Учебное пособие по УР 2013

71

мени называют «золотой миллиард», хотя на самом деле его численность несколько меньше.

Одной из важных проблем, вызывающих социальную напряженность, служит постепенно (причем неравномерно во времени — это отчасти отвлекает внимание от долговременности и устойчивости процесса в целом) нарастающая безработица, уровень которой, хотя и различается от страны к стране, постоянно растет, что связано с развитием автоматизации и информатизации производственных процессов, сферы услуг и управления, с перемещением производств в страны с меньшими издержками. Дополнительным фактором служит поток легальных и нелегальных иммигрантов, более дешевый труд которых вытесняет из некоторых сфер деятельности местных жителей.

Легальная и нелегальная иммиграция сама по себе является социальной проблемой, порождающей и обостряющей не только конкуренцию в производственной сфере и сфере услуг, но и другие проблемы — национализм, шовинизм и терроризм. Все эти факторы стали существенным элементом социальной напряженности в развитых странах, произошла их глобализация. В связи с этим в последнее время страны «золотого миллиарда» начали ужесточать законы об иммиграции, законы о беженцах и меры в отношении нелегальных иммигрантов.

Терроризм в развитых странах в настоящее время все больше становится связанным с иммигрантами, хотя террористами становятся и некоторые лица и группы, недовольные существующей социальной системой, проводимой национальной или конфессиональной политикой, требующие тех или иных изменений границ, национальных отношений и т. д.

Серьезным социальным фактором остается преступность, особенно в больших городах. Растет число тяжких преступлений, связанных с доступностью оружия. Так, в США за десятилетний период с 1983 по 1992 г. число тяжких преступлений выросло почти на 60%. Быстро увеличивается число экономических преступлений, связанных с новыми технологиями в финансовой сфере и основанных на новейших научно-технических достижениях. Национальная организованная преступность превратилась в международную, интернационализировалась, что стало, по сути дела, еще одной глобальной проблемой.

С международной организованной преступностью тесно связана проблема наркомании, волна которой нарастает в развитых странах. Здесь замыкается поток естественных растительных наркотиков и их производных, кроме того, организовано производство в подпольных лабораториях сильнодействующих синтетических наркотиков. Особенно широко распространено употребление наркотиков среди молодежи. К наркомании примыкает алкоголизм и, в определенной мере, курение.

Несмотря на высокий уровень ВНП на одного жителя, в большинстве развитых стран нарастает (хотя и неравномерно во времени) разрыв в семейных доходах между 20% жителей с самыми высокими доходами и 20% — с самыми низкими. Так, в США за 20 лет с 1973 по 1992 г. семейный доход «верхних» 20% населения увеличился почти на 27%, тогда как «нижних» 20% упал на 7%, а число бедных выросло с менее 25 млн. человек в начале 1970-х годов до 36,4

72

млн. в 1995 г. (рис. 3.6). При этом в развитых странах преобладает тенденция к сокращению социальных программ. Симптоматично, что одной из целей устойчивого развития США является сокращение числа бездомных.

Рис. 3.6. Изменение числа бедных в США с 1959 по 1995 г.

Подавляющая часть «золотого миллиарда» проживает в городах. Урбанизированность в развитых странах превышает 70-75%. В условиях высокой плотности населения в городах проявляются различные негативные процессы, ведущие к нарушениям здоровья и высокой стрессированности населения— высокий уровень загрязнения воздушной среды, питьевой воды и жилищ, производственных помещений, а также уязвимость большого числа людей при авариях и природных катастрофах, эпидемиях, наконец, проявление «эффекта плотности», или «эффекта группы», когда повышенная плотность людей вызывает ухудшение физиологического состояния и стрессы. Это ведет к быстрому росту расходов на лекарства и медицинское обслуживание, росту численности нетрудоспособных по болезни людей.

