Песнь 5

Ирмос: Утренюет дух мой к Тебе, Боже, / зане свет повеления пришествия Твоего, / имиже убо озари ум наш, Владыко, // и настави на стезю жизни.

Древний севера град на семи холмех воспевает, Боже, / на Колву реку пришествие Питирима, святителя Твоего, / иже Чердынь крестив, мученичества не отречеся, // да Камы верховия наставит на стезю жизни.

Кто позна Чердыни столицею быти и в веках слыти? / Ионою святителем дом княжий крестися и град возвеличися, / в немже воспиташася защитницы вернии и мученицы доблии, // наставляющии ны на стезю жизни.

Во граде мале обитель Уральскую первую создавый, Боже, / явил еси о нем благость попечения Твоего, / апостолу Тебе возлюбленну Чердынь препоручил еси, // да богомолие ея не оскудеет, всех наставляя к жизни.

«Аще на казнь отведемся, воспоем Христу Воскресшему», / тако узники иерей Божий Евграф утешаше, / в темницу же паки заключен, ближних не чает видети, // обаче с сыном мученичества сподобляется и вечныя жизни.

В Чердыни рожденный, в той и послужил еси, / священномучениче Александре, волков льстивных отгонителю, / в Чермозе в годину тридесять седьмую скончал еси служение земное, // прешед стезею смерти горькия к жизни.

Ныроба древняго повесть услышим, / предначальника рода царскаго страдание почтим, дивящеся, / како Зачердыние прекрасное в мучилищный стан обратися, // и безпутие снежное в стезю вечныя жизни.

Обители Успенския, еже в Чердыни, благолепие, Боже, / проразсудил еси явити сестрам ея в крае восточнем, / страну Китайскую озарив, Владыко, // в нейже сущая чада Российская наставляя к жизни.

Богородичен: Лик Твой древний, зело возлюбленный на Руси, Богомати, / образ Владимирский обитель Чердынскую облагодати иногда, / отонуду шествие начат с сестрами ея вкруг мира всего, // но паки возвращся, край наш возставляет к жизни.

Песнь 6

Ирмос: Воднаго зверя во утробе / длани Иона крестовидно распростер, / спасительную страсть проображаше яве; / тем тридневен изшед, / премирное воскресение прописаше / плотию пригвожденнаго Христа Бога // и тридневным воскресением мир просвещшаго.

Вещь добру соль нарече Господь иногда, / ейже тезоименит добровидный град создася, / и украсися каменных церквей венцем белоснежным, / в нихже слово правды, свыше осоленное, / доныне проповедуется, / и славится Имя за ны распеншагося Христа Бога, // тридневным воскресением мир просвещшаго.

Трудом и молитвою овеяни быша / градцы мали Орел и Нижнечусовский, / острожцы, селения и острови по Каме-реце, / тии бо засечною чертою от враг ограждени, / казачию славу восприяша и славу святых, / наипаче же новых мученик, // кровию своею проповедающих мир Просвещшаго.

В леде воднем, яко во оковах, / не длани связанныя, но ум ко Спасу вознося, / святитель Феофан страсть Христову в себе проображает, / добр пастырь и юным наставник, / Соликамска предстатель и Перми заступник, / бездыханен, беззрачен водою погребается, // но тридневным Воскресением Сына Божия мир просвещает.

О, ужасныя повести кончины твоея, / священномучениче соликамский Михаиле! / Чудом Божиим по убиении жив являешися, / таже убийцами кающимися с места казни изранен ведешися, / иже жителей окрестных призываху помощь подати, / но тии, страхом одержими, милосердия отрекаются, // паки смерть тебе молчанием своим подписующе.

Человекоубийцы зверя служителие / пред всеми людьми соликамскими, / жертву идолу безбожия приносят Николая иерея Таманскаго, / диакону же Вячеславу с поющими повелевают / ров ископати погребению своему, // но тии светом Гроба Живоноснаго мир просвещают.

Михаил и Александр, священницы Майкорстии, / раны Христовы в мученичестве прообразиша, / егоже и Александра два, Пожвенский и Ленвинский, сподобишася, / вземше в руку десную крест, / и Бога распинаема смерть прописавше, / но Воставший тридневно яко всесилен, // совоскресит с Собою именем Его мир просвещшия.

