Zuev_Kirdan_-_Russkiy_folklor

Рабочиесоздалисоциально-утопические легенды облагородных разбойниках

— народных заступниках (Сороке, братьях Бе-лоусовых и др.). У героев этих легенд,какправило,былиреальныежизненныепрототипы.

Условия Урала, Сибири и других мест, где рабочие жили в окружении суровой идикой природы, привели к возрождениюязыческихверований.

Д. К. Зеленин, записывавший сказки в начале XX в. в районе Каш- тымско-Каслинских заводов Екатеринбургского у., в предисловии к сборнику "Великорусские сказки Пермской губернии" писал: "Занятая Уральским хребтом, его разветвлениями и отрогами, гористая и лесная местность в громадной своей части необитаема как непригодная для земледельческой культуры. Она известна у местных жителей под именем "Урала , и слово это понимается здесь не в смысле определенного горного хребта, а в смысле дикого, необитаемого и малодоступного места. Дремучие, необозримые леса в этом "Урале", часто еще и поднесь не тронутые топором дровосека, глубокие долины, каменные вершины и скалы, богатство животного царства, особенно же змей, ящериц и насекомых, жизнь коих народу совершенно неведома; наконец, обилие больших и малых озер с их камышистыми берегами и каменными необитаемыми островками, — все это не могло не производить на обитающего тут человека впечатление чего-то таинственного, волшебного; все это должно было направлять воображение местного жителя в таинственный мир неведомого и чудесного, усиленно питать веру в близость этого чудесного и таинственного"1.

Среди рабочих возникли мифологические рассказы о хозяевах недр (см. в Хрестоматии сибирскую быличку о Горном Батюшке), о природных богатствах и тех умельцах, которые смогли их взять из земных недр. Подобными рассказами уральских рабочих воспользовался писатель П. П. Бажов ("Малахитовая шкатул-

ка").

Сказки рабочих, известные в очень небольшом количестве, представляли собойзанимательныеповествования,близкиеанекдоту(см. в Хрестоматии"Кузнец и черт "). Они изображали адскую, каторжную жизнь рабочих и сатирически рисовали владельца завода. Чудесное в этих сказках представало как сатирическая метафора.

1 Великорусские сказки пермской губернии. Сборник Д.К. Зеленина. – Пг., 1914. – С. XX.

371

У рабочих бытовали многие общенародные пословицы и поговорки, которые, как и повсюду в живой речи, приспосабливались к новым условиям. По их образцу создавались собственно рабочие изречения, специфичные по содержанию. В пословицах рабочих ценилось профессиональное мастерство и умение (Всякая работа мастера хвалит), подчеркивалось, что мастерству надо учиться (Кукушка — не ястреб, а неуч — не мастер). Пословицы рассказывали о тяжелых условиях жизни рабочего человека (Батюшка Питер бока наши по-

вытер, братцы-заводы унесли годы, а матушка-канава совсем доконала; золото добываем, себе могилу копаем; хлеб и вода — шахтерская еда). Отрицательную характеристику получали хозяева (Хозяину чужое горе не горько; кому чай да кофей, анамчаддакопоть).

В конце XIX — начале XX в. в рабочей среде возникли пословицы о политических событиях, например о расстреле демонстрации перед Зимним дворцом в 1905 г. (Ко дворцу шли просители, а от дворца мстители; пятый год фабрикантам даром не пройдет). Некоторые пословицы этого периода напоми-

нали лозунги (Дай песне волю — она тюрьмы раскроет, непорядок разроет), а такжеиносказательныепризывы (Рубистолбы,заборысамиповалятся).

Со временем в пролетарскую среду быстро вошла книга, потеснив устную поэзию. С 60-70-х гг. XIX в. в песенный репертуар рабочих через пропагандистские газеты и журналы начали проникать стихотворения поэтовреволюционеров, в которых преследовались политические, агитационные цели. Народник П. А. Лавров на мелодию и размер французской "Марсельезы" создал стихотворение "Отречемся от старого мира". Появились созданные марксистами революционные гимны и марши, также нередко имевшие свои литературные образцы ("Варшавянка" Г. М. Кржижановского, "Смело, товарищи, в ногу" П. А. Ради-на, "Интернационал" А. Коца и др.). Они исполнялись на маевках и демонстрациях.

4. ФОЛЬКЛОР ПЕРИОДА ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

В годы Великой Отечественной войны (1941-1945) процессы создания и бытования устного народного творчества протекали особенно быстро.

