьева именно совершенство нормально и реально, а несовершенство существует как бы временно и незаконно.
Из лит-ры Дорохина:
128. Эткинд А. Хлысты, декаденты, большевики. Начало века в архиве Ми-хаила Пришвина // Октябрь. – 1996. – № 11. – С. 155-176.
112. Смирнов Иг. Пав. Психодиахронологика. Психоистория русской лите-ратуры от романтизма до наших дней. – М.: Новое Литературное обозре-ние, 1994. – 352 с.
93. Нордау М. Вырождение. Современные французы – М.: Республика, 1995. – 400 с.
68. Курицын В. О некоторых попытках противостояния «Авангардной пара-дигме» // Новое Литературное обозрение. – 1996. – №20. – С. 331-360.
58. Исупов К. Г. Русская эстетика истории. – СПб.: Изд-во ВГК, 1992. – 156 с.
59. Казин Л. К. Образ мира. Искусство в культуре XX века. – СПб., 1991. – 211 с.
60. Кантор В. Артистическая эпоха и ее последствия (По страницам Федора Степуна) // Вопросы Литературы. – 1997. – Вып.2. – С. 124-165.
56. Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России (конец XIX – начало XX в.) – М.: Наука, 1991. – 272 с.
43. Гуднов Л., Дубинин Б. Без напряжения… Заметки о культуре переходного периода… // Новый Мир. – 1993. – №2. – С. 242-253.
34. Гальцева Р. А. Очерки русской утопической мысли XX века. – М.: Наука, 1992. – 208 с.
24. Валицкий А. Интеллектуальная традиция дореволюционной России // ОНС – 1991. – №1. – С. 145-159.
17. Березовая Л. Г. Самосознание русской интеллигенции начала XX века дисс. на соиск. уч. степ. д. и. н. – М., 1994. – 436 с.
6. Аникин А. В. Элементы сакрального в русских революционных теориях // Отечественная История. – 1995. – №1. – С. 78-92.
ушакова, список:
13. Документальные научные издания, хроники, хрестоматии: Власть и интеллигенция в сибирской провинции. У истоков советской модернизации. 1926-1932: Сб. документов. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1999.
14. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918 1932 гг. / Отв. ред. А.К. Соколов. - М.: РОССПЭН, 1997. - 328 с. Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927 - 1932 гг. - М., 1989.
15. Иркутский государственный университет им. А.А. Жданова в материалах периодической печати и документах (хроника). 1918 1978. - Иркутск, 1983. -130 с.
16. История индустриализации Западной Сибири. Документы и материалы. -Новосибирск, 1967.
17. История советской политической цензуры. Документы и комментарии. М., 1997.
18. Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского государства. М., 1957. Коллективизация сельского хозяйства Западной Сибири. Документы и материалы. - Томск, 1972.
19. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций, пленумов ЦК. Т. 4. -М., 1970.
20. Культурное строительство в Сибири. 1917 1941: Сб. документов. -Новосибирск, 1979.
21. Литературный фронт». История политической цензуры 1932 1946 гг. Сб. документов. - М.: АИРО-ХХ век, 1994. - 372 с.
22. Наша малая Родина: Хрестоматия по истории Новосибирской области, 1921 -1991. Новосибирск: ЭКОР, 1997. - 762 с.
23. Наше положение хуже каторжного» //Источник. 1996. - №3. - С. 109 - 140. Новониколаевская губерния - Новосибирская область. 1921 - 2000. Хроника. Документы. - Новосибирск, 2001. - 327 с.
24. Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Новосибирск: ВО «Наука», 1993. -471 с.
25. Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах / Отв. ред. А.К. Соколов. -М.: РОССПЭН, 1998.
26. Партийное руководство Академией наук: семь документов из бывшего архива Новосибирского обкома КПСС // Вестн. РАН. 1994. - №11. - С. 1033 - 1043.
27. Политика раскрестьянивания в Сибири. Вып. 1: Этапы и методы ликвидации крестьянского хозяйства. 1930 1940 гг. Хроникально-документальный сборник - Новосибирск: Изд-во ИДМИ, 2000. - 214 с.
28. Постановления КПСС и Советского правительства об охране здоровья народа. -М., 1958.
29. Приняты меры к выявлению автора агентурным путем» //Источник. -2000. №2. - С. 32 - 44.
30. Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930 весна 1931 г. Сб. документов. -Новосибирск: Наука, 1992. -286 с.
31. Спецпереселенцы в Западной Сибири. Весна 1931 начало 1933 г. Сб. документов. - Новосибирск: ЭКОР, 1993. - 341 с.
32. Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1933 1938 г. Сб. документов. -Новосибирск: ЭКОР, 1994. - 310 с.
33. Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1939 1945 г. Сб. документов. -Новосибирск: ЭКОР, 1996. - 311 с.
34. Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сб. документов. М.: АИРО-ХХ век, 1995-340 с.
35. Строкой отмеченное время: Новосибирская область в статьях и материалах газеты «Советская Сибирь», 1919 1969 гг.. - Новосибирск: Сов. Сибирь, [1970].-240 с.
36. Съезды советов СССР, союзных и автономных республик: Сб. документов. 1917- 1937 гг.-М., 1961
37. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 -1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т. 1. Май 1927 - ноябрь 1929 г. -М.: РОССПЭН, 1999; Т. 2. Декабрь 1929 - 1930 г. - М.: РОССПЭН, 2000. Уставы Академии наук СССР. - М., 1974.