Виктор Ш. Взлет и падение парламента. Том 1. М., 2005. 353 с

Uаседания собирали значительную часть московской интеллек-	ет: « ак ни мудрили с составом деологической комиссии, он
туальной элиты. ыступала она и с политическими инициатива-	оказался довольно традиционным, если не сказать больше —
ми по самым острым вопросам, вторгавшимся в жизнь: арабах,	консервативным… информации об итогах работы комиссии
билиси, выборы 1989 и 1990 гг.	было даже как-то неловко приводить перечень ораторов»55. ыи-
« осковская трибуна» была задумана как некий аналог	грать свободное (или даже пока полусвободное) соревнование со
« луба етефи», действовавшего в предреволюционном &уда-	вчерашними авторами и читателями самиздата партийные «бой-
пеште 1956 г., — разумеется, с поправкой на место и время.	цы идеологического фронта» не могли.
е всё из задуманного получилось. е вышел диалог с властью:	те же месяцы, когда заявила о себе , десятки активи-
сама власть все более расслаивалась и все менее испытывала ну-	стов по всей стране стали создавать более широкую и политизи-
жду в диалоге, а чуть позже политические дискуссии были пере-	рованную организацию — общество « емориал». У его истоков
несены в иные структуры, прежде всего — на ъезды народных	стояли известные демократические лидеры Андрей ахаров,
депутатов. ще обиднее, что « осковская трибуна» не справи-	Юрий Афанасьев, популярные писатели и публицисты Алесь
лась с, казалось бы, органичной для нее задачей: подготовкой эко-	Адамович, ригорий &акланов, вгений втушенко, &улат Окуд-
номических и юридических документов. Они не были востребова-	жава, ихаил атров, Юрий арякин и вчерашние «сидельцы»,
ны в «инстанциях», но, главное, еще не было ни культуры такой	диссиденты, люди, впервые заявившие себя в открытом общест-
работы, ни необходимой организационной и материальной базы.	венном движении: Арсений огинский, Mев азгон, Юрий амо-
ем не менее « осковская трибуна» сыграла в перестроечных	дуров, Mев имофеев, ячеслав грунов, Олег Орлов, Mев оно-
процессах заметную роль. значительной мере ее усилиями по-	марев, митрий Mеонов, икита Охотин и др.
литические дискуссии в стране были подняты на высокий теоре-	вижение за создание « емориала» заявило о себе в начале
тический и идеологический уровень. Участники клуба проходили	1988 г., первый митинг в оскве состоялся 25 июня. концу го-
политическую школу. з вышли многие активисты демокра-	да на открытый в банке счет по сборам и подписке поступило
тических движений, союзные и российские депутаты. « осков-	свыше 1,3 млн руб. (в ценах до резкого подъема инфляции). Од-
ская трибуна» стала прообразом ежрегиональной депутатской	нако становление « емориала» происходило непросто. каза-
группы, « емократической оссии» и других структур демокра-	лись и трудности возникновения демократических организаций
тической оппозиции, которым предстояло вскоре вступить в от-	в отторгавшей их административной системе, и собственные бо-
крытую политическую борьбу.	лезни движения, которые будут сопровождать его и в последую-
емократическая интеллигенция все активнее перехватыва-	щие годы. о главному вопросу — каким быть « емориалу» —
ла инициативу у партийных органов. адим едведев, ставший	мнения активистов движения разделились. Одни считали, что
членом политбюро и назначенный руководителем деологиче-	создают историко-просветительское общество, задача которо-
ской комиссии партии в 1988 г. — после того, как орбачев	го — воскресить имена жертв сталинских преступлений (или
решил покончить с перетягиванием каната между Яковлевым	в ином, расширенном варианте — всех жертв большевистских
и Mигачевым, — констатировал: « ас обошла “ осковская три-	репрессий до и после талина, до осуждения которых официаль-
буна”, в рамках которой начали проводиться более радикальные	ная историография тогда еще не поднялась). этом случае « е-
обсуждения». как было не обойти, если сам едведев замеча-	мориал» должен был сосредоточить работу на установке памят-
TА Ь 1	MА А 1
120 О А	1985—1988. ë M. TО АMЬ ? 121

ников жертвам террора, (их должно быть столько, сколько было бюстов талина, сказал один из участников дискуссий), создании историко-мемориальных комплексов с музеем, библиотекой и хранилищем документов в оскве и агадане, на работе в архивах и составлении списков погибших.

