семфил

Немецкая классическая философия

1. Историческое значение немецкой  классической философии (конец XVII — первая половина XIX вв.) состоит в систематической разработке диалектики, диалектического метода, диалектической логики, учения о закономерностях процесса развития, переориентации философских исследований на сущность человека, его разум, понимании истории как целостного процесса, обосновании идеи социального прогресса и свободы. С конца 18 столетия стало очевидно, что существующая философия (философия Нового времени) уже себя исчерпала. Она уже не могла ни мировоззренчески обобщить достигнутый уровень человеческого познания, ни служить основой дальнейшего развития научных знаний. Наука это времени уже переступила рамки механистических взглядов на мир Декарта, Лейбница, Ньютона. Наука на практике показала диалектическую противоречивость действительности, ее постоянную изменчивость. Философски обобщить состояние и уровень достигнутого наукой постижения мира и тем самым открыть путь новым, невиданным в истории человечества научным открытиям во всех областях знания легло на плечи немецких философов

Немецкая философия конца 18 - середины 19 столетия занимает исключительно важное место в истории развития философской мысли. Это положение можно уподобить положению греческой философии в античном мире.

Немецкая классическая философия поменяла стиль мышления в европейской и, следовательно, мировой культуре. Новизна утвержденного ею стиля заключалась в предельной широте мышления, его универсальности.

Благодаря естественно-научной революции 17 в., а также открытиям естествознания 18 в. в общественном сознании начал формироваться устойчивый образ идеального знания, в качестве которого выступили точные науки – математика, механика. Все остальное «ненаучное», т.е. не подвергшееся математической обработке знание, объявлялось второстепенным. Классики немецкой классической философии показали, что наука – одна из возможных форм знания. Язык, мифология, религия, философия, искусство и т.д. тоже заключают в себе неисчерпаемые богатства, они самоценны и незаменимы.

Найденные новые концепции не отрицают старых, т.к. истины относительны и многогранны.

Также немецкая классическая философия доказала, что нет варварских или цивилизованных народов, а у каждого народа есть свой «дух», который неповторим и имеет индивидуальное предназначение.

Таким образом, немецкой классической философией была снята однозначность дихотомий «научно-ненаучно», «истинно-ложно», «цивилизованно-варварски» и пр. Картина мира стала несравненно более сложной и объемной. Формирование таких тезисов стимулировало появление в 19 в. новых отраслей знания. Немецкая классическая философия дала толчок росту наук о культуре, гуманитарном знании.

Философские открытия немецкой классической философии: выработаны идеи опознавательной активности субъекта, развития через становление и разрешение противоречий, всеобщей природы духа, сознания.

Разработка философских понятий и категорий была проведена на очень высоком уровне. Немецкая классическая философия до сих пор является образцовой.

Значение немецкой классической философии было отчасти обесценено идеалистической формой, которая впоследствии стала для неё роковой. Вместе с тем она способствовала — несмотря на свой неконкретный, мистифицирующий характер, который исключал строгий причинный анализ исследуемых феноменов, — тому, что отражение новых научных познаний и воздействие общественного развития происходили так своевременно, что, как говорится, она мгновенно реагировала на новые стимулы.

2. Философия истории Гердера основана на идее, что человечество в своем развитии закономерно приходит к гуманизму, т. е. к автономному использованию сил, которые даны человечеству для совершенствования разума и нравов и позитивного влияния индивидов друг на друга. Историческое развитие имеет восходящий характер, который направляет его к максимуму, однако не прямо, но опосредованно через эпохи, носителями которых были великие народы (Египет, Персия, Греция, Рим, европейские народы). Так как в отдельные эпохи достигался максимум, обусловленный географическими условиями и степенью зрелости человечества, то все эти результаты истории человечества соединятся в недостижимом еще конечном результате.

