Футурология и прогнозирование

ФУТУРОЛОГИЯ - (от лат. futurum — будущее и ...логия), наука о будущем, исследование будущего, в широком значении — совокупность представлений о будущем человечества, в узком — отрасль знаний, охватывающая перспективы социальных, в том числе социально-экологических процессов. Ведущую роль в современной футурологии на западе играет Римский клуб, по инициативе которого развернулось “глобальное моделирование” перспектив развития человечества на основе использования ЭВМ. Футурологи Запада разделились на два основных направления: одни из них ("алармисты") развивают идеи социального и экологического пессимизма (например, Дж. Форестер, Д. Медоуз), другие ("прогрессисты") пытаются доказать возможность избежать катастрофы, в том числе экологической, с помощью оптимизации государственно-монополистического капитализма (например, Тофлер).

Основные методы:

Направленные на выявление общего мнения опросы экспертов с помощью анкетирования.

Статистические методы, такие как экстраполяция, вероятностный анализ и др.

Поиск аналогий будущего с существующими системами и составление сценариев будущего.

Ролевые игры и другие методы групповой работы по планированию и прогнозированию будущего.

Самые известные футурологи: Тоффлер, Фукуяма, Хантингтон.

Основные направления концепции Э. Тоффлера

Научная концепция Элвина Тоффлера основывается на идее сменяющих друг друга волн-типов общества. Первая волна — это результат аграрной революции, которая сменила культуру охотников и собирателей. Вторая волна — результат индустриальной революции, которая характеризуется нуклеарным типом семьи, конвейерной системой образования и корпоративизмом. Третья волна — результат интеллектуальной революции, то есть постиндустриальное общество, в котором наблюдается огромное разнообразие субкультур и стилей жизни. Информация может заменить огромное количество материальных ресурсов. Массовое потребление предлагает возможность приобретать дешёвую, нацеленную на конкретного покупателя продукцию, распределяемую по малым нишам. Границы между продавцом (производителем товара и (или) услуги) и покупателем (потребителем) стираются — потребитель может сам удовлетворить все свои потребности.

Работа "Шок будущего" (Футурошок)

В книге "Шок будущего" (1970) Тоффлер предупреждал человечество о той опасности, которая связана со стремительными переменами в жизни людей.

Идея новой цивилизации сохранила свою ценность. Американский социолог 3. Бжезинский писал о "технотронной эре", французский исследователь Ж. Эллюль назвал представляемое им общество "технологическим", Д. Белл пользовался понятием "постиндустриального общества", Тоффлер же остановился на понятии "супериндустриальное общество". Под ним подразумевается, как он пишет в "Шоке будущего", "сложное, быстро развивающееся общество, основанное на самой передовой технологии и постматериалистической системе ценностей".

«Эта книга о том, что происходит с людьми, когда на них обрушиваются перемены. Она о том, как мы адаптируемся – или не адаптируемся – к будущему». Э.Тоффлер.

Еще в середине 1960-х г. Э. Тоффлер утверждал, что в экономике будущего главенствующая роль будет принадлежать информационным технологиям. Основываясь на своих догадках, он сделал вывод о том, что отныне технологические изменения будут происходить с качественно большей скоростью, чем в прошлом.

Его мысль о том, что темпы изменений оказываются слишком быстрыми для восприятия их обществом, отражалк существовавшие в 1960-х гг. настроения. Быстротечность (трансенция) стала привела к коренному изменению всех сфер — от экономической до сугубо личной.

Тоффлер говорит о том, «что со временем, отношения между людьми меняются, появляется присущая культурному, технологическому развитию – кратковременность, недолговечность: «Увеличение товаров одноразового использования – распространение одноразовой культуры – представляет собой реакцию на постоянно испытываемое давление… Еще один фактор радикально меняет характер отношения человека и вещи- прокатный переворот…»

Отдельная глава посвящена недолговечности литературы, Тоффлер говорит : «книга, как и информация передаваемая ей становится быстро сменяющейся.»

