Литература:

Говсеев А. А. Симуляция душевных болезней и патологическое при­творство. Харьков, 1894, 333 с.; Фелинская Н. И. // Проблемы су­дебной психиатрии. Сб. 6, М., 1947, с. 134—146; Боброва И. 11. // Судебная психиатрия. Изд. 2-е. М., 1988, с. 369—387.

Синтонность и регрессивная синтонность (грсч. вуп — с, вместе с, 1опо5 — напряжение; лат. ге§гск-8115 — возвращение, движение назад) — термины, ка­сающиеся личностных характеристик, используемые в описании клиники психопатий, особенностей темпе­раментов и, главное, в дифференциальной диагности­ке пограничных состояний и малопрогредиснтиой шизофрении. Синтонный — легко и доброжелатель­но вступающий в контакт, действующий с учетом ситуации (иногда слишком это акцентирующий). То есть в этом случае заведомо отвергаются признаки шизоидности, экстравагантности, особенностей типа УегксЬгоЬепе (чудаковатости), но все же не исключа­ется возможность гипертимных характерологических черт, являющихся либо проявлением психопатии циклоидного типа, либо аналогичной психопатиза-ции личности. По К. ^а8ре1•5 (1973), “синтонный” и “циклотимический” (характеры) — синонимы. Е. В1е-и1ег (1983) рассматривал С. в рамках циклоидного ха­рактера, однако, по К. Ьеоппага (1981), для синтон-ного темперамента характерно ровное, нейтральное настроение.

О регрессивной С. (“аутизме наизнанку”) говорят в случае чрезмерной открытости и доверчивости больного, когда он, не будучи интеллектуально сни­жен, обнаженно и обстоятельно отвечает на бестакт­ный вопрос, ответ на который в этих условиях от­нюдь не обязателен, начинает делиться подробностя­ми своей интимной жизни, рассказывает сотрудни­кам, например, о своих ощущениях при проктологическом обследовании и т. п. То есть здесь, иногда со­вершенно неожиданно для врача, выявляются признаки недоучета со стороны больного ситуационных ус­ловностей, что заставляет заподозрить появление (или выявление) личностных изменений, являющих­ся следствием процессуального заболевания.

Уже виденное (фр. <3е)а vii) — эпизодически возни­кающее ощущение, что видимое в настоящее время (лица, события, обстановка) уже наблюдалось когда-то в прошлом. Чаще встречается при органических заболеваниях ЦНС, но возможен и другой генез, как и в последующих двух вариантах.

Уже пережитое (фр. ае]а уеси) — эпизодически воз­никающее расстройство в виде ощущения того, что переживаемое в настоящее время состояние уже было в прошлом.

Уже слышанное (фр. ае]а еп1еп(1и) — эпизодически возникающее ощущение, что слышимое в данный момент уже было услышано в прошлом.

Экзацербация (лат. ехасегЬо — ухудшать) — обос­трение симптоматики в период ремиссии.

Глава 2 невротические расстройства

Неврозы (греч. пеигоп — нерв, 0515 — суффикс, обоз­начающий болезнь) — функциональные болезнен­ные состояния, возникающие и развивающиеся в условиях незавершившейся психотравмирующей микросоциальной ситуации, вызвавшей резкое эмо­циональное перенапряжение (с иррадиацией в сома­тические процессы) и непреодолимую личностную потребность ликвидировать создавшееся положение (Семке В. Я., 1978, 1988). Однако и это определение, как и многие другие, нс является общепринятым. Именно отсутствием единого понимания Н. у психи­атров разных школ в большей мере, чем собственно региональной спецификой, объясняется пестрота в результатах эпидемиологических исследований, пос­вященных распространенности Н.

К числу критериев, используемых на практике при диагностировании Н., относятся невротический уро­вень расстройств, психогенное начало, функциональ­ный характер расстройств, парциальность невроти­ческих нарушений. Попытаемся с помощью этих признаков определить границы понятия Н.

Прежде всего остановимся на невротическом уров­не расстройств, т. е. отсутствии психотической сим­птоматики и анозогнозии при условии клиничес­кой картины, свойственной отдельным формам Н. — неврастении, ННС, истерическому, ипохондрическо­му и некоторым другим. Однако этот признак, как и все последующие, не является строго детерминирую­щим, поскольку может отмечаться и при ряде других

заболеваний — как пограничных (например, при не­вротических развитиях личности), так и процессуаль­ных (неврозоподобный дебют при шизофрении или неврозоподобная шизофрения, невротическая деп­рессия и т. п.). Кроме того, на высоте навязчивостей при ННС может исчезать критика, т. с. возникает анозогнозия.

