Глава XXXVI

 

Было уже темно, но Ника еще сидела с Василием, потягивая из бокала шампанское – это была уже третья бутылка.

- Так что ты хочешь от меня, Василий? – спросила Ника. Она была уже такая пьяная и расхристосованная, но такая красивая, что у него перехватило дыхание, когда он посмотрел на нее. – я так ничего и не поняла. Ты пригласил меня к себе – зачем?

131. -         Вернись ко мне, - ответил он, я хочу, чтобы ты осталась со мной.

132. -         Не слишком ли много времени прошло? – усмехнулась она.

133. -         Какая разница, если мы любим друг друга, - он повернул ее к себе и поцеловал.

 

 

Ева сидела одна, угрюмо глядя в окно. Она не хотела раньше в это верить, но сейчас ей было как бы все равно. Она не может больше приставать к нему. Все кончено. Она потеряла на него все права. Она проиграла.

Ева вдруг разозлилась. «Почему это я проиграла, с какой стати?». У нее ничего не осталось. И она это отчетливо поняла.

В Москве у нее пока не было друзей, но была одна хорошая знакомая. Этой знакомой было 20 лет. Она жила с родителями в соседнем доме, через дорогу, тоже в большом красивом коттедже. Родители ее, по-видимому, тоже были крутыми, они были евреи, а девушку звали Роза Бернштейн. Она была очень симпатичная девушка, с чисто-черными, с синевой, вьющиеся волосы, карие глаза с восточным разрезом, и мелкие черты лица. Познакомились они давно, обе оказались приятными собеседницами, и часто сидели друг у друга во дворе, на солнышке, и болтали о каких-нибудь пустяках.

Теперь Ева неслась к Розе, как на крыльях. Она звонила в дверь, как ненормальная, пока испуганная Роза не выскочила из дому.

134. -         Что случилось? – поздно уже! – Роза испугалась за подругу.

135. -         Роза… - она чуть отдышалась, - Пошли… напьемся.

 

 

Ника лежала на кровати, рядом с Василием. Ее не мучила совесть, из-за того, что она предала Тимофея, она и не задумалась над этим. Ее мучил другой вопрос – что дальше? Василия она знала, как облупленного. Ему верить было нельзя. Она ему поддалась в молодости – и он ее бросил. Во второй раз она рисковать не собирается, ведь по всему видно, что он не изменился. Да, было слишком много шампанского, и она поддалась своей слабости. Но это было хоть и спонтанное, но твердое решение. Она знала, еще как только зашла в его номер, что жалеть она ни о чем не будет. Если ей захочется переспать с ним – она переспит. Но если мелькнет в голове хоть искра сомнения – она не поддастся Василию ни за какие коврижки.

136. -         Ну что ты молчишь, Вероничка? – спросил он жеманно.

137. -         А что тебе сказать?

138. -         Неужели нечего?

139. -         Дай сигарету, Правис.

140. -         И все?

141. -         Потом мне домой надо. У дочки проблемы, да и муж скоро вернется.

142. -         А что у твоей дочки?

143. -         Вообще-то она у нас общая… ты хоть помнишь, как ее зовут? – съязвила Ника.

144. -         Ева, кажется. Да?

145. -         Кажется? Да, Ева. Поссорилась со своим парнем – и очень серьезно.

146. -         Влюбленные – протянул Василий, - ничего, милые бранятся, только тешатся! Все уладится, зачем ты так придаешь этому значение!

«Хотя бы ты вник в суть дела! - она почувствовала закипающую злость, - какой кретин! Ну да, ему-то все нипочем!» .

Он продолжал разглагольствовать, а она приподнялась на локте и разглядывала его. Несмотря на свой возраст, он был по-детски смазливый, и характер у него был такой же. Инфантильный мальчик, по мозгам который был не старше двенадцати, хотя и разменял пятый десяток. Какая-то детская наивность и неразумность читалась в его пустых глазах. И как же хмель ударил ей в голову, что она переспала с ним? Зато после секса она поняла, что он далеко не виртуоз. Даже хуже в несколько раз, чем Тимофей. О боги, да как я могла влюбиться в него, с горечью подумала Ника.

Василий остановил свой словесный понос, и глядел на Нику, приоткрыв рот.

147. -         Ты что? – спросил он удивлено.

148. -         Как только Ева может быть твоей дочкой? – искренне удивилась Ника. - Рот закрой.

Он повиновался.

149. -         Она – личность. А ты – тряпка. Василий Правис.