Масштабные и интенсивные преобразования касаются теперь не только сферы хозяйства, экономики, политики и культуры.

Меняются и фундаментальные основы воспроизводства человека как биологического и антропологического типа. Иной становится практика образования и мышления : «самая очевидная из всех сил, грозящих семье разрушением в ближайшие десятилетия, - новая технология деторождения…если детей начнут выращивать в лабараториях, то что произойдет с самим понятием материнства? И что будет с представлениями женщины о себе, если от начала времен общество считало первейшей миссией женщин рождение и воспитание детей?» Так же Тоффлер говорит о проблеме «упрощения семьи», что в допромышленное время семья состояла из огромного количества людей «бабки, дядья, деды, тетки, двоюродные братья и сестры», но такие семьи не подходят для индустриального общества, тк оно требовало мобильности, что привело к «нуклеарной семье – компактная и состоящая только из родителей и детей…Однако супериндустриализая требует еще большец мобильности…поэтому можно ожидать, что в будущем многие останутся бездетными и семья приобретет самую простую форму : мужчина и женщина.»

Так же основным вопросом «Шок будущего» Тоффлер ставит вопрос многообразия и «сверхвыбора»: «Максимальные возможности индивидуального выбора считаются демократическим идеалом. Но большинство людей пишущих…предсказывают мрачную картину будущего, в котором люди предстают как неразумные создания-потребители, окруженные стандартизированными товарами, получающие образование в стандартизированных школах…и вынужденные принимать стандартизированный образ жизни.»

«Вся ирония в том, что люди будущего могут страдать не от отсуствия выбора, а от парализующего обилия выбора – сверхвыбора.» Так же стоит разобрать «Физический аспект» и «психологический аспект» шока будущего. «мы переживаем период столь же болезненный, как и та эпоха в эволюционной предыстории человечества, когда существа, обитающие в воде, стали существами наземными… Те кто смог приспособились; те кто не смог, либо продолжали развиваться на менее высоком уровне, либо исчезали…»

Шок будущего «поражает и психику…В то время, как тело разрушается под воздействием окружающей среды, перегруженный рассудок не способен принимать адекватные решения». Как пример Тоффлер приводит рост наркомании, вспышки вандализма, политика нигилизма и так далее.

И как результат «шок будущего – это реакция на сверхвозбуждение…а при реакции на свервозбуждение показатель духовных и физических способностей падает».

«Стратегии выживания».

1. Периодически сосредотачиваться на самих себе, изучать внутренние психологические и телесные реакции на изменения, отключаясь от окружающей среды.

2. Сознательно поддерживать «длительные отношения с различными элементами нашей физической среды».

3. «Ситуативное группирование». Это места встреч людей, которые проходят похожие жизненные изменения.

4. Консультирование, справочные службы.

5. Соблюдение различных ритуалов (праздники, карнавалы, открытки по случаю, годовщины).

6. Создание и поддерживание уже существующих организаций по прогнозированию будущего.

Вывод: «мы не можем и не должны поворачивать выключатель технического прогресса…саморазвитие технологии – каждый шаг вперед облегчает не один, а много дополнительных шагов…все это создает психологическое загрязнение…одновременне с промышленным, загрязняющим наши небеса и моря…»

Главный вопрос, который ставит концепция Шока будущего - это «Может ли человек жить в обществе, которое вышло из под контроля?»

"Третья волна"

Нынешняя "Третья волна", по Тоффлеру, - это "информационное общество". Она вызвана повсеместным распространением компьютеров, турбореактивной авиации, гибких технологий. В информационном обществе складываются новые виды семьи, стили работы, жизни, новые формы политики, экономики и сознания.

Веками и тысячелетиями главными ресурсами народов были пространство и золото. Сверхновейшее время вызвало к жизни новый ресурс - информацию. В грядущем веке этот ресурс станет определяющим.