ругие полагали, что задачи « емориала» должны быть шире: нужно устанавливать также имена и деяния палачей, отдать под мемориальный комплекс здание на Mубянке, выступить с инициативой проведения советского варианта юрнбергского процесса, заняться восстановлением полной и честной истории страны в веке. торая задача — заставить государство заботиться о выживших жертвах политических репрессий, большинство которых — немощные старые люди со скудным достатком. , наконец, третья цель (на более отдаленную перспективу) — стать фактором политического развития, выдвигать своих представителей в органы власти. ервый вариант предполагал учреждение историко-просветительского общества с размытыми очертаниями и текучим составом, второй — создание политической организации с фиксированным членством, выборными органами и регулярным финансированием, т. e., по сути, антисталинистской протопартии в государстве с однопартийной еще политической системой и пресловутой статьей 6 в онституции. « ы можем поставить памятник — сегодня это не кажется утопией — и жить в мире, пронизанном психологией прошлого, —писал в августе 1988 г. ячеслав грунов. — нему будут водить детей, а создатели культа насилия по-прежнему останутся романтическими героями книг и фильмов. амятник может оказаться слишком удобным экраном, за которым будет продолжать ветвиться дерево насилия, уходя глубоко корнями в унавоженную почву».

ак далеко плюрализм и терпимость властей в 1988 г. еще не простирались. Uа организаторами « емориала» ведомство Tебрикова — рючкова установило слежку. рибегать к арестам ему уже не разрешали, но у властей было множество способов чинить препятствия созданию нежелательной организации. их

122 TА Ь 1

О А

руках был такой инструмент, как регистрация. ешение было принято на самом верху, и началось давление в пользу первого варианта. асполагали власти и еще одним рычагом — внутри самого движения. Учредителями общества согласились стать творческие союзы (кинематографистов, архитекторов, художников, театральных деятелей и дизайнеров), «Mитературная газета» и «Огонек». екоторые их руководители (особо отличился заместитель главного редактора «Mитературки» зюмов) исподволь тормозили процесс, а затем, по сути, предъявили ультиматум активистам движения, угрожая выйти из него.

оэтому учреждение « емориала» затянулось. 29—30 октября в оме кино состоялась подготовительная конференция. Она была довольно представительной: было зарегистрировано 338 делегатов из 59 городов страны. онференция должна была обсудить задачи и устав общества, но в центре дискуссии оказались такие политические и идеологические вопросы, как временные рамки предстоявших исследований, отношение к проблемам современной общественной жизни, правомерность употребления понятия «сталинизм». Эмоции захлестывали зал. Одни и те же выступления вызывали рукоплескания и свист, стычки доходили до рукоприкладства. &урно обсуждалась проблема толерантности. ы развалим движение, если будем нетерпимыми, говорилригорий &акланов, ибо в нашей стране нет невиновных. ерпимость нужна, уточнял Mев азгон, но воспитание будущих поколений должно быть основано на четком различении черного и белого: к чему-то надо быть терпимым, а к чему-то — абсолютно нетерпимым. ризывы к сбалансированному подходу натыкались на радикальные декларации, стремление создать общесоюзное общество — на защиту конфедеративных принципов его построения 56. ак видно, острые разногласия в рядах демократического движения в оссии и оюзе обозначились уже на эмбриональной его стадии. отребовались величайшее мастерство и такт ведущих конференцию (прежде всего Юрия Афанасьева), чтобы уберечь первый форум «мемориальцев» от срыва.

MА А 1 123 1985—1988. ë M. TО АMЬ ?

