Кеннет Фремптон, Современная архитектура. Критический взгляд на историю развития - Стройиздат (1990)(0-500-20201-Х)(PDF) Русский, 5-274-00223-4

Гарнъе. Бойня, ЛаМуш, Лион, 1917

ли можно считать проверенным	ное сельскохозяйственное про-
образцом. Эти два варианта фак-	изводство. «Промышленный го-
тически являются противополо-	род» Гарнье, как и проект
жностями: если город Гарнье	Барселоны	Жоссели	(1904),
был изначально задуман расши-	послужил вдохновенным теоре-
ряемым и обладал определен-	тическим образцом планировки,
ной автономией благодаря тому,	к которому обращались в пер-
что его основой являлась тя-	вое десятилетие после Великой
желая промышленность, то Ру-	Октябрьской	революции	проек-
рисвилл Говарда был ограни-	тировщики	Советского	Союза.
чен в размерах и экономи-	Схема Говарда, в свою очередь,
чески зависим, так как его	была положена в основу рас-
основу составляли легкая про-	пространения реформистского
мышленность и мелкомасштаб-	движения городов-садов и в ко-

нечном итоге привела к созданию столь же прагматичной программы строительства новых городов, которая была разработана в Англии после второй мировой войны.

Градостроительные принципы Гарнье изложены в его книге «Общественные работы для города Лиона» (1920), а также воплощены в ряде соо- ружений—бойнях 1906—1932 гг., больнице Гран-Бланш

(1909—1930) и квартале «Соединенные Штаты», спроектированном в 1924 г. и построенном к 1935 г. Каждый из эти

154

					Фактически лишь немногое еще
					суждено было осуществить, сле-
					дуя путем критической интер-
					претации, за исключением, воз-
					можно, творчества двух						людей,
					которые до сих пор оставались
					как	бы	в	тени,—американца
					Шадраха		Вудса		и	итальянца
					Джанкарло Де Карло.
					Проект района Рёмерберг во
					Франкфурте-на-Майне, создан-
					ный Вудсом для конкурса 1963г.,
	Кандилис, Йосич и		Вудс. Проект Франк-		был прямым ответом на призыв
					ван	Эйка	к	«ясности		лабирин-
	фурт-Рёмерберг, 1963.		Макет	(проектиров-
					та», так как франкфуртская схе-
	щики Вудс и Шидхельм)
					ма	представляла			собой		город
	языка». В работах этого периода				в миниатюре на месте средне-
	он указывает на ту роль, которую				векового		центра,		разрушенного
	сыграла современная архитекту-				в годы второй мировой войны.
	ра в искоренении как стиля,				Вудс в соавторстве с Манфре-
	так и места. Он утверждал,				дом	Шидхельмом			предложили
	что в послевоенные годы гол-				конфигурацию в виде лабирин-
	ландские проектировщики не со-				та для магазинов, общественных
	здали ничего, кроме организо-				сооружений,			офисов		и	жилых
	ванного,	необитаемого «Ни-			зданий. В двухъярусном основа-
	где» функционального			города.	нии располагались предприятия
	Сомнения в способности про-				обслуживания и				автостоянки.
	фессии	удовлетворить		запросы	Этот проект, ставший событи-
	общества без помощи			«родного	ем в практике градостроитель-
	языка»	привели его к		вопросу	ства, был задуман в совсем иных

оподлинности самого общества. формах, чем работы Смитсонов

В1966 г. он вопрошал: «Если и Бакемы.

общество не имеет формы, как				Прямоугольные			«контрфор-
архитекторы		могут	создавать	мы»	зданий противопоставля-
свои контрформы?».				лись средневековой форме горо-
К 1963 г. «Группа X» уже				да и, помимо прочего, воплоща-
прошла стадию плодотворного				ли	обслуживаемую		эскалато-
обмена	и сотрудничества, что			рами трехмерную систему яру-
было	интуитивно		признано	сов,	промежуточные простран-
Смитсонами в опубликованной				ства которых можно было за-
в 1962 г. книге «Букварь „Груп-				полнить в соответствии с кон-
пы X"». С этого времени движе-				кретными		требованиями.			То,
ние существовало только в на-				что эта идея была предвос-
звании, так как все, что могла				хищена инфраструктурой					«Мо-
дать	созидательная		критика	бильной		архитектуры»		Йоны
CIAM,	уже	было	достигнуто.	Фридмана		(1958),	ни	в	коем
406

случае не умаляет величественности замысла Вудса.

