Контрольный вопросы по курсу “История отечественной литературы”(7 семестр)

1.1 Предреволюционный Петроград в романе а.Н. Толстого «Хождение по мукам» (книга 1 «Сестры»);

Сестры (1919-1921год).

Начало 1914 г. Петербург, «замученный бессонными ночами, оглушающий тоску свою вином, золотом, безлюбой любовью, надрывающими и бессильно-чувственными звуками танго — предсмертного гимна жил словно в ожидании рокового и страшного дня».

«Петербург жил бурливо-холодной, пресыщенной, полуночной жизнью. Фосфорические летние ночи, сумасшедшие и сладострастные, и бессонные ночи зимой, зеленые столы и шорох золота, музыка, крутящиеся пары за окнами, бешеные тройки, цыгане, дуэли на рассвете, в свисте ледяного ветра и пронзительном завывании флейт - парад войскам перед наводящим ужас взглядом византийских глаз императора. - Так жил город». В начале произведения Петербург живет ночной буржуазной жизнью. Даша Булавина и ее сестра Катя Смоковникова богато живут в огромном особняке, часто посещают театры, собрания, салоны, рестораны. Все это является неотъемлемой частью их жизни. Каждый вечер сестры, как по графику, надевают на себя шикарные платья, мажут лицо белилами и выходят в свет. Старшая сестра Катя, кроме балов и интриг, больше ничем не занята. Даша бывает на собраниях, где высказываются революционные идеи («Вы правы так же, как права лавина, когда обрушивается с гор. Мы давно ждем пришествия страшного века, предугадываем торжество вашей правды»), но даже не старается их понять.

В салонах царит атмосфера буржуазности: швейцары, официанты, мезонин. Особенно уважают поэтов, писателей, всех, кто связан с искусством. «Каждый вторник у Смоковниковых, в столовой из птичьего глаза, собиралось к ужину шумное и веселое общество. Здесь были разговорчивые адвокаты, женолюбивые и внимательно следящие за литературными течениями; два или три журналиста, прекрасно понимающие, как нужно вести внутреннюю и внешнюю политику; нервно расстроенный критик Чирва, подготовлявший очередную литературную катастрофу. Иногда спозаранку приходили молодые поэты, оставлявшие тетради со стихами в прихожей, в пальто». «Даше некогда было теперь ни думать, ни чувствовать помногу: утром -лекции, в четыре - прогулка с сестрой, вечером - театры, концерты, ужины, люди - ни минуты побыть в тишине».

Особый символичный смысл в романе приобретает фигура поэта Бессонова. Его неразделенно любила Даша, с ним мужу изменяла Катя. Он не интересовался политикой, за это Толстой «приговорил» его к смерти от руки сумасшедшего солдата-дизертира.

В то время начинает зарождаться футуризм. Картина в доме Смоковниковых: «Нарисована была голая женщина, гнойно-красного цвета, точно с содранной кожей. Рот - сбоку, носа не было совсем, вместо него - треугольная дырка, голова - квадратная, и к ней приклеена тряпка - настоящая материя. Ноги, как поленья - на шарнирах. В руке цветок. Остальные подробности ужасны. И самое страшное было угол, в котором она сидела раскорякой, - глухой и коричневый. Картина называлась "Любовь". Катя называла ее современной Венерой». Особое внимание обществу «Центральная станция по борьбе с бытом», размещенная в квартире инженера Телегина. Члены общества либералы, футуристы – Это были - студент юридического факультета Александр Иванович Жиров, хроникер и журналист Антошка Арнольдов, художник Валет и молодая девица Елизавета Киевна Расторгуева (ждет переворотов, но не для страны, а для себя), не нашедшая еще себе занятия по вкусу. Хотят нанести удар по буржуазии искусством: «Товарищи, настало время действовать. Нас много, но мы распылены. До сих пор мы выступали разрозненно и робко. Мы должны составить фалангу и нанести удар буржуазному обществу».

Кажется, что о настоящей революции думает только муж Кати, Николай Иванович. «Революция, нам нужна революция!». Мораль из уст служащего номеров гостиницы: «Заладила про свою деревню. Тоже Расея. Много ты понимаешь. Походи ночью по номерам - вот тебе и Расея. Все сволочи. Сволочи и охальники».

На заводах начинаются забастовки. В редакции «Слово народа» идет обсуждение того, что «нужно подать руку царской власти, но и не отступать от оппозиции», журналисты-либералы не понимают о чем речь. «"...Мы вступаем в героическую эпоху. Довольно мы гнили заживо. Война - наше очищение", - писал Антошка Арнольдов, брызгая пером.» Война изменила все – Даша и Катя работают в лазарете, Телегин на фронте. «Вся эта суета, роскошь, переполненные театры и гостиницы, шумные улицы, залитые электрическим светом, были прикрыты от всех опасностей живой стеной двенадцатимиллионной армии, сочащейся кровью».

Начинается недостаток продуктов питания, в городе нет хлеба, рабочие бастуют, весь Петербург вышел на улицы. «Хлеба, хлеба, хлеба! - дико завыли голоса... И толпа двигалась на солдат... Мимо Ивана Ильича начали протискиваться люди с обезумевшими глазами... - Хлеба!.. Долой!.. Сволочи!.. - Один упал и, задирая сморщенное лицо, вскрикивал без памяти: - Ненавижу... ненавижу!». Горничная Марфуша плачет «Царя убили». «С утра, на следующий день, весь город высыпал на улицу. По Тверской, сквозь гущу народа, под несмолкаемые крики "ура" двигались грузовики с солдатами, ощетиненные штыками и саблями». Революция!