Учредительную конференцию удалось подготовить и со-	вестного поэта: « м бы не слушать эту речь, им палец бы к кур-
брать лишь 28 января 1989 г. роблему с помещением 57 помог	ку…». ончается 1988 г. инске зверствуют.	реване
решить Юрий ыжов, в то время ректор А . а этот раз в о-	и билиси скоро будут убивать. уйбышеве, на ахалине,
ме культуры института собрались 489 делегатов из 107 городов.	в Tернигове уличные демонстрации добиваются невообразимо-
поры кипели и здесь, но в конечном счете удалось договорить-	го — смещения особенно одиозных первых секретарей обкомов.
ся и о целях общества (был достигнут компромисс), и о его ор-	Обстановка накаляется.
ганизации и структуре. числу учредителей была добавлена	се это усиливало консервативные склонения в партийном,
«инициативная группа граждан», представители которой, оттес-	государственном аппарате, в силовых, карательных и идеологиче-
нив прежних учредителей, и возглавили общество. устав вклю-	ских ведомствах. ротив дальнейшего развертывания политиче-
чили положение о том, что членство в « емориале» несовмести-	ской реформы стали выступать вчерашние умеренные «перестрой-
мо с пропагандой и практикой национальной и расовой	щики». высшем политическом руководстве начал подспудно
нетерпимости 58. Участники конференции отмежевались от экс-	меняться баланс сил. озникает скрытая еще оппозиция орбачеву
тремистских течений и взглядов, в частности от общества « а-	и его сторонникам, как тогда говорили, «справа». аметился кри-
мять», вознамерившегося было поучаствовать в деятельности	зис самой перестройки.
« емориала».	те годы и месяцы меня, как и многих других, не покидало
скоре « емориал» уступил свою политическую состав-	тревожное чувство уходящего времени, обратимости многих пе-
ляющую иным движениям и организациям. Однако он еще при-	ремен. онечно, время съели десятилетия «застоя». коренными
нял активное участие в парламентских выборах 1989 и 1990 гг.	преобразованиями, полагает адим едведев, опоздали на 15—20
сторико-архитектурный комплекс в память о жертвах террора	лет. Я бы уточнил: на 20—25. ероятно, легче было бы старто-
в столице не создан до сих пор. все же, пройдя через расколы	вать в первой половине 60-х годов, когда еще не угасла инерция
и компромиссы, « емориал» выжил и продолжает играть замет-	хрущевских перетрясок, сколь ни разнонаправлены они были.
ную роль в общественной жизни страны 59.	огда не прошел еще несколько новых витков противо-
о второй половине 1988 г. в движение вовлекаются и более	стояния с Uападом. огда начавшему пробуждаться обществу
широкие слои общества. роходят митинги, разрешенные и не-	еще не показали — многократно и выразительно, — что полити-
санкционированные. а них все громче звучит антивластная ри-	ческие и идеологические основы строя не подлежат обсуждению.
торика. оскве, Mенинграде милиционеры и характерные лич-	когда интервенция 1956-го в енгрии, предпринятая в страхе
ности в штатском следят за порядком, слушают выступления,	и замешательстве, еще не была хладнокровно и расчетливо по-
которые еще год-два до того были немыслимы и на закрытых со-	вторена подавлением « ражской весны» в 1968-м и закреплена
браниях, но не вмешиваются. 7 октября 1988 г., в очередную го-	в «доктрине &режнева». о то было еще время, когда будущие
довщину «брежневской» онституции, я стою на стадионе «Mо-	инициаторы и лидеры перестройки проходили свои первые поли-
комотив» (улица арата в Mенинграде), где под председатель-	тические университеты и были удалены от власти в государстве,
ством Андрея Алексеева и будущего российского депутата Юрия	а все ее верхние эшелоны были плотно укомплектованы людьми,
естерова идет митинг. ечи становятся все резче. мотрю на	которых талин формировал по своим лекалам, как ракон
молоденьких стражей порядка, и невольно вспоминаю слова из-	в пьесе варца 60. сожалению, и пришедшие к власти партий-
TА Ь 1	MА А 1	125
124 О А	1985—1988. ë M. TО АMЬ ?

ные реформаторы относились ко времени как к возобновляемому	ля историков и идеологов, переосмысливавших общую
ресурсу. Они не воспользовались, в частности, четырьмя-пятью	концепцию развития мира и оссии в веке, фигура ефтера
годами, которыми располагали для проведения настоящей эконо-	была знаковой, а его истолкование альтернативности, противо-
мической реформы. онимание утерянного времени придет поз-	поставленное заданности формационного процесса, пресловутой
же61. оворили о механизме торможения — и торможение преоб-	«пятичленке» — паролем и стержнем обсуждения на этом круг-
разований нетрудно было заметить. о в обществе усиливались	лом столе 63. вои соображения об истории и современности,
и иные опасения: что торможение политически и психологически	об альтернативе Октябрю 1917 г. и об альтернативе, вставшей
формировало среду, в которой могут быть предприняты попытки	перед горбачевской перестройкой, высказал и я. а это выступ-
реставрации. аверху партийно-государственной пирамиды все	ление и отозвался итрошилов, человек явно незаурядный, вы-
быстрее консолидировались реакционеры и консерваторы. аза-	работавший оригинальное видение мира, свое обдуманное отно-
лось, они настигают начавшиеся реформы, как «сумасшедший	шение к происходящему в стране. исьмо требовало ответа.
с бритвою в руке». Tуть позже это станет очевидным.	искуссия в журнале, письма, которые за нею последовали,
	то, что в них было сказано, и то, что осталось за кадром, — не-
	стесненный разговор о главном, документы времени и о времени,
А'Ь& А& * У447О6 4&О	теперь все больше удаляющемся. Я воспроизвожу их без ком-
	ментариев.
1989 г. судьба преподнесла мне неожиданный и тем более до-
рогой подарок. езнакомый мне человек, ладимир итроши-	А'Ь& А& * О%' * * 64
лов из Анадыря, отрекомендовавшийся «потомственным рус-	ошибках и прозрениях российской интеллигенции ищем
ским рабочим в пятом колене»62, откликнулся на одну из моих	мы ответ на самый, может быть, актуальный вопрос сегодняш-
ранних «перестроечных» публикаций. Это было выступление на	него дня — об альтернативах на историческом пути оссии.
круглом столе, организованном горем антиным, главным ре-	опрос, однако, на мой взгляд, ставится весьма часто упро-
дактором журнала, энергично расчищавшего наше обществове-	щенно, а потому неверно. споре о том, существовали ли альтер-
дение от догматических завалов.	нативные варианты развития в той или иной точке историческо-
руглый стол, состоявшийся осенью 1988 г., был в научной	го пути, как бы пропускают принципиальный этап: выяснение
жизни осквы заметным событием. Он был приурочен к 70-ле-	того, в чем конкретно заключалась альтернатива осуществивше-
тию ихаила Яковлевича ефтера, историка и историософа, ос-	муся развитию. ли точнее: обсуждение альтернатив ведется
нователя и руководителя сектора методологии истории академи-	в тех же категориях и на том же языке, какими мыслили и гово-
ческого нститута истории в 1960-х годах. ема круглого стола	рили непосредственные участники событий.
«Альтернативность в историческом процессе» была выбрана не	начале XX в. ученые и политики, сформировавшиеся
случайно: то была прямая перекличка с «шестидесятническим»	в русле марксистской идеолого-теоретической традиции или
пересмотром квазимарксистской ортодоксии в секторе ефтера,	испытавшие ее влияние, при всех различиях позиций были убе-
разгромленном в начале 1970-х годов идеологическими стражни-	ждены в том, что ход общеисторического развития в мировом
ками из Отдела науки .	масштабе предопределен, а альтернативность связана преиму-
TА Ь 1	MА А 1
126 О А	1985—1988. ë M. TО АMЬ ? 127