Хотя проект района Рёмерберг во Франкфурте так и остался нереализованным, однако он был, без сомнения, величайшим достижением творчества Вудса и, возможно, одним из наиболее важных прототипов, разработанных «Группой X». По отношению к контексту существующего города и отказу от эскапизма «функциональной» и «открытой» моделей города в этом проекте сделана попытка поставить автомобиль на место и возродить традиции городской культуры.

Франкфуртская схема, реализованная в проекте Свободного университета в Западном Берлине (1973), много потеряла из-за отсутствия городского контекста. Расположенный в районе Далем, этот комплекс был лишен того городского культурного окружения, для которого задумывался и которому отвечал бы, будь он осуществлен во Франкфурте. Хо-

тя	университет	и представ-
ляет	собой нечто	вроде города

в микрокосме, однако он не обеспечивает оживленного разнообразия городской среды как таковой. Гибкость франкфуртского проекта в пространственных формах была заменена в

Западном Берлине идеализацией гибкости в технических формах — поэтической, но несколько неудобной на практике деталировкой модулированного фасада, скомпонованного из сменных стальных ячеек системы Жана Пруве.

Вудс и Шидхельм. Свободный университет. Зап. Берлин — Далем, 1963—7973. Разрез и план первого этажа

В 1964 г. концепция франкфуртского плана Вудса была развита дальше в плане Де Карло для Урбино. В этом плане, разработанном на основе исчерпывающего топографического анализа, больше места отводилось тактике сохранения и восстановления старого, чем созданию нового. План Де

Карло демонстрировал окончательный переход «Группы X» к

антитезису картезианского проекта «Лучезарного города». Идея Де Карло о новом (после реконструкции) использовании существующего жилого фонда во всех случаях, где это только

было возможно, была принята в качестве главной политической

407

линии в недавних исследова-

ненная

архитектура»,

где

он

ниях проблем жилищного строи-

рассмотрел последствия

декла-

тельства. Эти исследования убе-

рации CIAM

1928 г.:

дительно доказали, что, несмо-

«Сейчас, 40 лет спустя после кон-

тря на обычно достигаемую вы-

сокую плотность застройки, по-

гресса,

мы

видим,

что

предложения

того времени превратились в дома,

требуется

примерно

в

течение

микрорайоны,

пригороды

и

целые

50 лет возводить новые дома,

города.

Осязаемые

злоупотребления,

чтобы компенсировать статисти-

испробованные

сначала

на

бедных,

ческий

«жилищный

дефицит»,

а затем даже и

на

не совсем бедных,

стали культурным алиби для самых

образовавшийся за время, израс-

свирепых

экономических

спекуляций

ходованное на снос существую-

и наиболее тупой политической не-

щих и строительство

новых жи-

способности.

Однако

эти

«почему»,

лых зданий.

так

беспечно

оставленные

без

вни-

мания во Франкфурте, до сих пор

Подобные

соображения

в

беспокоят

нас.

Мы

имеем

полное

конце

концов привели

«Группу

право

спросить,

почему

жилищное

X» к тем вопросам, которых

строительство должно

быть

настолько

она

всегда

усердно

избегала,

дешевым, насколько это возможно, и

а именно, к политике. Этот

почему, например, не более дорогим;

почему вместо того чтобы стремиться

поворот в сознании был со всей

свести к минимуму площадь, толщину

очевидностью

продемонстри-

стен, расход материалов, мы не пы-

рован

на

триеннале

1968

г. в

таемся

сделать

жилые дома

простор-

ными,

защищенными,

изолированными,

Милане,

когда

Вудс,

чувствуя

удобными,

хорошо

оборудованными,

симпатию к радикально на-

предоставляющими

богатые

возможно-

строенным студентам,

помогал

сти для личной жизни человека, об-

им сокрушать свою собственную

щения,

развития

индивидуального

твор-

чества?