Стрессированность, скученность, напряженный ритм жизни порождают бытовую и политическую агрессивность, служат одними из стимулов развития наркомании, алкоголизма, преступности, терроризма. Это, а также высокая степень усложненности созданной в развитых странах системы производства и услуг требуют усиления власти и силовых структур. Рост бюрократии в органах власти и в общественных организациях ведет к обезличиванию власти, отчуждению человека от общества, от самого себя, от подлинно человеческой системы моральных ценностей. Этому способствует информационное загрязнение, в последнее десятилетие возрастающее быстрыми темпами в развитых странах; оно воздействует на все чувства человека. Человек ощущает себя беспомощным перед лицом государственной власти и, естественно, ищет защиты в объединениях и группах, не связанных с властями.

73

Отсюда возникновение множества слабо зависящих от государства групп, объединений и религиозных сект разнообразного толка, в которых люди пытаются найти защиту и поддержку. Однако со временем подобные группы обычно быстро выстраиваются в иерархические структуры, в полном соответствии с генетически заложенной в человеке программой конкурентного взаимодействия. Выдвинувшиеся лидеры направляют деятельность таких структур мафиозного типа согласно своим устремлениям и идеологии (личное обогащение, удовлетворение властных потребностей, религиозный фанатизм, политический карьеризм и т. д.).

Таким образом, в развитых странах социальный кризис имеет иные черты, чем в развивающихся. Здесь на передний план выходят не нищета и голод, а другие социальные проблемы. Вместе с тем то частичное решение проблемы нищеты и голода, которого добились развитые страны, было основано на варварском разрушении природы, истощении местных природных ресурсов, высоком уровне загрязнения, потреблении природных ресурсов, а в последние десятилетия — и экологического пространства развивающихся стран.

В развитых странах создается 2/3 мирового объема отходов, в них же потребляется большая часть добываемого в мире сырья (прямо или через промежуточные продукты). Регионы, где расположены почти все развивающиеся страны, являются центрами дестабилизации окружающей среды (см. раздел 4.1). В этих районах растет агрессивность среды за счет высоких концентраций в атмосфере оксидов серы и азота и их выпадения на поверхность Земли. За счет этого закисляются почвы, почвенные и грунтовые воды, увеличивается растворимость и подвижность в почве соединений таких опасных металлов, как свинец, медь, ртуть. Закисляются водоемы, в них исчезает рыба. Мельчайшие капельки кислоты и частицы других загрязнителей, вдыхаемые городскими жителями, вызывают респираторные заболевания, астматические явления, разрушение легочной ткани. Развитые страны стали также полигоном новых физических воздействий на население: шумов, вибрации, ионизирующего излучения, наконец, информационного загрязнения. В целом в развитых странах окружающая среда (особенно городская) стала в высокой степени мутагенной и канцерогенной.

Таким образом, решив важные традиционные социальные проблемы, развитые страны («западные демократии») столкнулись с другими социальными проблемами. Некоторые из них существовали и раньше, но играли менее заметную роль, а иные впервые встали перед человеческим обществом. Но как старые, так и новые социальные проблемы оказались тесно связанными с экологическими нарушениями и сильнейшими сдвигами в среде обитания, которые ведут к широкому распространению стрессов, росту заболеваний, снижению иммунного статуса и мутагенезу, т. е. к быстрому формированию новой социальной проблемы, связанной со здоровьем наций и населения стран.

74

3.3. Демографический кризис

Человечеству понадобилось несколько миллионов лет, чтобы увеличить свою численность от нескольких сотен тысяч особей до 7÷10 миллионов. За это время человек перешел от собирательства к сочетанию собирательства и охоты, создал технологии для рыболовства и охоты и, вооруженный этими технологиями, смог продвинуться из тропиков и субтропиков (где только и мог возникнуть и существовать человек-собиратель) в районы с более суровым и холодным климатом. В этой глобальной экспансии ему помогли овладение огнем и умение шить одежду, находить укрытия от непогоды. Распространение человека по всей поверхности суши, как сейчас предполагается, завершилось в конце плейстоцена, когда в связи с понижением уровня океана возникали сухопутные мосты между Азией и Америкой в Беринговом проливе (его максимальная глубина — 33 м).