История человечества включена в рамки генезиса нашей солнечной системы. Историческое развитие Гердер связывает со всем предшествующим космологическим развитием. В понимании природы он пантеист и натуралист, однако не материалист. Природный процесс трактуется им слишком провиденциально и телеологически, и вместо чисто физических законов в нем, согласно Гердеру, властвует скорее закон аналогии между человеком (микрокосмом) и природой (макрокосмом). Природа рассматривается не как механическая совокупность, но как образование определенных основных форм, которые наиболее адекватно проявляются в органической природе. Однако Гердер, исходя из своих позиций, делает в большей степени материалистические выводы, чем, например, Вольтер: «...не обязаны ли мы стихиям всем, что нам принадлежит, включая жилище и землю? Если стихии, согласно постоянно действующим законам, периодически пробуждаются и требуют назад все, что принадлежит им, когда огонь и вода, воздух и ветер, которые сделали нашу землю обитаемой и плодородной, продолжают свой бег и уничтожат ее, когда солнце, которое так долго нас по-матерински согревало... наконец вернет стареющую силу земли... в свое лоно, то что бы могло случиться иное, чем то, что должно было случиться согласно общим законам мудрости и порядка» .

В первых пяти книгах «Идей к философии истории человечества» Гердер показывает органическое развитие всей природы. Развитие Земли и творений невозможно наблюдать прямо, так как развитие творений растянуто в пределах различий между растительными и животными видами, как и развитие Земли — в рамках формирования земной поверхности. Поэтому путем сравнения можно реконструировать все развитие. Растение в целом представляется как уста. Сосет корнями, листьями, сокопроводящими каналами. Только высшие животные имеют дифференцированную организацию. И для высших животных, и для человека, однако, принятие пищи остается основным законом: «Гордый человече, взгляни на более скромное устройство своих братьев — несешь его еще в себе; являешься пищеводной трубой, так же как твои меньшие братья, лишь бесконечно более облагороженной» . Вместе с более сложной организацией у высших животных развивается и неподчинение инстинктам. Низшие животные полностью подобны машинам, они находятся под властью инстинкта. У высших животных вместе с возрастающим числом органов растет число инстинктов и независимость их от одного инстинкта: «Бобр строит, но инстинктивно... иначе он не умеет ничего. Напротив, обезьяна уже не имеет ни одного строго определенного инстинкта» . При этом инстинкты развиваются как модификация первоначального инстинкта самосохранения и под влиянием условий, в которых животное живет. Разумеется, здесь действует ансамбль условий, так как они в определенной мере творят и само животное. Причина развития — в постоянно совершенствующемся, творческом импульсе природы. Гердер вновь и вновь повторяет идею о взаимосвязи человека и животных: «Не существует добродетели или влечения в человеческом сердце, подобие которых здесь и там не проявлялось бы в мире животных»5. Из этого он выводит, что животные являются для человека «меньшими братьями», а не только «средством», как считает Кант.

Преимущества человека перед животными Гердер выводит из его прямохождения. У животного развиты чувства запаха и вкуса, у человека преимущественное развитие получает глаз, зрение («теоретики чувств», как их позже назовет К. Маркс). Этим самым у человека освобождаются руки, и он становится способным к деятельности и искусству; руки не только творцы новых вещей, они посредством этого становятся творцами идеи. Следующее преимущество, которое вытекает из прямохождения, состоит в развитии языка: «Со способностью к речи человек получил вдохновение божие, семя разума... короче, божественное искусство идей, которые являются источником всех искусств» .

Человек, несомненно, «наивысшая возможность земного устройства» 8, он стоит на пограничье двух царств — царства природы и царства «гуманности», т. е. использования собственных сил, совершенствования разума и нравственности. «Гуманность», однако, заложена в природе. Содержание «гуманности» составляет способность к сочувствию страданиям других созданий, которой человек наделен в наибольшей мере, стремление к познанию бога — этой «связи всех вещей», «первой и единственной причины всех творений». Естественное, природное содержание «гуманности» является лишь вкладкой, лишь «бутоном будущего цветка» 9, развитие которого зависит от человека и составляет содержание истории. История человека является, таким образом, продолжением природы.

Содержание термина «гуманность» можно определить также как богоподобность. Человек, как самое совершенное творение на земле, является выражением силы всех сил — бога. Богоподобность состоит в познании законов природы .