Никого

в

действительности

работу. Лишь годом раньше он

не удовлетворит ответ, который апел-

писал:

лирует

к

нехватке

ресурсов — нам

«Чего мы ждем? Разве мы

всем

известно,

как

много

потрачено

на войны, на строительство ракет и

мечтаем

узнать

о

новом

преступле-

противоракетных

систем,

на

«лунные

нии с использованием еще более

проекты», на дефолиацию лесов в

секретного

оружия — новости,

кото-

борьбе с партизанами, на разгон де-

рые придут к нам по воздуху, улав-

монстраций,

порождаемых

гетто, на

ливаемые

чудесными

транзисторными

раздувание

искусственных

потребно-

приемниками

где-то

в

недрах

наших

стей

и

т. д.».

все более и более дичающих жилищ?

Наше

оружие

становится

все

более

и более

сложным,

наши

дома

все

Для

Де Карло

студенческие

более

и

более

упрощаются.

Таким

выступления 1968 г. были не

ли должен быть баланс самой

бога-

той цивилизации в истории челове-

только логичной

кульминацией

чества?»

кризиса

архитектурного

образо-

вания, но также и отражением

Ту же тему поднял и Де

глубоких и более

значительных

Карло в 1968 г., составив кон-

противоречий

архитектурной

спективный

анализ

идейного

практики

и

теории

(последняя

развития современной архитек-

часто

служила

маскировкой

туры

под

заголовком

«Узако-

для истинно властвующей элиты

408

Вудс и Шидхельм. Свободный университет, Зап. Берлин — Далем, 1963—/975. Фасад системы Жана Пруве

и эксплуатации, пропитывающей все общество). В качестве примера Де Карло цитирует материалы восьмого конгресса CIAM, с сентиментальных рассуждений которого о «сердце города» в основном и началось последующее разрушение традиционного городского ядра (ироничный, если не циничный процесс, достигший своего апогея десятилетием позже). Как заметил Де Карло, настоящая подоплека этого предприятия не ускользнула от критиков западного общества, которые рассматривали процесс обновления города как повод для выселения бедноты на его периферию89.

К середине 1960-х гг. большинство членов «Группы X», за исключением ван Эйка, Вудса и Де Карло, казалось, предпочитали не замечать разрушения урбанистического наследства, проводившегося во имя спекуляций. Возможности «Группы X» оказались нереализованными, ее изобретательская энергия истощилась перед лицом неразрешимой ситуации. Может быть, это прозвучит па-

радоксально, но сейчас влияние группы сказывается не столько

в разработанных ею архитектурных решениях, сколько в заставляющих думать критических работах ее членов.

409

ческая революция последнего столетия — нечто большее, чем просто техническая революция. Фактически современная техника призвана разрешить не только количественные и экономические проблемы. Соответствующим образом осознанная, она может помочь нам

заменить обесцененные мотивы историзма такими формами, которые придадут нашей среде характер и тем самым превратят ее в подлинное место».

Вуаль, которую фотолитография набрасывает на архитектуру, не нейтральна. Высокоскоростные процессы фотографии и репродуцирования, безусловно, являются не только политической экономией знака, но и коварным фильтром, с помощью которого наша чувственно воспринимаемая среда стремится отделаться от своей конкретной ответственности. Если большинство современных зданий выигрывает в реальности, то их фотогенические качества сводятся на нет бедностью и грубостью деталировки. Вновь

и вновь дорогая и нарочитая демонстрация как конструкции, так и формы проводит к проигрышу в интимности, к тому, что Хайдеггер определил как потерю «близости». Действительно, как редко мы встречаем теперь современные здания, в которых способность выбранной тектоники к изменениям проникала бы в самые сокровенные части сооружения не как объединяющая сила, но как смягчение восприимчивости. О том, что современное общество еще обладает способностью к такой гибкости, свидетельствуют лучшие работы Аалто. Вопреки его вдохновляющему примеру, нынешние тенденции — упростить здание с помощью самого способа его возведения — вновь возвращают нас к замечанию Хайдеггера о том, что здание, жилище, развитие человека и бытие составляли неделимое целое.