щественно со сроком и способом перехода от капитализма к социализму. оразительно, но факт: весьма многие их противники, исходившие из иных ценностных и теоретических посылок, видели исторический процесс в сходной перспективе. ри этом сторонники социализма видели капитализм в постоянстве его основополагающих характеристик, а социализм рассматривали как осуществившуюся давнюю мечту человечества, которая впервые обрела твердую научную почву. Утопия в общественном сознании была возведена в ранг науки.

в наши дни утопия продолжает тяготеть не только над обыденным, но и над некоторыми важными сферами научного сознания и если не расплющивает его непререкаемыми постулатами, как было еще совсем недавно, то определяет общее русло, в котором ведутся споры. арактерный пример — дискуссия о том, построен ли социализм в нашей стране. адикальная позиция, отвергающая зафиксированные в авторитетных документах догмы, эмоционально импонирует многим из нас, но, на мой взгляд, укрепляет, а не ослабляет мифологическое видение исторического процесса. о этой схеме всемирная история предстает как смена формаций, неотвратимо следующих одна за другой, и коммунизм как общество, идущее на смену капитализму.

действительности XIX век передал веку в качестве главного вопроса не проблему собственности, частной или общественной (в чистом виде не существует ни та, ни другая, а противоположность между ними была явно абсолютизирована), а проблему отсталости одних обществ по сравнению с другими в мире, где во много раз возросли разрывы между ними и их взаимозависимость. ак возникла отсталость и почему она стала ощущаться как нетерпимое явление — предмет особого разговора. Uдесь я хочу лишь подчеркнуть, что практика, опирающаяся на социалистическую доктрину, стала средством,

спомощью которого некоторые общества попытались — одни

сбольшим, другие с меньшим успехом — если не преодолеть,

128 TА Ь 1

О А

то по крайней мере уменьшить степень отсталости, ослабить ее давление, либо, если говорить о больших державах, восстановить утрачиваемый на протяжении длительного времени вес на мировой арене и превратиться в сверхдержаву.

Октябрьская революция 1917 г. оказалась одним из самых главных событий не потому, что она показала, как мы недавно утверждали, дорогу в будущее всему миру, а потому, что она создала экономические и политические структуры, адекватные мироощущению и существенным устремлениям отставших обществ и многочисленных социальных слоев. Альтернатива действительным и мнимым дефектам европейского капитализма и колониализма была выдвинута и воплощена в жизнь, a ее ядром стала концентрация экономической и политической власти в руках государства внутри страны и мессианская идея, обращенная вовне. чему это в конечном счете привело, хорошо известно.

