• достаточный объем долговременной памяти для запечатления и хранения воспринятой информации;

• Способность к прочному запечатлению;

• Способность к воспроизведению соответствующей информации точно по смыслу и без существенных ограничений объема;

• Наличие достаточного темпа извлечения информации из долговременной памяти;

• избирательность запечатления, хранения и воспроизведения информации, обусловленная направленностью личности, ее ценностными ориентациями и мотивами. Они в свою очередь опосредуются мышлением.

В большинстве работ, дающих понятийные характеристики мышления (П.П.Блонский, Б.С.Братусь и Б.В.Зейгарник, Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, А.Р.Лурия, С.Л.Рубинштейн и др.), выделяются два его аспекта, выражающих познавательную деятельность и обобщенное отражение в ее процессе действительности.

Надо отметить и определенное различие в терминологии авторов, рассматривающих данную проблему. Говорится, например, о развитии сознания, об интеллектуальной зрелости и т.п. В интересующем нас аспекте мышление может быть охарактеризовано и как одна из высших психических функций, которая интегрирует внимание, восприятие и память в решении задач, встающих перед свидетелем по уголовному делу.

Можно выделить следующие параметры, характеризующие требуемый уровень развития мышления: понятийность, связанная с ним способность к обобщению; категориальный характер анализа и оценки событий, ситуаций, и т.д., как сходных или различных между собой и как относящихся к определенному типу, классу.

Укажем и на группу таких свойств мышления, которые как бы обслуживают содержание мыслительных операций. Это, в частности, системность и надсистемность (последняя определяется как способность к "обобщению обобщений"); направленность и последовательность; объем и скорость мыслительных операций; способность конструирования адекватного целостного образа, включая моделирование недостающих деталей; сочетание линейного анализа и синтеза его результатов¹; способность выделить существенные связи.

Вся совокупность взаимосвязанных особенностей мышления, которые должны быть присущи свидетелю по уголовному делу, может быть определена и через уровень интеллекта, исходя из его определения как самостоятельной структуры познавательных свойств, позволяющей адекватно взаимодействовать с окружающей действительностью.

Существенной является также оценка словарного запаса, т.к. именно вербализация понятий позволяет понимать общие закономерности, использовать умозаключающее мышление, "рассуждать, исходя из условий и делать вывод на основе посылок задачи"², дисциплинировать мышление по правилам логики³. С учетом значимости критерия вербализации предложен термин "речемыслительный уровень"⁴.

«Свидетельские показания всегда облечены в словесную форму. Поэтому, говоря о способности свидетелей и потерпевших давать правильные показания, мы постоянно подразумеваем, что одним из важнейших признаков этой способности является достаточный для полного и точного изложения воспринятой и сохраненной информации уровень овладения речью. Хотя и нечасто, но даже у взрослых людей можно наблюдать такую бедность словарного запаса, неумение последовательно излагать события, что закрадывается сомнение в их способности передавать известные им сведения. Слабое развитие речи может обусловливать непроизвольное искажение информации»¹.

При оценке свидетельских показаний детей необходимо иметь в виду, что в большинстве случаев у них лучше развита диалогическая речь, по сравнению с монологической; дети отвечают на вопросы односложно, так как они не всегда в состоянии связанно, последовательно и подробно изложить суть и детали интересующего следствие события. Выходом из этой ситуации часто становится то, что допрос проводится в форме вопросов и ответов. Однако, с учетом повышенной внушаемости этих лиц, содержание вопросов наталкивает их на определенный, «желательный» ответ, что может привести к неадекватному толкованию событий.

Так в рамках научной консультации нами рассматривался случай, когда группа детей в возрасте от 7 до 12 лет единодушно опознала случайно появившегося во дворе мужчину, как человека ранее приходившего во двор этого дома и совершавшего в отношении детей развратные действия. Данный эпизод широко обсуждался взрослыми – родителями, соседями, встревоженными поведением неизвестного, ими высказывались опасения, связанные с возможным повторением подобных событий. Эти разговоры оказали сильное воздействие на показания несовершеннолетних.

