Релігії
.docxКонфуций искренне стремился создать идеал рыцаря добродетели, который борется за утверждение высокой морали, против существующей вокруг несправедливости. Однако, как это часто случается, с превращением его учения в официальную догму, на первый план выступила не суть, а внешняя форма, оказалась преимущественно в подчеркнутой преданности старине, уважения к старшим, напускной скромности и добродетели. В средневековом Китае постепенно сложились и были канонизированы определенные нормы и стереотипы поведения каждого человека в зависимости от того, какое место она занимала в социально-чиновничьей иерархии.
В любой момент жизни, на любой случай, в счастье и беде, при рождении и смерти, поступлении в школу или назначении на службу - всегда и во всем существовали строго фиксированные и обязательные для всех правила поведения . Ты эпоху Хань был составлен подробный сборник этих правил внешней вежливости и церемониал-трактат Лин-зи - компедиум кон-фуцианських норм, имевший силу более двух тысячелетий. Все записанные в этом обряднике правила следовало знать и применять на практике, причем с тем большим усердием, чем выше положение занимал человек в обществе.
Конфуций, отталкиваясь от сконструированного им социального идеала, сформулировал основы такого социального порядка, который хотел бы видеть в Поднебесной: "Пусть отец будет отцом, сын - сыном, царь - царем, чиновник - чиновником и т.п. , пусть все в этом мире хаоса и мешанины станет на свои места, все будут знать свои места, права и обязанности, делать то, что им принадлежит ". Упорядоченное таким образом общество должно состоять из двух категорий: верхов и низов - тех, кто думает, управляет, и тех, кто трудится и повинуется.
Критерием разделения на верху и низы должны были служить не знатность происхождения и тем более не богатство, которое Конфуций презирал, а лишь знания и добродетели, а точнее, степень близости человека к идеалу Цзюн-цзы.
Формально этот критерий открывал путь к любому, кто приносил "связку сушеного мяса", то есть плату за обучение. Фактически дело было значительно сложнее: сословие чиновников был отделен от простого народа препятствием, которое было трудно преодолеть, - "стеной иероглифов", то есть грамотностью.
Одной из важнейших основ социального порядка, по Конфуцию, было строгое подчинение старшим. Любой из старших (или отец, или чиновник, или император) является бесспорным авторитетом для младшего, подчиненного, подданного. Слепое подчинение его воле, слову, желанию - это элементарная норма для младших и подчиненных не только в государстве в целом, но и в клане, корпорации или семьи. Неслучайно Конфуций любил говорить, что "государство - это большая семья, а семья - это малое государство"
В культе предков говорится о культе как мертвых, так и живых. Значительно изменив содержание и формы этого культа, известного в основных чертах почти всем народам, конфуцианство придало ему глубокого смысла как символа социального порядка и превратило его в первейшую обязанность каждого китайца - универсальную и всеобщую норму поведения. Именно с этой целью Конфуций разработал учение о Сяо - сыновнюю уважение.
Сяо - это основа гуманности. Быть вежливым сыном обязан каждый, а особенно - человек грамотный, образованный, гуманный, стремится к идеалу Цзюн-цзы. Суть Сяо - служить родителям по правилам обязанности Ли, похоронить их по правилам Ли и приносить им жертвы по правилам Ли. Культ сыновней уважения со временем достиг в Китае всеобщего признания и стал нормой жизни. Рассказы о выдающихся поступки Сяо, собранные в сборнике "24 примеры Сяо", превратились в объект восхищения и подражания. Приведем образец Сяо из этого сборника: восьмилетний мальчик летними ночами не отгонял от себя комаров - пусть они лучше кусают его, а не беспокоить его родителей; почтительный сын голодного года отрезал кусок своего тела, чтобы сварить бульон для обессиленный отца. Эти и многие другие примеры-рассказов должны были с детства воспитывать в человеке уважительного сына, готового к жертве во имя культа.