а XIX партконференции . Я. &акланов высказал замечательную мысль, что люди за свою историю не раз боролись за собственное порабощение с такой энергией и страстью, с которой позволительно бороться только за свободу. Эту мысль следует продолжить. Tтобы люди сражались за собственное рабство, необходимо, чтобы в общественном сознании произошла принципиальная подмена понятий в соответствии с известной формулой антиутопии . Оруэлла: «свобода есть рабство». Однако антиутопия — не противоположность утопии, она вырастает из утопической мечты и противополагает себя тем действительным дефектам социальной организации, протестом против которых выступает утопия. нвариантным во всех социалистических учениях был акцент на коллективистские ценности и на подчинение частного интереса общему.

XIX веке одно из течений социализма заявило себя научным социализмом. а уровне науки своего времени оно проанализировало общественный порядок, который доминировал в то время по крайней мере в наиболее развитых странах вропы и,

MА А 1 129 1985—1988. ë M. TО АMЬ ?

во всяком случае, в Англии. Это течение не занималось конструированием деталей будущего строя, однако некоторые общие идеи о характере общества, идущего на смену капитализму, считались неоспоримыми, хотя и содержали утопические моменты.ак показал исторический опыт, именно в этой части учение содержало элементы ненаучные, утопические. ерьезным испытаниям марксизм подвергся, когда в ряде стран произошли антибуржуазные революции, а капитализм, описанный арксом, претерпел глубокую трансформацию. &олее того, марксизм как доктрина желанного будущего содержал некоторые элементы, которым — в той мере, в какой они не были преодолены в ходе последующего развития, — предстояло сыграть роковую роль.о-первых, экономический строй будущего общества рисовался как полное и решительное отрицание существующего порядка. Упразднение частной собственности, в которой видели главный, если не исключительный источник всех социальных зол, должно было, как подразумевалось, повлечь за собой ликвидацию хозяйственно обособленных производственных единиц, товарного производства, рынка, конкурентного отбора эффективных звеньев и выбраковки неэффективных, заместить все это централизованной, научно управляемой системой. Уже в этом была заключена не осознававшаяся вполне опасность авторитаризма.

о-вторых, противопоставление «государства типа а- рижской коммуны» системе представительной демократии и разделения властей, наивная убежденность в том, что ликвидация частной собственности является достаточной гарантией гражданских прав, недооценка демократических институтов и процедур, проистекавшая из представления, что демократия как форма государства должна отмирать.

принципе эти не выдержавшие исторического испытания, восходившие к предшественникам-утопистам компоненты теории, хотя они и занимали в ней важное место, можно было преодолеть, тем более, что сами классики не раз возражали против догматизации их воззрений. несчастью, однако, теорети-

130 TА Ь 1

О А

ческие построения вместе с прозрениями и заблуждениями были восприняты их последователями целиком как «учение», разновидность религиозной, а не научной доктрины. еория подверглась нарастающей идеологизации, а идеология с ее односторонней абсолютизацией «классового подхода» получала санкцию якобы от науки.

онечно, этот процесс имел свои социальные и исторические корни. !о в особенности сегодня, когда так часто раздаются призывы вернуться к незамутненным последующими извращениями истокам марксизма, преодолеть «деформации» и т. д., необходимо в полной мере отдать себе отчет в ответственности, которую несет на себе доктрина или, точнее, дефектность некоторых из ее несущих конструкций.

вою роль, разумеется, сыграли и социокультурные традиции отставших стран.

о только соединение того и другого могло дать такую гремучую смесь. так, «обвиняемый» — утопия. ак на всяком нормальном суде, должны быть приняты во внимание и смягчающие, и отягощающие вину обстоятельства. &ервое — социалистическая утопия возникла как антитеза реальному социальному злу, капитализму, который, в особенности в отставших странах, обнаруживал не только антигуманность, но и — как казалось — неспособность решить ключевые вопросы социальной жизни. Отталкиваясь от известного афоризма #. 8еца, «всегда найдется эскимос, который станет учить жителей Африки, как им спасаться от жары», можно сказать, что в жизненном опыте персонажа, страдающего от холода, нет ничего, что помогло бы ему осознать невыносимость зноя. Однако сегодня — и это, несомненно, отягчающее обстоятельство — наш «эскимос»- утопист может получить, если захочет, исчерпывающее знание об Африке.

начале в. произошло раздвоение социалистической теории и практики. еальное продвижение социализма, пони-

MА А 1 131 1985—1988. ë M. TО АMЬ ?