После неолитической революции новые сельскохозяйственные технологии дали толчок более быстрому росту населения, хотя этот рост приходился на ограниченные территории восточной части Средиземноморья, долину Инда и долину Хуанхэ. Здесь, в колыбели сельскохозяйственной цивилизации, новые технологии обеспечили прирост населения, которое достигло к ХХ веку до нашей эры 40-50 млн. человек, а к началу нашей эры 100-200 млн. человек . Увеличение численности населения происходило не только за счет улучшения питания людей в районах зарождения сельского хозяйства в результате его развития и интенсификации, но и за счет освоения все новых территорий в пределах тогдашней Ойкумены.

Население в мире и Европе до 1900 г.

В 1650 г. население мира составляло 450 млн. человек и росло со скоростью около 0,3% в год, т. е, за 1650 лет с начала эры скорость при роста населения возросла почти в 10 раз — с менее чем

0,04% до 0,3%.

К 1900 г. численность населения Земли достигла 1,6 млрд. человек при годовых темпах роста 0,5%. В этом же году в таких странах Европы, как Англия и Швеция, темпы прироста населения составляли 1,11,2%. В 1900 г. население развивающихся стран составляло 1070 человек, а развитых стран (включая территорию бывш. СССР и Японию)

— 560 млн. человек. При этом в развивающихся странах проживало более 100 млн. выходцев из Европы и их потомков.

К началу эпохи Великих географических открытий население Земли, в основном за счет его роста в Старом Свете, достигло 450 млн. человек. Великие географические открытия послужили толчком к всеобщему распространению сельскохозяйственных технологий, они стали планетарным явлением. Кроме того, они произвели революцию в сельском хозяйстве, так как в Старый Свет были привезены и стали активно возделываться новые, неизвестные ранее растения, которые в относительно небольших масштабах выращивались в Новом

75

Свете. Если за первые 1690 лет новой эры прирост населения не превышал 0,04% в год, то затем он стал быстро нарастать и приобрел гиперболический характер. Перелом в характере динамики населения приходится на начало промышленной революции — переходного периода к либеральной экономике и либеральному гражданскому обществу, когда возникли индустриальные технологии и новые технологии в сельском хозяйстве (сельскохозяйственные машины, удобрения, механизированное производство гидромелиоративных работ, новые сорта сельскохозяйственных культур).

Если до промышленной революции процесс воспроизводства населения характеризовался высокой рождаемостью и высокой смертностью, то с открытием и внедрением санитарно-гигиенических технологий при сохраняющейся высокой рождаемости смертность начала снижаться, а продолжительность жизни увеличиваться. Вначале к такому режиму воспроизводства перешли Европа и США. В Европе стал нарастать демографический кризис, который частично разрешался миграцией населения в страны Нового Света, Австралию и Сибирь. Появился избыток рабочих рук, что позволило использовать их для стремительного экономического роста, оплачивая труд на уровне или даже ниже прожиточного минимума. Преобладание в структуре населения молодых людей облегчило формирование армий. В то же время кризисные явления способствовали появлению групп экстремистского толка. Внезапный выход на историческую арену больших масс молодых и энергичных людей породил череду войн и революций в Европе, колониальных захватов, раздела и передела мира. Пик скорости прироста населения Европа прошла в XIX веке.

Таблица 3.7

Рост населения в мире и его регионах в ХХ веке, млн. человек

Постепенное распространение санитарно-гигиенических технологий и разнообразные социально-экономические причины привели к тому, что в начале ХХ века все страны мира начали переход к режиму «высокая рождаемость, низкая смертность, увеличение продолжительности жизни». В результате совершенствования этих технологий в ХХ веке и их ускоренного распространения за последние 50 лет, а также развала колониальной системы и зеленой революции начался взрывообразный рост населения в развивающихся странах с

76

такими темпами годового прироста, которые в Европе практически никогда не достигались (табл. 3.7). В середине века в развитых странах темпы прироста составляли 1,2%, а в развивающихся странах 2%. Наибольшие темпы прироста населения в развивающихся странах приходятся на 1967 г. — почти 2,6%. В это же время наибольшие темпы прироста населения наблюдались и в мире в целом

— 2,1% в год, хотя в развитых странах темпы прироста упали до 0,7%.