Конфуцианский культ предков и нормы Сяо способствовали расцвету культа семьи и клана. Семью считали сердцевиной общества, интересы семьи преобладали над интересами отдельной личности, которая рассматривалась только через призму ее (семьи) вечных - от далеких предков к отдаленным потомкам - интересов. Взрослого сына женили, дочь отдавали замуж по выбору и решению родителей, причем это считалось настолько нормальным и естественным, что проблема любви при этом не вставала ни перед кем. Любовь, есть что-то личное, эмоциональное - признавалась чем-то несравненно ниже, чем интересы семьи, которая считалась категорией высокого долга. Любовь могла прийти после брака, а могла и вовсе не прийти. Однако это никогда не мешало нормальному существованию семьи и выполнению супругами своего осознанного социально-семейного долга: сохранение интересов семьи, т.е. рождение детей, прежде сыновей, призванных продолжать род, укреплять позиции семьи в веках.
Процесс превращения конфуцианства в официальную доктрину централизованной китайской империи занял много времени. Сначала необходимо разработать подробно учение, добиться его распространения в стране, что и было с успехом сделано последователями Кон-фуций. Успехам конфуцианства во многом способствовало и то, что учение основывалось на незначительно измененных древних традициях, на привычных нормах этики и культа.
Во времена Чаньго (V-III вв. до н. э), когда в Китае спорили различные философские школы, конфуцианство по своему значению и влиянию занимало первое место. Однако, несмотря на это, предложенные последователями конфуцианства методы управления страной тогда не получили признания. Этому помешали соперники конфуцианцев - лепет.
Учение законников-легистов значительно отличалось от конфуцианского. В основе легистского доктрины лежал безусловный примат писаного закона, сила и авторитет которого должны держаться на Кийкова дисциплине и жестоких наказаниях. Грубые методы легизма для правителей были выгодными и эффективными, ибо они позволяли держать в руках централизованный контроль над частным собственником, приобретало большое значение в борьбе за объединение Китая.
Синтез конфуцианства легизмом оказался несложным делом. Во-первых, несмотря на значительные различия, легизм и конфуцианство имели немало общего: последователи обеих доктрин мыслили рационалистически; как для одних, так и других царь был высшей инстанцией, министры, чиновники - его основными помощниками в управлении, а народ - отсталой массой, которой необходимо было управлять для ее же благ. Во-вторых, необходимость синтеза обусловлена введением легизмом методов и институтов, без которых нельзя управлять империей; в интересах самой империи необходимо сочетать уважение к традициям с патриархально-классовыми связями, что и было осуществлено.
Превращение конфуцианства в официальную идеологию явилось поворотным пунктом в истории как самого учения, так и Китая. Если раннее конфуцианство, призывая учиться у древних, предполагало за каждым право самому размышлять, то теперь набирала силу доктрина абсолютной святости и нерушимости древних канонов.
Конфуцианство сумело занять ведущие позиции в китайском обществе, идеологически закрепить свой крайний консерватизм, нашедший наивысшее проявление в культе неизменной формы.
Начиная с эпохи Хань, конфуцианцы не только держали в своих руках управление государством и обществом, но и заботились о том, чтобы кон-фуцианськи нормы и ценности стали общепризнанными, превратились в символ «истинно китайского». Практически это привело к тому, что каждый китаец по рождению и по воспитанию должен был быть прежде конфуцианцем. Это означало: с первых шагов жизни каждый китаец в быту, в общении с людьми, при выполнении важных семейных и общественных обрядов и ритуалов действовал так, как это было санкционировано конфуцианским традициям.
Воспитание начиналось с семьи, с детства, с приучения к культу предков и норм сяо, к строгому соблюдению церемониала в семье, особенно на людях, в обществе.
В стране возник небывалый культ грамотности, иероглифа, культ конфуцианских образованных моралис-лич начетчиков, ученых-чиновников, которые умеют читать, понимать и толковать мудрость священных книг, слой грамотных штелектуалив, которые сосредоточили в своих руках монополию на знание, образование и руководство, заняв в Китае место, которое в других обществах занимало дворянство, духовенство, бюрократия, вместе взятые.
Вся система образования в средневековом Китае была ориентирована на подготовку знатоков конфуцианства. Доскональное знание древних текстов, умение свободно оперировать высказываниями мудрецов и, как образец, умение писать сочинения, в которых свободно читалась и комментировалась мудрость древних - такой была программа обучения в китайской школе - государственной и частной. На протяжении тысячелетий именно это считалось в Китае наукой.
