Глава 2. Грамматические категории имен существительных. Категория одушевленности - неодушевленности.

2.1. Имя существительное как часть речи.

Имя существительное - это часть речи, обозначающая предмет и выражающая категориальное грамматическое значение предметности в частных грамматических категориях одушевленности- неодушевленности, рода, числа и падежа. Существительные называют предметы в широком смысле, т. е. не только конкретные предметы окружающей действительности (дом, стол), их совокупности (листва, джунгли) или составные части (ветка, стебель), но и живых существ (птица, человек, Пётр), а также действия и состояния в отвлечении от их производителей (бег, отдых), свойства и количества в отвлечении от их носителей (белизна, сотня). Следовательно, значение предметности - это отвлеченное грамматическое значение, свойственное всем без исключения существительным. Для обнаружения грамматического значения предметности (особенно в тех случаях, когда необходимо отграничить имя существительное от других частей речи с близким лексическим значением; ср.: белизна - белый, сотня - сто, отдыхать - отдых) на практике используется подстановка местоименных слов с обобщенно-предметным значением: кто или что.

Среди существительных выделяются разряды существительных конкретных и отвлеченных (или абстрактных). Конкретные существительные - это слова, называющие вещи, лица, факты и все явления действительности, которые могут быть представлены в отдельности и подвергнуты счету: карандаш, кольцо, инженер, поединок, война. Все конкретные существительные, за исключением существительных, не имеющих форм ед. ч. (pluralia tantum), имеют формы ед. и мн. ч. По своему значению и морфологическим особенностям конкретные существительные противопоставлены не только отвлеченным существительным, но и существительным собирательным и вещественным.

   Отвлеченные (абстрактные) существительные – это слова, называющие отвлеченные понятия, свойства, качества, действия и состояния: слава, смех, благо, плен, доброта, близость, ловкость,бег, движение. Большую часть отвлеченных существительных составляют слова, мотивированные прилагательными и глаголами и образующиеся с помощью нулевого суффикса (горечь, хворь[прост.], вывоз, замена), суф. -ость (орфогр. также -есть) (красивость, свежесть, трусость), -ств(о) (ничтожество, большинство, первенство, хвастовство), -щин(а)/-чин(а) (сдельщина,туретчина [устар.]), -изм (реализм, гуманизм), -и|j|-/-стви|j|- (орфогр. слова на -ие, -ствие) (радушие, спокойствие), -от(а) (кислота, доброта, хрипота), -изн(а) (белизна, кривизна), -ин(а) (глубина, седина), -ни|j|-/-ени|j|-/-ти|j|- (орфогр. слова на -ние, -ение, -тие) (наказание, терпение, извлечение, развитие), -к(а) (плавка, голодовка, бомбежка), -аци|j|-/-енци|j|-/-ици|j|-/-ци|j|-/-и|j|- (орфогр. слова на -ация, -яция, -енция, -иция, -ция, -ия) (стилизация, компиляция, транспозиция [спец.], конкуренция), -аж (массаж), -ёж (платёж) и некоторых других, менее продуктивных суффиксов. Меньшую часть отвлеченных существительных составляют немотивированные слова:  беда, ум, нрав, страх, мука, печаль, страсть, горе, уют, грусть, суть.

Отвлеченные существительные обычно не имеют форм мн. ч. Формы мн. ч. образуют лишь те слова, которые могут называть не только отвлеченные свойства, качества, состояния или действия, но и единичные их проявления: боль – боли, обман – обманы, мука – муки, печаль – печали, радость – радости, движение – движения.

Средством выражения грамматической предметности являются морфологические категории имен существительных. Для существительных русского языка характерны четыре морфологические категории: одушевленность - неодушевленность, род, число и падеж. Одушевленность ~ неодушевленность и род - это лексико-грамматические категории существительных: каждое слово входит в определенный грамматический класс существительных одушевленных ~ неодушевленных, мужского, женского или среднего рода. Это - постоянные признаки существительного. Число и падеж - переменные признаки существительного: существительные могут изменяться по числам и падежа.

Существительное как часть речи объединяет лексемы с предметным значением, имеющие грамматические категории рода, числа, падежа, способные в предложении быть подлежащим и дополнением, а также определяться прилагательными.

Значение предмета в существительных является категориальным, его имеют все типы существительных, такие слова, как человек, кошка, соловей, щука, дерево, дуб, нежность, приветствие, пальто, МТС, столовая, Петров и т. д. Это значение проявляется в том, что существительные или называют предметы, или обозначают признаки и действия на- подобие предметов. Что бы ни называло существительное, оно представляет некоторую субстанцию как независимую, как носителя при- знаков. Разъясняя сущность предметности, А. М. Пешковский писал:

«В слове снег выражена определенная сумма признаков, из которых ни один не назван». К каждому существительному можно поставить вопрос с местоимениями кто или что. Такие вопросы А. М. Пешковский назвал «мерками существительного», т. е. предметности. «Когда мы спрашиваем кто или что, мы не называем никакого предмета (да и не знаем его, иначе не спрашивали бы), а только показываем своим вопросом, что то, о чем мы спрашиваем, нам представляется как предмет, а не как качество или действие».