Население мира во второй половине ХХ века

Темпы прироста населения в развивающихся странах снизились с 1950 по 1980 г. с 2,6% до 2,0%, а за следующее десятилетие упали

еще примерно на 0 3%, тогда	как в Африке	выросли с 1950 к 1990 г.
с 2,6% до 3,0%.
Хотя за этот период в Латинской Америке и на Карибах темпы
прироста населения сократились с 2,6% до		2,1%, а в Азии — с 2,2%
до 1,9%, в ряде стран этих	регионов они	растут: в Бангладеш (с

2,5% до 2,7%), Иране (с 2,8% до 3,4%), Ираке (с 3,2% до 3,5%),

Иордании (с 2,9% до 3,2%), Пакистане (с 2,6% до 3,6%), Саудовской Аравии (с 3,6% до 4,1%), Вьетнаме (с 1,9% до 2,2%).

В некоторых странах с большим населением за этот период темпы прироста населения упали всего на 0,1% — Индии, Индонезии.

Таким образом, если основная часть развивающихся стран перешла к сокращению темпов прироста населения, то Африка и страны Исламского мира все еще их наращивают.

После 1967 г. в мире начался переход к новому механизму роста населения, который во многих развитых странах сформировался еще в XIX веке: снижение смертности, темпов рождаемости и темпов прироста населения. Однако этот процесс идет в различных регионах мира по-разному.

Быстрый демографический рост в развивающихся странах резко изменил структуру их населения, стало преобладать молодое поколение, появившееся за исторически короткий срок. Это поколение выдвинуло лидеров освободительных движений в колониях. Они сформировали политические партии, экстремистские и террористические группы. В развивающихся странах повторяется эпоха войн и революций, которая ранее прошла в Европе. В эти конфликты втягиваются развитые страны. Доля развивающихся стран в военных расходах мира выросла с 6% в 1965 г. до 20% в середине 1980-х гг., а 20% их внешнего долга приходится на импорт оружия. С окончания Второй мировой войны до конца 1980-х гг. в мире произошло около 120 вооруженных конфликтов, в которых погибло более 20 млн. человек, причем 90% погибших были гражданскими лицами. 1990-е годы ознаменовались новыми столкновениями. Все вооруженные конфликты происходили преимущественно в бедных странах третьего мира с быстро растущим населением, и в подавляющем большинстве случаев борьба шла за ресурсы и их перераспределение. Это одно из проявлений демографического кризиса.

Другим важным следствием демографического кризиса является растущая миграция населения, что уже отмечалось в Европе в XIX веке.

77

Мировая миграция и беженцы

Из 125 млн. иммигрантов 46% приходится на развитые страны, в том числе 21% на Европу и 20% на США. Чистая эмиграция по континентам составляла ежегодно в 1990-1994 гг. (в тыс. человек): Африка — 63, Азия — 1366, Латинская Америка и Карибы — 392. В это же время Европа принимала в год 739, Северная Америка — 971 и Австралия с Новой Зеландией — 111 тыс. человек. При этом на Африканском континенте существовали мощные внутренние потоки миграции.

В период с конца 1970-х до середины 1990-х гг. резко возрос поток беженцев: с менее 2,5 до более 16 млн. человек в 1994 г.; из них более 3 млн. составляют палестинцы, 2,8 млн. — жители Афганистана, 1,7 млн. — руандийцы и 0.86 млн. человек — боснийцы.

Рис. 3.7. Основные потоки миграции в современном мире. 1 – основные потоки, 2 – умеренные потоки.

Однако, как уже говорилось, в XX веке направление миграции кардинально изменилось: если раньше она шла из Европы, в основном в Америку, Австралию, Африку, частично в Азию, то теперь жители преимущественно Африки и Азии устремились в Европу, США и Канаду. В середине 1990-х гг. 125 млн. человек живут вне стран своего рождения или гражданства и ежегодно этот показатель растет на 2-4 млн. Другой поток миграции идет из стран вооруженных конфликтов в соседние государства с более устойчивой политической ситуацией. Это особенно характерно для Африки: в потоке беженцев, который в 1994 г. достиг 16,267 млн. человек, на этот континент пришлось более

78

трети — 5,880 млн. (в значительной степени за счет беженцев из Бурунди), несколько меньше на Средний Восток — 5,448 млн., на Европу — 2,421 млн., на Южную и Центральную Азию — 1,776 млн.. Иммигранты и беженцы составляют 2,5% населения земного шара.