Внушающее воздействие на детей оказало не только тревожное ожидание взрослыми нового прихода во двор преступника, но и неправильная тактика допроса, которая заключалась в том, что перед ними ставились наводящие вопросы. Искажению информации способствовала неквалифицированная фиксация их показаний в протоколах в форме развернутых монологических сообщений, хотя на самом деле дети давали односложные неуверенные ответы на вопросы.²

В этой связи необходимо напомнить слова профессора А.Р.Лурия, который еще в двадцатые годы писал: «Трудно представить себе, до какой степени глубокое влияние оказывает на показания допрашиваемого активный расспрос, которому он подвергается со стороны следователя или сторон в суде; лишь после внимательного психологического исследования начинаешь понимать, как глубоко отражается форма вопросов на характере и содержании показаний»¹

По мнению М.М.Коченова, в рамках проведения судебно-психологической экспертизы этого вида можно выделить три основных типа задач судебно-психологической экспертизы: 1) установление способности правильно воспринимать отдельные предметы, их сочетание или внешнюю сторону событий; 2) установление способности правильно воспринимать внутреннее содержание событий или действий, то есть понимать их; 3) установление влияния условий восприятия на способность правильно воспринимать важные для дела обстоятельства.

В решении задач первого типа главная роль принадлежит исследованию особенностей чувственной стороны познавательных процессов испытуемого.

Второй тип задач предполагает получение данных об уровне развития и о качествах мышления испытуемого, его памяти, индивидуальном жизненном опыте, запасе знаний, интересах, некоторых личностных особенностях.

Наконец, для решения задач третьего типа требуются не только исследование психологических свойств испытуемого, но и получение данных, характеризующих разнообразные явления, составляющие условия восприятия предметов или событий. Для решения поставленных задач необходимо исследование психического состояния испытуемого в момент восприятия, а также значимости для него воспринимаемых обстоятельств¹.

Более детально формулирует задачи эксперта-психолога И.А.Кудрявцев:

«1) определить возрастные и индивидуальные особенности психического развития подэкспертного, в том числе и уровень развития речи, а также определить степень и глубину нарушений, если они есть, в психическом и личностном развитии;

2) исследовать мнестические возможности, особенно те виды памяти, которые использовались при запоминании информации, имеющей значение для дела;

3) изучить особенности познавательной сферы и индивидуально-психологические особенности свидетеля, оказывающие влияние на процессы запоминания, переработки, сохранения и воспроизведения информации;

4) определить наличие или отсутствие повышенной внушаемости и исследовать склонность к фантазированию;

5) проанализировать условия восприятия информации, а также оценить содержание, степень объективной и субъективной значимости и сложности для подэкспертного воспринимаемых им событий;

6) рассмотреть и учесть динамику психического и эмоционального состояния субъекта в период восприятия юридически значимой ситуации;

7) определить интерферирующее влияние следов событий в период времени, последовавший после запоминания важной для дела информации»²

При установлении способности давать правильные показания надо иметь ввиду, что и правильно, адекватно воспринятое со временем может существенно искажаться под влиянием внутренней переработки, различного рода внешних, в том числе внушающих воздействий. В этой связи большое значение имеет установление в рамках психологической экспертизы таких психологических особенностей, как склонность к фантазированию, повышенная внушаемость, эмоциональная неустойчивость и пр. Важнейшим признаком способности давать правильные показания является уровень владения речью, достаточный для изложения воспринятой информации, а также выявленные в специальном психологическом исследовании индивидуальные признаки памяти.

Содержанием судебно-психологической экспертизы может быть и исследование других возрастных и индивидуальных особенностей несовершеннолетних свидетелей (и потерпевших), перечислить которые не представляется возможным (свойства памяти, повышенная склонность к фантазированию, свойственная детям в большей степени, чем взрослым, внушаемость, особенности восприятия цвета, формы, величины предметов, пространства, времени и др.).¹

В отдел юридической психологии поступило обращение из городской прокуратуры с просьбой дать психологическую консультацию по вопросу о способности 9-летней свидетельницы Н. по уголовному делу правильно определять возраст взрослого человека. Подозреваемым по делу проходил семнадцатилетний юноша, против него был собран ряд доказательств, однако свидетельница утверждала, что предполагаемому преступнику около 35 лет.