Если история человечества продолжает историю природы, то естественно, что природа (ее горы и воды) определила арену человеческой истории и способствовала ее первым шагам. Гердер исходит из географического детерминизма — направления, впервые введенного в исследование общества Монтескье. То, что образ жизни у некоторых народов сохранялся без изменений тысячелетиями, тогда как у других изменялся, также обусловлено географической средой. Однако человек не является пассивным продуктом среды. Развитые народы изменяют и климат: «Европа была прежде влажным лесом, ныне же эти края возделаны; ныне она раскорчевана, и с климатом изменились и сами обитатели».

3. В философии И .Канта трансцендентальными называются априорные формы познания, которые обусловливают и определяют возможность всякого опыта и организовывают наше познание. Трансцендентальными формами чувственности являются пространство и время, трансцендентальными формами рассудка —категории (субстанция, причинность и др.), трансцендентальными формами разума — регулятивные идеи чистого разума (идеи Бога, души, мира как целого). Трансцендентальное (априорное) противостоит, с одной стороны, эмпирическому (опытному, апостериорному), которое оно оформляет, а с другой стороны, —трансцендентному — выходящему за пределы опыта, вещам в себе. Соответственно, субъекту познания присуще трансцендентальное единство апперцепции. К области трансцендентальной диалектики Кант относит неразрешимые вечные философские вопросы о начале мира, Боге и нашей свободе.

Этика: Согласно идеям этики Канта, закон нравственности ни по своему происхождению, ни по своей сущности не зависит от опыта; он априорени поэтому выражается только в виде формулы без всякого эмпирического содержания. Он гласит: «поступай так, чтобы принцип твоей воли всегда мог быть и принципом всеобщего законодательства». Этот категорический императив, не внушенный ни волей Бога, ни стремлением к счастью, а извлекаемый практическим разумом из своих собственных глубин, возможен только при предположении свободы и автономии нашей воля, и неопровержимый факт его существования дает человеку право смотреть на себя, как на свободного и самостоятельного деятеля. Правда, свобода – идея, и реальность её не может быть доказана, но, во всяком случае, ее необходимо постулировать, в нее необходимо верить тому, кто хочет исполнить свой этический долг.

 Высшим идеалом человечества является соединение добродетели и счастья, но опять-таки не счастье должно быть целью и мотивом поведения, а добродетель. Однако Кант полагает, что этого разумного соотношения между блаженством и этикой можно ожидать только в потусторонней жизни, когда всесильное Божество сделает счастье неизменным спутником исполненного долга. Вера в осуществление этого идеала вызывает и веру в бытие Бога, и теология, таким образом, возможна только на моральной, но не на умозрительной почве. Вообще, основанием религии является мораль, и заповеди Бога – это законы нравственности, и наоборот. Религия отлична от морали лишь постольку, поскольку к понятию этического долга она присоединяет идею Бога, как морального законодателя. Если же исследовать те элементы религиозных верований, которые служат придатками к моральному ядру естественной и чистой веры, то надо будет прийти к заключению, что понимание религии вообще и христианства в частности должно быть строго-рационалистическим, что истинное служение Богу проявляется только в нравственном настроении и в таких же поступках.

Императив : Категори́ческий императи́в  понятие в учении И. Канта о морали, представляющее собой высший принцип нравственности. Понятие категорического императива было сформулировано И. Кантом в его труде «Основы метафизики нравственности» (1785) и подробно исследовано в «Критике практического разума» (1788).

По Канту, благодаря наличию воли человек может совершать поступки, исходя из принципов. Если человек устанавливает для себя принцип, зависящий от какого-либообъекта желания, то такой принцип не может стать моральным законом, поскольку достижение такого объекта всегда зависит от эмпирических условий. Понятие счастья, личного или общего, всегда зависит от условий опыта. Только безусловный принцип, т.е. не зависящий от всякого объекта желания, может иметь силу подлинного морального закона.

Таким образом, моральный закон может состоять лишь в законодательной форме принципа:

«поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом».