Основные потоки миграции населения показаны на рис. 3.7, а на рис. 3.8 отражен ежегодный рост числа беженцев в мире.

Рис. 3.8. Изменение ежегодного числа беженцев в мире с 1961 по 1995 гг.

Одна из главных проблем, порождаемых демографическим кризисом, — обеспечение питанием быстро растущего населения, когда ежегодно появляется 90 млн. новых едоков, а мировое сообщество со всей его технологической мощью пока не может накормить и тех голодных, которые уже существуют. Поэтому продовольственной проблеме в последнее время уделяется много внимания, в частности, в 1995-96 гг. в различных журналах появилась серия статей Джоэля Коэна из лаборатории населения Рокфеллеровского университета, в журнале «People and Planet» (№ 4, 1995) опубликованы материалы дискуссии на тему «Пропитание 8 миллиардов. Сможет ли мир прокормить себя завтра?»

Для названных работ показательно, что, обсуждая проблему обеспечения питанием 8 млн. жителей планеты (численность, прогнозируемая на 2020 г.) и в целом высказывая большой оптимизм относительно решения этой проблемы, участники дискуссии и Дж. Коэн не предлагают ничего конкретного для решения более насущной задачи — обеспечить полноценным питанием те 20% населения Земли, которые голодают сегодня. Указывая на имеющийся потенциал земель, технологические достижения в аграрном секторе, ссылаясь на предыдущий прогресс в выращивании зерновых культур, участники дискуссии предостерегают от пессимистических и алармистских оценок. Материалы дискуссии и статьи Дж. Коэна отличаются технологическим оптимизмом, попытками экстраполяции прошлого в будущее. Диссонансом в этой дискуссии звучит выступление Гретхен Дейли , которая пишет, что попытка обеспечить питанием 8 млрд. людей может привести как к триумфу, так и к катастрофе.

Дж. Коэн посвящает свою серию статей давно изучаемой проблеме: какое количество людей может проживать на Земле? Предельную численность (human carrying capacity) он считает неопределенной и меняющейся, зависящей от экономики, окружающей среды, культуры (включая политику) и демографии. В этом перечне экономика стоит у Дж. Коэна на первом месте, а окружающей

79

среде и другим факторам присвоен следующий приоритет. Анализируя различные оценки допустимой численности населения Земли, Дж. Коэн отмечает, что за последние 350 лет таких оценок было предложено не менее 65.

Сам Дж. Коэн не приводит новых оценок максимально возможной численности населения Земли, но предлагает модель для расчета изменения численности в зависимости от разницы между предельной численностью и численностью населения в данный момент; эта разница умножается на некоторую постоянную, которую Дж. Коэн называет коэффициентом Мальтуса, а саму модель — уравнением Мальтуса. Не определяя четко, что такое предельная численность, он ссылается на известную фразу президента США Дж. Буша: «каждое человеческое существо имеет руки для работы, а не только рот для еды», из которой делается вывод, что вновь появляющиеся жители могут увеличить накопления или, наоборот, уменьшить капитал, т. е. увеличить или уменьшить предельную численность. Такой подход есть некое математическое (и весьма простое) выражение той «классической» идеи, что предел численности населения планеты зависит только от деятельности самих людей, т. е. от развития и реализации технологий и других порождаемых человеком факторов экономического роста. В этом смысле подход Дж. Коэна ничем не отличается от других известных методов.

Оценки максимально возможной численности населения Земли

Первую оценку максимально возможного населения на Земле сделал Антон Левенгук в 1679 г.: 13,4 млрд. человек.

В 1695 г. Дж. Кинг из Лондона определил ее в 12,5 млрд. Однако большинство оценок опубликовано в ХХ веке. Оценки колеблются от менее 1 млрд. до 1000 млрд. (!) человек — этот гигантский разброс приходится на 1970-е гг. Оценки последних лет лежат в диапазоне от 2 до 40 млрд.

