Вильсон Гленн - Психология артистической деятельности. Таланты и поклонники

зыкального произведения. Затем снова следует произвести укрупнение фрагментов. И так далее, пока не будет заучен весь материал.

3.Проверка. На каждом этапе, начиная от первого разделения текста на фрагменты, следует проверять качество запоминания: повторять заученные части, не глядя

втекст. Благодаря этому можно сразу установить особо трудные места и при дальнейшей работе сосредоточиться именно на них, не тратя времени на хорошо усвоенные фрагменты. Кроме того, проверка помогает закрепить в памяти заученный материал и придает исполнителю уверенность в успешности проделанной работы (выступая в роли обратной связи и положительного подкрепления). Для упрощения работы над текстом некоторые актеры записывают на магнитофон ключевые слова, оставляя между ними паузы, которые при прослушивании ленты заполняют заученными фрагментами. Таким способом можно проверять качество усвоения материала даже за рулем автомобиля, если тот оборудован плейером.

4.Перерывы на отдых. Не следует работать в один прием до тех пор, пока наступит усталость и путаница. Это не только непрактично, но и может привести к стрессу. Большинство людей способны эффективно концентрироваться на запоминании материала не больше 30-40 минут подряд. Вместо того чтобы беспощадно принуждать себя к зубрежке, лучше выйти на прогулку, заняться другими делами или просто отдохнуть. Такие перерывы не следует считать бесполезной тратой времени: процесс закрепления материала в памяти продолжается даже во сне. На самом деле, одно из главных условий эффективного заучивания роли и успешного ее исполнения — это регулярный полноценный сон (7-8 часов в сутки для большинства людей). Сейчас считается, что сновидения выполняют важную функцию сортировки и ассоциативной индексации накопленного за день опыта, что необходимо для его эффективного извлечения из памяти.

5.Изучение материала в контексте. По возможности материал следует заучивать

вконтексте всего предстоящего спектакля: именно на той сцене, где состоится представление (или в похожем помещении), с той же бутафорией и костюмами, с теми же коллегами-исполнителями, музыкальным сопровождением, акустикой и т. д. Реплики лучше запоминаются в связи с движениями, расположением на сцене и декорациями; любое из таких «опорных» средств облегчает заучивание. Вот почему предусмотрительные режиссеры как можно раньше намечают на репетициях последовательность движений на сцене и не требуют от актеров, чтобы те заранее заучивали реплики. Ведь запомнить текст гораздо легче, находясь на сцене и наблюдая за тем, что делают при произнесении ваших реплик другие актеры. По тем же самым причинам проверка памяти будет, напротив, более эффективна вне всякого контекста. Поэтому актер или певец, желающий удостовериться, что он хорошо усвоил материал, должен мысленно повторить его прямо перед спектаклем.

6.Зависимость от состояния. Любопытно, что мы легче вспоминаем информацию, когда находимся в том же биохимическом и эмоциональном состоянии, в кото-

ром впервые восприняли ее (Сооатп е1 а1., 1969). Это еще одно свидетельство в пользу контекстного заучивания роли. Например, если вы услышали какой-то анекдот, когда выпивали с друзьями в баре, то с большей вероятностью вы вспомните его в состоянии алкогольного опьянения. Аналогичным образом материал, выученный в трезвом состоянии, легче вспомнится «на трезвую голову». Таким образом, если вы не намереваетесь играть в спектакле навеселе, репетировать также следует в трезвом состоянии. Эффекты зависимости памяти от состояния приложимы также к действию различных медицинских и наркотических препаратов и просто к настроению (Во^ег, 1981). Информация, усвоенная в радостном настроении, легче вспоминается в столь же приподнятом состоянии духа, а сведения, воспринятые в минуты депрессии, с большей вероятностью «всплывают» в памяти, когда мы чувствуем себя несчастными. Эти эффекты не всегда значительны, однако они представляют большой теоретический интерес и могут быть полезны артистам-исполнителям.