Свою эстетику Кант излагает в труде «Критика способности суждения». Философ полагает, что посредине между разумом и рассудком, посредине между познанием и волей находится сила суждения, высшая способность чувства. Она как бы сливает чистый разум с практическим, подводит частные явления под общие принципы и, наоборот, из общих принципов выводит частные случаи. Первая функция её совпадает с рассудком, при помощи второй предметы не столько познаются, сколько обсуждаются с точки зрения их целесообразности. Предмет объективно-целесообразен, когда он согласуется со своим назначением; он субъективно-целесообразен (прекрасен), когда соответствует природе нашей познавательной способности. Констатирование объективной целесообразности доставляет нам логическое удовлетворение, усматривание субъективной целесообразности приносит нам эстетическое удовольствие. Кант считает, что мы не должны наделять природу целесообразно действующими силами, но наше представление цели вполне законно, как субъективно-человеческий принцип, и идея цели, как и все идеи, служит прекрасным регулятивным правилом. Как догматы, механицизм и телеология несовместимы, но в приемах научного исследования они оба примиряются в пытливом искании причин; идея цели, вообще, много сделала для науки тем, что открывала причины. Практический разум видит цель мира в человеке, как субъекте нравственности, потому что нравственность имеет самое себя целью своего существования.

Эстетическое наслаждение, доставляемое субъективно-целесообразным, не чувственно, потому что оно имеет характер суждения, но и не теоретично, потому что оно имеет элемент чувства. Прекрасное, утверждает эстетика Канта, нравится всем вообще и необходимо, нравится потому, что мы рассматриваем его без всякого отношения к нашим практическим нуждам, без интереса и корысти. Эстетически прекрасное приводит душу человека в гармоническое настроение, вызывает дружную деятельность интуиции и мышления, и вот почему оно целесообразно для нас, но целесообразно только в этом смысле, и мы вовсе не желаем видеть в художественном объекте намерения понравиться нам; красота – это целесообразность без цели, чисто формальная и субъективная.

Красота и возвышенное Вначале Кант устанавливает общие черты прекрасного и возвышенного. Как прекрасное, так и возвышенное определяется не на основе чувственного удовольствия и не на основе логического суждения, а суждением рефлексии.  Поэтому и удовольствие от прекрасного и возвышенного связано не с ощущением приятного и не с определенными понятиями. Однако и по объекту, и по механизму восприятия их, и по чувствам, вызываемым этими объектами, прекрасное и возвышенное различны. Прекрасное в природе связано с формой предмета, а возвышенное — с бесформенным и чрезмерным. Прекрасное при восприятии соотносится воображением с рассудком, возвышенное — с разумом. Восприятие прекрасного возбуждает игру высших способностей познания — рассудка и воображения, что приводит к “чувству повышения жизнедеятельности”; восприятие же возвышенного, наоборот, подавляет жизнедеятельность человека как природного существа, возбуждая при этом его духовные чувства, стимулирует деятельность его воображения. Прекрасное связано с оценкой качества, возвышенное — количества. “Основание для прекрасного в природе мы должны искать вне нас, для возвышенного же — только в нас и в образе мыслей, который вносит возвышенное в представление о природе...” (5, 252). А отсюда при восприятии красоты природы хотя и не происходит познания ее явлений, но все же обогащается понятие о ней, так как эстетическое восприятие природы, которое основано на принципе субъективной целесообразности (т. е. ее способности вызвать игру познавательных способностей) , заставляет человека задуматься о возможности объективной целесообразности природы. “Следовательно,— писал Кант,— самостоятельная красота природы на самом деле расширяет хотя и не наше познание объектов природы, но все же наше понятие о природе, а именно [о природе] просто как механизме, [расширяет] до понятия о ней как об искусстве, что побуждает нас к глубоким исследованиям о возможности такой формы” (5, 251—252). Возвышенное же в природе не ведет к пониманию природы, а воздействует на человека и указывает ему на целесообразность в самом человеке, независимо от природы. Приступая к исследованию возвышенного как эстетической категории, Кант применяет при этом тот же метод, что и при исследовании прекрасного, т. е. рассматривает возвышенное по его качеству, количеству, отношению и модальности. Ибо “как суждение эстетической рефлектирующей способности суждения удовольствие от возвышенного, так же как и от прекрасного, должно быть по количеству общезначимым, по качеству — лишенным интереса, по отношению — давать представление 0 субъективной целесообразности, а по модальности — представлять  эту  целесообразность  как  необходимую” (5,252). Метод рассмотрения возвышенного отличается у Канта лишь последовательностью рассмотрения этих признаков: если исследование прекрасного начинается с определения его по качеству, то анализ возвышенного начинается с исследования количества как главного момента эстетического суждения о возвышенном. При этом Кант начинает с обоснования деления возвышенного на математическое и на динамическое возвышенное соответственво механизму деятельности внутреннего мира человека.