Значение предмета может заключаться в корне (дом, скамья, книга, перо, собака, ворон, пальто, такси и т. п.), но в целом предметность связана с грамматической оформленостью слова, которая включает в себя формы словоизменения, суффиксы, при помощи которых образуются существительные (и другие словообразовательные признаки), замещение синтаксических позиций подлежащего и дополнения и синтаксические связи. Так, слово нежность лексическим значением обозначает качество, но тем не менее выражает и предметность, и это объясняется тем, что оно грамматически оформлено как существительное: образова- но субстантивным суффиксом, имеет субстантивный род, изменяется по субстантивной парадигме, в предложении может быть подлежащим и дополнением и присоединять к себе согласованное определение (Твоя нежность меня удивила). Как уже отмечалось, для формирования значения предметности словоизменение не является строго обязательным условием: среди существительных есть несклоняемые слова.

Предметность — это грамматическая частеречная категориальная семантика. Предметность существительного, по словам А. М. Пешковского, «имеет огромное значение для нашей мысли. Без нее невозможны были бы никакое знание, никакая наука».

К морфологическим признакам существительных, кроме рода, числа и падежа, многие лингвисты относят категорию одушевленности/не- одушевленности. В Кратком справочнике по современному русскому языку одушевленность/неодушевленность определяется как несловоизменительная классифицирующая морфологическая категория, которая выражается совпадением родительного и винительного падежей у одушевленных слов и именительного с винительным падежом у неодушевленных слов, а также выбором соответствующих форм согласованных определений. При этом одушевленность/неодушевленность существительных признается частным проявлением общей грамматической категории, в которую также входят: одушевленность/неодушевленность прилагательных, одушевленность/неодушевленность полных причастий, одушевленность/неодушевленность местоимений, одушевленность/неодушевленность числительных. У прилагательных, причастий и числительных категория одушевленности/неодушевленности является словоизменительной, она не выражает номинативного содержания, «а служит лишь дополнительным формальным средством обо- значения одушевленности существительных, с которыми сочетаются перечисленные атрибутивные слова» (Е. В. Клобуков). Одушевленность/неодушевленность как грамматическая категория характеризуется по той схеме, по которой обычно дается категория рода.

Выделение категории одушевленности (неодушевленности) соответствует ее определению как одного из компонентов согласовательных классов, описанных А. А. Зализняком.

А. А. Зализняк выделяет согласовательные классы на основе двух признаков, рода и одушевленности. В одном классе оказываются все словоформы лексем, избирательно относящиеся друг к другу при согласовании. Так, совокупность всех словоформ существительного карандаш и прилагательного новый оказывается в одном классе, а совокупность всех словоформ существительного учитель и прилагательного новый - в другом классе.

А. А. Зализняк выделил семь основных согласовательных классов (мужской неодушевленный, мужской одушевленный, женский неодушевленный, женский одушевленный, средний неодушевленный, средний одушевленный и класс, объединяющий pluralia tantum с их атрибутами) и назвал их особой грамматической категорией.

Согласовательные классы являются особенностью грамматического строя русского языка. Но они не образуют отдельной морфологической категории уже потому, что выделяются по двум основаниям (согласовательные классы можно выделять и по трем признакам: роду, одушевленности и числу).

Существительное как часть речи дано и в структурно-словообразовательном отношении: есть морфемы и способы образования, которые представлены только в этом грамматическом классе. См.: -ик, -ник, -тель, -аръ, -иц, -атин и т. д., аббревиация, субстантивация, универба- ция, усечение.

С синтаксической стороны существительные характеризуются тем, что могут быть любым членом предложения, кроме простого сказуемого (т. е. не могут замещать позицию финитной формы глагола), но специфически их отличает от других частей речи то, что они выражают грамматическое подлежащее и дополнение. Эти две функции для существительного являются первичными. Если о какой-нибудь лексеме известно, что она не может быть ни подлежащим, ни дополнением, то можно считать известным также, что данная лексема не относится к существительным (не должна относиться).

Яркой синтаксической приметой существительных является их согласовательное свойство. Нет таких существительных, с которыми не могло бы согласоваться то или иное прилагательное.

2.2. Лексико-грамматические разряды имени существительного.

При описании существительных в грамматиках принято выделять лексико-грамматические разряды. В лексико-грамматические разряды слова объединяются на основе тех компонентов лексического значения, которые влияют на формообразование (т. е. обусловливают частные грамматические свойства слов).

По семантическим признакам и морфологической характеристикой существительные делятся на следующие лексико-грамматические разряды:

1.конкретные и абстрактные существительные;

2.существительные - названия существ и неодушевленные;

3.собственные и нарицательные существительные;

4.собирательные существительные;

5.материально-вещественные существительные

Конкретные и абстрактные существительные :

Конкретные существительные обозначают людей, животных, рас- тения и вещи: мальчик, брат, профессор, студент, лошадь, собака, лев, судак, акула, микроб, инфузория, дерево, ель, книга, ромашка, цветок и пр. Конкретные существительные называют дискретно существующие реа- лии. Как правило, они обладают свойством сочетаться с количествен- ными числительными.