Града Соликамска украшение, / яже во славу Троицы Святыя церковь, / безпесненна, беззрачна в скорбь погрузися со иными храмы града нашего, / егда узилища в них устроишася лютая, / окрест же могилы, юзником общи, / якоже и судьба людем Российским, присным Христу, // тридневным воскресением мир просвещшему.

Богородичен: Знамение милости Твоея яви нам, Дево, / якоже древле отцем нашим благочестивым, / иже поля обхождаша со крестом святым и иконою Твоею, / благословения чающе трудом своим улучити, // сице призри на ны, труждающияся Воскресшаго ради, // и помощь ниспосли, благодатию просвещающи.

Кондак, глас 5:

Радуйся, Пермская земле, / память святых твоих празднующи, / православия благовестников уделе светоприемный, / святителей ниво плодоносная, / в тебе Уральский Афон возсия, преподобных жилище, /в тебе Голгофа вознесеся новых мученик, / ихже мощей ради яко антиминс распростертый зришися. / Темже и мы заступником нашим взываем: / о, святии избранницы Божии, / веру, смирение и братолюбие в нас умножите, / в покаянии и благочестии утвердите, // да спасение улучим и велию милость.

Икос

Да возрадуется всяк град земли Пермския, / память святых своих празднуяй, / и да воззовет к ним, вся именованныя именуя, / безыменным же благодарно честь воздая, / и да возвеличит подвиги их и болезни многия, / яже за имя Христово претерпеша. / Мы же, старцы и младенцы, мужие и жены, / девы и юноши, монаси и священницы, / песнь едиными усты новым мученикам и исповедникам земли Пермския поем: / о, соборе избранный и полче Божественный, / чистоты рачением души наша обновите, / на подвиг во имя веры укрепите, // да спасение улучим и велию милость.

Песнь 7

Ирмос: На поле Деире иногда мучитель / пещь постави на мучение богоносных: / в нейже три отроцы песнословяху Единаго Бога, / троично воспеваху, глаголюще: // «Отцев Боже, благословен еси».

Посреде гор Вишера могутством вод красуется, / земледелателие же от весей дальних на бреги ея / силою мучителей привлачими, / скорую смерть в тяжких работах провидевше, / пети не отвергошася: // «Отцев Боже, благословен еси!»

Пармы и Велса, Каменки же и Песчанки воспомянем страдальцы, / мужи и жены, старцы и болящия, младенцы и отроки, / в разселинах гор нашедшия от горьких трудов упокоение вечное, / и крест един свидетель о многих, посреде скорби взывавших: // «Отцев Боже, благословен еси!»

От Кизела и Вишеры в Пермския концы беда исткася яко паучина: / ко древ сечению руки немилосердных влачаша, / нив русских и храмов служители верныя, / обаче гладом, мразом, работою губительною смерть приявше, взываху: // «Отцев Боже, благословен еси!»

О, души человеческия бездна! / Како жителие брегов Вишерских нечаянныя гости юзники сретаху? / Нецыи милости ради чадом их плачущим укрухи хлеба приношаху, / инии же за хлеб мучительск беглецев ловяху, яко за Иудины сребреники, // но всех нас вразуми, Боже, яко благословен еси.

Иерусалима благодать и Афонския горы / ликом светлым яви Кукша преподобный, / егда станов страданий гражданы, иже в Предуралии, утешаше, / темже Киева, Почаева, Одессы осияние быв, взываше: // «Отцев Боже, благословен еси!»

Земля, хладом окованная, телеса многих страдальцев прияше, / души же их не возможе удержати; / аще и скончаша зде житие Серафим инок и пресвитер Илия, / но ов болезнию, ов же огнем рая достигше, воспевают: // «Отцев Боже, благословен еси!»

Жен-мироносиц сословие украсившая, / мученица Татиана да почтится, / питающая страдальцев телесне и дух их бодрым словом возвеселяющая, / на Вишере пострадавшая и на голгофу Бутовскую возшедшая, взывающи: // «Отцев Боже, благословен еси!».

Богородичен: При Кресте со учеником возлюбленным Христовым, / Матерь Божия к Сыну руце простирает, / умоляющи помиловати мир, / и спасти души верно взывающих: // «отцев Боже, благословен еси!»