Фольклор периода Великой Отечественной войны — это произведения различных жанров: песенные, прозаические, афористические. Они создавались самими участниками событий и боев,

372

тружениками фабрик и заводов, колхозных полей, партизанами, жителями временно оккупированных районов, узниками фашистских концлагерей и тюрем, девушками, насильно угнанными в гитлеровскую Германию. В этих произведениях нашли художественное отображение жизнь и борьба народов нашей страны, героизм защитников отечества, вера в победу над фашистскими захватчиками, горечь отступления, радость победы, преданность Родине и предательство, верность в любви и любовные измены.

Фронтовой фольклор — произведения народного поэтического творчества, созданные на фронтах Великой Отечественной войны воинами всех национальностей СССР. Он бытовал преимущественно на языке межнационального общения — русском. Фронтовой фольклор был распространен во всех родах войск: среди летчиков, моряков, танкистов, связистов, пехотинцев, саперов. Основные жанры фронтового фольклора — песни, частушки, предания, устные рассказы, анекдоты, пословицы, поговорки, загадки.

Особенно распространено было песенное творчество фронтовиков. Их песни в жанровом отношении многообразны: марши, баллады, песни юмористические, лирические песни-письма и песни-ответы, сатирические песнипародии, высмеивавшиефашистов и их главарей.

Так, старая городская песня "Крутится, вертится шар голубой..." в предвоенные годы получила широкую популярность благодаря кинофильму "Трилогия о Максиме" (сценарий Г. Козинцева и А. Трауберга). Фильм часто демонстрировался в городских и сельских кинотеатрах и клубах, с экрана песенка быстро шагнула в зрительскую аудиторию, ее распевала молодежь.

Ввоенное лихолетье эта незамысловатая песенка стала источником для произведений, высмеивающих фашистских захватчиков и их главарей. На различных фронтах звучали ее сатирические и юмористические переделки о том,

как крутится, вертится Гитлер чумной — влип он в историю с этой войной.

Вгоды войны создавались и другие многочисленные подтекстовки на ме-

лодии популярных песен профессиональных авторов. Среди них "Катюша" М. Исаковского и М. Блантера1, "Синий платочек" Е. Петерсбурского, Я. Галицкого и М. Максимова, "В землянке" А. Суркова и К. Листова, "Темная ночь"

1 См.: розанов И.Н. песни о катюше как новый тип народного творчества // Русский фольклор Великой Оте-

чественной войны. – М., 1964. – С. 310-325.

373

В. Агатова и Н. Богословского. Исполнение разных текстов на одну мелодию — явление, характерное для частушек, а также для некоторых жанров старого, классического фольклора (былин, исторических песен, баллад).

Фронтовые песни распространялись не только устно, но и в письменной форме. Они вкладывались в письма, заносились в записные книжки, девичьи альбомы, помещались в боевых листках, печатались в дивизионных и армейских газетах.

Фронтовой фольклор — своеобразная поэтическая летопись войны. Были сложены песни об обороне Одессы, Москвы, Севастополя, Ленинграда, Сталинграда и других городов, о подвигах отдельных героев. Главная тема фронтового фольклора — защита Родины, русской земли, которую в песнях называли священной, родной, любимой. Народ особенно дорожил песнями, в которых возникали индивидуализированные образы безымянных героев: танкист, связист, летчик, моряк Черноморского флота. Фольклорный образ советского солдата представал в героике подвига и в лирике чувств.

Десятки тысяч произведений возникали по горячим следам событий, устный репертуар обновлялся вслед за изменяющейся обстановкой.

Б. П. Кирдан, один из авторов настоящего учебника, в книге, вышедшей к 50-летию Победы, писал: "В сентябре 1941 г. меня, окончившего курсы младших лейтенантов, направили в 345 стрелковую дивизию, которая формировалась в Махачкале и Дербенте (Дагестан). Там я впервые увидел море

— детство мое прошло в степном районе Украины. Увидев безбрежные водные просторы, я вспомнил песню, которая пользовалась популярностью в моих родных местах:

Раскинулось море широко, И волны бушуют вдали. "Товарищ, мы едем далеко, Подальше от нашей земли".

Это была народная песня, которую называли по первой строке — "Раскинулось море широко", или "Кочегар", поскольку в ней рассказывалось о смерти кочегара1. Затем дивизию передислоцировали на побережье Черного моря — в Туапсе.

1 Песня имела сложную творческую историю. В 1843 г. поэт Н.Ф. Щербина написал стихотворение «Моряк». На его основе в конце XIX в. поэт-любитель Г.Д. Зубарев создал стихотворение о смерти морякакочегара. Стихотворение стало популярной песней, ее мелодия – народная. См.: Гиппеус Е. В. «Раскинулось море широко» (История песни). – М., 1962.