Дать сыну образование и вывести его «в люди» - мечта каждой семьи в Китае, но осуществить ее было нелегко. Необходимо было изучить несколько тысяч иероглифов и с их помощью уметь разбираться в сложных древних текстах, написанных малопонятной грамотным языком. На это терялись долгие годы упорного труда, и давалась образование не всем. Однако следует отметить, что облагодетельствовать и выучить бедного, но способного сородича считалось делом чести всей семьи и приносило им в случае успеха немалую выгоду, что, конечно, стимулировало благотворительность.
Конфуцианцы и набранные из числа чиновников эффективно управляли всей великой империей, за исключением тех периодов, когда Китай находился в состоянии кризиса и центральная власть заметно ослабевала. В периоды кризиса особенно становилась заметной характерна закономерность: взяточничество и коррупция (которые никогда не исчезали, но в период эффективного функционирования власти определенным образом ограничивались и официально строго преследовались).
Именно в периоды глубокого упадка и разложения империи в среде чиновников всегда были популярны деятели, мужественно сопротивлялись и разоблачали недостатки современного им общества. При этом они не только руководствовались интересами многострадального народа, но и пытались спасти вечные и священные принципы конфуцианской государства.
Призывы этих честных чиновников не мешали, конечно, кризис идти своим путем. Однако их деятельность не была бесплодной. Некоторые из них присоединялись к восставшим крестьянам и даже возглавлял движение, в случае его победы - становился советником нового императора. После смерти честных чиновников, особенно если они были жертвой репрессий со стороны правительства, их действия становились легендарными. Такие легенды поддерживали в народе культ мудрых, справедливых и заботливых конфуциан-ских ученых-чиновников.
Понятие "китайские церемонии" касались жизни и быта каждого китайца настолько, насколько каждый китаец в старом Китае был причастен к конфуцианству. В этом смысле церемониальные нормы можно было бы сопоставить с религиозными: подобно тому, как в рамках других религий все детали ритуала, как правило, были известны только профессиональному духовенству, знание всего комплекса церемоний было привилегией ученых-чиновников (шэньши).
Среди этого образованного слоя общества тщательное соблюдение всех церемоний и деталей этикета, регламента в поступках, движениях, одежде, украшениях, выезде и т.д. было не только естественным и обязательным, отличительным признаком, но и считалось условием престижа, критерием образованности. Подчеркнутым соблюдением всех условностей и формальностей шэньши пытались визначититу границу, отделяющую их от невежественной массы китайцев, знакомых с церемониалом лишь в общих чертах.
Культ формы породил в сфере конфуцианских шэньши странное переплетение чувства самоуважения с показательным самозневаженням. Нормы поведения предполагали уничижительный тон каждого из представителей обеих сторон относительно самого себя («Я, недостойный, осмелюсь побеспокоить ...", "Каково Ваше драгоценное фамилия?" "Ваш недостойный слуга надеется" и т.д.). Однако такая форма обращение не означало, что собеседник (даже если его поза, жесты, мимика соответствовали са-мозневажувальному тона) на самом деле считает себя никчемным.
Форма в конфуцианском Китае была эквивалентом религиозного ритуала, например, молитве в христианстве или исламе, аскезы или медитации в индуизме и буддизме. Чем плотнее была сеть обязательного церемониала, тем более человек приближалась к состоянию автомата. Ни свободного проявления воли, ни смелости и непосредственности в чувствах, ни стремления к реализации гражданских прав - все это заменялось, витискалося постоянной тенденцией к полному и автоматического и подробно разработанного веками ритуала.
конфуцианская централизованное государство, существовавшее за счет ренты - налога на крестьян, ни стимулировало чрезмерного развития частного земледелия. Если усиление частного сектора превышало допустимые пределы, это приводило к значительному снижению доходов в казне и расстройству всей административной системы. Возникала кризис, и в этот момент начинала действовать конфуцианська тезис об ответственности императоров и их чиновников за неразумное руководство. После кризиса центральная власть в лице нового императора и его окружения становилась сильнее, а частный сектор должен был начинать все сначала.
Примерно такую же роль играло конфуцианство и в социальных процессах.
Конфуцианство выступало и как регулятор во взаимоотношениях страны с небом и от имени неба - с различными племенами и народами, населявшими мир.