4.Фихте Философия Фихте немыслима без кантианства. Опираясь на него, Фихте усиливает практически-деятельное отношение сознания к предмету, который оно фактически создает. Можно сослаться, по крайней мере, на два положения кантианства, которые используются Фихте. Это – трансцендентальный субъект, "Я" и трансцендентные вещи в себе. Фихте усиливает творческую активность "Я", полагающего и самого себя и все его окружающее.

Важное место в фихтеанстве принадлежит достоинству человека, теснейшим образом связанному с кантовской идеей автономии разума. К этой теме Фихте часто обращается в своих речах и лекциях. Всякий, считающий себя господином других, сам раб. Если он и не всегда действительно является таковым, то у него все же рабская душа, и перед первым попавшимся более сильным, который его поработит, он будет гнусно ползать. Только тот свободен, кто хочет все сделать вокруг себя свободным, говорил Фихте.

Опираясь на философию Канта, Фихте хочет выяснить, в чем состоит сущность науки. Но что такое наука? И Фихте создает, по существу, философию науки, наукоучение, первое основоположение которого заключается в самосознании, которое в словесной форме фиксируется как Я есмь, Я есмь Я. Я есть нечто уникальное в том смысле, что оно само себя порождает. Действие самосознания – это самопорождение.

Фихте, таким образом, исходит из Я, но не из сознания отдельного человека, а из сознания как такового, из трансцендентального сознания, из "Я мыслю" Декарта или трансцендентальной апперцепции (трансцендентального субъекта) Канта. Акт самосознания – это действие и одновременно продукт этого действия. Фихте называет самосознание Tathandlung. Русские переводчики философии Фихте этот термин обозначали как "дело-действие". В акте самосознания субъект как действующее, активное и субъект как рождаемое, страдательное, пассивное полностью совпадают. Исходя из этого П.Гайденко предлагает указанный термин читать как "акт-продукт", подчеркивая тем самым совпадение акта и его продукта. Такая трактовка, по ее мнению, более соответствует тому смыслу, который вкладывал сам Фихте.

Второе основоположение вводит категорию отрицания: "не-Я" не есть "Я". "Не-Я" существует лишь постольку, поскольку оно полагается "Я". "Всякая противоположность, как таковая, – пишет Фихте, – существует лишь в силу действия Я, а не по какому-либо другому основанию. Противоположность полагается вообще только силою Я" (117. Т.1. С.80).

Второе основоположение является продолжением и антитезисом первого, которое говорило лишь о субстанциональности Я. Теперь же Фихте вынужден допустить существование чего-то, находящегося вне сознания и даже противоположного ему. Оказывается, что существование чистого "Я" невозможно без допущения "Не-Я", то есть кантовской вещи в себе.

Третье основоположение гласит: "Я противополагаю в Я делимому Я делимое не-Я" (117. Т.1. С87). Теперь речь у Фихте идет о конкретных предметах и эмпирическом человеке. Чистое "Я" – это что-то сверхчувственное. Эмпирическое Я – это чувственное, земное, временное.

Эмпирическое Я начинает постепенно осознавать, что природа исключает его свободу и даже его собственное Я. Это вызывает у него протест против мнимого могущества природы. Однако человек в конце концов узнает, что он не свободен лишь как эмпирическое существо. Как "чистое Я" он творец природы и ее законов. Он свободен и созидателен, правда, только в области сознания.

