Россия до Петра: политические, экономические и социальные особенности. Экономическая характеристика допетровской России.

Как известно, строительство здания всегда начинается с фундамента. Фундаментом для молодой Российской империи, одной из сильнейших европейских держав, стала, как это ни странно, допетровская Русь—типично азиатское государство.

Россию XVII века можно сравнить по относительному уровню развития с Россией современной. Отсутствие государственного интереса к образованию и науке, сверхнизкая производительность труда, преобладание мелких форм производства, неустойчивые экономические отношения с другими странами (экспортировалось в основном сырье, ввозились предметы роскоши и товары первой необходимости, такие, как оружие), мизерный доход на душу населения, огромные военные расходы—все это роднит экономику допетровской России с современной российской экономикой.

Россия и в XVII веке, перед эпохою преобразования, представляет нам на огромном пространстве небольшое число городов с поразительно ничтожным количеством промышленного народонаселения: эти города не иное что, как большие огороженные села, крепости, имеющие более военное значение, чем промышленное и торговое; они удалены друг от друга обширностью расстояний и чрезвычайной трудностью сообщения, особенно весной и осенью. Таким образом, Россия в своей древней истории представляла страну преимущественно сельскую, земледельческую, а такие страны необходимо бывают бедны и развиваются чрезвычайно медленно.[5, с.19]

Причиной такого запустения, очевидно, являлась неверная экономическая политика государства в отношении подданных, в первую очередь крестьян и посадских людей. Для огромной и малонаселенной России было непосильной задачей обеспечить свои оборонные нужды: крестьяне тянулись от бедных помещиков к хозяевам побогаче, а, значит, и понадежнее: люди, приходя работать на боярина или на монастырь, получали защиту от дворян и их приказных, кормившихся «на их счет». Так же уходило из городов посадское население, подчиненное государству и несшее непосильное бремя налогов. В результате государственная казна пустовала, а дворяне, чьи земли были платой за службу, не могли исполнять свои обязанности и представлять требуемое число людей «конно, людно и оружно»—у них не было ни людей, ни денег. У государства оставался только один выход—прикрепить сельское и посадское население к строго определенному месту. И вот, закрепощение состоялось. Прикрепление крестьян—это вопль отчаяния, испущенный государством, находящимся в безвыходном экономическом положении. [5, с.23]

Международное положение России.

Если быть честным, именно внешняя политика Петра Великого, искусство российских военных и дипломатов заставили Европу воспринимать Россию всерьез. А отношения России с другими государствами в XVII веке были построены на их снисхождении и нашей наивности. Россия в то время не имела на руках главного козыря в международных отношениях—хорошо укомплектованной и вооруженной армии. Здесь хочется вспомнить наставления мастера Левши Алексею Михайловичу о том, чтобы «кирпичом ружья не чистить». Хотя во время смуты удалось сохранить национальную независимость, Россия потеряла по мирному договору со Швецией все прибалтийские территории, отвоеванные было Борисом Годуновым.

Торговые отношения Россия поддерживала с Англией и Голландией. Из-за отсутствия у России флота купцы этих стран часто диктовали на российском рынке свои условия. Тогдашний состав русского импорта—предметы роскоши, а также такие необходимые товары, как шерсть, металлы, порох, селитра и, что самое страшное, огнестрельное оружие. Воистину, такая зависимость от других стран делала Россию беспомощной перед ними.

Слабость отсталой России иногда превращала ее в беспомощный объект самого примитивного дипломатического шантажа. Вот небольшая, но весьма характерная история из дипломатической практики Москвы, происшедшая в 1676 году. После Андрусовского перемирия Россия и Польша одновременно вели войну с Турцией. В Польше очень хотели, чтобы русские, отвлекая на себя главные силы, действовали активнее. Поэтому русскому резиденту В.Тяпкину приходилось выдерживать сильное давление. При этом он постоянно убеждался, что сама Польша ведет с Турцией тайные переговоры о мире. Одновременно он доносил в Москву и о деятельности французской дипломатии, стремившейся вовлечь Польшу в большую авантюру, соблазнительную для влиятельной «французской» фракции шляхты. Тяпкин писал, что французский король хочет, используя свое влияние в Константинополе, добиться заключения мира Польши с Турцией для того, чтобы французские и польские войска вступили в войну против Пруссии и цесаря, то есть императора Священной Римской империи… После победы над Австрией и Пруссией Франция и Польша вместе со Швецией должны выступить против Москвы, а сокрушив ее, обратиться против Турции. В связи с этой информацией Тяпкин умолял Москву усилить войну против Турции, дабы не дать польским сторонникам французского плана повода добиваться его осуществления. Эта сомнительная комбинация, вернее всего, была просто дипломатическим шантажом. [3, с.29]

Как мы видим, наши дипломаты тогда еще не постигли всех тонкостей европейского международного «политеса».

Несмотря на это, я считаю, что именно конец XVII—начало XVIII века—это время, когда Россия перестает служить «щитом меж двух враждебных рас» и обретает политическую самостоятельность.