Допрос- это следственное действие, сущность которого состоит в получении с соблюдением процессуальных правил от допрашиваемых лиц сведений, имеющих значение для дела.

Большое значение для получения правдивых достоверных показаний имеет поведение лица, производящего допрос. Первое, что должен сделать следователь – это установление психологического контакта с допрашиваемым. Под психологическим контактом понимают создание такой атмосферы допроса, при которой допрашиваемый проникается уважением к следователю, пониманием его задач и обязанностей, исключает всякие личные мотивы в его действиях, осознает необходимость способствовать своими действиями установлению истины.¹ На установление контакта влияет поведение следователя, его тон, манеры, общий облик.

Следователь не должен проявлять высокомерия, пренебрежения – допрашиваемый это чувствует и соответственно реагирует – озлобляется, замыкается в себе и т.д. Все сообщенное следователю должно быть принято ровно и хладнокровно: не следует проявлять особую заинтересованность, раздражение, возмущение и другие чувства.

Определяя тактику допроса, необходимо учитывать особенности допрашиваемого – его образование, профессию, особенности характера, возраст. Для оценки достоверности показаний, необходимо выяснить, были ли другие свидетели, которые наблюдали эти же события; какова конкретная обстановка, в которой свидетель наблюдал то или иное событие; расстояние, на котором свидетель наблюдал его, освещенность, наличие шума, других отвлекающих моментов и пр. Допрашивая свидетеля, следует выяснять, как воспринимал допрашиваемый тот или иной факт, при каких обстоятельствах это имело место, и как он может подтвердить, что имели место события именно те, а не другие. Например, если свидетель утверждает, что оружие, находящееся у подозреваемого было неисправным, в целях проверки достоверности показаний, следует установить, видел ли допрашиваемый это оружие сам, при каких обстоятельствах, при каком освещении, брал ли он это оружие в руки и убеждался лично в его неисправности или же просто слышал от кого-нибудь о том, что оружие неисправно.

«Теорией и практикой разработаны специальные приемы оказания помощи допрашиваемому в припоминании забытых фактов. Они заключаются в постановке вопросов и словесных описаниях, активизирующих у свидетеля ассоциативные связи, применении на допросах планов, схем, рисунков, фотоснимков, моделей и макетов, а также предъявлении свидетелю различных объектов в расчете на пробуждение ассоциаций и оживление памяти. В тех же целях с участием свидетеля могут проводиться и специальные следственные действия (осмотр вещественных доказательств или места происшествия, выход на место, предъявление для опознания и др.)».¹

Если возникает необходимость в уточнении последовательности прошедших событий, то можно восстановить их в памяти путем воспоминаний о смежных по времени обстоятельствах, которые заставят свидетеля вспомнить и проследить логическую последовательность событий, имевших место в прошлом и таким образом восполнить имеющийся пробел. Упростить задачу свидетеля, не навязывая ему те или иные показания, можно, например, если он затрудняется в определении роста правонарушителя. Самый простой прием в этом случае − сопоставление роста последнего с ростом самого свидетеля − позволит ответить точнее на этот вопрос.

Воспроизведение всегда связано с мышлением. Прошлый опыт воспроизводится в ассоциативных связях, а «ассоциация, — пишет С.Л.Рубинштейн, – сама есть форма синтеза, за которым стоит анализ».² На допросе следователь предлагает что-то вспомнить и рассказать или объяснить какие-то обстоятельства, т. е. ставит задачу. Допрашиваемый излагает не все, что ему «в голову приходит» в связи с поставленной перед ним задачей. Прежде всего он решает вопрос о том, хочет ли или не хочет выполнить задачу, поставленную следователем. И в решении данного вопроса опять-таки основная роль принадлежит мышлению, ибо «все, что побуждает к деятельности отдельного человека, неизбежно проходит через его голову, воздействуя на его волю». Допрашиваемый рассуждает, обдумывает ответ не только с точки зрения поставленной следователем задачи, но и с точки зрения своих «внутренних» условий. Такими внутренними условиями мышления человека, по мнению Рубинштейна, могут быть «личностные особенности мыслящего субъекта, его мотивация, выражающаяся в том или ином отношении к задаче, его установки, прошлый опыт и приобретенные знания, его способности».¹ Учет особенностей личности допрашиваемого является важнейшим условием правильной тактики допроса.

Согласно ст. 189 УПК РФ, следователь свободен при выборе тактики допроса. При этом по окончании свободного рассказа могут быть заданы уточняющие, дополняющие, детализирующие вопросы, однако «наводящие вопросы не допускаются».