7.Автоматическая память. За пределами сферы сознательного, произвольного запоминания находится уровень памяти, напоминающий функцию клавиши «воспроизведение» на магнитофоне. Многие люди настолько хорошо заучили «Отче наш» или текст присяги на верность, что могут «прокручивать» их в памяти, даже не задумываясь об этом. С тем же феноменом сталкиваются пианисты, исполнявшие какое-то произведение так много раз, что их пальцы как бы сами находят нужные клавиши. Это не всегда приводит к более артистичному, «прочувствованному» исполнению, но подобная автоматизация может быть полезна, если во время спектакля предстоит некая стрессовая ситуация (например, прослушивание или прямой эфир). Заучив текст до степени автоматизма, исполнитель едва ли забудет нужную реплику под влиянием страха или отвлечения внимания.

8.Метод пространственного опосредования. Этот метод служит эффективной поддержкой для памяти и может оказать существенную пользу артистамисполнителям. Его изобретение приписывают римскому оратору Цицерону, который запоминал опорные пункты речи, мысленно «прохаживаясь» по какому-то месту (например, по комнате) и расставляя последовательный ряд предметов, которые служили «подсказками», облегчавшими припоминание текста при последующем прохождении этого же маршрута. В наши дни ораторы пользуются такими выражениями, как, например, «во-первых», «во-вторых», подразумевающими неявное использование «метода опосредования». Поскольку актеры и певцы могут физически передвигаться по сцене, для них этот метод особенно эффективен. Например, какое-нибудь «левацкое» изречение можно произносить, стоя у левой кулисы, а для реплики, где говорится о написании письма, перейти вправо4. Или, читая монолог «Быть или не быть», вообразите, что где-нибудь на сцене находится пчела5, и т. п. Подобных «опорных» предметов можно придумать множество; все зависит от вашей изобретательности.

4В английском языке слова «write» — «писать» и «right» звучат одинаково (Примечание переводчика).

5В английском языке слова «Ье» —«быть» и «Ьее» — «пчела» звучат сходно (Примечание переводчика)

9. Мнемонические приемы. Когда требуется заучить наизусть перечень предметов, в последовательности которых трудно обнаружить какие-либо смысловые связи, иногда бывает полезно разработать личную систему «опорных» ассоциаций. Например, школьники пользуются разнообразными мнемоническими приемами для запоминания периодической таблицы химических элементов. Актерам тоже приходится изобретать собственные приемы. Например, песня «Для нас есть место» из фильма «Вестсайдская история» завершается словами «somehow, someday, somewhere». Чтобы легче запомнить последовательность этих слов, можно вспомнить техасское приветствие «howdy». Оно укажет на первые два слова («HOW» и «day»), а «somewhere» таким образом окажется на третьем месте. Хотя на первый взгляд подобные трюки кажутся неуклюжими, на самом деле они помогают запомнить необходимую информацию и надолго удержать ее в памяти.

ГЛАВА 5. ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ЭКСПРЕССИЯ

139 с.

Люди пользуются двумя различными языковыми системами, которые могут передавать как согласованную по смыслу, так и конфликтующую информацию. Одна из этих систем — вербальная, или речевая, с которой мы все знакомы, на каком бы языке ни говорили — на английском, французском, арабском или любом другом. Вербальная система эффективна для передачи информации о фактах и предметах, для рассуждения и решения проблем; кроме того, речевые высказывания могут быть переведены в письменную форму. Но существует и более таинственный язык, называемый «языком тела», который мы используем бессознательно и с помощью которого более непосредственно и правдиво выражается человеческая личность: ее чувства, эмоции, потребности, отношения. Этот язык сложнее передать на письме, но он очень важен для межличностных отношений и представляет особый интерес для актеров, танцовщиков, мимов и других артистов-исполнителей.

Понаблюдайте за парой, беседующей в уголке комнаты на шумной вечеринке. Как ни парадоксально, истинные чувства и намерения людей в такой ситуации более наглядны, поскольку из-за шума содержание их диалога ускользает от стороннего наблюдателя. Это явление, получившее название «феномен вечеринки», отлично иллюстрирует значимость невербальной коммуникации, осуществляемой посредством поз, жестов и мимики. Тот же эффект можно получить, выключив звук телевизора, когда показывают какую-нибудь «мыльную оперу», вроде «Далласа» или «Династии». Наблюдая за тем, как взаимодействуют персонажи на экране, можно многое понять об их взаимоотношениях и чувствах друг к другу. Говоря на отвлеченные темы, например, о погоде, люди на самом деле могут откровенно флиртовать, ненавидеть друг друга или соперничать между собой.