Конфуцианство поддержало и подняло создания еще в Инском-чжоускую период культа правителя, императора, «сына Неба", который управлял Поднебесной от имени великого Неба. С течением времени сложился подлинный культ Поднебесной срединной государства, которое рассматривалось как центр Вселенной, вершина мировой цивилизации, сосредоточение истины, мудрости, знания и культуры, реализации священной воли Неба. Отсюда начинался разделение всего мира на цивилизованный Китай и варваров, населявших окраины и прозябали в темноте, бескультурье и черпали культуру из одного источника - из центра мира - Китая.
В конкретных условиях китайской империи конфуцианство играло роль основной религии, выполняло функции официальной государственной идеологии. Выдвинутая конфуцианством на первый план и тщательно культивируемая социальная этика с ее ориентацией на моральное совершенство индивида в рамках корпорации и строго фиксированных, освященных авторитетом давности норм быта, является, по сути, эквивалентом той слепой и окрашенной истины, иногда даже экстазом веры, лежащей в основе других религий.
Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство стало большим, нежели просто религия.
Конфуцианство - это также и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов - словом, основа всего китайского образа жизни, принцип организации китайского общества, квинтэссенция китайской цивилизации.
Можно сказать, что именно благодаря конфуцианству со всем его культом древности и консерватизмом китайское государство и общество не только просуществовали более двух тысяч лет в почти неизменном виде, но и усвоили гигантскую силу консервативной инерции.
Более двух тысяч рокш конфуцианство формировало умы и чувства китайцев, влияло на их убеждения, психологию, поведение, мышление, восприятие, на их быт и образ жизни. В этом смысле конфуцианство не уступает ни одной из великих религий мира. В течение этой истории верхом китайского общества жили по конфуцианским нормам, выполняя обряды и ритуалы в честь предков, неба и земли согласно требованиям Лицзи.
Любой из тех, кто стоял выше уровня простолюдинов или пытался высунуться из его среды, должен был подчинить свою жизнь соблюдению этих норм и церемоний; без их знания и соблюдения никто не мог рассчитывать на уважение, престиж, успех в жизни. Но ни общество в целом, ни человек в отдельности, как бы ни были они окованы официальными догмами конфуцианства, не могли всегда руководствоваться только ими. Необходимо было хоть иногда глотнуть воздуха, отдышаться. Роль духовно-идеологической отдушины сыграл в Китае даосизм.
Конфуций не признавал духов и скептически относился к суеверию и метафизических спекуляций: "Мы не знаем, что такое жизнь, - говорил он, - как можем мы знать, что такое смерть?" Неудивительно, что все сомнительное, подсознательное, что относилось к области не под-контрольных ума чувств, конфуцианство оставляло в стороне. Однако все это продолжало существовать и в суеверии простого народа, и в философских поисках творчески мыслящих и любознательных индивидов. В пе-редханьськи времена, особенно в начале Хань (II в. До н. Э), очень насыщенную для истории Китая эру, когда складывалось и приобретало свой окончательный вид уже реформированное ханьского конфуцианства, все эти верования и обряды были объединены в рамках религии да-осел - религиозного синкретизма, сформировавшийся параллельно с конфуцианством.
Даосизм (31200000 сторонников) возник в Джоунс кому Китае одновременно с учением Конфуция как самостоятельная доктрина. Основателем философии даосов считается древнекитайский философ Лао-цзы, предшественник Конфуция. Никаких достоверных сведений исторического или биографического характера в отношении него в источниках нет. Легенды рассказывают о его странное рождения (мать носила его несколько десятков лет и родила стариком - откуда и происходит его имя "Старая ребенок", хотя тот же знак цзы означал одновременно и понятие "философ"). Итак, имя можно перевести как "старый философ". Существует легенда, что, оставляя Китай, идя на Запад, Лао-цзы любезно согласился отдать служителю пограничной заставы свое сочинение "Дао дэ цзин" (IV-III вв. До н. Э).
В трактате изложены основы даосизма, философии Лао-цзы. В центре доктрины - учение о великом Дао, общий Закон и Абсолют. Дао господствует везде и во всем неограниченно. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслыханное, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним - в этом смысл, цель и счастье жизни. Оказывается Дао через свою эманацию - через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все кормит.
В трактате говорится, что жизнь и смерть - понятия относительные, но отмечалась жизни, на том, как его следует организовать (Чжуан-цзы, IV-III вв. до н. э). Мистический уклон в этом трактате, оказывался, в частности, в напоминаниях о фантастическом долголетии (800-1200 лет) и даже бессмертие, которых могут достичь праведные отшельники, присоединились к Дао, сыграл значительную роль в трансформации философского даосизма в даосизм религиозный.