Усомнившись в способности малолетней столь точно определять возраст человека, следователь провел комплексную психолого-психиатрическую экспертизу, поставив перед ней вопрос о способности несовершеннолетней правильно воспринимать такие важные для дела обстоятельства, как возраст взрослого человека. Эксперты в своем заключении пришли к следующему выводу: «Н. психическим заболеванием не страдает, ее психическое развитие соответствует возрасту». Такой ответ вполне естественно следствие не удовлетворил.

На самом деле, с учетом того, что девочка была психически здорова, очевидно, что здесь необходимо было проведение психологической экспертизы для определения конкретной индивидуальной способности Н. оценивать возраст человека на основе восприятия его внешности.

Правильное определение вида экспертизы, а в дальнейшем при ее проведении грамотное проведение психологического исследования могло оказать существенную помощь следствию при оценке важных доказательств по этому уголовному делу.

Надо иметь в виду, что при проведении экспертизы свидетеля недостаточно ограничиваться лишь проведением экспериментально-психологического обследования. Недоступность для непосредственного наблюдения условий, в которых происходило формирование свидетельских показаний, его эмоционального состояния, приводит к необходимости их реконструкции по имеющимся в распоряжении эксперта дан­ным. Для решения этой задачи важно тщательно изучить материалы уголовного дела, дополнительные сведения, которые эксперт может получить ходе направленной беседы. В большинстве случаев ретроспективный психологический анализ динамики развития ситуации и психического состояния свидетеля в момент совершения противоправных действий позволяет достаточно полно реконструировать имевшую место ситуацию, его эмоциональное состояние и дать им экспертную оценку с высокой степенью надежности.

Основная трудность ретроспективного анализа этих явле­ний заключается в отсутствии достаточно полных и непроти­воречивых сведений об интересующих событиях, бедности информации, содержащейся в материалах дела. В таком случае эксперт может быть лишен возможности в полной мере оценить и проанализировать необходимые для полного и обоснованного заключения обстоятельства. В подобных ситуациях эксперт указывает в акте на невозможность установить экспертным путем интересующие правоохранительные органы факты.

Формирование свидетельских показаний проходит следующие стадии:

а) восприятие события.

Значимыми для эксперта-психолога здесь являются:

- ситуация восприятия (особенности воспринимаемой информации и условий, при которых происходило запечатление);

- психологические и личностные свойства лица, воспринимающего событие (динамика протекания психических процес­сов; возрастные, индивидуальные особенности ощущений, восприятия, во­ображения, мышления и пр.);

- психическое состояние свидетеля.

б) сохранение информации в памяти.

Здесь для эксперта важны факторы, способные повлиять на точность и прочность сохранения воспринятого в памяти:

- условия хранения информации (длительность, возможность прямых или косвенных внушающих воздействий и пр.);

- особенности личности сви­детеля, обуславливающие специфику переработки воспринятой информации (склонность к фантазированию, повышенная внушаемость и пр.);

в) воспроизведение информации.

Объектами исследования выступают:

- психические состояния;

- психическое развитие и личностные свойства свидетеля (уровень развития речи, внушаемость и пр.);

- условия проведения допросов и др.

Как указывает М.В. Морозова, нарушение способности воспринимать события приводит к нарушению способности их воспроизводить; но сохранность способности к восприятию не однозначно приводит к выводу о способности давать показания. Хотя «воспроизведение и зависит в первую очередь от того, что и как было воспринято, но и само по себе оно представляет достаточно сложный процесс и заключается в поиске информации в долговременной памяти, ее восстановлении и извлечении. Между восприятием и воспроизведением существуют и промежуточные звенья: структурирование и переработка воспринятой информации с ее кодированием, соотнесение с соответствующим образом мира, переводом информации из кратковременной памяти в долговременную, при котором проходит ее селективный отбор и перекодирование, и хранение информации. Воспроизведение криминальных событий практически всегда многократно, поэтому и его оценку проводят на протяжении всей следственно-судебной ситуации».¹

Экспертный анализ формирования свидетельских показаний позволяет реконструировать имевшую место ситуацию и личностный смысл воспринимаемых событий, психическое состояние свидетеля; ретроспективно оценить его способность решать перцептивные, мнестические и вербальные задачи, с учетом присущих ему устойчивых психологических свойств и временных психических состояний.