Исследования по невербальной коммуникации получили новый импульс с появлением техники анализа видеозаписи, при помощи которой можно разделить и сравнить между собой влияние информации, передаваемой по зрительному и слуховому каналу, сравнить зрительные и слуховые эффекты. Как уже отмечалось в главе 3, изучение видеозаписи дебатов кандидатов в президенты показало, что люди формируют впечатление и выносят суждение о кандидатах, основываясь в большей степени не на том, что они говорят, а на том, что они сообщают посредством «языка тела».

Происхождение эмоциональной экспрессии

В своей классической книге «Выражение эмоций у человека и животных» Ч. Дарвин (1872) отмечал, что многие особенности внешнего выражения эмоций у человека естественным образом проистекают из характера его поведения. Например, сти-

скивая зубы и сжимая кулаки, человек готовится драться, и, следователь» но, выражает тем самым свой гнев. Поскольку у такого «крутого парня» зубы стиснуты, то говорить ему приходится уголком рта, а дышать — тяжело и раздувая ноздри, из-за чего он становится похож на храпящего быка. Такое же «животное» происхождение у хохота с открытым ртом и обнаженными зубами: частично такой смех происходит от сигнала угрозы у приматов (демонстрация готовности к укусу). Гневное выражение лица характеризуется низко нахмуренными бровями, плотно сжатыми губами и зубами, выпяченной нижней челюстью, бледностью (кровь отливает от лица в органы, более важные для предстоящей драки, например, в бицепсы) и наклоном головы вперед (словно для того, чтобы «боднуть» противника).

Страх или шок выражаются следующими признаками:

Человек замирает и умолкает (как бы не желая быть обнаруженным и пытаясь установить источник опасности).

Глаза широко открыты и настороженны, голова поворачивается из стороны в сторону (что служит также для более точной локализации звуковых сигналов об опасности).

Мускулы напряжены (готовность немедленно бежать, как только будет установлено безопасное направление).

Дыхание становится чаще и глубже (являясь частью общей адреналиновой реакции, призванной увеличить снабжение мускулов кислородом).

Человек ищет физического контакта с другими людьми или предметами. Если поблизости есть дерево или стена, испуганный человек обопрется на них или прижмется к ним, чтобы почувствовать себя увереннее.

Тревога или волнение обычно выражаются «нервными» движениями: человек расхаживает взад-вперед, почесывает голову, щелкает пальцами и стискивает руки. Эти движения можно связать с сильным желанием решить насущную проблему: они помогают поддерживать необходимый уровень активности мозга, а также обеспечивают постоянную смену ракурса наблюдения, благодаря чему может прийти свежая идея. Но вместе с тем беспокойные движения могут указывать на какой-то внутренний конфликт или просто способствовать сжиганию излишков адреналина. Ведь известно, что реакция человека на стресс возникла еще в те доисторические времена, когда для преодоления кризисов чаще требовалась физическая реакция, чем работа интеллекта.

Состояние релаксации — противоположное страху и тревоге, поэтому оно характеризуется отсутствием мышечного напряжения (это означает, что готовности к каким-либо активным действиям не требуется). О релаксации свидетельствует также широкая улыбка, которая, в отличие от смеха с открытым ртом, служит выражением дружелюбия, счастья и умиротворенности.

Дарвин отмечал также, что дети выражают отвращение, высовывая язык и издавая звук, похожий на блеяние. Он утверждает, что этот жест происходит от примитивного рвотного рефлекса» или отрицательной реакции на нечто неприятное. Само происхождение английского слова «disgust» («отвращение»), по-видимому, говорит в пользу такой интерпретации. Даже «цивилизованный взрослый человек», желая выразить презрение, соответственно изменяет тон голоса (например, типичный сноб именно так произносит с высокомерной насмешливостью: «О, неужели?»).

У визга, как выяснилось, имеется три основных эволюционных компонента, которые смешиваются в различных пропорциях в зависимости от ситуации: предостережение об опасности, адресованное представителям своего вида, зов о помощи и попытка отпугнуть врага.

Последний аспект традиционно используется в технике военных и боевых искусств (например, в джиу-джитсу). Кроме того, что крик способен вселить ужас в сердца врагов, он помогает и самому воину справиться с собственным страхом, как свист или игра на волынке.