5 глава

Критический регионализм:

современная архитектура и культурная самобытность

«Феномен универсализации, являясь достижением человечества, вместе с тем сопровождается незаметным разрушением не только традиционной культуры, что еще можно было бы поправить, но также и того, что я по отношению к настоящему времени буду называть созидательными элементами великих цивилизаций и великой культуры — тех элементов, на основе которых мы интерпретируем жизнь, которые

я называю этическими и мифическими, первоосновами человечества. Отсюда возникает конфликт. Мы чувствуем, что эта единая мировая цивилизация создается ценой утраты культурных ресурсов, благодаря которым великие цивилизации становились великими. Эта опасность выражается, помимо других вызывающих беспокойство признаков, также в крепнущей на наших глазах посредственной цивилизации, кото-

рая является абсурдной копией того, что я только что назвал элементарной культурой. Повсюду обнаруживаешь

одни и те же плохие фильмы, те же автоматы, те же ужасы из пластмассы или алюминия, ту же сотрясающую воздух пропаганду и т. д. Кажется, что человечество, в массе своей приблизившись к основам потребительской культуры, также в массе остановилось на уровне некой субкультуры. Таким образом, мы подходим к главной проблеме, с которой столкнулись народы, недавно приобщившиеся к цивилизации: следует ли отказаться от старого культурного прошлого, в котором заключалось право нации на существование, ради продвижения вперед?.. Отсюда парадокс: с одной стороны, она (нация) должна беречь свое прошлое, укреплять национальный дух и выдвинуть перед колониалистами требование духовного и культурного возрождения. Однако для того чтобы занять свое место в современном мире, необходимо участвовать в научной, технической и политической рационализации,

что	зачастую		требует	полного	отка-
за	от	культурного		прошлого.	Это
факт:		любой	культуре	сложно выдер-

; жать и впитать шок современной

цивилизации. Вот в чем заключается парадокс: как стать современным, не забывая истоков, как вдохнуть жизнь в старую дремлющую цивилизацию, буду-

чи	одновременно и	частью	всеоб-
щей	цивилизации...
	Трудно сказать,	что стало	бы с

нашей цивилизацией, если бы она действительно встретила другую цивилизацию не шоком завоевания и гос-

подства, а каким-то иным способом. Но мы должны признать, что эта встреча еще никогда не представляла собой истинного диалога. Именно поэтому мы сегодня переживаем своего рода временное затишье, или междуцарствие, мы больше не можем практиковать догматизм единственной истины, но еще не способны преодолеть скептицизм, в котором мы погрязли. Мы — в туннеле, на пути от сумерек догматизма к рассвету реальных диалогов».

Поль Рикёр. «Всемирная цивилизация и националь-

ные культуры». 1961 г.

Под термином «критический регионализм» я подразумеваю не характерную именно для данной местности архитектуру, которая когда-то сложилась в результате совместного взаимодействия климата, культуры, мифа и ремесла. Скорее, я отождествляю его с недавними региональными «школами», главной задачей которых было отражение и обслуживание того или иного ограниченного региона, где они возникли. Среди других факторов, вызвавших появление такого регионализма, можно назвать не только достижение известноно уровня благосостояния, но также и своего рода антицентризм — по крайней мере стремление к определенной культурной, экономической и политической независимости.

Концепция местной, или национальной культуры является парадоксальным предложением не только из-за сегодняшнего очевидного противопоставления «коренной» культуры и всеобщей цивилизации, но также и потому, что на внутреннее развитие любой цивилизации, как древней, так и современной, влияет взаимообмен с другими культурами. Как указывает Рикёр в приведенной выше цитате, сегодня в большей степени, чем когда-либо, региональную или национальную культуру следует считать местным проявлением «мировой культуры». Безусловно, не случайно, что это парадоксальное предположение возникает в то время, когда всеобщая модернизация все глубже подрывает все формы тради-

460

461

ционной, основанной на сельс-

ные сборные элементы не толь-

ком хозяйстве самобытной куль-

ко соответствуют ценностям все-

туры. С точки зрения «крити-

общей цивилизации, но также и

ческой теории» (см. «Введе-

«заявляют» о ее способности к

ние»), мы должны рассматри-

стандартизации, тогда как моно-

вать региональную культуру не

литные

своды-оболочки — ис-

как некую относительно неиз-

ключительные по своей изобре-

менную данность, но скорее как

тательности конструкции, возве-

нечто,

что

сегодня

развивают

денные на уникальном участке.