маемое как утверждение в той или иной форме коллективистских принципов, шло не только в тех странах, где произошли революции, осознавшие себя как социалистические. еятельности международной социал-демократии, хотя и не только ей, современное западное общество в значительной степени обязано введением коллективистских элементов в экономику

исоциальную жизнь. Uдесь наряду с социалистической идеологией параллельно существовали и развивались также выросшие в лоне европейской цивилизации доктрины, которые противостояли утопии и делали упор на индивидуалистические ценности, на суверенитет личности, на ограничение общественного вмешательства в частную жизнь. ранцузские революционеры XVIII века не заметили, что лозунги свободы

иравенства мирно уживаются только на плакатах, что последовательное осуществление одного принципа ставит границы peaлизации второго. лишь постепенно в реальной общественной практике стали вырабатываться способы соединения противоречивого, дающего постоянные сбои компромисса личностных и коллективистских ценностей. ными словами, хотя XX век и не принес, как ожидали, победы социализма во всем мире, социализм как мощная социально-историческая интенция нашего времени «сработал» на «облагораживание», модификацию капитализма. странах, которые марксистам в начале столетия казались наиболее созревшими для перехода к социализму, альтернатива «капитализм или социализм» оказалась снятой историческим процессом, во всяком случае на обозримый период.

наче развернулись события на востоке вропы, а затем и в некоторых других странах. азительно отличие сталинского образца общественного устройства от мечтаний утопистов!о нельзя отрицать, что между социально-экономическим строем, утвердившимся в нашей стране, и социалистической идеей существует несомненная и органичная связь. Он во многом отличался от позитива теоретической модели, но довольно последо-

132 TА Ь 1

О А

вательно воспроизводил ее негатив — отрицание предшествующего порядка: вместе с частной собственностью был упразднен рынок, партия-государство подмяла под себя гражданское общество как систему самодеятельных и независимых общественных институтов и инициатив, а принцип «класс против класса» стал определять не только политическую, но и культурную жизнь.

ам еще предстоит осмысливать, какие выводы вытекают из признания исторически длительного сосуществования двух систем. а мой взгляд, современная эпоха не только не обещает перехода от капитализма к социализму (предсказывать, что произойдет за пределами обозримого периода, — дело фантастов, а не ученых), но и не доказывает превосходство (даже потенциальное) «реального социализма» (о сталинской или продолженной, «застойной» модели и говорить нечего) перед современным высокоразвитым капитализмом, который продемонстрировал свою способность к саморазвитию, к самоотрицанию некоторых своих черт. « еальный социализм» сможет доказать свое превосходство постольку и тогда, поскольку и когда увенчается успехом перестройка. о всяком случае, было бы слишком самонадеянно утверждать, что именно этот строй уже обозначил высшую ступень в развитии человечества.

о, может быть, такое сопоставление вообще неправомерно, поскольку у стран, шедших в первом эшелоне модернизации, совершивших переход к капитализму еще в XVIII — первой половине XIX века, и у стран и народов, принадлежащих ко второму и последующим эшелонам, разные исторические судьбы, и вторые по объективным причинам не могли воспроизвести путь первых? &ыть может, социалистическая альтернатива капитализму в тех формах, в которых она до сих пор воплощалась в жизнь, — наиболее быстрый и эффективный путь уменьшения отсталости и ускоренного утверждения важных социальных ценностей? Tтобы ответить на эти вопросы, нельзя обойти два принципиальных момента.

MА А 1 133 1985—1988. ë M. TО АMЬ ?

о-первых, хотя внерыночные механизмы и выведенные из-под общественного контроля государственные институты позволили совершить рывок в создании индустриальных производительных сил и распространении некоторых элементов современной культуры, и те и другие стали практически непреодолимым препятствием для перехода на научно-индустриальную ступень мирового прогресса. Отставание вновь стало приобретать качественный характер, и это вытекает из блокирующих свойств модели.

о-вторых, «нормальное» функционирование этой модели даже в тех проявлениях, которые принято считать ее достоинствами, порождает социальный иммобилизм и вносит разложение в общество. ак, замена конкуренции фиктивным соревнованием и социальные гарантии занятости (хотя не для всех и не при всех обстоятельствах), жизнеобеспечения (хотя и на относительно низком уровне), получения образования (при любом уровне реальной подготовки и квалификации) и т. д. погашают важнейшие стимулы к напряженному труду, инициативе, самостоятельности.

концу века отчетливо обрисовалась главная, определяющая альтернатива, возникшая перед человечеством. Это не капитализм или социализм, а бытие или небытие, выживание или гибель. ельзя ставить в вину людям, направлявшим ход исторических событий в начале столетия, что они в то время не смогли подняться до такого видения перспективы, которое задали позднее Эйнштейн и ассел, хотя не вполне еще отчетливое ощущение « вропы над бездной» испытали некоторые серьезные мыслители уже после ервой мировой войны. о сегодня непростительно ни ученому, ни политику подменять истинную альтернативу ложной и выстраивать в соответствии с этим социальные приоритеты. ем более, что угрозу цивилизации создают не только действия определенного рода, но и бездействие.