374

Вдекабре 1941 г. нашу дивизию срочно погрузили на корабли (больше торговые, чем боевые), и мы отошли от берега (куда нас везли, мы не знали

—военная тайна). Вскоре мы в полной мере не только увидели, но и почувствовали, что значат слова "волны бушуют вдали". Был шторм, и нас сильно качало. Когда прибыли к месту назначения, многие не могли стоять на ногах. А там, невдалеке, видны были всполохи и слышны разрывы снарядов и бомб, ружейно-пулеметная стрельба. Наш транспорт вошел в Северную бухту Севастополя. Враг прорвал оборону наших частей. Над Севастополем нависла угроза, но наша 345 стрелковая дивизия, полнокровная, недавно сформированная, но еще не обстрелянная, спасла положение. После нескольких суток упорнейших боев враг не выдержал и отошел. Второй штурм Севастополя был отбит. Отбит с большими для нас потерями, но и враги понесли немалые потери — иначе бы они не отошли.

Вянваре 1942 г., в период относительного затишья, я услышал знакомую мелодию и начало песни: "Раскинулось море широко..." Прислушался...

После первой строки слова были другие, не те, которые я знал с довоенного времени. Незнакомый мне моряк пел: Раскинулось море широко у крымских родных берегов...

Это была песня защитников Севастополя, сложенная недавно, но еще до нашего прибытия на защиту прославленной столицы черноморских моряков. Запали в душу слова:

Если, товарищ, нам здесь умирать. Умрем же в бою как герои, ни шагу назад нам нельзя отступать.

Пусть нас в эту землю зароют.

В таком виде эту строфу пели едва ли не до конца мая — начала июня 1942 г., когда появился ее новый вариант:

Так значит, товарищ, нам здесь умирать.

Умрем же в бою как герои...

Появление нового варианта было вызвано тем, что защитники Севастополя знали: враг предпримет новый штурм. Дело в том, что 18 января 1942 г. фашистские войска вновь оккупировали Феодосию, а 15 мая — Керчь. Бои на Керченском полуострове закончились победой врага. Освободившиеся воинские части и технику фашистское командование начало перебрасывать под Севастополь. Вскоре началась усиленная бомбардировка города, артиллерийских позиций, тылов наших соединений и частей — шла подготовка к штурму. Враг постоянно сбрасывал листовки, призывая к сдаче города; о том же вещали громкоговорители. Однако подавляющее большинство защитников Севастополя было непреклонно в своем желании отстоять город. В их среде и появилась строка: "Так

375

значит, товарищ, нам здесь умирать" — и сохранены следующие, звучащие как клятва.

В новом варианте песни появилась строфа, в которой была отражена реальность тех дней — нехватка боеприпасов:

Прощай, Севастополь, наш город-боец. Прощайте, орлята-ребята, патронам в обойме приходит коней,, одна лишь осталась граната.

И выражена уверенность в том, что победа в конечном итоге будет за воинами Красной Армии:

Пускай мы погибнем в неравном бою. Но братья победы добьются. Взойдут они снова на землю свою, с врагами сполна разочтутся.

Впесню вносились коррективы даже тогда, когда фашисты захватили

город:

Мы долгие месяцы дрались в кольце, за свой Севастополь сражались, дома эти, улицы, камни его недешево гадам достались.

Вдни обороны Севастополя я был тяжело ранен во время отражения танковой атаки врага. Находясь на излечении, в августе 1942 г., я услышал еще один вариант песни. В нем были слова:

Так яркое солнце нельзя потушить. Так шторм успокоить нет силы, Не будут враги в Севастополе жить, Он станет им только могилой.

<...> 9 мая 1944 г. войска Отдельной Приморской армии освободили Севастополь. Выраженная в песне уверенность была реальной: враг был изгнан из города.

Так под влиянием обстановки на фронте защитники Севастополя изменяли свою песню, создавали ее новые варианты, стремясь запечатлеть создавшиеся условия, свои думы и чаяния"1.

Наряду с песнями, в годы войны продолжала свою жизнь традиционная сказка. Сказки, а также многочисленные анекдоты часто исполнялись в госпиталях и непосредственно на фронте — во время кратковременного отдыха бойцов. Среди них были большие мастера-рассказчики, каждый со своей манерой и со своим репертуаром.

1 «И поет мне в землянке гармонь…»: Фольклор Великой Отечественной войны / Сост., вступ. ст., примеч., словарь Б.П. Кирдана. – М., 1995. – С. 8-11.