Плач и хныканье— это почти универсальные способы выражения более мягкой или более затяжной формы страдания. Они происходят от сигналов, посредством которых младенцы пробуждают родительские защитные инстинкты у сильных взрослых людей. В сочетании с определенным выражением лица (широко раскрытые глаза, расслабление лицевых мышц) эти сигналы «беспомощности» используются и взрослыми людьми.

Некоторые способы типичного выражения эмоций проявляются уже в таком раннем детстве, что их почти наверняка можно считать врожденными. Младенцы в возрасте всего одного-двух дней способны различать и имитировать выражения радости, печали' и удивления на лице матери. Универсальные для представителей различных культур жесты также могут быть врожденными. Например, люди во всех частях света поднимают брови, выражая этим приятное удивление, когда встречаются со старым другом, с которым не виделись какое-то время. Улыбка и кивок также обозначают дружелюбие во всех культурах; потому они так часто используются при встрече людей, которые не понимают языка друг друга (например, на встрече американских и японских бизнесменов).

Универсальным значением наделены не только определенные выражения лица. Позы в отличие от жестов также способны выражать чувства и нередко выдают их даже тогда, когда человек не пытается намеренно их демонстрировать. Обычно мы без труда понимаем, что человек счастлив, опечален или испуган, основываясь на общем впечатлении от его позы (например, он стоит прямо и раскинул руки или опустил плечи и съежился). В главе 6 .мы увидим, что балет можно рассматривать как художественное расширение «языка поз». Последовательности танцевальных движений передают такие разнообразные чувства, как ощущение мужественности или женственности, гордости или смирения, воодушевления или скорби.

Социальные правила

Хотя многие жесты имеют биологическую природу, мы можем видоизменять их в соответствии с социальными нормами и правилами этикета. Иногда за одним выражением лица следует другое, дополняющее или уточняющее первое. Например, выразив на лице гнев или печаль, мы можем немедленно улыбнуться, словно желая сказать: «Я не зайду слишком далеко» или «Я с этим справлюсь». Некоторые эмоции мы скрываем, поскольку они представляют нас в невыгодном свете. И напротив, если того требуют социальные обстоятельства, мы можем демонстрировать те эмоции, которых не испытываем в действительности. Обычно на людях отрицательные эмоции (страдание, ненависть) стараются скрывать, а положительные, дружелюбные выражают открыто и даже несколько преувеличенно.

Интерпретируя «язык тела», важно научиться отличать жесты, имеющие биологическое происхождение, от жестов, усвоенных внутри определенной культурной традиции. Иногда бывает жизненно необходимо понимать местную систему жестов. Так, гавайские островитяне убили капитана Кука из-за того, что ошибочно приняли его приглашение к рукопожатию за угрозу атаки. Уже в нашем веке албанская береговая охрана застрелила двух пловцов-англичан, поскольку те неправильно интерпретировали их жест: албанцы опускали руки ладонями вниз, подзывая пловцов к себе, а те решили, что им велят убираться прочь. Действительно, жители Северной Европы передают сигнал «иди сюда поднимая руку ладонью вверх, а в большинстве стран Южной Европы тот же сигнал выражается противоположным жестом.

Актеру, которому предстоит изобразить человека, принадлежащего к иной культуре, иногда приходится для большей убедительности изучать характерные жесты этой культурной группы. Итальянцы не просто жестикулируют более энергично, чем жители Северной Европы, некоторые их жесты американцам и британцам показались бы непристойными. Например, нередко можно увидеть, как итальянец, собирающийся перейти дорогу, стоит на бровке и ощупывает промежность, словно проверяя, все ли в порядке с его гениталиями. Несомненно, что поведение американцев и англичан также может в каких-то частностях показаться итальянцам столь же необычным.