онкретно говоря, это означает, что либо несмотря на все социально-исторические наслоения, возобладают общий инте-

134 TА Ь 1

О А

рес и стремление решать накопившиеся проблемы на основе консенсуса (для начала хотя бы существующих мировых центров), либо будет нарастать конфликтность, чреватая выходом событий из-под контроля ответственных сил.

Tто же касается внутреннего социального устройства на- ционально-государственных организмов, определяющим сегодня, на мой взгляд, является не выбор между капитализмом и социализмом в теоретически рафинированном виде, а между демократией и авторитаризмом в их бесчисленных конкретных модификациях. ормы экономической организации — соотношение «плана» и «рынка» — производное от этого основного выбора.

опулярный лозунг сегодняшнего дня в нашей стране: «больше демократии — больше социализма». ействительно, демократия представляет социально-историческую самоценность; по общему правилу, чем полнее и устойчивее утверждены в обществе демократические нормы и институты, тем дальше оно продвинуто по пути мировой цивилизации. этом смысле, хотя и условно, можно различить более и менее демократические общественные структуры, найти критерии, количественно верифицирующие процессы демократизации. ам же требуется не «больше» или «меньше» социализма, а иной социализм, органически сопряженный с демократией, с правовыми нормами,

сполитическими (а не одними лишь социальными) гарантиями,

сидеологическим плюрализмом и человеческим лицом.

$ середине 1980-х годов наше общество подошло к новой исторической развилке. $ажно адекватно оценить сущность вновь возникшей альтернативы. Утверждают подчас, что общество стоит перед выбором между радикальным и консервативным вариантами перестройки и главное зло — механизм торможения. не кажется, что эта оценка, если под перестройкой понимать переход к рынку, гражданскому обществу, политической демократии, правовому государству и т. д., чрезмерно оптимистична и успокоительна. !а исходе четвертого года перестройки наибольшую угрозу представляет механизм

MА А 1 135 1985—1988. ë M. TО АMЬ ?

реставрации — конечно, не старого режима, но «свежей», «обновленной» диктатуры, которую общество, уставшее от кризисных нарушений «нормального» хода жизни, может принять в обмен на восстановление порядка.

4Ь О 4 %А'Ь ;О О4&О7А 65

<…> ри всем моем, если и не систематическом, то все же пристальном внимании к кругу вопросов, обсуждавшихся

в№№ 1—2 журнала « абочий класс и современный мир», у меня впервые за мою жизнь возникло желание написать письмо с целью (естественной для нормального человека в нормальных условиях): поделиться, высказаться, поддержать либо, на худой конец, оспорить. обудительная причина — дух самого обсуждения и изложенная ами концепция исторических путей имперского образования с самоназванием « оюз оветских»... и т. д.

о сих пор обращаться было не к кому, солидаризироваться не с чем, опровергать некого — во всяком случае, в рамках публичной дискуссии, имеющей хотя бы минимальное право называться научной. Апеллировать с позиции идеала свободного исследования к апологетике невежества — на редкость бесплодное занятие. Обращаться с увещеваниями к очевидной корыстной недобросовестности — смешная акция. <...>

Яполагаю, что истинной, конечной и единственно плодотворной (хотя бы в потенции) целью всякого знания является пред-узнание. Uнание — условие комфортного существования

в«сегодня» и в «здесь». ред-узнание — возможность экспансии в пространстве и времени, возможность движения (не обязательно в направлении, заданном вектором) и, следовательно, риск — одно из сущностных условий пред-узнания.

се истинные пророки — « ассандры», к такому выводу я пришел еще на заре моей «туманной юности», и последующий мой опыт не опроверг этого убеждения. еотвратимый (роковой) удел ассандры — пребывать не услышанной, непонятой. <...> Tто будет завтра?

136 TА Ь 1

О А

. . .

ыбор — акт воли, стремящейся к осознанной ответственности. Осознанная ответственность — тяжкое бремя, посильное лишь человеку духовному. Я бы сказал: ответственность всегда духовна и наоборот (не путать с ответственностью так называемых ответственных — многоликим и безглавым порождением нашей системы).

ачав с этой дефиниции, сразу перейду к конкретике: вот уже четыре поколения в нашей державе выросли в обстановке целенаправленно культивирующегося безмыслия (эксперимент, не имеющий аналогов в мировой истории — во всяком случае, по длительности). А если прибавить (или вычесть?) вековые традиции оссийской империи, где тончайший слой культуры развивался на бездонном субстрате невежества и рабства... о, пусть ничтожно тонкая амальгама, она все же образовывала второй необходимый «электрод» для создания разности потенциалов: «ток» протекал, жизнь теплилась в организме сообщества (достаточно уродливого, правда, в системе координат европейской культуры), и это сохраняло возможность эволюционирования (реформы Александра II, иколая II, толыпина,евраль 17-го...).