Она встала. Он хотел поспорить, что он не тряпка. Он был поражен, что Ника, которая только что была такой ласковой в его объятиях, вдруг резко изменилась – что он такого сказал? Впрочем, за это непостоянство он любил ее больше, чем других женщин. Он хотел задать какой-нибудь вопрос, но не смог, побоялся вызвать ее непонятный гнев. Одевшись, Ника на пороге сказала:

150. -         Скорее, ты должен был быть похожим на отца Андрея, царство ему небесное, но он был не таким, слава богу. У Евы ничего нет от твоего малодушного характера.

151. -         А кто это – Андрей? – осмелился спросить он.

Ответом послужила захлопнувшаяся дверь.

«Свят, свят, свят, - перекрестилась Ника, - если Андрея можно с натяжкой назвать троюродным братом Евы, то слава богу, он не сын Василия!»

И она рассмеялась собственным мыслям. «Надо же быть такой извращенкой, да и еще думать такое про собственную дочь!»

 

 

Ева с Розой сидели в парке на скамеечке. Они пили вино в баре, и теперь, когда они оттуда ушли, не знали, куда идти дальше, а домой не хотелось. Ева сказала Розе и про весь этот день, и про то, что она рассталась с Андреем, навсегда.

152. -         Не навсегда, - утешала Роза, - нельзя быть такой категоричной.

153. -         Я так больше не могу! – ответила Ева, - мы не в первый раз ссоримся, потом миримся, но этот раз, я чувствую, был последним. Я в этом уверена.

Вдруг к девчонкам подошли две какие-то шкуры неформальского типа. Одной было на вид лет двадцать, другой – и того меньше. У одной из них была ярко-оранжевая стрижка, у другой – черные дреды до плеч.

154. -         Девчонки, прикурить не найдется? – спросила одна, с дредами, которая выглядела постарше.

155. -         Нет, - ответила спокойно Ева, про себя подумав: «Ну и голосочек!»

Она была немного пьяная, и тут же забыла про этих неформалок, слушая Розу, пока та, вторая, через несколько секунд не спросила:

156. -         А почему?

Ева повернула голову. Они начинали ее раздражать.

157. -         Что – почему?

Наверно, вопрос прозвучал таким тоном, что девчонки немного струсили. Но тут, откуда ни возьмись, появилась третья неформалка, размалеванная до безобразия, и страшнее своих подруг вместе взятых в три раза. У нее были разноцветные пряди волос, как у курицы, и какая-то бесформенная, грязной смеси цветов, роба вместо одежды.

158. -         Это наша лавка, - нагло заявила она, не разбираясь, стоит ли связываться.

159. -         Ах, ваша? – усмехнулась Ева. Она была слишком измучена событиями этого дня, и слишком зла на весь мир, чтобы кого-то прощать, даже тупых неформалок. – Отлично!

Ева встала. Роза, не понимая, что затеяла подруга, последовала ее примеру. Видя, что те встали, девчонки сначала испугались, хотя их было трое, но видя, что Ева забрала сумку, и отходит в сторону, заликовали, думая, что Ева и Роза испугались и уходят. Однако Ева отошла от скамейки на два шага и остановилась, развернувшись к неформалкам.

160. -         Раз она ваша, - не терпящим возражения тоном сказала она, - перенесите-ка ее вон туда, к фонарю, а то здесь темновато сидеть.

161. -         Что-о-о?!! – оскалилась от такой наглости курица.

162. -         И советую сделать это как можно быстрее, - перебила ее Ева, угрожающе наступая, - а то у меня плохое настроение!

Все трое переглянулись, недоумевая. Но все-таки их было трое, и трусить друг перед другом они не хотели.

163. -         А не пошла бы ты… - как пожарная машина, взвыла мелированная, но не успела закончить трехэтажный мат, сбитая с ног кулаком Евы, и проехав по аллее носом, ободрав лицо и джинсы на коленках.

Она лежала потрясенная, и испуганно озиралась, не придут ли девчонки на помощь. Однако не тут-то было.

164. -         Еще кто-то хочет высказаться? – рявкнула Ева, указав на скамейку, - быстро!!!

И девчонки, втроем, сопя, потащили чугунную скамью через аллею к фонарю.

165. -         А теперь свободны, - уже миролюбиво сказала Ева, - и в следующий раз, - советую избегать следующего раза, - так вот, в следующий раз вы фонарь к скамейке потащите. Все ясно?!!! – «по-блатному» рявкнула она снова.

166. -         Ясно, - тихо пробубнили неформалки.

167. -         Вон отсюда!!!

Их как след простыл.

Когда девушки оказались одни, Роза долго, с открытым ртом, смотрела на подругу.

168. -         Ну ты даешь! – выдохнула она, - ты прямо, блин, крутая!! Самая крутая!

169. -         Нет, я самая несчастная, - выдохнула Ева.

Роза, наконец, пришла в себя.

170. -         Ну, твой Андрей круглый идиот, - сказала она наконец, - надо было тебе и с ним так!