Оценки обычно получаются несколькими методами: путем экстраполяция кривой роста населения, на основе региональных оценок плотности населения, на основе оценки доступности продуктов или ряда ресурсов (вода, ткани, древесина и т. д.), путем построения модели с факторами, принимаемыми за независимые (общая площадь земель, площадь обрабатываемых земель, залесенные земли и т. д.) и взаимозависимыми факторами. Все методы отдают преимущество ресурсным факторам, а окружающая среда или вовсе выпадает из рассмотрения, или оказывается одним из многих факторов, а priori полагаемых равноприоритетными.

Как и многие демографы, экономисты, экологи (в том числе почти все упомянутые выше дискутанты), Дж. Коэн делает две ошибки, проистекающие из традиционной веры в могущество человека и в его высшее предназначение. Во-первых, предполагается, что экономика, культура, политика и окружающая среда (биосфера) — явления одного порядка, и игнорируется тот бесспорный факт, что первые три образования полностью находятся внутри биосферы и составляют одну из ее подсистем. Во-вторых, совершенно не учитывается суще-

80

ствование законов биосферы, о которых мы знаем еще недостаточно, но от которых зависит ее несущая (хозяйственная) емкость или, формулируя более строго, тот предел возмущения биосферы, превышение которого нарушает устойчивость окружающей среды. При этом человек выступает только как возмущающий фактор — и никакой иной!

Еще в 1963 г. другой президент США, Дж. Кеннеди, заявил: «Мы как представители человечества владеем умением, мы располагаем средствами, мы имеем возможность искоренить голод с лица Земли за время нашей жизни». Президент Кеннеди не смог этого сделать за время своей трагически оборвавшейся жизни, но это не сделано и через 33 года после его заявления. Оптимисты (!) прогнозируют, что число голодающих с 1 млрд. в 1995 г. уменьшится к 2020 г. до 0,65 млрд. Однако радужные надежды участников упомянутой выше дискуссии на снижение числа голодающих сомнительны, так как они противоречат многим фактам.

Мировой продовольственный кризис

Недоедание 20% населения мира — бесспорное доказательство продовольственного кризиса на Земле.

Ряд данных указывает на углубление этого кризиса: сокращается пахотная площадь на душу населения — с 0,38 га в 1976 г. до 0,28 ra в середине 1990-х гг., в том числе в развивающихся странах с 0,28 до 0,20 га; с 1980 по 1990 г. на 8% уменьшилась площадь орошаемых земель на душу населения. Начиная с 1985 г. прирост населения заметно опережает прирост сбора зерновых, в 1990-х годах в рисосеющих странах, где население растет со скоростью 1,8% в год, производство риса увеличивалось только на 1,5% в год.

Абсолютное число хронически голодающих менялось следующим об-

разом (млн. чел.): 1970 г, — 942, 1975 г. — 976, 1980 г. — 846,

1990 г.— 736. Однако здесь не учтены большие контингенты голодающих — порядка 80 млн, человек, появившихся в странах с переходной экономикой.

Число бедных (живущих на 1 доллар в день) выросло в мире с 1051 млн. в 1985 г. до 1133 млн. в 1990 г. Сейчас оно существенно больше, в том числе за счет жителей стран с переходной экономикой, и составляет 1300 млн. человек. По данным Всемирного банка, сегодня в мире бедных на 400 млн, больше, чем было в 1992 г., в период Конференции по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро, и это число будет возрастать примерно на 800 млн. в десятилетие в течение последующих 30 лет.

Необходимо удвоить производство продовольствия в следующие 35 лет, но сейчас сделать это намного сложнее, чем в период «зеленой революции».

В 1989 г. (население мира составляло тогда 5,2 млрд. человек) производство продуктов питания «позволило бы накормить 5,9 млрд. человек — из расчета минимума, необходимого для выживания; 3,9 млрд. человек — из расчета умеренного питания; 2,9 млрд. человек — из расчета современного европейского уровня». По-видимому, в 1995÷99 гг., не удалось сохранить даже эти соот-