Октябрь 17-го не только стер напрочь этот слой тончайшей позолоты, но вырвал корни, уничтожил культурно-истори- ческую преемственность существования имперского сообщества, аннулировал возможность и потенциал эволюционирования.амо по себе это не является, так сказать, историческим грехом. се дело в том, что предлагается взамен. ашем выступлении коротко и точно сказано: «Утопия в общественном сознании была возведена в ранг науки». &езусловно верно!

о и это бы еще не грех. ало ли как сакрализуется непрерывный процесс целеполагания в жизнедеятельности человеческих сообществ. « анкция якобы от науки»... — а грани XIX— XX веков не к Откровению же было обращаться за санкцией на построение модифицированного царства &ожия? ело другое,

MА А 1 137 1985—1988. ë M. TО АMЬ ?

что в массовом сознании произошла (и не могла не произойти) подмена истины, данной научным (якобы) предвычислением, истиной, данной в Откровении &ога живаго (Mенина и его, так сказать, предтечи — аркса).

о и этот грех не из числа смертных. ы хорошо знаем, что творческая энергия «добросовестного» заблуждения сплошь и рядом ничуть не менее плодотворна, чем прагматически исчисленное целеполагание. лассический пример: олумб на пути в благодатную ндию... онечно, и самый распоследний прагматик когда-нибудь уперся бы в новый континент. о много позже — эта истина для случая с олумбом имеет право на существование в качестве общего посыла. А неприобретение, в культурно-историческом смысле, тоже утрата, следствия которой не дано пред-узнать сполна. <...>

Я склонен думать, что утопические формы сознания не являются злом сами по себе, тем более, что они жестко «встроены в проект» человеческой вселенной. <...> все определяется величиной неизбежного разрыва между умополагаемой целью и реальной возможностью ее осуществления. <...>терминах теории информации, неполнота программы заполняется шумом. ум в системах человеческих сообществ определяет темп и величину видовой деградации (человек — животное общественное). ри достижении некоторых пороговых значений наступает распад данного сообщества, данной цивилизации.

тут я прихожу к вопросу: насколько же плодотворной оказалась энергия ленинского заблуждения? ( этом контексте проблема «добросовестности» мне не интересна.) ными словами: не перейдены ли пороговые значения — сколь смутные, столь и жесткие? спользуя военно-осадную лексику наших вождей, скажу: «мировой лагерь социализма» переживает жесточайший кризис. &еда в том, что конвульсии олема могут увлечь в небытие все человечество. Tто, хотя бы теоретически, может стабилизировать развитие кризиса?

138 TА Ь 1

О А

Одна возможность — скачок, прерыв непрерывности, революция. онечно, опыт последних двух столетий не позволяет здравому смыслу игнорировать трезвое заключение А. де оквиля: из революции, как из общего источника, вышло два потока. Один — к свободному устройству людей на земле, другой — к абсолютной власти. еальности ядерного мира, скатывающегося вдобавок к экологической катастрофе, не очень-то привлекательной, делают игру с результатом «фифти-фифти», притом еще, что сам процесс инициирует действие сил, не поддающихся прогнозу, да еще при учете наших специфических реалий... о это все из области пожеланий. у, а если оставаться на грешной земле: есть у нас силы, способные, могущие, консолидированные, с хорошей теорией, четкой программой, с опорой на достаточно массовый фундамент? равящая партия безусловно консолидирована, но без теории, программы и опоры. ных центров сил нет, как нет предпосылок для их возникновения назавтра. <...>

торой теоретический выход: построение механизма демократического разрешения лавинообразно обостряющихся противоречий. , вроде бы, начало есть (пусть пока мизерное), но сроки!.. сторический опыт утверждает, а наука подтверждает, что человеческая популяция адаптируется к новым условиям в лучшем случае в третьем поколении.

третий путь, очень, я бы сказал, не теоретический; условно назову его так: генерал, не получивший маршальских звезд на полях интер-(какой-то) войны и жаждущий отреваншироваться за грехи и за счет политической проституции.о чаемая стабилизация, которую сулит этот вариант, опять-та- ки исторически кратковременна. (А вожделеющих такого варианта, кстати, очень немало.) Эта стабилизация не решает проблем, но лишь консервирует их. а и потом, только свободное сообщество свободных людей способно предотвратить неуклонное сползание в катастрофу. евежественные рабы увидят эсхатологическую перспективу только за порогом необратимости (а господа рабов — равно несвободные люди.)

MА А 1 139 1985—1988. ë M. TО АMЬ ?