376

Фольклорист-фронтовик Л. Н. Пушкарев записывал прозаические жанры русского фольклора непосредственно в боевой обстановке. Он поделился своими воспоминаниями.

"Большой популярностью пользовались сказки о солдатах и вообще о военной службе. Во время войны солдат занял прочное место среди сказочных персонажей. Герои фронтовых сказок, как правило, поступали на службу, быстро продвигались по служебной лестнице и дослуживались до генералов (в крайнем случае — до полковников!). Встречалась во фронтовых сказках и обратная ситуация: героя отдают в солдаты, он плохо служит, становится предметом насмешек, его наказывают, пока не появляется его невинно оклеветанная жена, которая и спасает героя от унижений. <...> Детальное описание службы в армии присутствует во многих сказках. В то же время мне не встретилось ни разу описание реального боя; бой сохранялся традиционный. Видимо, в сказочную ситуацию современный бой не вписывается!

А вот военный быт властно врывался в традиционную волшебную сказку, особенно в богатырскую, описывающую битвы и сражения. Показательны в этом плане сказки о Еруслане Лазаревиче и Бове Королевиче. Вот пример из сказки о Еруслане, услышанной на фронте. Царь Вахрамей говорит Еруслану: "Отдаю тебе половину царства". А Еруслан ему рапортует: "Мне не нужно полцарства, а я хочу жениться на твоей дочери!.." А вот как описывалась встреча Еруслана с богатырской ратью: "...Наехал на силу бога-

тырскую побитую. Ну, не так много побито, как под Сталинградом, но все же порядочно..." Совсем в правилах воинского устава действует Еруслан, обращаясь к своим богатырям: "...Он скомандовал: По коням! — и поехал в чистое поле, в широкое раздолье, в зеленые луга разгуляться". <...> Приведенные примеры подчеркивают жанровую органичность внедрения реалий военного времени во фронтовой фольклор, стремление сказочника осовременить сказку, прикрепить ее к войне и военному времени"1.

Партизанский фольклор и фольклор населения временно оккупированных врагом территорий — другая яркая страница устного народного творчества в годы войны. В жанровом отношении он имел сходство с фольклором фронтовым, однако отличался тематическим своеобразием. Партизанский фольклор отображал боевые подвиги партизан, подневольную жизнь населения, бесчинства захватчиков.

Подобно фронтовикам, партизаны с песней шли в бой, возвращались с боевого задания; с песней же вступали в освобож-

1 Пушкарев Л.Н. сказка и война (Из наблюдений фольклориста-фронтовика) // Живая старина. – 1995. – №2.

– С. 2-3.

377

денные села. Пели во время марша и отдыха, в минуты радости и печали, тоски по родным местам и семьям, по любимым девушкам. Попав в безвыходное положение, партизаны нередко умирали с песней на устах.

Командир партизанского соединения дважды Герой Советского Союза С. А. Ковпак в своей книге "От Путивля до Карпат" писал, что у комиссара соединения С. Руднева была одна песня, которую он чаще всего пел. "Выйдет вечером из землянки, шинель внакидку, сядет на пенек вместе со своим Радиком <сыном>, обнимет его, прикроет полой шинели и затянет:

В чистом поле, поле под ракитой, Где клубится по ночам туман, Там лежит, лежит зарытый. Там схоронен красный партизан.

И слышишь: у одной землянки подхватили, у другой — и по всему лесу пошла песня:

Я сама героя провожала В дальний путь на славные дела. Боевую саблю подавала. Вороного коника вела

. Эта песня стала любимой у путивлян"1.

Автор текста этой песни — поэт М. Исаковский, музыки — композитор В. Захаров. Песня так понравилась партизанам, что ее пели везде, где сражались народные мстители. Ее неоднократно записывали от партизан Брянской области, Беларуси, Украины. Создавались новые варианты, песня бытовала как подлинно народная. По свидетельству партизан, песню "В чистом поле, поле под ракитой..." они тихо пели после похорон погибших товарищей.

Партизаны рассказывали сказки, анекдоты (особенно сатирические — о врагах), всевозможные истории, легенды, пели частушки. Сочувствие населения, оказавшегося на оккупированной врагом территории, было на стороне партизан. Многие произведения, созданные по ту сторону линии фронта, осуждали старост, полицаев, других прислужников врага (Для продажной псины — кол из осины; Партизана — к обеду, а предателя — к ответу). С явной сим-

патией к партизанам и с ненавистью к врагам создала новую сатирическую сказку известная сказочница из Воронежской обл. А. К. Барышникова (Куприяниха), которой пришлось пережить трудности оккупации (см. в Хрестоматии

"Как фашистский генерал кпартизанам вплен попал").