Конкретные существительные делят на личные и неличные. Личные существительные — это имена людей: муж, супруга, москвич, булочник, блондинка, больной, старик, сластена, задира и др. Выделение личных су- ществительных значимо для характеристики рода, так как в этих сло- вах род проявляется как номинативная категория.

К этой группе относятся существительные, которые являются названиями:

а) единичных предметов - названия людей, животных, растений, предметов неорганического мира (парень, заяц, фасоль, ковер, река);

б) веществ, массы, материала (молоко, воздуха, полотно, древесина);

в) пространства или времени (берег, слуга, степь, месяц, урок, час);

г) имен (Петр, \"Днепр\" (журнал), \"Солнышко\" (сад), Киев)

Существительные с конкретным значением имеют такие общие признаки:

- они образуют соотносятся формы единственного / множественного (брат-братья, неделю - недели, дом - дома);

- свободно сочетаются с собственно количественными числительными (п 'пять месяцев, три площади, шесть учеников)

Абстрактные (отвлеченные) существительные обозначают отвле- ченные понятия, признаки, свойства, отношения, явления и события (гу- манизм, хлестаковщина, беда, грех, катастрофа, война). Особую группу абстрактных слов образуют синтаксические дериваты (пение, неж- ность). Многие абстрактные слова не имеют форм множественного чис- ла, но в целом этот признак для них не является обязательным. Ср. Я пришел к тебе с приветом. Рассказать, что солнце встало... (Фет) и Пошли приветы, поздравленья. Татьяна всех благодарит (Пушкин).

Существительные с отвлеченным значением называют не собственно предметы, а абстрагированы, обобщенные свойства, действия, признаки, процессы вне связи с их носителями или исполнителями(просьба, неприятность, вдохновения, килограмм, метр) Чаще всего это существительные, которые называют понятия, не имеющие реального воплощения и воспринимаются воображением

К абстрактным принадлежат существительные для обозначения:

а) качеств и свойств (искренность, чернота, ясность, патриотизм);

б) психических и физических состояний (сон, тишина, страх, любовь, потеря сознания);

в) действий и процессов (бег, ход, горения, приезд, переговоры);

г) понятий этикета (приветствие, прощание);

г) научных понятий (диалектика, функция, модальность, сюжет);

Существительные с абстрактным значением обладают такие собственно грамматические показатели:

o отсутствие соотносительных форм числа (большинство их употребляется только в единственном числе: терпение, счастье, бодрость, а часть-только во множественном числе: каникулы, средства, радости);

О несочетаемости с собственно количественными числительными- лишь некоторые из них употребляются с неопределенно-количественными числительными: много радости, мало затрат.

Четкой границы между существительными с конкретным и абстрактным значением нет: существительные с конкретным значением могут приобретать абстрактного значения, существительные с абстрактным значением переходят в разряд имен с конкретным значением, например: существительное берег в сочетании берег реки имеет конкретное значение, а в сочетании берег одиночества - абстрактное

Существительные - названия существ и неодушевленные:

Категория существ и неодушевленные охватывает существительные с конкретным значением По семантическими признаками к категории существ принадлежат существительные, обозначающие:

а) названия людей по различным признакам, их имена, фамилии, псевдонимы (активист, учитель, секретарь, лесник, красавец, Елена Пчилка, Варвара, Петр);

б) названия птиц, животных, рыб, насекомых (волк, корова, ворона, щука, карп, комар, бабочка);

в) названия мифических существ (М, Бог, Господь, Венера);

г) имена, фамилии героев сказок, басен (Снегурочка, Колобок); г) названия умерших (мертвец, покойник, покойник);

д) названия игрушечных изделий, которые наделяются свойствами людей (кукла, манекен);

е) общие названия, употребляемые для обозначения людей (звезды кино)

Другие существительные относятся к категории неодушевленные - это названия:

а) вещей, растений (дерево, мальва, пальто);

б) совокупности лиц (группа, отряд, толпа);

в) частей организма человека и животного (рука, нога, клюв, легкие);

г) блюд (лапша, борщ, крабы);

г) микроорганизмов (бактерия, микроб)

Итак, понятие существ / неодушевленные не вполне совпадает с представлениями о живом / неживое в природе

Названия существ и неодушевленные последовательно различаются грамматически - в винительном падеже множественного названия существ всех родов присущ совпадение форм винительного и родительного падежей: вижу сыновей - нет сыновей, увидел у сирот, подруг - нет сирот, подруг, а названиям неодушевленные - форм винительного и именительного: разжечь огонь - виднеется огонь, вижу лампы - светящиеся лампы, вспоминаю море - упоминается море.