Следующим признаком является психогенное на­чало, весьма часто ошибочно диагностируемое врача­ми, поскольку “психогенный” фактор нередко оказы­вается лишь поводом, а нс причиной развития состо­яния — появление в дальнейшсй~7ГйТТамикс болезни аналогичных первоначальным “невротических” рас­стройств, но уже без данной “психогении”, т. е. по механизмам развития процессуального заболевания или как проявление фазовых состояний при психопа­тиях, циклотимии и др. Кроме того, наличие истин­ного психогенного начала ни в коей мере нс проти­воречит возможности развития заболеваний, не укла­дывающихся в понятие Н., — так называемых психо­соматических болезней, процессуальных заболева­ний, провоцируемых психогениями (по данным И. А. Митихиной (1983), шизофрения начинается в 21% наблюдений в условиях психотравмирующей ситуа­ции), а также реактивных состояний и психогенных развитии личности, обязанных своим возникновени­ем именно психогенному фактору. Вместе с тем необ­ходимо учитывать, что последний не является един­ственной причиной и истинных Н., о чем будет ска­зано ниже.

Функциональный характер расстройств (отсутст­вие необратимых изменений, возврат при выздоров­лении к исходному уровню), казалось бы, также от­носится к числу кардинальных признаков. Однако, с одной стороны, ге511Ш1ю аа иПсешт является основ­ным признаком фазовых состояний (следовательно, его использование для дифференцирования с невро-зоп сдобными фазами невозможно), а с другой — при таком Н., как ННС, в случае длительного течения последнего наблюдается формирование отсутствовавших ранее психастенических черт (рбсессивно-психас-теническое развитие личности, по Н. К. Липгарт, 1978). Если же в определение функциональных рас-. стройств привносить условно-рефлекторную фикса­цию болезненных проявлений, то таковая весьма час­то имеет место и при других заболеваниях, например боязнь езды в метро при неврозоподобной шизофре­нии в случае возникновения в этих условиях первого фобического приступа.

Парциальность невротических нарушений (в отли­чие от тотальности психопатической структуры лич­ности) весьма относительна. Если иметь в виду лишь клинические признаки (а не уровень адаптирован-ности), то помимо собственно невротических, т. е. свойственных тем или иным видам Н., при послед­них имеют место и аффективные нарушения, затруд­нения интеллектуальной деятельности, не говоря уже о вегетативно-соматических нарушениях, встречают­ся и поведенческие расстройства.

Попытки определения отдельных видов Н. в соот­ветствии с классическими клиническими характерис­тиками не бесспорны в силу ряда обстоятельств. Во-первых, на разных возрастных этапах клиника невро­зов не идентична. Так, в детском возрасте ННС мо­жет выражаться в склонности к ригидности и поведе­нию со стереотипиями (МаПт М., 1984). Во-вторых, в дебюте процессуальных заболеваний, а иногда и при ремиссиях в их течении клинические картины могут становиться неотличимыми от Н. Таким обра­зом, этот признак более адекватен для преневротичес-ких состояний (невротических реакций), чем для раз­вернутых Н.

Преходящий характер болезненных расстройств, их кратковременность также не являются достаточно убедительной характеристикой при диагностике Н. в связи с возможностью кратковременных неврозопо-добных “зарниц” или форпост-синдромов, проскаль­зывающих иногда за много лет до выявления шизоф­ренического процесса и являющихся его предстадией. Аналогичные предвестники описывались и при дру­гих психических заболеваниях, например при пара­нойе (РЦг А., 1922).

Все эти моменты, связанные с недостаточностью дефиниции понятия “неврозы”, и явились основани­ем к крайним взглядам, выражающимся в скептичес­кой оценке всего этого понятия со стороны ряда пси­хиатров, в лучшем случае соглашающихся на понятие “реакция” либо рассматривающих их в рамках “не­вротических развитии”, а то и вовсе на синдромаль-ном уровне (Федотов Д. Д., 1974; Ануфриев А. К., 1974; МКБ-10, 1994).

Однако, как писал ^. МотЬоиг (1984), односто­роннее занятие психозами, органическими синдрома­ми и больничной психиатрией одновременно ведет к пренебрежению малой психиатрией, психотерапией и психологически-социальным подходом. Целесообраз­ность использования понятия “неврозы” при практи­ческой работе в клиниках пограничных состояний и в условиях додиспансерной психиатрической службы, а также с учетом сложившихся в отечественной пси­хиатрии традиций не вызывает сомнений.

