III Государственная дума

Положение о выборах, принятое 3 июня 1907 г., резко изменило соотношение между куриями выборщиков в пользу помещиков и крупной буржуазии (городская курия была разделена на два разряда, четко отделявших крупных предпринимателей и купцов от основной массы городского населения). Теперь 1 голос помещика приравнивался к 4 голосам крупной буржуазии, 68 — городской мелкой буржуазии, 260 — крестьян и 543 — рабочих. По сравнению со старым избирательным законом соотношение между представительством помещиков и крупных буржуа изменилось не очень значительно (раньше было 1:3). Зато по сравнению с крестьянством и рабочими помещики и буржуа выбирали теперь во много раз больше депутатов, чем раньше.

Если рабочих депутатов и в первых Думах было сравнительно немного, то потери крестьян были огромны: их ранее весьма значительное представительство уменьшилось в 16 раз. Деятельность I и II Дум ясно показала правительству, что с депутатами, избранными крестьянской массой, общего языка найти не удастся. В результате третьеиюньских перемен Дума утратила свой демократический характер, став в значительной степени буржуазно-помещичьим органом.

Однако политической сплоченностью III Дума, открывшая свои заседания 1 ноября 1907 г., отнюдь не отличалась. Противоречия, разъедавшие высшие классы, были в полной мере учтены Столыпиным, сумевшим смонтировать чрезвычайно удобный для себя законодательный орган. Главное отличие III Думы от предыдущих заключалось в том, что силы, оппозиционные правительству, не составляли в ней абсолютного большинства. В III Думе устанавливалось неустойчивое равновесие между правыми — черносотенцами (144 депутата), центром — октябристами (148 депутатов) и левыми фракциями. Из левых наиболее значительной была фракция кадетов (54 депутата), которых, как правило, поддерживали представители новой, созданной в 1907 г. партии прогрессистов (28 депутатов). Эта партия включала в себя представителей крупной буржуазии (текстильная, пищевая промышленность), тесно связанных с рынком, меньше нуждавшихся в казенных заказах и потому относительно независимых от правительственных сфер. Как правило, вместе с оппозицией голосовали и 26 депутатов от национальных окраин. Радикально настроенные фракции — 14 трудовиков и 19 социал-демократов — держались особняком, но серьезно повлиять на ход думской деятельности они, конечно, не могли.

Позиция каждой из трех основных групп — правых, левых и центра — была определена на первых же заседаниях III Думы. Черносотенцы, не одобрявшие преобразовательных планов Столыпина, безоговорочно поддерживали все его меры по борьбе с противниками существующего строя. Либералы пытались противостоять реакции, но в некоторых случаях Столыпин мог рассчитывать на их относительно доброжелательное отношение к предлагаемым правительством реформам. При этом ни одна из крайних группировок не могла при голосовании в одиночку ни провалить, ни утвердить тот или иной законопроект. В подобной ситуации все решала позиция центра — октябристов. Недаром председателем III Думы был избран один из лидеров этой партии — Н. А. Хомяков. Октябристов же после революции все чаще и с полным основанием стали называть «столыпинской партией»: они готовы были оказать поддержку обоим направлениям правительственной политики — и наведению порядка, и проведению реформ.

В результате с первых же заседаний III Думы в ней заработал нехитрый, но действенный механизм, получивший название октябристского маятника. Когда в Думе принималось решение по законопроекту реакционного характера, октябристы голосовали вместе с черносотенцами, образовывая право-октябристское большинство'(292 голоса). Когда же на повестке дня стоял законопроект, связанный с преобразованиями, октябристы меняли своих временных союзников, образовывая левооктябристское большинство (256 голосов). Таким образом, не имея в Думе постоянного большинства, Столыпин тем не менее сумел развязать себе руки и проводить ту политику, которую считал необходимой. При этом Дума успешно играла и предписанную ей роль отвлекающего фактора: в ней хватало и острых депутатских запросов, и шумных скандалов, в которых наряду с социал-демократами и трудовиками с большой охотой участвовали и черносотенцы. Особенно усердствовали по этой части лидеры правых — Н. Е. Марков и В. М. Пуришкевич.