Однако главная тема последней книги Э. Тоффлера - не информационная революция. В поле его зрения - проблема власти и ее преображения. Власть - это способность и реальная возможность правителей или народа оказывать радикальное и всеобъемлющее влияние на деятельность, поведение, сознание и помыслы людей, распоряжаться их судьбами.

Современная структура власти зиждется уже не на мускульной силе, богатстве или насилии. Насилие, богатство и знание - наиболее значимые атрибуты власти. Тоффлер подчеркивает, что знание перекрывает достоинства других властных импульсов и источников. Именно знание может служить для приумножения богатства и силы. Однако оно действует предельно эффективно, поскольку направлено на достижение цели.

Тоффлер считает знание самым демократичным источником власти. Однако сегодня в мире развертывается всемирная битва за власть. Новая система создания материальных ценностей целиком и полностью зависит от мгновенной связи и распространения данных, идей, символов. Нынешнюю экономику можно назвать экономикой суперсимволов. Фактор власти присущ сегодня всем экономикам. Власть - неизбежная часть процесса производства.

Тоффлер то и дело пишет об информационных войнах, о глобальных конфликтах, о парадоксе стандартов. Как самая искусная система может точно предвидеть, какая и кому понадобится информация? На какое время? С какой периодичностью? Поэтому информационные войны ведутся теперь во всем мире, охватывая все - от сканеров в супермаркетах и стандартов до телевизионных сетей и технонационализма. Назревает всеобщее информационное столкновение, начинается всеобщий шпионаж.

Конкуренция требует непрерывных инноваций, но иерархическая власть разрушает творчество. Нужна интуиция, но традиционная бюрократия заменяет ее механическими правилами. Это означает, что бизнес будет перестраиваться через волну потрясений. Управление огромным разнообразием гибкой фирмы потребует новых стилей лидерства, полностью чуждых менеджеру-бюрократу.

По мнению Тоффлера, великая ирония истории в том, что появляется новый тип работника, который в действительности не владеет средствами производства.

Традиционные факторы производства - земля, труд, сырье, капитал - становятся менее значимыми, так как их заменяют символические знания. Средством общения становится электронная информация. Бюрократическая организация знаний заменяется информационными системами свободного потока. Новая экономика прочно связана не только с формальными знаниями и техническими навыками, она не обходится также без массовой культуры и все расширяющегося рынка образов.

Френсис Фукуяма. Конец истории

Первоначально теория конца истории была изложена Фукуямой в вызвавшей широкий мировой резонанс небольшой статье, напечатанной в одном из американских журналов в 1989 году.

Основа движущих сил истории – общественные противоречия. Так в условиях рабовладельческого общества существовало противоречие между господином и рабом, в условиях феодализма отсутствовало равенство прав, период промышленного капитализма ознаменовался противостоянием труда и капитала. Однако в определенный момент времени история достигает своей кульминации, - когда побеждает окончательная, разумная форма общества и государства, которыми являются либеральная демократия и общечеловеческое государство, в котором разрешены все противоречия и утолены все потребности (см. Раздел I). Конкурентные идеологии – фашизм и коммунизм – сокрушены.

Помимо фашизма и коммунизма, у либеральной демократии , по мнению Фукуямы, имеются еще два менее опасных соперника – религия и национализм. Однако альтернатива в виде теократического государства сегодня существует только в исламском мире и малопривлекательная для немусульман, поэтому трудно представить, чтобы она получила какое-либо широкое распространение. В свою очередь, национализм порождается этническими конфликтами, которые вполне можно разрешить в рамках либеральной демократии.