Вещественные существительные лексически обозначают вещества:

«пищевые продукты (жир, крупа, мука, сахар), материалы (гипс, це- мент), виды тканей (бархат, ситец), ископаемые, металлы (железо, уголь, олово, сталь, изумруд, яшма), химические элементы, лекарства (уран, пирамидон, аспирин) сельскохозяйственные культуры (овес, карто ные существительные обычно употребляются в формах только одного числа, чаще единственного: белила, серебро, золото, медь.

Собирательные существительные обозначают некоторые совокуп- ности лиц или предметов и при этом употребляются в формах только одного числа, регулярно единственного. Собирательными существи- тельными являются 1) слова, собирательное значение которых выража- ется суффиксом (студенчество, воронье, листва, беднота), 2) singularia и pluralia tantum, выражающие собирательность лексической семанти- кой (мебель, хлам, деньги, дрова, джунгли). К собирательным словам не следует относить лексемы типа народ, стадо, стая, которые имеют фор- мы множественного числа и называют некоторые совокупности как дискретно существующие реалии.

2.3. Категория рода.

Категория рода представляет собой пример категории со стертым значением, но она занимает важное место в морфологической структуре существительного и часто определяет формы слова, подчиненные существительным.

Все существительные в русском языке, кроме pluralia tantum, подводятся под один из трех родов, мужской, женский и средний. При характеристике рода существительных как морфологической категории в первую очередь возникает вопрос о том, можно ли приписать выражение рода окончанию существительных, так как только в этом случае род можно считать морфологической категорией существительных.

Этот вопрос возникает по ряду причин. 1) Род не всегда связан со словоизменением, он есть и у несклоняемых существительных: атташе — м. р., мадам — ж. р., фойе — ср. р. 2) Окончания существительных во множественном числе не обладают свойством дифференцировать родовую принадлежность слова. 3) Не всегда род изменяемого существительного в единственном числе можно определить по окончанию, на- пример, лексема домишко в И. п. имеет окончание -о, а относится к мужскому роду; лексемы домина, юноша имеют в И. п. окончание -а, но тоже относятся к мужскому роду. 4) Собственно существительные (т. е. не субстантиваты — столовая, больной, больная) по родам не изменяются. Перечисленные причины свидетельствуют о том, что род существительного не всегда выражается окончанием.

Наличие категории рода проявляется в том, что отдельные существительные распадаются на три группы: одни принадлежат к мужскому роду: лес, час мел, другие – к женскому роду: роща, минута, красота, третьи – к среднему роду: поле, железо, мгновение.

Согласование по родам слов, подчиненных существительным, служит удобным и безошибочным показателем рода имени существительного. Он определяется путем подстановки таких изменяемых по родам местоимений, как мой, моя, мое и он, она, оно. Но следует иметь в виду, что употребление одной из форм рода у этих местоимений или у других изменяемых по родам слов зависит от их подчинений существительному и определяющим для выбора формы определенного рода является род существительного.

Гвоздев А.Н. помимо основных трех групп категорию рода выделяет и у сложносокращенных слов.

В них борются две тенденции: в одних случаях, когда сложносокращенное слово не порывает связи с тем сочетанием слов, из которого оно заимствует начальные элементы, оно сохраняет род господствующего в этом сочетании существительного: ЦК – мужского рода (Центральный Комитет), КПСС – женского рода (Коммунистическая партия Советского Союза), роно – мужского рода (районный отдел народного образования). В других случаях, когда сложносокращенные слова обособляются от тех сочетаний, из которых они образованы, их род определяется морфологической структурой: слова на твердый согласный относятся к мужскому роду: колхоз – мужского рода (коллективное хозяйство), вуз – мужского рода (высшее учебное заведение), Госиздат – мужского рода (Государственное издательство).

Род некоторых существительных определяется тем общим понятием, к которому относятся данные частные наименования. Названия городов, как и слово, город,- мужского рода: Баку, Батуми, Бордо, Осло, Кале, Виши, Бари, Чарджоу. Название островов, как слово остров, - мужского рода: Капри, Корфу, Гаити, Борнео, Хоккайдо. Названия рек, как слово река, - женского рода: По, Эбро, Тахо, Миссисипи, Хуанхэ. Названия животных, птиц обычно мужского рода: гну, шимпанзе, зебу, кенгуру, динго колибри, эму, киви-киви.

В названиях вещей и понятий принадлежность роду вообще не создает каких-либо оттенков, а служит лишь средством распределения по морфологическим типам, что видно при сравнении однородных понятий, передаваемых существительными разных родов, например названий населенных пунктов, как нарицательных: округ, город, поселок, область, деревня, слобода, село, селение, так и собственных: Тамбов, Курск, Москва, Пенза, Иваново, Бородино; отвлеченных понятий: мир, тишина, спокойствие; приговор, оценка, решение; бой битва, сражение; названий мебели: стол, стул, скамья, лавка, кресло; название посуды: чугун, горшок сковорода, чашка ведро, блюдо; частей суток: день, ночь, утро; измерения времени: год, час, минута, секунда, мгновение.