Мнению о том, что жесты актера должны соответствовать культурной среде, к которой принадлежит персонаж, противостоит другая точка зрения, требующая учитывать также культуру аудитории. Федор Шаляпин в своих мемуарах (1933) описывает как он был оскорблен, когда некий итальянский актер, игравший Яго, производил вульгарные жесты. Эти жесты казались Шаляпину чудовищно грубыми и неприемлемыми, даже если бы Яго и в правде мог так жестикулировать. Поэтому некоторые режиссеры предпочитают жесты, привычные для аудитории. Кроме того, необходимо обдумывать, насколько сценические жесты согласуются с характером каждого данно-

го персонажа. Нередко приходится проделать— кропотливую предварительную работу, чтобы удовлетворить все эти противоречивые требование.

Восприятие эмоций

Люди сильно различаются между собой в зависимости от того, насколько легко их эмоции могут быть поняты окружающими. В среднем женщины более экспрессивны («прозрачны»), чем мужчины, и луч-

145 с.

ше считывают эмоции других людей («интуитивны»). Исследователи предполагают, что мужчины лучше умеют скрывать свои эмоции («делать бесстрастное лицо»), но не так легко распознают эмоции окружающих («невосприимчивы»). Этими различиями можно объяснить распространенную жалобу женщин на то, что мужчины мало с ними «общаются» как следует, и ответную жалобу мужчин на то, что женщины требуют от них большей чувствительности к их переживаниям.

Культурные различия существуют и при передаче эмоций в процессе общения: так, восточные люди лучше понимают мимику европейцев, чем представителей своей собственной этнической группы, а южноевропейцы более «прозрачны», чем жители Северной Европы.

Термин «утечка» относится к невольному проявлению чувств, которые человек пытается подавить или замаскировать. Например, фальшивую улыбку можно распознать, если она слишком быстро появилась или исчезла с лица человека, а также если человек улыбается только губами, но не глазами. Человек, крепко стискивающий руки, касающийся или закрывающий ими лицо, возможно, пытается скрыть какое-то потрясение или тревогу. Если человек смеется, прикрывая часть лица рукой, то, как правило, он действительно веселится, но понимает, что смеяться в данной ситуации не положено. Таким образом, рука в этом случае подвергает выражение лица своеобразной «цензуре». Когда между ними возникает конфликт, то на «истинное» чувство обычно указывает более антисоциальный (менее респектабельный) жест. В целом же почитатель цивилизованных манер чаще старается проявлять утонченность в «языке тела», чем в устной речи.

Иногда прочесть чувства человека по выражению лица и жестам бывает трудно из-за того, что этот человек переживает внутренний конфликт, не решил, как следует отреагировать в данной ситуации. Его смешанные чувства выражаются в противоречивых сигналах. Например, в позе угрозы нередко сочетаются компоненты враждебности и страха, поскольку человек не понимает, как лучше поступить в данных обстоятельствах: спасаться бегством или бороться. Если преобладает позыв к нападению, то человек явственнее хмурит брови, крепче сжимает губы, наклоняет голову вперед и более заметно бледнеет. Если же страх сильнее враждебности, то человек

широко раскрывает глаза, взгляд его становится неподвижным, губы приоткрываются, обнажая стиснутые зубы, голова «втягивается в плечи», а кожа лица слегка краснеет.

Обнаружение лжи

Если вспомнить замечание Джорджа Бернса о том, что актерское мастерство — это умение «притворяться искренним», то очевидно, что для артиста-исполнителя будут наиболее интересны исследования, посвященные выявлению побочных признаков эмоциональных переживаний. Далее мы коснемся вопроса, каким образом человек может выдать свою неискренность.

Пытаясь скрыть свои эмоции, люди нередко вполне успешно контролируют выражение лица, но выдают себя характерными телодвижениями. Ложь с трудом распознается по лицу, однако, как обнаружили Экман и Фризен, лгущий человек может выдать себя жестом, невольно поднося руку к лицу (словно пытается прикрыть рот и удержать его от лжи). Прикосновение к лицу не всегда означает, что говорящий лжет, но часто указывает на испытываемое им напряжение того или иного рода. Лгущие люди чаще пожимают плечами, словно какая-то часта,, их личности пытается снять с себя ответственность за неправду. Кроме того, пытаясь солгать, человек нередко суетится и вертится на месте, как будто испытывает общее беспокойство или хочет поскорее выйти из неудобной ситуации.