Для получения объективного и достоверного заключения эксперта необходимо своевременное назначение экспертизы, ее правильная организация, подбор в качестве экспертов квалифицированных специалистов, сознающих свою ответственность за результат проведенного им исследования. Назначая экспертизу и решая вопрос о выборе эксперта, следователь (суд) должен применять к нему следующие требования: эксперт должен быть компетентным в данной области знаний, иметь научную квалификацию и не должен быть заинтересован в исходе дела.

Заключение эксперта должно содержать обстоятельные научно обоснованные выводы, полностью вытекающие из данных проведенной экспертизы, содержать мотивированные ответы на поставленные следственными и судебными органами вопросы. Выводы эксперта должны вытекать из исследовательской части акта, они должны подтверждаться анализом тех фактов, которые установлены в процессе исследования. В заключении экспертизы должна быть описаны используемые методы, эксперт вправе ссылаться на конкретные положения психологической науки с указанием их источников. Обоснованное и убедительное заключение эксперта должно быть дано без нарушения законов логического мышления, форма суждения эксперта не должна вызывать никаких сомнений. Всякая мысль должна иметь основания, достаточные и истинные.

Таким образом, эксперт должен не только ответить на поставленные вопросы, но показать, на каком основании он пришел к таким выводам. Его задача не сводится только к даче заключения без изложения всего процесса исследования. В исследовательской части заключения эксперт анализирует, исследует все ставшие ему известными обстоятельства и подводит следователя (судью) к выводам в заключительной части. Если бы эксперт сообщал только свое заключение и не знакомил следователя и суд с ходом и методами исследования, было бы невозможно проверить и оценить заключение как доказательство.

Решение вопроса о достоверности и доказательственной ценности экспертизы включает в себя его оценку с точки зрения следующих требований:

• отвечает ли экспертиза на все поставленные на ее разрешение вопросы;

• нет ли противоречий между выводами и исследовательской частью экспертизы;

• являются ли выводы эксперта категорическими, определенными, полными;

• достаточно ли научно обосновано заключение эксперта¹;

• соответствуют ли факты, установленные экспертом материалам дела.

Для того чтобы экспертиза была проведена наиболее эффективно, очень серьезное внимание должно быть обращено на постановку вопросов перед экспертом, так как в значительной мере результат экспертного исследования определяется тем, насколько правильно, полно и ясно они были поставлены. Вопросы, которые ставятся перед экспертом определяются и формулируются следователем (судом) в зависимости от того, что ему нужно установить с помощью сведущих лиц и в зависимости от конкретных материалов дела. Они должны быть разрешены экспертом только с применением специальных психологических познаний и должны отвечать следующим требованиям: 1) ставиться в пределах компетенции эксперта; 2) быть конкретными, вытекать из обстоятельств дела; 3) располагаться в строгой логической последовательности.

Приведем примерный перечень вопросов, решаемых данным видом экспертизы:

1. Каковы индивидуальные особенности познавательной деятельности свидетеля?

2. Имеются ли у свидетеля психологические особенности (например, повышенная внушаемость, склонность к фантазированию и др.), снижающие способность правильно воспринимать события или предметы (указать какие) и давать о них правильные показания?

3. Каково было психическое состояние свидетеля (потерпевшего) в момент восприятия событий или предметов (указать каких)?

4. Достаточен ли уровень развития речи свидетеля для того, чтобы давать правильные показания?

5. В какой речевой форме (диалог или монолог) свидетель способен давать показания?

6. Учитывая психологические особенности свидетеля и условия, в которых воспринимались события или предметы (указать какие), мог ли испытуемый их правильно воспринимать?