«Различия в роде у существительных проявляется: 1) согласовании с различными формами полных и кратких прилагательных и причастий: большой завод, большая фабрика, большое поле; 2) согласовании с разными формами глаголов в прошедшем времени изъявительного наклонения и в сослагательном наклонении: был завод, была фабрика, было поле; 3) возможности замены разными формами местоимений: завод – он, фабрика – она, поле – оно». [Белошапкова В.А., Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. ун-тов, с.407]

Допустим, что известны словоформы всех падежей единственного числа существительных завод, фабрика, поле. Тогда различаются между собой и наборы согласуемых с этими падежными формами полных форм прилагательных и причастий. Набор словоформ мужского рода (завод) большой, большого, большому, большой, большим, о большом противопоставлен набор словоформ женского рода (фабрика) больная, большой, большой, большую, большой, о боьшой и набора словоформ среднего рода (поле) большое, большого, большому, большое, большим, о большом. И хотя набор словоформ мужского рода отличается от набора словоформ среднего рода лишь в именительном и винительном падежах – это разные наборы.

В русистике принято рассматривать не только согласовательные проявления родовой принадлежности существительных. Очевидно, что родовая принадлежность части одушевленных существительных связана с их лексическим значением: студент (мужской род), учительница (женский род), бык (мужской род), овца (женский род) и т. д. Однако, грамматическая характеристика рода существительного вовсе не тождественна указанию на пол существа. Во-первых, многие существительные, обозначающие неодушевленные предметы, могут быть охарактеризованы по роду, но не по полу. Во-вторых, не всегда характеристика одушевленных существительных по роду (мужской или женский) совпадает с одноименной характеристикой по полу: например самцов и самок обозначают существительные мужского и женского рода: муравей, леопард, дельфин; белка, куница, змея.

При определении рода существительных особо выделяют слова со значением субъективной оценки, образованные некоторыми суффиксами: -онка, -онъка(-енъка), -ина, -ище, -ишка/о, безударный -ушка/о. Когда указанные суффиксы образуют слова с релевантной семой пола, их род определяется по лексическому значению, например, папа -> папенька, мужик -> мужичонка м. р. В остальных случаях род производного слова определяется родом мотивирующего слова: мысль ж. р. -> мыслишка ж. р., заяц м. р. -> зайчишка м. р., письмо ср. р. -> письмишко ср. р., дом м. р. -> домишко м. р., домина м. р., домище м. р., солдат м. р. -> солдатушка м. р., холод м. р. — холодина м. р. ³⁵.

Синтаксически, посредством согласования, можно выразить род любого существительного. Но определить род по согласованию можно далеко не всегда. В формах адъективно-субстантивного словосочетания свойство дифференцировать род ярче всего обнаруживается в И. п. ед. ч.: новый карандаш, новая ручка, новое перо, этот пенальти, это пенальти, эта кольраби. Что касается косвенных падежей (В. п. при этом не учитывается), то они различают только женский и не-женский род:

этой кольраби ж. р., этого пенальти м. р. и ср. р. Вне согласования, т. е. на основе других видов связи, синтаксическими средствами род существительных не определяется.

Родовая принадлежность существительного также связана с его «внешним обликом» в форме именительного падежа единственного числа и набором окончаний в других падежных формах. Однако родовая принадлежность, однозначно определяя согласовательные и субстационные свойства существительных и формируя, таким образом, грамматическую категорию, выявляя семантические и словоизменительные свойства существительных лишь с некоторой долей вероятности: непоследовательно проявляясь в семантике и словоизменении, род не формирует этими характеристиками грамматической категории.

2.4. Категория лица.

При анализе категории рода обнаруживаются грамматические категории лица мужского рода, одушевленности и неодушевленности.

Категория лица тесно связана с категорией одушевленности, каторая широко развилась, поглотивши, вернее, вобравши в себя категорию лица. “История языка показывает,-пишет акад. А.А.Шахматов,-что первоначально категория одушевленности при этом от названий лиц на названия животых ”. В современном русском литературном языке категория лиц мужского рода обнаруживается как в форме именительного падежа единственног числа ( на –а у слов мужского рода: судья, вельможа, староста, старшина, воевода и т. п. ), так и в формах именительного падежа множественного числа:

1) в оканчании –е, присущем только названиям лиц -с суффиксом –ин в единственном числе: мещане, граждане, дворяне крестьяне, англичане, лютеране и т. п.;

2) в непродуктивных окончаниях –ья и –овья, преимщественно в обозначениях лиц по родству и свойству: сыновья, кумовья, сватья, зятья, шурья и т. п. (также: князья и друзья);

3) в архаических формах именительного падежа множественного числа на –и у двух слов с основою единственного числа на твердый согласный: черти, соседи ( форме им. Пад. Мн. Ч. Соответствуют и все другие формы мн. Ч. Этих двух слов: чертый, соседей, чертям и т.п.).

Категория лица выражается также в субстантивации имен прилагательных мужского рода. Субстантивированиые прлагательные мужского рода за немногими искючениями (вроде устарелых названий монет: цлковый и золотой) обозначают премущественно лиц мужского пола: рулевой, дежурный, служащий, рабочий, глухонемой и т.п. (но ср. также: звеньевая).