Спустя несколько лет Френсис Фукуяма развил и уточнил первоначально представленную в статье идею конца истории в своей книге “Конец истории и последний человек”, впервые опубликованной в 1992 году. Для Фукуямы принципиально важно создание универсальной истории человечества, охватывающей все народы и континенты; задачу которую ранее пытались решить Гегель и Маркс. По его мнению, универсализм, направление и последовательность истории придает наука. Во-первых, научные открытия позволяют, осуществившему их народу, создавать более современные виды вооружений и диктовать свои условия другим, те же в ответ так же вынуждены заниматься наукой и развитием промышленности (так называемая, «оборонная модернизация»); кроме этого, для безопасности необходимы: сильная центральная власть, которая разрывает прежние социальные связи – религиозные и семейные, а так же создание массовой армии, которое способствует расширению прав среди населения. Во-вторых, наука способствует экономическому развитию, разделению труда и, порождающую экономическую мобильность, урбанизацию, в результате чего появляются новые формы бюрократии и новые социальные организации – министерства, частные корпорации, профсоюзы (Часть вторая. 6). Таким образом, научные открытия, передовые технологии и рациональная организация труда гомогенизируют мир, делают его одинаковым, похожим (Часть вторая. 10).

Только демократия, в основе которой лежит равенство прав и взаимное уважение, позволяет разрешить все противоречия посредством всеобщего признания. «Иными словами, человек с самого начала являлся существом общественным: его собственное ощущение самоценности и идентичности тесно связано с оценкой, которую присваивают ему другие». Желание человека получить признание своего достоинства приводит его к кровавым битвам за престиж, в результате которых человеческое общество делится на класс господ, готовых рисковать своей жизнью, и класс рабов, которые уступают своему страху смерти. Демократические революции снимают противоречия между хозяином и рабом. Замена иррационального желания быть признанным выше других рациональным желанием быть признанным равным другим становится основой «конца истории». Таким образом, история обретает логический конец в либеральной демократии, когда всеобщее стремление к признанию полностью удовлетворено. «Тимос» или «жажда признания», есть фундамент для того, что социологи называют «ценностями». С точки зрения Фукуямы религия, мораль, национализм, в общем, вся духовная сфера общественной жизни, есть порождение (продукты) тимотической части души, результат борьбы за признание.

Он отмечает, что уникальность отдельных культур вполне может затруднить демократизацию отдельных стран: “Культура – в виде сопротивления преобразованию определенных традиционных ценностей в ценности демократические (имеются в виду рациональность, секулярность, мобильность, толерантность и способность сопереживать) – может, таким образом, представлять собой препятствие на пути демократизации” (Часть четвертая. 20).

Отдельные государства представляются ему в виде движущихся к одному городу (то есть либеральной демократии) множества разноцветных, изготовленных из различных материалов (особых культур) фургонов. На своем нелегком пути часть фургонов будет двигаться быстро, другие встанут на отдых, третьи временно застрянут, на другие нападут индейцы и их погонщики, оглушенные битвой, на какое-то время потеряют чувство направления, и будут гнать свои фургоны не туда. “Но подавляющее большинство фургонов, достаточное для того, чтобы любой разумный человек, поглядев на ситуацию, согласился, что было только одно путешествие и только одно место назначения, медленно будет продвигаться к городу и в конце концов туда приедет” (Часть пятая. 31).

II Концепция столкновения цивилизаций

Хантингтон. Столкновение цивилизаций.

После публикации Фукуямой его статьи, а затем и книги у него, естественно, появились оппоненты, самым главным из которых стал американский политолог Сэмюэль Хантингтон. Он так же первоначально изложил свое понимание будущего мировой политической системы, последующего за окончанием «холодной войны», в написанной им в 1993 году статье под названием “Столкновение цивилизаций?”, после чего развил высказанные в ней идеи в своей книге “Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка”, увидевшей свет тремя годами позже.