7. Учитывая психическое состояние свидетеля в момент восприятия событий или предметов (указать каких), мог ли испытуемый их правильно воспринимать?

8. Учитывая психологические особенности свидетеля, может ли он давать правильные показания о важных для дела обстоятельствах?

9. Учитывая уровень психического развития свидетеля и его психологические особенности, мог ли он понимать внутреннее содержание (какое именно) событий (указать каких)?¹

Таким образом, судебно-психологическая экспертиза относится к числу фундаментальных, четко регламентированных институтов уголовного процесса. Однако последовательное совершенствование средств установления истины по уголовным делам вызвало к жизни такую относительно новую форму использования специальных познаний как участие специалиста в уголовном процессе. Введение института специалистов способствует расширению круга вопросов, решаемых на уровне современных достижений науки и техники, увеличению объема надежных фактических данных по уголовным делам, повышению оперативности в использовании специальных познаний.

Представляется очевидным, что экспертиза, при всех ее достоинствах, относится к числу сложных, трудоемких, отнимающих много времени следственных и судебных действий. Совсем не обязательно в каждом случае, когда возникает необходимость в использовании специальных познаний, прибегать к помощи эксперта.

Многие вопросы психологического содержания могут быть оперативно решены на достаточно высоком научном уровне без проведения такого сложного и трудоемкого следственного действия, каким является экспертиза. На это указывает сам характер вопросов, с которыми встречаются следственные и судебные органы: ответы на многие из них не требуют проведения специального исследования и могут быть решены на основе уже накопленных в той или иной области знаний данных.

Возможность использования специальных познаний в форме участия специалиста предусмотрено уголовно-процессуальным законом. Закон формулирует обязанности специалиста в общем виде. Конкретные же задачи перед специалистом ставит следователь, исходя из не только прямо предусмотренных законом функций специалиста, но и отсутствия в законе запрета на те или иные формы деятельности сведущего лица.

Традиционно деятельность специалистов связывается преимущественно с предварительным следствием, осуществлением следственных действий. Уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность использования специалистов при производстве следственных действий (ст. 164, 168 УПК РФ), допроса несовершеннолетнего обвиняемого (ст.280 УПК РФ) и пр.

Процессуальное положение сведущего лица в производстве по делу в качестве специалиста существенно отличается от процессуального положения эксперта:

а) при назначении экспертизы следователь выносит соответствующее постановление (определение). При приглашении специалиста следователь (суд) не составляет процессуального документа;

б) в постановлении (определении) перед экспертом обязательно ставятся конкретные вопросы; специалиста же могут пригласить для участия в тех или иных следственных действиях;

в) в отличие от эксперта (ст. 307 УПК РФ) к специалисту за отказ или уклонение от дачи показаний не может быть применена уголовная ответственность;

г) эксперт проводит самостоятельное исследование с целью установления новых доказательств по делу и дает об этом свое заключение. Специалист, участвуя в том или ином следственном действии, содействует следователю (суду) в обнаружении и закреплении доказательств. Результаты его деятельности оформляются не самостоятельным процессуальным документом, а протоколом следственного или судебного действия. Доказательственное значение выявленным специалистом фактам придает следователь (суд), фиксируя их в протоколе.

д) несогласие судебно-следственных органов с выводами эксперта должно быть мотивированно, при этом выносится специальное постановление (определение), в других случаях − мотивировка несогласия с заключением эксперта должна содержаться в приговоре или обвинительном заключении. Несогласие с мнением специалиста следователь (суд) процессуально не оформляет.

Таким образом, в зависимости от сложности возникающих в процессе расследования психологических вопросов, возможны различные формы применения специальных психологических познаний.

Приведем пример уголовного дела, по которому применение специальных психологических познаний могло бы существенно дополнить материалы следствия.

При расследовании дела об убийстве, основными свидетелями по делу проходили двое глухонемых, дававших обвинительные показания. Дело неоднократно возвращалось на доследование. В частности, сомнению подвергались возможности следователя правильно оценить показания глухонемых П. и Ж., так как допрос велся через переводчиков (которые неоднократно менялись), передававших общий смысл сказанного, а не воспроизводивших буквально высказывания свидетелей.