В практической философии Фихте в значительной мере следует за Кантом. Он постулирует в человеке природное и духовное начала. Долг человека состоит в том, чтобы природное в себе и вне себя подчинить нравственным целям. Так как природное совсем уничтожить невозможно, то его необходимо поставить на службу духовному началу.

Природа косна. Она противостоит деятельному Я. Тогда косность природы перейдет в деятельность. Эта природная косность характерна и для эмпирического человека. Это и есть в человеке изначальное коренное зло. Но это не негативное, а позитивное начало, положительная сила зла. Она противится всему, что вырывает человека из привычного ему состояния. Любой человек, даже самый сильный и деятельный, имеет свою рутину и всю жизнь должен с нею бороться. Такова сила косности нашей природы, по Фихте.

Фихте считает, что по своей изначальной сущности человек свободен. Но он все же находится в полной зависимости от своей природы. Чтобы стать действительно свободным, он должен вырваться из своего косного состояния. Как это сделать? Фихте не видит ответа на поставленный вопрос. Он отмечает, что косность и есть истинное, врожденное, лежащее в самой человеческой природе радикальное зло. Вместе с тем Фихте призывает действовать. Деятельность не может быть злом. Зло – бездеятельность. Преодоление косности, лени и т.д. Фихте видит в самоотвращении человека к самому себе, если он попытается взглянуть на себя как бы со стороны. Этот путь дает то, чего здесь недостает: сознание и импульс. Улучшение и возвышение зависят всегда... от собственной свободы; кому эта собственная свобода и тогда не будет нужна, тому нельзя помочь.

Фихте выступает ярым поборником свободы, прав личности. Но мысли его облекались в абстрактно-идеалистическую форму. Общество выступает у него как целесообразная общность, как всестороннее взаимодействие между различными эмпирическими субъектами. Цель общества – обеспечение свободы, совершенствование человеческого рода. Человек предназначен для жизни в обществе; он должен жить в обществе; он не полный законченный человек и противоречит самому себе, если он живет изолированно

Фихте разъединяет понятия "общество" и "государство". Жизнь в государстве, по Фихте, не принадлежит к абсолютным целям человека. Оно есть средство, имеющее место лишь при определенных условиях для основания совершенного общества. Государство стремится к своему собственному уничтожению. Следовательно, цель всякого правительства – сделать правительство излишним. Но для этого еще не наступило время. Однако несомненно, что когда-то в будущем, когда пройдут миллиарды и миллиарды лет, станут излишними все государственные образования. Ибо государство, которое объединило людей для равенства, в действительности несет в себе большей частью насилие и хитрость. Фихте верит в возможность установления справедливого общества (государства), общества свободы и равенства. Эта цель должна быть достижима в будущем, она достижима в жизни и через жизнь, ибо жить велит еще разум; она достижима, ибо Я существую.

5. Основные особенности натурфилософии Шеллинга можно сформулировать в следующих положениях: 1. Универсальность идеи развития как основания для диалектической картины мира с её принципом восхождения от простого к сложному, от абстрактного к конкретному, от низшего к высшему. 2. Обоснование органического единства и целостности природы, всеобщей логической взаи-мосвязи всех её явлений и процессов. 3. Стремление понять природу из неё самой, а не из абстрактных рассудочных схем. Согласно Шеллингу, природа обладает следующими фундаментальными свойствами: 1)органицизм, взаимосвязь «всего со всем»; 2)материальность; 3)целостность; 4)полярность как воплощение диалектического принципа единства противоположностей. Немецкий мыслитель проанализировал известные ему открытия в области магнетизма, гальванизма, животного электричества, оптики, гравитационной теории и пришел к выводу о духовной сущности физических, химических и биологических процессов. Лучшим подтверждением этого положения он считал сам факт существования законов природы как совершенно идеальных, логических первоначал природного бытия. Без этих идеальных законов окружающий нас материальный мир просто превратился бы в хаос. В этом смысле природа – это инобытие духа, или, как по-этически называл её Шеллинг, «застывший интеллект». Задачу философии естествознания он видел в том, чтобы проследить, как из природы на высшей ступени её развития возникает дух, который и является подлинной и сокровенной сущностью всех вещей.