2.5. Категория числа.

Морфологическая категория числа существительных – это словоизменительная категория, выражающаяся в системе двух противопоставленных рядов форм – единственного и множественного числа. Любая форма существительного обязательно относится к единственному или множественному числу. Морфологические значения единственного и множественного числа отражают внеязыковые различия единичности и неединичности называемых существительными предметов.

Противопоставление единственного и множественного числа осуществляется при помощи двух частных парадигм склонения (падежных форм ед. и мн. ч.), внутри которых одноименные падежи имеют разные флексии. У всех существительных, противопоставленных по числу, системы падежных флексий ед. и мн. ч. различаются в зависимости от типа склонения; у ряда слов в ед. и мн. ч. кроме системы флексий различаются основы для ряда слов в формах ед. и мн. ч. характерны различия в ударении.

В зависимости от того, к какому лексико-грамматическому разряду принадлежит существительное, все существительные делятся на слова, которые имеют формы ед. и мн. ч., и слова, имеющие формы только ед. и только мн. ч. С наибольшей последовательностью обозначение единичности и множественности представлено у существительных – названий конкретных предметов, как одушевленных, так и неодушевленных. Существительные, лексические значения которых не предполагают противопоставления по признаку "единичность – множественность" (названия отвлеченных качеств и действий, веществ, совокупностей предметов или лиц), имеют формы или только ед. ч., или, реже, только мн. ч.

Существительные, имеющие формы ед. и мн. ч., – это слова с выраженным противопоставлением по числу; они составляют основную массу существительных. Существительные, имеющие формы только ед. ч. или только мн. ч., – это слова с невыраженным противопоставлением по числу; они образуют семантические группы, которые входят в состав разных лексико-грамматических разрядов существительных.

2.6. Категория падежа.

Категория падежа - это словоизменительная категория имени, выражающаяся в системе противопоставленных друг другу рядов форм и обозначающая отношение имени к другому слову (словоформе) в составе словосочетания или предложения. Категория падежа представлена шестью рядами форм, каждая из которых является носителем определенного комплекса категориальных морфологических значений. Эти ряды обозначаются как 1) именительный падеж, 2) родительный падеж, 3) дательный падеж, 4) винительный падеж, 5) творительный падеж и 6) предложный падеж. Носителем категориального значения является также каждая входящая в ряд форма слова: форма им. п. отдельного слова, форма дат. п., форма вин. п. и т. д.

Таким образом, термином "падеж" обозначается, во-первых, вся соответствующая морфологическая категория, во-вторых, ряд форм, объединенных общей системой падежных значений, например, формы отцу, земле, пути – это формы дат. п. (или просто – дат. п.) слов отец, земля, путь.

Падеж как словоизменительная категория имени выражается его флексиями; дополнительным средством различения падежных форм могут служить чередования в основах существительных и специальные акцентные характеристики.

В зависимости от того, какую систему флексий в падежных формах ед. ч. имеет то или иное слово, все существительные, изменяющиеся по падежам, делятся на три класса (на три склонения): существительные первого склонения, второго склонения и третьего склонения. К первому склонению относятся сущ. муж. и сред. р., ко второму – сущ. преимущественно жен. р., а также муж. и общ. р., к третьему – сущ. жен. р., одно слово муж. р. и двенадцать слов сред. р. Существительные каждого склонения имеют свои парадигматические характеристики – две частные парадигмы: одну, объединяющую формы ед. ч., и другую, объединяющую формы мн. ч. Различия между частными парадигмами ед. ч. у разных склонений значительны; частные парадигмы мн. ч. у разных склонений различаются только формами им. и род. п. (а также вин. п., совпадающего с им. п. или род. п.); флексии дат., тв. и предл. п. мн. ч. у существительных всех трех склонений совпадают.

2.7. Категория одушевленности - неодушевленности.

Одушевлённость-неодушевлённость - грамматическая категория имён существительных, прилагательных, отчасти числительных и местоимений. У имён существительных категория О.-н. - это категория, относящая называемый предмет к разряду одушевлённых (т. е. живых существ - людей, животных) или к разряду неодушевлённых (предметов, свойств, действий и т. п.). Помимо названий отдельных людей и животных, к одушевлённым существительным относятся названия мифических существ, представляемых как живые (дракон, кентавр, дьявол и т.п.), а также слова мертвец, покойник, кукла, марионетка. Названия растений, а также совокупностей, групп людей и животных (отряд, толпа, стая, стадо и т. п.) относятся к неодушевлённым существительным. Слова бактерия, микроб, личинка, куколка (насекомого) могут употребляться и как одушевлённые, и как неодушевлённые. Категория О. — н. имеет морфологическое выражение в ед. ч. только у существительных муж. рода 1-го склонения, а во мн.ч.- у существительных всех родов и типов склонения (кроме несклоняемых). При этом одушевлённость выражается совпадением форм вин. и род. п., а неодушевлённость - совпадением форм вин. и им. п. Ср.: вижу стол (неодушевлённость) и вижу брата (одушевлённость); вижу столы, книги, вещи, окна (неодушевлённость) и вижу братьев, сестёр, Категорией О.-н. обладают также слова, согласуемые с существительными.