как-то застенчиво. Рикёр счита-

В

свете

высказываний

Рикёра

ет,

что

существование любого

можно считать, что сборные эле-

рода

самобытной

культуры

в

менты утверждают нормы всеоб-

будущем будет, в конце концов,

щей цивилизации,

а

своды —

зависеть от нашей способности

ценности самобытной культуры.

к созданию жизненных форм ре-

Эти разные формы работы с бе-

гиональной культуры при одно-

тоном можно также истолко-

временном

усвоении

влияний

вать

как

противопоставление

извне как на уровне культуры,

рациональности

нормативной

так и на уровне цивилизации.

техники иррациональности сим-

Подобныйпроцесс ассимиля-

волической конструкции.

ции

и

интерпретации кажется

Другой «диалог» звучит, как

очевидным в творчестве датского

только мы переходим от эконо-

мастера Йорна Утцона и прежде

мического

оптимума

сборной

всего в церкви Багсверд, постро-

конструкции ограждения

(будь

енной им в пригороде Копен-

то бетонные панели или патен-

гагена в 1976 г. В этом зда-

тованное

остекление

крыши) к

нии предварительно изготовлен-

далекому

от оптимума

каркасу

ные

элементы

заполнения,

и

своду,

перекрывающему

неф.

имеющие

стандартные

размеры,

Такое решение свода — относи-

с особой

выразительностью

тельно

неэкономичная

модель

вмонтированы в железобетонные

конструкции по сравнению, ска-

своды,

которые

перекрывают

жем, со стальными фермами —

главные

общественные объемы.

умышленно выбрано из-за его

С первого взгляда эта комбина-

символического смысла. В за-

ция модульных сборных эле-

падной культуре свод обознача-

ментов

и

деталей, замоноли-

ет священность. И вместе с тем

ченных на месте, может пока-

свод такой

конфигурации

едва

заться

всего

лишь интеграцией

ли

можно

считать

западным.

всех имеющихся сейчас в нашем

Единственный прецедент тако-

распоряжении форм

работы

с

го сечения в религиозном кон-

бетоном, однако метод объеди-

тексте

встречается

лишь

на

нения

этих

форм

отличается

Востоке — это

крыша

китай-

ссылками

на

противоположные

ской пагоды, о чем Утцон писал

ценности.

в своем эссе «Платформы и пло-

С одной стороны, предвари-

скогорья. Мысли датского ар-

тельно

изготовленные

модуль-

хитектора»

(1962).

462

\

Утцон. Церковь Багсверд близ Копенгагена, 1976. Продольный фасад и разрез

Незаметные «двойные» намеки, которыми изобилует эта изогнутая бетонная крыша, заключаются не только в мнимой своенравности интерпретации восточной формы балки и в западной технологии бетона; хотя размеры главного свода над нефом и верхний свет и наводят на мысль о присутствии божества, однако это сделано таким образом, чтобы предотвратить исключительно западное или восточное прочтение формы, которым утверждается это ощущение. Подобная двойная интерпретация («за- пад-восток») допустима при рассмотрении деревянных оконных переплетов и обшитых досками внутренних стен, которые кажутся ссылкой на северную традицию культовой архитектуры и на украшенные орнаментом традиционные деревянные элементы китайской и японской архитектуры. По-видимому, за

этими процедурами разрушения и повторного синтеза скрыты следующие намерения: во-пер- вых, оживить в определенном смысле обесцененные западные формы с помощью восточной трактовки их сущностной природы; во-вторых, указать на секуляризацию учреждений, представляемых этими формами. Это — явно более подходящий способ «подачи» церкви в эпоху обмирщения, когда существует риск вырождения традиционной культовой иконографии в кич.