Даже если выражение лица лгущего человека с виду остается нормальным, при замедленном просмотре видеозаписи иногда, обнаруживаются мимолетные признаки тревоги, например, гримасы, длящиеся всего какие-то доли секунды. По-видимому, мозговой' центр более высокого уровня быстро «отменяет» эмоциональную экспрессию, которая автоматически запускается по сигналу с более низкого уровня, и велит лицу «закрыться». В наше время для проверки намерений политиков потенциально враждебных стран, используется покадровый анализ видеозаписи.

Современные исследователи (например, De Paulo, 1988) выделили невербальные признаки сильно мотивированной лжи. В их число вошли расширение зрачков, повышение голоса, более отрывистое, чем обычно, произношение слов и запинки в речи. По сравнению с менее мотивированными лжецами, люди, которые изо всех сил стараются солгать, склонны к избыточному контролю за некоторыми жестами. Например, они реже моргают глазами, отводят взгляд и двигают головой и телом. Результаты исследований показывают, насколько сложной проблемой может оказаться детекция лжи. В нашей культуре принято считать, что люди с бегающими глазами — лжецы; поэтому мы едва ли купим подержанный автомобиль у торговца, обладающего таким свойством. Однако если люди изо всех сил стремятся, чтобы их ложь не была разоблачена, они намеренно стараются исключить любые сигналы, которые, по их мнению, могут их выдать. В результате они превышают норму обычного визуального контакта с собеседником: вместо того, чтобы периодически отводить взгляд в сторону, они го-

ворят неправду, неотрывно глядя ему в глаза. В то же время они старательно пытаются не моргать и не суетиться, поскольку общеизвестно, что это может свидетельствовать о намеренной лжи. Поэтому, если обнародовать результаты исследований по проблеме детекции лжи, все открытия скоро могут стать бесполезными: в качестве признаков обмана придется обращать внимание на противоположные сигналы (преувеличенные проявления «честности»).

Другие исследователи занимаются вопросом о том, на что именно наблюдатели обращают внимание, пытаясь распознать ложь. Результаты показывают, что основные признаки, по которым люди различают ложь, таковы (в порядке убывания значимости): лгущему человеку трудно начать говорить сразу; человек отводит глаза; часто меняет позу; делает много пауз в речи; реже улыбается; говорит медленнее, чем обычно; повышает тон; допускает речевые ошибки. Интересно в данном перечне то, что он плохо согласуется с реальными невербальными признаками обмана. Повышение тона и замедленная речь действительно могут указывать на ложь, однако остальные индикаторы давно утратили свою значимость (как мы уже видели, когда обман сильно мотивирован, по частой смене позы уже нельзя судить о лжи, поскольку человек сознательно стремится свести «выдающие» его движения к минимуму). В настоящее время значимыми являются другие признаки, которые игнорируются большинством наблюдателей: у лгущего человека расширяются зрачки, он редко моргает, старается реже двигать головой и произносит слова более отрывисто.

Таким образом, исследования по обнаружению лжи в процессе невербального общения открывают перед нами сложную игру, в ходе которой лжец старается подавить сигналы обмана, а его собеседник следит либо за прямыми индикаторами лжи, либо за откровенными попытками подавить их. Чем больше люди узнают о «языке тела», тем более утонченно они скрывают свою ложь. Если дети просто прикрывают рот рукой (сигнал чувства вины, понятный большинству взрослых), то с возрастом нам приходится искать все более тонкие признаки обмана.

Изучали также взаимосвязь между способностью ко лжи и личностными особенностями людей. Риджио, Сэлинас и Таккер просили студентов произносить речи на социально-политические темы, записывая выступления на видеомагнитофон. Некоторые из этих речей противоречили личным убеждениям студентов (то есть были лживыми), а другие — совпадали с ними (являлись правдивыми). Затем другим студентам предлагали оценить степень правдоподобия зафиксированных. на пленке выступлений. Наиболее успешными лжецами (хорошими актерами?) оказались активные, властные, энергичные личности, тогда как боязливые, неуверенные в себе и склонные к чувству вины люди лгали менее убедительно. Более правдоподобно лгали в этом эксперименте также и те, которые в личностном тесте показали склонность «притворяться хорошими» (высокая оценка по шкале лжи). По-видимому, из этого следует, что самоуверенные, экстра? вертные люди, мастерски умеющие представлять себя в наиболее выгодном свете, становятся самыми лучшими актерами и политиками.