По версии Хантингтона, ранее конфликты разворачивались между монархами, стремящихся расширить свои земельные владения, приобрести богатства и увеличить число подданных. Потом (после периода становления европейских наций) по меткому выражению историка Р. Палмера “войны между королями сменились конфликтами между народами”. Последние, в свою очередь, в результате русской революции и прихода к власти фашистских режимов, уступили свое место конфликту идеологий. Причем все перечисленные конфликты были преимущественно конфликтами западной цивилизации - У. Линд называл их “гражданскими войнами Запада”. Теперь же “В центр выдвигается взаимодействие между Западом и не-западными цивилизациями. На новом этапе народы и правительства не-западных цивилизаций уже не выступают как объект истории – мишенью западной колониальной политики, а наряду с Западом начинают сами двигать и творить историю”. “Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой: Нация – государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими различным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями – это и есть линии будущих фронтов” (С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций? Раздел I. 1993).

По его мнению, центральной осью мировой политики завтрашнего дня стане конфликт между Западом и остальным миром. Его причины в том, что первый обладает значительной военной и экономической мощью, а также из-за того, что он пытается насильственно принести в другие цивилизации свои основополагающие ценности (индивидуализм, права человека, верховенство закона, отделение церкви от государства), вызывая ответную реакцию, обусловленную стремлением укрепить исконные ценности собственной культуры. В современном глобальном мире люди все чаще задают себе вопрос: Кто мы? “Люди определяют себя, через происхождение, религию, язык, историю, ценности, обычаи и общественные институты” (С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка. Часть 1. Глава 1. 1996). И далее, “философские воззрения, основополагающие ценности, социальные отношения, обычаи и общие взгляды на жизнь значительно различаются в разных странах”. Соответственно: “Характер связей между странами, общность интересов и антагонизм, определяются общностью или различием культурных связей” (Часть1. Глава 1).

Однако, при всем этом наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации – цивилизация. В числе прочих, Хантингтон выделяет западную, японскую, китайскую, индуистскую, мусульманскую, православную, африканскую цивилизации.

Ранжируя определяющие культуру факторы, Сэмюэль Хантингтон на первое место ставит религию, на второе – язык: “Язык как фактор определения одной культуры уступает только религии”; собственно, именно по этой причине названия большинства цивилизаций происходят от конкретных религиозных систем. Отмечает, что сегодня в мире начинается возрождение культур, особенно в виде усиления религиозности населения в исламском мире, в Индии и других частях света. В частности, это проявляется в том, что многие правители, чиновники и политические деятели стали носить одежду с символами веры. Что интересно, Хантингтон считает, что «исламское возрождение» - это прямое следствие процесса экономической модернизации: разрыв старых социальных связей, вследствие быстрой и массовой урбанизации, породил поиск новых смыслов жизни, потребность в определении идентичности, которые предоставляет ислам (Часть 2. Глава 5).

Образование отдельных цивилизаций, на его взгляд, происходит в силу следующих причин: “Люди сплачиваются с теми, у кого те же корни, церковь, язык, ценности и институты и дистанцируются от тех, у кого они другие. В изменчивом мире люди ищут идентичность и безопасность. Люди обращаются к корням и связям, чтобы защититься от неизвестного” (Часть 3. Глава 6). В отсутствии же культурной общности люди недостаточно знают ценности и нормы друг друга, а это неизбежно порождает боязнь и дефицит доверия столь необходимого для сотрудничества.

Мир вступает в эру, в которой будут конкурировать между собою группа цивилизаций. При этом особенностью этой, лежащей в основе формируемого миропорядка, конкуренции будет следующее: “В то время как на глобальном, или на макроуровне мировой политики основное столкновение цивилизаций происходит между Западом и остальным миром, на локальном, или микроуровне, оно происходит между исламом, в виду его воинственности, и другими религиями” (Часть 4. Глава 10).

Конечно, модель «столкновения цивилизаций» не может объяснить такие факты международной политики как тесное военное и дипломатическое сотрудничество между Тайванем и США, последних с Саудовской Аравией или вступление нескольких восточно-европейских православных государств в Европейский Союз и, в особенности, их присоединение к североатлантической системе коллективной безопасности. Но в целом она гораздо более реалистична, нежели концепция «конца истории» Фукуямы.