Одушевленность-неодушевленность - это лексико-грамматическая категория, относящая называемый предмет к разряду одушевленных (т. е. живых существ) или же к разряду неодушевленных (т. е. предметов неживой природы и растений, а также событий, явлений, качеств, действий, состояний и т. п.).

Формальные средства выражения категории одушевленности - неодушевленности бывают как парадигматическими, так и синтагматическими (а для несклоняемых имен существительных - только синтагматическими). У одушевленных существительных форма винительного падежа множественного числа как самого существительного, так и согласующегося с ним имени прилагательного или причастия совпадает с формой родительного падежа, а у неодушевленных - с формой именительного падежа:

Одушевленные (В. = Р.)

И. красивые кони, утки, животные, кенгуру Р. красивых коней, уток, животных, кенгуру В. красивых коней, уток, животных, кенгуру

Неодушевленные (В. = И.)

И. красивые столы, розы, окна, пальто Р. красивых столов, роз, окон, пальто В. красивые столы, розы, окна, пальто

В форме единственного числа одушевленность - неодушевленность парадигматически выражена только у имен существительных мужского рода типа студент, дом(с нулевым окончанием) и часовой, выходной (субстантивированные имена прилагательные): знаем студента, часового (В.=Р.), но знаем дом, выходной (В.=И.). У существительных мужского рода типа дядя, юноша (I склонение), а также у несклоняемых типа денди одушевленность выражена в форме единственного числа только синтагматически: нет этого дяди, денди; вижу этого дядю, денди (В.=Р.). У существительных среднего и женского рода одушевленность - неодушевленность в форме единственного числа не выражена.

Некоторые имена существительные, не обозначающие живых существ, по грамматическим свойствам входят в разряд одушевленных: 1) слова мертвец, покойник(но не труп); 2) названия мифических, никогда не имевших места в реальной действительности существ типа леший, русалка; 3) названия фигур в некоторых играх: ферзь, туз, валет, козырь, шар; 4) обозначения кукол: матрешка, кукла.

Категория лица включается в более широкую категорию одушевленности, противопоставленную категории неодушевленности. Не приходится смущатся “мифологичностью” терминов “одушевленный” предмет и “неодушевленный” предмет – “категория одушевленности и неодушевленности”. Языковая техника, отражая предшествующие стадиимышления, не всегда отвечает требованиям современной научной идеологии. Например, развличение органической, живой и неорганической природы не находит отражения в грамматике современного языка(растение, дуб, клен, липа, тростник и т. п. Оказываются для языка “предметами неодушевленными”). В английском языке даже названия животных не включаются в категорию одушевленности, суживающуюся, таким образом до границ категории лица. В самом русском литературном языке категория одушевленности в ее нынешнем виде сложилась не раньше 16 – 17 вв.

Категория одушевленности отличается от категории лица тем, что согласования в роде с словами, относящимися к категории одушевленности, всецело обусловлено формой этих слов, между тем как в категории лица есть тенденция к согласованию по смыслу, по полу лица, ярко проявляющаяся в формах прошедшего времени на –л (управдел заявила; профорг выступила с предложением и т. п.).

Наиболее ярким и постоянным признаком категории одушевленности в русском языке является совпадение винительного падежа с родительным в единственном (кроме слов на -а) и множественном числе у существительных мужского рода (встретить знакомого, слушать знаменитого тенора и т. п.) и только во множественном числе у существительных женского рода (в среднем роде только у слов лицо, чудовище – лиц, чудовищ: ср. также: животных, насекомых). Имена существительные женского рода, обозначающие лиц и животных, (жена – жену: мышь, рысь) и остаются, таким образом, на положении прямого объекта действия, не отличаясь в этом отношении от категории неодушевленности.

Любопытны колебания и противоречия в выражении категории одушевленности, отчасти зависящие от понимания ее границ и состава. Например, слова микроб, бактерия (ср. формы вин. пад. мн. ч. бактерии и бактерий) колеблются между категориями одушевленности и неодушевленности. Названия рыб и амфибий, употребленные во множественном числе для собирательного обозначения какого-нибудь кушанья из них, образуют винительный падеж множественного числа одинаково с именительном падежом, т. е. относятся к категории неодушевленности; например, у Грибоедова : “К Прасковье Федоровне в дом во вторник зван я на форели”; “есть устрицы” (Тургенев); “Левин ел и устрицы” (Л. Толстой); “Искусство, не обдирая рта, есть артишоки и глотать устрицы, не проглатывая в то же время раковины” (Салтыков –Щедрин, “Признаки времени ”) и т. п.