При диагностике Н. представляется целесообраз­ным учитывать ряд моментов, имеющих принципи­альное значение:

1) отсутствие четкого и общепринятого в настоящее время определения этого понятия и связанный с этим вероятностный (а не абсолютный) характер перечисленных выше признаков, кладущихся в его основу, т. с. каждый из них, взятый отдельно, име­ет лишь относительное диагностическое значение;

отсюда — необходимость учета комплекса этих при­знаков;

2) невозможность диагностирования Н. по отдельно­му, выхваченному из стереотипа болезни призна­ку, настоятельная необходимость учета всей кли­нической картины в целом с момента возникнове­ния болезненных расстройств;

3) целесообразность учета возрастной специфики в клинических проявлениях болезни;

4) необходимость катамнестической верификации ди­агноза.

Остановимся на особенностях той “почвы”, на ко­торой возникают Н. Лишь в 20% наблюдений нельзя отметить черт личностной измененности, в 48% речь идет об акцентуированных, в 28% — о психопатичес­ких личностях, в 4% — о невропатическом (соматопа-тическом, по К. 8сппек1ег, 1944) преморбиде. При этом чаще всего речь идет о клинически недифферен­цированной (мозаичной) личностной структуре (30% наблюдений), об астенических и психастенических личностных особенностях (по 25%), истерических (10%), шизоидных и неустойчивых (по 5%). Наблю­дается известная, хотя и неполная, корреляция между типом преморбидной личности и формой Н.: так, ис­терический Н. чаще развивается у личностей истсри ческого склада, ННС — у психастеников и сенситив-ных шизоидов, а неврастения — у личностей астени­ческого круга. Однако полной зависимости здесь нсэ:

типов личностной патологии описано больше, чем форм Н. Кроме того, любой тип личности, несмотря на указанную предпочтительность, может дать любую форму Н.

Отмечается некоторая зависимость между формой Н. и особенностями психотравмирующих воздейст­вий. В этом плане особый интерес представляет кон­цепция Е. Кге15сптег (1922) о “ключевых” переживани­ях. Неврастения (более полно мы ее рассмотрим в следующей главе) чаще развивается при истощающем перенапряжении; такой вариант неврастении, как информационный Н., — от длительного переутомле­ния вследствие переработки большого массива ин­формационных данных в условиях высокой ответ­ственности; “чистые Н. истощения” (Э. Е. Апап. 1958) — при переутомлении; ННС — при нарушении привычного стереотипа (например, ситуация измени­лась, она стала новой, тягостной, в ней трудно или невозможно найти определенное решение); истери­ческий Н. — при ущемлении эгоцентризма; вторичные Н. (в понимании Г. В. Морозова и М. С. Лебе­динского, 1972) — при реакции на тяжелое сомати­ческое заболевание.

На формирование готовности к невротическому реагированию оказывает несомненное влияние и конституциональная ослабленность этих больных, сказывающаяся в их наследственной отягощенности и отмечаемая в 44% наблюдений (в том числе отягощенность психозами — в 8% случаев, психопатиями — в 28%, алкоголизмом — в 4%, суицидами в семье — в 4%). Показательны данные, с наибольшей полнотой полученные при изучении Н. страха: без наследствен­ной отягощенности он возникает лишь в 8—15% на­блюдений, при болезни одного родителя — в 25%, при болезни отца и матери — в 40%; при обследова­нии монозиготных двоен конкордантность во много раз выше, чем у дизиготных (8Шап Р., 1983).

Существенное значение имеет и соматическое не­благополучие (80% наблюдений, в том числе небла­гоприятно протекающий пубертатный период — 40%, органическое поражение мозга с рсгредиентным тече­нием — 28%). А. Г. Миневич и В. Л. Потапов (1983) приводят еще более высокие цифры: 38% невротиков имеют “резидуальные микрознаки”, алкоголизация отмечена у 8%, эндокринопатия — у 4%.

В 72% случаев решающую роль в формировании невротической готовности играют отрицательные психогенные воздействия (в 36% — связанные с не­адекватным воспитанием, в 24% — с хронической психогснией, в 4% — с острой). Из числа хроничес­ких психогений особенно значимы в подростковом возрасте возникающие при невротизирующем воспи­тании, а также при пьянстве родителей (более тяже­лые — при алкоголизме матери), в ситуации “перма­нентного развода” родителей. Особого внимания за­служивают ситуации, когда обычный ребенок “любой ценой” насильственно трансформируется чрезмерно тщеславными родителями в “вундеркинда”. В 8% слу­чаев (материал получен до начала миграционных про­цессов, обусловленных войной и разрухой) отмечалось проживание в трудных материально-бытовых условиях, в 8% — нерегулярное и недостаточное пи­тание, в 16% — переутомление.

Характерной для неблагополучных семей, в кото­рых создаются условия, способствующие возникнове­нию Н., является непродуманная организация досуга и отдыха, обусловливающая хроническое появление в дни отдыха отрицательных эмоций и, как следствие этого, “Н. воскресного дня” (по Н. \У. Аскегтап, 1958).