1 Ковпак С.А. От Путивля до Карпат. – М., 1949. – С. 34-35.

378

Фашисты жестоко расправлялись с авторами и исполнителями произведений устной народной поэзии.

Молодая преподавательница второй вяземской школы Шура Баранова распространяла тексты песен с помощью листовок. Ночью она писала песни на небольших листочках и расклеивала их по улицам города. Не-мецко- фашистские захватчики с трудом выследили патриотку и расстреляли ее. Шура Баранова умерла, но начатая ею борьба с помощью песни продолжалась. "На следующее утро, — писал А. Корнеев, — на деревьях и заборах Вязьмы появились сотни маленьких беленьких листочков. Это неизвестные помощники трагически погибшей Шуры Барановой подняли ее оружие и несли пламенные слова советских песен в широкие массыоккупированного города"1.

Особый раздел фольклора военных лет — фольклор полонянок: произведения, созданные девушками в фашистской неволе. В них выражена острая тоска по родине (Жалко до слез родных берез). В песнях девушки жаловались на подневольную жизнь. На ногах у них — кандалы; ранним утром немецнадзиратель поднимает их на работу криком "Авштей, авштей!"... А оставшиеся на родине матери изливали свое горе в причитаниях, которые война с фашистами наполнила новым содержанием (см. в Хрестоматии "Милые вы наши деточки, горькие головушки...").

Фольклор тыла — произведения народного поэтического творчества, созданные и бытовавшие среди рабочих, колхозников и других тружеников тыла. Его жанры — песни, причитания, частушки, легенды, предания, сказки. Фольклор тыла отразил патриотическое чувство народа. Лирические произведения запечатлели проникновенные образы девушек и женщин, стойко выдерживающих трудности военного времени. Их любовь к дорогому фронтовику сливалась с любовью к Родине (см., напр., в Хрестоматии песню "Снова пламя войныразгорелось... *).В начале войны была сложена частушка:

Соловейка за рекою Громко песни распевал.

Как пришел фашист поганый, Соловейка замолчал.

Ав первые послевоенные месяцы образ вновь запевшихсоловушеквыразил иное чувство — радость Победы:

1 Корнеев А. Молодые партизаны Смоленщины. – Смоленск, 1946. – С.93-94.

379

Расцвела черемуха, и поют соловушки.

Мы фашистов выгнали Из родной сторонушки.

Фольклор периода Великой Отечественной войны, несмотря на проведенную огромную исследовательскую и публикаторе -кую работу, изучен еще недостаточно. В. Е. Гусев отметил: "Нам явно недостает сведений об устной прозе и песенном творчестве узников фашистских концлагерей, а также интернированных военнопленных, о фольклоре населения оккупированных регионов России, а также населения тыла и эвакуированных жителей из захваченных фашистской армией областей. Здесь предстоят еще и архивные разыскания, и полевые исследования"1.

Многие поэтические произведения тех, кто ковал великую победу на фронтеивтылу, продолжаютжитьвустномрепертуаренашегонарода.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

Тексты.

Флоренский П. А. Собрание частушек Костромской губернии Не-рехтского уезда. — Кострома, 1909.

Симаков В. Н. Сборник деревенских частушек. — Ярославль, 1913. Сборник великорусских частушек / Под ред. Е. Н. Елеонской. — М., 1914. Шумел сурово Брянский лес: Песни партизан брянских лесов / Зап. и под-

гот. к печати П. Афонина. — Брянск, 1946.

Народное творчество в годы Великой Отечественной войны / Сост. В. А. Тонков. — Воронеж, 1951.

Крупянская В. Ю., Минц С. И. Материалы по истории песни Великой Отечественной войны. — М., 1953.

Урал в его живом слове: Дореволюционный фольклор / Собр. и сост. В. П. Бирюков. — Свердловск, 1953.

Сибирские сказы, предания и легенды. Сборник А. Мисюрева. — Новоси-

бирск, 1959.

Песни и сказы Донбасса. Сборник А. В. Ионова / Предисл. и ред. В. М. Сидельникова. — Донбасс, 1960.

Предания реки Чусовой / Сост. и автор статей В. П. Кругляшова. — Сверд-

ловск, 1961.

Песни русских рабочих (XVIII — начало XX в.) // Вступ. ст., под-гот, текста и примеч. А. И. Нутрихина. — М.; Л., 1962.

1 Гусев В.Е. Жив ли фольклор? // Живая старина. – 1995. – №2. – С.11.

380