Проповедь долголетия и бессмертия обеспечила да-ОСК проповедникам популярность в народе и благосклонность императоров. Официальная поддержка помогла даосизма выжить и окрепнуть в условиях господства конфуцианства, но, выстояв, даосизм очень изменился. Оставив метафизические спекуляции на тему дао и дэ, отказавшись от видлюдности с идеей у-вэй (недеяние), лаосские проповедники и маги активизировали свою деятельность среди народа, умело синтезировали философские идеи "Дао дэ цзин" с примитивными верованиями прежде крестьянских масс, а также позаботились , чтобы эти идеи в виде мифов и легенд начали широко популяризироваться. Так, даосисты был создан миф о богине бессмертия Сиванму, в саду которой цветут раз в 3000 персики бессмертия. Создали они и миф о первочеловек Пань-гу.
История этого мифа особенно интересна. В "Дао дэ цзин" является утверждение: "Дао рождает одно, одно рождает два, два рождают три, а три - все вещи". Такой глубокий философский смысл был явно недоступен пониманию простых людей, и даосы ярко интерпретировали его в виде мифа о Пань-гу (Дао рождает одно). Прошло 18000 лет, начал создаваться Вселенная, все легкое и чистое, ян-ци, поднялось вверх, образовав небо, все мутное и тяжелое, инь-ци, опустилось и образовало Землю (одно рождает два).
Пань-гу остался между небом и землей и начал быстро расти (с двух рождается трое). Когда он вырос, его глаза стали солнцем и луной, тело - почвой, кости - горами, волосы - травами, дыхание - ветром. С бороды взлетели в небо звезды, а из паразитов на его теле пошли люди (трое породили всех). Даосисты-ский миф о Пань-гу - пример писляханьських текстов, причем его детали заставляют вспомнить миф о "создателя" Брахме, который родился из яйца, две части скорлупы которого стали небом и землей. Но с помощью таких мифов, апелляций к мистике и суеверия даосизм сумел не только завоевать доверие и симпатии крестьянских масс, но и дать им религиозные лозунги, став их флагом в политической борьбе (крестьянское восстание "желтых повязок").
Даосизм предлагает особый путь достижения бессмертия. Тело человека представляет собой микрокосм, который, в принципе, следует уподобить макрокосмоса, то есть Вселенной. Подобно тому, как Вселенная функционирует при взаимодействии сил Инь и Ян, имеет звезды, планеты и т.д., организм человека также скоплением духов и божественных сил, результат взаимодействия мужского и женского начал. Тот, кто стремится достичь бессмертия, должен прежде пытаться создать для всех духов-Манадо (их 36 тыс.) такие условия, чтобы они не желали оставить тело. Это достигается, как считают даосы, ограничением в еде - путь, до конца изучен индийскими аскетами-отшельниками. Кандидат в бессмертие должен был отказаться сначала от мяса и вина, потом вообще от любой грубой пищи, затем от овощей и зерна, которые укрепляют материальное начало в организме.
Второй важный элемент достижения бессмертия - физические и дыхательные упражнения. В комплекс этих упражнений входило постукивание зубами, потирание висков, розкошлатиння волос, а также умение владеть собственным дыханием: задерживать его, превращать в едва заметное "утробное".
Однако даосизм был все-таки китайским учением, даже если он и потерпел определенного влияния извне. Это наглядно проявляется в том, какое большое значение лаосский теория бессмертия придавала моральным факторам, причем морали именно в китайском смысле - в плане добродетельных поступков, демонстрации высоких моральных качеств. Чтобы стать бессмертным, кандидат должен был совершить не менее 1200 добродетельных актов, при этом даже один безнравственный поступок сводил все на нет.
На подготовку к бессмертию должно было уходить много времени и сил, фактически всю жизнь, причем все это было только прелюдией к завершающему акту - слияние дематериализованной организма с Великим Дао. Эта трансформация человека в бессмертие считалась очень непростой, доступной лишь немногим. Сам акт перевоплощения считался настолько священным и посвященным, что никто не мог его зафиксировать. Просто был человек - и нет ее. Она не умерла, но исчезла, оставила свою телесную оболочку, дематериализувалася, поднялась на небеса, стала бессмертною. Даосы объясняли, что видимая смерть - это еще не доказательство неудачи: вполне возможно, что умерший вознесся на небо и достиг бессмертия.