В результате сочетанного воздействия указанных факторов (этим объясняется значительное превыше­ние их суммы 100%) формируется преневроти ческое состояние. К числу факторов, воздействующих на личность, находящуюся в состоянии невротической готовности, и непосредственно трансформирующих последнюю в Н., относятся острые и хронические психогении (по 24%), принятие трудного и ответ­ственного решения (4%), возникновение условий “индивидуально-непереносимой ситуации” (Гинди-кин В. Я., 1964, 1967) — 4%. На этом этапе резко воз­растает значимость переутомления и факторов, ему способствующих (60% наблюдений, в том числе само по себе переутомление — 24%, переутомление в усло­виях повышенной ответственности и дефицита вре­мени — 8%, невозможность отдыха, тяжелые мате­риально-бытовые условия, лишение сна — 4%, пере­утомление, сопутствующее психогениям, — 24%). Н. как реакция на ухудшение соматического состояния возникает в 8% случаев. Необходимо отметить, что соматический преморбид больных Н. и в тех случаях, когда речь не шла о психогениях, очень часто был неблагополучен, имели место вазовегетативная ла­бильность, гипергидроз, холодные влажные кисти рук, наклонность к артериальной гипотонии.

Дополнительно к приведенным выше данным о роли личностного преморбид а как предопределяюще­го фактора в генезе Н. следует отметить, что наличие несовершенной в том или ином отношении личност­ной структуры обусловливает несостоятельность

больного при его адаптации к тем или иным резко меняющимся условиям жизни, предъявляющим тре­бования, которые больной в силу своих особенностей выполнить либо не может совсем, либо может, но при условии тяжелых психических переживаний, приводящих к срыву ВНД.

Таковы, например, для астеничного индивидуума длительные волевые усилия, для психастеника — си­туации, в которых он должен проявлять быструю ре­шительность или быструю переключаемость внима­ния, для возбудимого — сдержанность, для неустой­чивого — терпеливость, для истеричного — необходи­мость быть на заднем плане. Во всех этих вариантах, в случае особой важности для больного проведения несвойственной ему линии поведения, возникновение невротического срыва значительно облегчено. То есть речь идет о ситуациях, в которых больной, в силу присущих ему индивидуальных особенностей, испытывает значительное перенапряжение, в результате чего возникают существенные изменения слож­ных жизненных взаимоотношений больного, приводящих к невротическому срыву.

При диагностике невротических расстройств необ­ходимо учитывать и такие биологические факторы, как пол и возраст. Более подвержены возникновению невротических (особенно истерических) расстройств женщины; особенно опасны в плане возможности невротических срывов периоды возрастных кризов (З—4 года, 7—8, 13—14 лет), а позже — период вступ­ления в самостоятельную жизнь (18—20 лет) и климактерический.

При наметившемся в последние годы уменьшении числа диагнозов классических Н. участилась диагнос­тика невротических состояний, сопровождающихся диэнцефально-всгетативными нарушениями (“диэн-цефалёз”, “вегетопатия”, “всгетососудистая дистония” и т. п. “расхожие” диагнозы). Однако — и здесь нель­зя не согласиться с А. К. Ануфриевым — внедрение подобной терминологии отражает не учащение или открытие каких-то новых форм неврозов, а наше незнание пограничной психоневрологии и диагности­ческую беспомощность.

Клинические особенности отдельных форм Н. с акцентом на их ранних признаках рассмотрим в раз­делах “Неврастения”, “ННС”, “Истерический не­вроз*, “Ипохондрический Н.”, “Н. страха”, “Инфор­мационный Н.”, “Н. ожидания”, “Н. болезненной за­стенчивости”.

Помимо указанных форм выделялись и пи;,1с, в большинстве своем не получившие широкого при­знания: анагапическии, развивающийся у одиноких, покинутых людей (ЪёУу-ВЕапсЬпи, 1953); И ”.,ст:1 н падения (в смысле карьеры — \Ус125аскс1- V., г)29}:

правоты (сутяжно-паранойяльная реакция — \\'с17<,ас-кег V., 1929); выхода на пенсию (ЬсопИагс! К., !963);

послеродовый (боязнь не справиться с материнскими обязанностями — РпеапсЬк Н., 1951) и др.

Говорить о лечении Н. в целом сложно, так как каждый из них имеет свою специфику. Однако в Московских городских стандартах (приказ № 44^ от 31.07.95) предписаны: транквилизаторы, антидепрессанты; психотерапия: рациональная, гипнотерапия, индивидуальная и групповая психокоррекция, ауто­генная тренировка; ЛФК, физиотерапия. Критерием эффективности лечения считается восстановление трудоспособности. Сроки временной нетрудоспособ­ности — от 1—2 нед. до 1,5—2 мес.