Однако особенности церкви Багсверд, связанные с местом, которое она занимает во вре-

мени и пространстве, не исчерпываются лишь оживлением западных элементов с помощью восточных очертаний и наоборот. Утцон также придал ей вид сарая, использовав сельскохозяйственную метафору, чтобы сообщить религиозному учреждению образ гражданского зда-

463

Кодерч. Жилой блок ИСМ, Барселона, 1951, План типового этажа и общий вид

ния. Однако эта несколько за-
гадочная метафора — сочетание
религии с сельскохозяйственной
культурой — может				заиграть
по прошествии какого-то време-
ни: когда окружающие					здания
деревья разрастутся, церковь об-
ретет положенные ей				границы.
Территория, обозначенная этим
растительным покровом, без со-
мнения, в будущем будет способ-						тического регионализма, пригод-
ствовать прочтению здания уже						ного для народности в целом.
не как		сарая,	но как храма.			Эту двуединую программу впер-
	Примером ясно выраженного					вые публично объявил Боигас
антицентристского регионализ-						в своем эссе «Возможности ар-
ма было каталонское националь-						хитектуры Барселоны», опубли-
ное	движение,		которое		вновь	кованном в 1951 г. Различные
возникло с образованием «Груп-						культурные импульсы, под влия-
пы	Р»	в Барселоне			(1951).	нием которых складывался этот
Эта группа, которой руководили						разнородным регионализм, под-

X.М. Сострес и Ориоль тверждали безусловно гибрид-

Боигас, с самого начала оказа-						ную природу современной регио-
лась	в	сложной		культурной		нальной культуры. Прежде все-
ситуации. С одной стороны, она						го, следует назвать каталонскую
была обязана возродить анти-						традицию строительства из кир-
фашистские ценности рациона-						пича, которая идет от модер-
лизма	и	методику		GATЕРАС		низма, затем — влияние творче-
(довоенное			испанское		крыло	ства Нейтры	и неопластицизм
СIАМ),		с	другой — ее		члены	(несомненно,	стимулированный
осознавали политическую ответ-						работой Бруно Дзеви «Поэтика
ственность за создание реалис-						неопластической архитектуры»,
464

опубликованной

в

1953

г.).

турная

мастерская

в

конце

Далее отметим влияние неореа-

1960-х гг. приняла открыто

лизма итальянского архитектора

«гезамткунстверковский»

под-

Игнацио Гарделлы, который ис-

ход. Построенный ее архитекто-

пользовалтрадиционныеставни,

рами в Кальпе в 1967 г.

узкие окна и широкие выступаю-

комплекс Ксанаду — настоящий

щие карнизы в своем доме

разгул

кичевого

романтизма.

Борсалино в Алессандрии, Ита-

Одержимость образами достигла

лия (1951—1953). Бельгийский

своего апофеоза в их герои-

новый брутализм оказал особен-

ческом, но показном, облицо-

ное воздействие на работы Мак-

ванном

плитками

комплексе

кея, Боигаса и Марторелла

(см.

«Уолден 7» в Сен-Жуст-Десверн

построенный ими жилой дом на

(Барселона,

1970— 1975). Это

бульваре Бонанова

в Барселоне,

12-этажное здание с плохо ос-

1973).

вещаемыми жилыми комнатами,

Творчество

барселонского

крошечными

балконами

и

уже

архитектора X. А. Кодерча мож-

облетающей

плиткой

как

бы

но считать типично регионалис-

символизирует ту несчастливую

тическим, поскольку оно вплоть

границу, за которой изначально

до последнего времени колеба-

критический импульс выродился

лось между современным стро-

во вполне фотогеничную деко-

ительством из кирпича в сре-

рацию. В конечном итоге, не-

диземноморском

духе,

впервые

смотря на легкую дань уваже-

сформулированным в его вось-

ния к Гауди, «Уолден 7»— ти-

миэтажном жилом блоке ИСМ,

пичный

пример

архитектуры,

построенном

в

Барселоне

на

служащей

обольщению

масс.

бульваре Насиональ в 1951 г.

Это

архитектура

нарциссизма,

(это здание, как и дом Борса-

поскольку формальная риторика

лино,

традиционно

артикулиро-

адресуется

к

высокому

образцу

вано

ставнями

на

всю высоту

и

к мистике

«пламенеющей»

и тонкими выступающими кар-

личности

Бофилла.