Имена светил, лишенные своей морфологической одушевленности, рассматриваются как названия неодушевленных предметов. Например, смотреть на Марс; видеть Сатурн, Юпитер и т. п (впрочем, возможны и формы винительного – родительного падежа). Но нарицательные обозначения бывших ботов, перенесенные на людей, “одушевляются”. Например: поискать другого такого болвана; смотреть на своего кумира (но ср.: сделать из кого-нибудь себе кумир); этого идола ничем не проймешь и другие подобные.

Своевременные особенности наблюдаются и в употреблении слов, обозначающих то неодушевленные, то переносно-одушевленные предметы. Например, к категории одушевленности прымыкают карточные обозначения-туз и козырь: снять туза, покрыть козыря и т.п. ( но ср.: играть в свои козыри, играть в короли). “Для обозначения некоторых карт, а именно так называемых “фигур”, взяты были слова, обозначавшие предметы одушевленные, что соответствовало самому смыслу слова “фигура”; поэтому и склонение названий карточных фигур сбилось на склонение названий предметов одушевленных; а затем по этому образцу стали склоняться и такие названия карт и иные карточные термины, каторые вовсе не обозначают предметов одушевленных”. (Например, то же представление перенесено было и на название карты туз. Ср.: я сбросил туза; козырная двойка туза бьет; ср. у Пушкина в “Пиковой даме”: “Игорки понтирают на тройку, семерку и туза.”)

Для понимания тех смысловых преобразований, которым подвергаются неодушевленные предметы в игрецком языке, характерно олицетворение слова шар в жаргоне биллиардных игроков. Л.Славин, изображая в романе “Наследник” биллиардистов, пишет: “Такого шара промазали”,-сказал студент с насмешкой. Подобно всем игрокам, он склонял шар в родительном падеже, как живое существо, ибо ни один биллиардист не может заставить себя видеть в шаре неодушевленный предмет,-так много в нем чисто женских капризов, внезапного упрямства и необьяснимого послушания”.

Но, по-видимому, прав акад. Л.А.Булаховский, утерждая, что “современный литературный язык решительно склоняется в сторону сохранения за словом с основным значением одушевлнности, независмо от его переносного употребление, первоначальных морфологических особенностей” (ср.: высиживать болтуна, т. е. яйцо; плясать трепака и т.п.). Напротив, слова с основным значением ноедушевленности, примененные к конкретным лицам или к живым существам, приобретают в этом употревлении граматические свойства названий одушевленных предметов, например: “Видел этого старого колпака”; “Не время выкличать теней” (Ф.Тютчев) и т.д. Впрочем, это правило не относится к словам с абстрактным значением, заимствованным из научной терминологии, например; к словам характер, элемент и т. п. (вывести на сцену новый характер; разоблачить антиобщественные элементы и т. п.).

Таким образом, различие между категориями одушевленности и неодушевлнности сохраняет свою силу и в тех случаях, когда для метафорического или метонимического изображения лица применяется слово, обозначающее неодушевлнный предмет или, наоборот, когда слово, относящееся к категории одушевленности, переносится на обозначение предметов неодушевленных. Поэтому значения одушевленности и неодушевленности и формы их выражений нередко соединяются в одном и том же слове. Например: вывести тип лишнего человека, встретить забавный тип, но в разговорной речи: Я давно знаю этого странного типа. Возможны колебания и в употреблении винительного падежа при одном и том же значении слова. Например, в слове лицо: “Кити называла ему те знакомые и незнакомые лица, каторые они встречалали” (Л. Толстой); но едва ли не чаще встречается иное употребление: Называть знакомых лиц по фамилии и т. п. Интересна судьба соов с суффиксом –тель. Прежде даже от тех терминов –тель, которые не обазначают лиц, иногда в значении винительного падежа употреблялась форма родительного, например в математических выражениях умножить числителя; найти общего знаменателя; разделить на множителя; умножить показателя подкоренного выражения и т. п. Еще Бругмани заметил, что “nomina agentis” очень часто употребляются для обозначения орудия, ввиду того что это последнее рассматриваетсия как одушевленный выполнитель действия”.

Но в современном языке под влиянием широкого распространения суффикса –тель в профессиональных диалектах и научно-техническом языке для обозначения механизмов, приборов, сооружений и орудий-слова на –тель со значением орудия, механизма, снаряда сохраняют формы винительного падежа, сходного с именительным. Например: “Дедушка раскрыл желтый скоросшиватель ” (Л.Славин, “Наследник ”); повернуть выключатель; заметить истребитель и т. п. Ср.: приобрести электрический счетчик; сбить вражеский бомбардировщих; потопить тральщих и т. п. (но: напасть на разведчика).

Названия одушевленных предметов по формам своего образования отчасти совпадают с категорией лица (ср., например, общность суффиксов детенышей –енок и –еныш у обазначений лиц и животных; ср. совмещение значений лица и самца-самки в таких суффиксах, как –ак, -ица, -иха, и некоторых других(. Впрочем в современном литературном языке приемы суффиксального образования слов, обозначающих представителей живого (животного), не человеческого, мира, крайне бедны. Общий язык обогащается лишь терминами зоологии и заимствованиями из народных говоров.

ВЫВОД.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.