Представляется, что психолог (специалист по специальной психологии) мог бы помочь в организации допросов глухонемых свидетелей и правильной их оценке.

В некоторых случаях помощь специалиста-психолога может быть полезна и для оценки возможностей опознания преступника малолетним свидетелем. Так, по одному из уголовных дел 4-х летняя потерпевшая уверенно опознала изнасиловавшего ее Г. Он, в свою очередь, категорически отрицал свою причастность к преступлению, ссылаясь на алиби. Следователь приостановил дело, исходя из того, что 4-летняя потерпевшая могла ошибиться, хотя «не исключена возможность и правильного опознания».

Таким образом, в процессе расследования у следователя возникло сомнение в способности девочки правильно опознать преступника. Это сомнение могло быть разрешено специалистом в области психологической науки, с учетом данных о возрастных и индивидуальных особенностях психического развития ребенка, оказывающих влияние на формирование его способности к опознанию.

Помощь специалиста может иметь эпизодический или систематический характер.

В первом случае деятельность специалиста ограничивается участием в единичном следственном действии. Например, специалист-психолог в процессе подготовки обсуждает со следователем:

• изучение каких психологических особенностей свидетеля имеет значение, учитывая содержание уголовного дела и ситуацию расследования;

• какими способами при проведении следственного действия они могут быть выявлены;

• какие вопросы и в какой форме целесообразно поставить перед участниками следственного действия.

В ходе самого следственного действия специалист может рекомендовать следователю внести коррективы в ранее намеченный план, обратить внимание на обстоятельства, имеющие значение для изучения психологии свидетеля, вести наблюдение за поведением участников следственного действия. В дальнейшем специалист может высказать мнение о том, как следует с психологической точки зрения, интерпретировать факты, сообщить о результатах своих наблюдений.

Для более детального изучения психологии свидетеля, решения других психологических вопросов, может возникнуть необходимость и в систематическом участии специалиста-психолога в расследовании преступления.

На практике нередко возникает необходимость в использовании такой формы участия специалиста как устная или письменная консультация (внепроцессуальная), открывающая новые возможности для обеспечения полноты и всесторонности расследования и имеющая важное значение для установления истины по уголовному делу. При рассмотрении дел в надзорном и кассационном порядке могут возникать вопросы, связанные с оценкой собранных по делу доказательств в том числе, связанных с оценкой проведенных по уголовному делу судебно-психологических экспертиз. В подобных случаях назначение повторных и дополнительных экспертиз уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрено. Однако надзорный орган вправе обратиться за консультацией к специалисту для разрешения интересующих его вопросов. Подобные консультации не являются заключением экспертизы, а относятся к числу письменных документов (ст.74, 86 УПК РФ).

Обращаясь за консультацией по поводу обоснованности проведенных по уголовному делу судебно-психологических экспертиз, представители надзорных инстанций в некоторых случаях предлагают также, например, определить способность свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания, то есть предлагают вопросы, разрешить которые в состоянии только самостоятельное экспертное исследование. Однако они не могут быть предметом консультации, равно как и вопросы о правильности или неправильности выводов экспертизы. Отмечая, например, неубедительность выводов, поверхностность исследования, консультанты-психологи, тем ни менее не должны говорить об их истинности, так как выводы могут быть объективно верными, хотя бы случайно. Для проверки правильности выводов требуется совершенно иной подход, всестороннее новое исследование.

Обычно психолог-консультант может быть полезен для выяснения:

• компетенции судебно-психологической экспертизы;

• возможности и целесообразности назначения экспертизы по конкретному уголовному делу;

• соответствия заключения предъявляемым ему требованиям, методики экспертного исследования, научной обоснованности выводов;

• конкретных психологических вопросов, возникающих в ходе расследования;

• некоторых общепсихологических проблемах (например, о типичных особенностях восприятия, памяти, мышления детей определенного возраста; возможном влиянии эмоционального состояния на протекание психических процессов и поведение и пр.).