Гедоничес-

низами), и авангардистской не-

кая

утопия

Средиземноморья,

опластической мисовской мане-

на воплощение которой пре-

рой,

примером

которой служит

тендовал «Уолден 7», при бли-

композиция

его

дома

Катасус,

жайшем рассмотрении разруша-

возведенного в Ситжесе в 1956 г.

ется и, прежде всего, это прояв-

Возможно,

более

свежие

ляется в оборудовании

плоской

примеры отзвуков

каталонского

крыши, так как в данном слу-

регионализма

наиболее

очевид-

чае ее потенциально эстетизи-

ны в

работе

Рикардо

Бофилла

рованная среда не была приспо-

и его «Архитектурной мастер-

соблена для

использования

(ср.

ской». Если жилой дом на ул.

марсельскую

«жилую

единицу»

Никарагуа

(1964), построенный

Ле

Корбюзье).

Бофиллом,

демонстрирует

род-

Ничто не может быть дальше

ство

с

интерпретированным

от

намерений

Бофилла,

чем

«языком» Кодерча, то «Архитек-

архитектура

португальского

465

Кодерч. Дом Катасус, Ситжес, 1956. План первого этажа

мастера Алвару Сиза Виейры, чье творчество, начало которого ознаменовано сооружением плавательного бассейна в Кинта-ди-

Консейсан-Матузиньюс(1958— 1965), было совершенно не фо-

тогеничным. Это следует не только из фрагментарно неуловимой природы опубликованных образов, но также и из текста, написанного им в 1979 г.:

«Большинство моих работ никогда не были опубликованы, некоторые из моих проектов осуществлены лишь частично, другие глубоко изменены или уже разрушены. Все только предполагалось. Архитектурное предложение, цели которого глубоки... которое является чем-то большим, чем пассивная материализация, отказывается упрощать эту самую реальность, анализируя каждый ее аспект один за другим. Такое предложение не может воплотиться в

466

зафиксированном образе, не может следовать линейной эволюции... Каждый проект должен с предельной строгостью отражать вполне определенное состояние изменяющегося образа со всеми его тенями, и чем глубже вы осознаете это движение реальности, тем чище "будет ваш проект... Возможно, именно поэтому только второстепенные работы (тихое жилище, далекий домик для отдыха) остаются такими, какими они были изначально запроектированы. Однако что-то все же сохраняется. Какие-то частицы встречаются тут и там, внутри нас самих, возможно, «усыновленные» кем-либо, оставляя метки на людях и на пространстве, растворяясь в процессе всеобщего изменения».

Из-за этой сверхвосприимчивости к изменению движущейся и все же специфической реальности творчество Сиза представляется нам имеющим более глубокие корни, чем эклектичные

тенденции барселонской школы. Вслед за Аалто Сиза увязывает свои здания со спецификой топографии и с фактурой местной городской ткани, поэтому его работы хорошо вписываются в городские, природные и морские ландшафты района Порту. Другими важными факторами являются его уважение к местному материалу, ремесленным произведениям и особенностям местного освещения — уважение, которое поддерживается без сентиментального отказа от рациональной формы и современной техники. Как и ратуша Сяйнятсало Аалто, все работы Сиза деликатно вписаны в топографию участков. Его подход скорее осязателен и тектоничен, чем визуален и графичен, что подтверждается целым рядом сооружений — от дома Берет в Повоа-ду-Варзин (1973—1976) до жилого комплекса Буса в Порту (1973— 1977). Даже его небольшие городские здания, из которых лучшим, возможно, является от-

деление банка Пинту, построенное в Оливейра-ди-Аземеинш в

1974 г., увязаны с топографией местности.

По-видимому, творчество обосновавшегося в Нью-Йорке австрийского архитектора Реймунда Абрахама вдохновляется подобными соображениями, поскольку этот архитектор всегда подчеркивал важность создания места и топографические аспек-

ты	строительной формы. «Дом
с	тремя	стенами»	(1972) и
«Дом с		цветочными	стенами»

(1973)— типичные примеры его

Сиза Виейра. Дом Береш, Повоа-ду-Варзин, 1973—1976,

Планы второго (внизу) и первого (вверху) этажей

творчества начала 1970-х гг., где уникальный образ, выдвинутый в проекте, вместе с тем утверждает неизбежную материальность здания. Интерес к тектонической форме и к ее возможностям изменять поверхность земли прослеживается и в последних проектах Абрахама,

467

Абрахам. Проект для Южного Фридрихштадта, Зап. Берлин, 1981. Показана половина участка

выполненных им для Между-

ких скал и пышной раститель-

народной строительной

выстав-

ности,

архитектуре,

которая

ки в Западном Берлине, и

опосредованно связана с мекси-

прежде всего, в недавно создан-

канской

усадьбой.