Окрепнув за счет дальнейшей разработки своей теории, даосисты в раннесредневековом Китае сумели стать необходимой и незаменимой частью духовной культуры страны и народа. В эпоху Тан (VII-X вв.) Даосисты расселились по всей стране. Опорными пунктами даосизма стали крупные монастыри, строились повсеместно, где ученые лаосские маги и проповедники обращали неофитов, знакомя их с основами теории бессмертия. Даосские гадатели и лечащие, получив начальное образование, расходились по Китаю и практически сливались с подданными Поднебесной, НЕ отличаясь от них ни одеждой, ни образом жизни - только профессией. Последняя со временем превращалась в наследственное ремесло. Для овладения им не было необходимости в специальном обучении на стороне - необходимо было только подтвердить свой профессиональный уровень и получить от властей сертификат на право заниматься собственным делом.
веками даосизм переживал взлеты и падения, поддержку и гонения, а иногда, правда на короткое время, становился официальной идеологией какой-либо из династий. Даосизм был необходим и образованным верхам, и малообразованным низам китайского общества.
Общества даосов есть и в Украине, в частности в Киеве.
Синтоизм (31 млн верующих). В переводе с японского языка "синто" означает "путь богов". Япония во многих отношениях является страной уникальной. Все распространенные в ней религиозные течения "имеют отпечаток взаимо-заимствования и взаимовлияния.
Процесс формирования релииийних представлений японского народа начался еще в глубокой древности, став составной частью общего процесса культурного взаимовлияния населения Японских островов и азиатского материка.
Основу синто как религии составляют мифы, помещенные в произведениях "Кодзики" и "Нихонсьоки". их появление знаменовало собой пик древней официальной религии. В мифах рассказывается о сотворении мира. Первым божеством, которое выделилось из общего хаоса, был Амино Микануси. Однако имя этого божества упоминается один раз в "Кодзики" и вовсе не упоминается в "Нихонсьоки". По сути, создание мира, по мифам, начинается с появлением супружеской пары Идзанаги и Идзанами, породивших Японские острова и много божеств. После смерти Идзанами, погибшей при рождении божественного огня, расстроен Идзанаги последовал за женой в страну мертвых, но бежал оттуда, испугавшись скверны. Чтобы избавиться от нее, он совершил обряд очищения, в ходе которого родил множество богов. Когда он делал омовение лица, с его левого глаза родилась богиня солнца аматер-Су, с правой - бог луны Цукийоми, из носа - бог ветра и бури Сусаноо. Тогда как Аматэрасу и Цукийоми действовали по велению отца, Сусаноо не подчинился ему и, вместо того, чтобы вступить во владение "равнину океана", начал плакать. В ответ на вопрос Идзанаги о причине плача Сусаноо заявил, что желает отправиться в страну мертвых к своей матери Идзанами. Этот ответ так разгневало Идзанаги, что он прогнал Сусаноо. Последний поднялся в Небесную страну для того, чтобы попрощаться с Аматэрасу, но так рассвирепел, что совершил много безобразий, т.е. совершил поступки, которые в древности считались тяжким преступлением. Оскорбленная Аматэрасу спряталась в небесной пещере, и весь мир оказался в темноте. Боги строго осудили Сусаноо за его поступки и навечно изгнали из Небесной страны.
Сусаноо спустился на землю, где столкнулся с вось-миголовим драконом, победил его и с его хвоста сделал чудесный меч, который преподнес Аматэрасу в знак примирения. Только после этого Аматэрасу признала, что пора направить на землю своего представителя.
После некоторых неудачных попыток покорить землю власти небесных богов выбор Аматэрасу упал на ее божественного внука Ниниги. Аматэрасу вручила ему "божественные реликвии" - зеркало и меч, Яшмовый подвески и мечом. Первым правителем страны, согласно мифу, был Дзимму, который перед тем, как вступить на престол, породнился с потомками Сусаноо. В мифе Дзимму е персонажем, необходимых для того, чтобы связать эпоху богов эпохой земных правителей и обосновать божественное происхождение последних.