В большинстве случаев решение о целесообразности и возможности проведения судебно-психологической экспертизы предполагает оценку документов и материалов, собранных следствием, круга обстоятельств, установление которых, по мнению органов расследования, требует применения специальных познаний. Изучение соответствующих материалов позволяет консультанту дать мотивированное заключение (устное или письменное) о том, что:

• по конкретному делу необходимо проведение судебно-психологической экспертизы (в этом случае желательно помочь правильно сформулировать вопросы эксперту);

• по данному делу целесообразно ограничиться привлечением специалиста-психолога для участия в следственных действиях;

• для решения возникших по делу вопросов нет необходимости в проведении специального экспертного исследования; достаточно письменной консультации психолога;

• в данном случае целесообразно назначение комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

В основе консультации психолога в данном случае лежат представления о компетенции эксперта-психолога, специалиста, а также психиатра при решении конкретных вопросов, возникающих по уголовному делу. Во многих случаях такая консультация может предотвратить необоснованное назначение экспертизы, обращение к экспертам с вопросами, ответы на которые не могут быть использованы в качестве доказательств.

При оценке научной обоснованности выводов экспертизы анализируется методика ее проведения (в частности, достаточность применявшихся методических приемов для получения надежных результатов), степень использования полученных результатов при выработке выводов, соответствие заключения предъявляемым к нему требованиям, соблюдение экспертами пределов компетенции судебно-психологической экспертизы и пр. В необходимых случаях консультанты высказывают свое мнение по спорным вопросам, относящимся к числу общепсихологических проблем или области теории психологической экспертизы.

Одним из направлений консультативной деятельности психолога является оценка тех или иных обстоятельств уголовных дел, с учетом установленных в психологии закономерностей психической деятельности.

Так, следователь может затребовать от консультанта сведения, содержащиеся в специальной психологической литературе. Речь идет о типичных особенностях памяти, мышления, восприятия детей определенного возраста, влиянии психических состояний или соматических расстройств на протекание психических процессов

Например, в связи с одним из уголовных дел к нам обратились из юридической консультации с вопросом о том, как могло в принципе отразиться на психической деятельности свидетеля и его способности давать правильные показания его заболевание (гипертоническая болезнь 1 степени)? Для ответа специалистом были использованы данные, имеющиеся в психологической и медицинской литературе. Указанная консультация сыграла важную роль при оценке обстоятельств уголовного дела.

Таким образом, в зависимости от сложности возникающих в процессе расследования психологических вопросов, возможны различные формы применения специальных психологических познаний. В наиболее сложных случаях, когда необходимо развернутое психологическое исследование, проводится судебно-психологическая экспертиза. Нередко, однако, целесообразно более оперативное применение психологических познаний, − например, в форме участия специалиста в тех или иных следственных действиях. Его деятельность может быть направлена на получение информации, используемый как дополнительный материал при выработке внутреннего убеждения юриста.

Известно, что процессуальным законом консультация не предусмотрена, отсутствуют упоминания о консультанте и регламентации его деятельности. Поэтому деятельность консультанта пока осуществляется исключительно по внепроцессуальной форме. Представляется, что это положение является в определенном смысле пробелом в законе, так как деятельность психолога-консультанта в уголовном процессе является весьма полезной и продуктивной. При этом не обязательно вводить в уголовный процесс особую фигуру консультанта, а можно предусмотреть возможность его участия в процессе в рамках деятельности специалиста.

Речь идет: во-первых, о закреплении процессуальной деятельности психолога не только в качестве эксперта, но и консультанта, осуществляющего длящуюся помощь следствию и суду и представляющего документы, имеющие процессуальное значение. В частности, речь идет о подготовке справок, содержащих мотивированное мнение по тем или иным значимым для расследования вопросам. Угрозы законным интересам участников процесса при этом не создается, так как справка приобщается к делу, как письменное доказательство и подвергается оценке участников процесса.

Разработка путей и методов дальнейшего внедрения психологических знаний в уголовный процесс, совершенствование правовой регламентации участия специалиста в расследовании является важным фактором повышения эффективности и качества предварительного и судебного следствия, обеспечения его полноты и всесторонности.