Говоря о

ном проекте для Южного Фрид-

чувстве мифа и истоках твор-

рихштадта (1981).

чества

Баррагана,

достаточно

Такое же «осязательное» от-

процитировать

его

воспомина-

ношение отличает творчество ве-

ния об апокрифической деревне

терана мексиканской архитекту-

его

юности:

ры Луиса Баррагана, чьи лучшие

«Мои ранние детские воспомина-

дома (многие из них были возве-

ния связаны с ранчо близ деревни

дены в

пригороде

Мехико —

Масамитла, которым владела моя семья.

районе

Педрегаль)

принимают

Это была деревня с холмами, на

форму, обусловленную участком.

которых размещались

дома

с

черепич-

ными крышами и огромными карни-

В равной мере будучи и ланд-

зами — они должны

были

защищать

шафтным архитектором, и архи-

прохожих от сильных дождей, выпадаю-

тектором-объемщиком,

Барра-

щих в этом районе. Даже цвет земли

ган всегда тяготел к чувственной

был

необычным,

поскольку

это была

красная земля. В этой деревне система

и связанной с землей архи-

водоснабжения была сооружена из ог-

тектуре,

обогащенной

огражде-

ромных, выдолбленных в форме желобов

ниями,

стелами, фонтанами и

бревен, которые покоились на деревян-

водными

путями,

архитектуре,

ных

рогатинах высотой

5

м.

Акведук

пересекал

город,

доходя

до

внутрен-

размещенной среди вулканичес-

них

двориков-патио,

где

находились

большие каменные фонтаны, размещались сараи, в которых вместе с коровами содержались и цыплята. Снаружи к железным кольцам привязывали лошадей. Конечно, из этих покрытых мхом деревянных желобов повсюду сочилась вода, что придавало облику деревни нечто сказочное. Нет, фотографий нет, у меня есть только воспоминания».

Безусловно, эти воспоминания ожили в памяти Баррагана благодаря его постоянному интересу к исламской архитектуре. Подобные чувства и заботы очевидны в его выступлении против уничтожения интимности в современном мире и в его критике того неуловимого разрушения природы, которым сопровождалось послевоенное развитие цивилизации:

«С каждым днем жизнь становится все более публичной. Радио, телеви-

дение,	телефон — все		это разрушает
сферу	частной	жизни,	уединенность.
Поэтому сады		следует	огораживать, а

не оставлять их открытыми для всеобщего обозрения... Архитекторы забывают о потребности человеческого существа в полусвете — том особом сорте света, который навевает покой в жилых комнатах и спальнях. Около половины того количества стекла, которое используется во многих зданиях — как жилых, так и конторских — следовало бы убрать, чтобы обеспечить то качество освещения, которое позволяет нам жить и рабо-

тать более сосредоточенно.

До машинной эры даже в центре больших городов Природа была постоянным спутником каждого... Сейчас ситуация совершенно иная. Человек не встретится с Природой, даже если он выедет из города для общения с ней. Зажатый в блестящем автомобиле, его дух, отмеченный печатью мира, который создал автомобиль, и внутри Природы остается инородным телом. Чтобы заглушить голос Природы, достаточно доски объявлений. Природа превращается в объедки Природы, человек — в объедки человека».

Барраган и Гёриц. Башни города-спут- ника, Мехико, 1957

К 1947 г., построив свой первый дом и мастерскую с внутренним двориком в Такубайе, федеральный округ Мехико, Барраган уже отошел от синтаксиса Международного стиля. И все же в своем творчестве он всегда оставался верным той абстрактной форме, которая характеризует искусство нашей эпохи.

468

469