В начале допроса необходимо предложить свидетелю изложить известные ему факты в той последовательности, в которой они происходили. Это даст ему возможность более точно вспомнить и в логической последовательности воспроизвести события, имеющие между собой определенную связь. Уже на этом этапе становится ясно, достаточно ли хорошо свидетель воспринял события и обстоятельства и может ли он дать достаточно полные показания. Путем постановки напоминающих, уточняющих и дополнительных вопросов², следователь выясняет те факты и обстоятельства, которые представляют интерес для расследования уголовного дела. При этом необходимо использовать имеющиеся в деле материалы, достоверность которых не вызывает сомнений.

По мнению А.Б.Соловьева, для избежания внушающего воздействия вопросы, поставленные перед свидетелем должны отвечать следующим требованиям: а) при их формулировке необходимо использовать «свободный рассказ» свидетеля; они должны позволить развить и конкретизировать уже изложенные факты; б) в случаях, когда данные свободного рассказа не позволяют выяснить важные для дела обстоятельства, такой вопрос должен быть сформулирован в общем виде и содержать лишь необходимый минимум ориентирующей информации и при этом не быть по своему характеру наводящим, подсказывающим. «Естественно предположить, что вряд ли на подобный вопрос свидетель сообщит следователю всю интересующую последнего информацию. Однако полученная следователем информация даст ему возможность путем последовательной постановки ряда вопросов полностью выяснить интересующее его обстоятельство. При этом желательно, чтобы каждый из задаваемых следователем вопросов формулировался исходя из сведений полученного перед этим ответа».¹

Точность передачи информации определяется способностью правильно выражать свои мысли, уровнем развития речи. При этом быстрый темп речи далеко не всегда свидетельствует о развитом мышлении, а иногда говорит об обратном – поверхностности, незрелости суждений.Неточности и искажения могут быть связаны со сложностями в подборе слов, особенно, если свидетель не достаточно хорошо ориентируется и плохо понимает предмет допроса. Поэтому нельзя подгонять и торопить допрашиваемого, необходимо позволить ему подробно и обстоятельно изложить свои мысли.

В речевом поведении содержание и форма высказывания неразрывно связаны. В процессе речевого общения информация передается не только в словесной форме, но и с помощью жестов, интонации, пауз, мимики. Объектами наблюдения в речевом поведении должны быть словарный запас, грамматический строй речи, интонация, темп речи, артикуляция.

По индивидуальным особенностям речевого поведения в общих чертах можно судить о некоторых психологических свойствах свидетеля. Так, бедность словарного запаса, частое употребление жаргонных слов и выражений, недостаточное овладение навыками монологической речи могут служить показателями низкого культурного уровня, принадлежности к лицам с асоциальным поведением. Примитивность грамматических конструкций речи, «смазанность» артикуляции, невыразительность, монотонность интонаций могут свидетельствовать об интеллектуальной ограниченности или − применительно к несовершеннолетним − об отставании, задержках в психической развитии.

Некоторые признаки речевого общения могут служить показателями эмоционального состояния свидетеля: эмоциональные вспышки (страх, возмущение и пр.) часто сопровождаются изменениями темпа речи, ее затрудненностью, удлинением или сокращением пауз. Сильное нервно-психическое напряжение иногда вызывает заторможенность речевой деятельности, внешне выражающуюся в забывании широко известных слов, навязчивом повторении одних и тех же выражений, ошибках в произношении и пр.

Затруднения, возникающие у допрашиваемого в речевом оформлении при воспроизведении, с точки зрения допроса имеют и положительную сторону. Дело в том, что они часто помогают следователю различать добросовестное показание от недобросовестного. Нередко слишком гладкие показания и показная уверенность допрашиваемого настораживают следователя и, как впоследствии выясняется, обычно не без основания. Лжесвидетели и обвиняемые, дающие ложные показания, как правило, не затрудняются в речевом оформлении своих показаний. В ложном показании почти всегда все гладко, ничего не забыто, нет пробелов, а в добросовестном показании, как правило, имеются и забытые детали, и пробелы, и речевое оформление его выглядит менее гладко. Нередко лжесвидетель, бойко и плавно рассказав о заранее придуманном, подготовленном, «затрудняется» ответить на вопросы, особенно если они для него неожиданны, хотя и безобидны, и ответ на которые известен допрашиваемому (например, касается условий или обстоятельств его жизни).

Допрашиваемый, желающий дать правдивые показания, ответит на эти вопросы незамедлительно, уверенно, а те, кто не желает давать такие показания, обдумывают, какое отношение вопрос может иметь к делу, какой ответ будет целесообразным, оттягивают время, переспрашивают и т. д. Следить за изменениями уровня «речевого оформления» показания тактически очень важно. Исчезновение уверенности в показаниях, появление паузы, снижение связности — все это сигнализирует о том, что показание перешло из области легкого воспоминания в область трудного припоминания. Уверенность или неуверенность в правильности сообщенного свидетель выражает соответственно в уверенном или неуверенном тоне рассказа, нередко в словах «кажется», «по-видимому» «если память не изменяет», «вероятно», «наверняка» и т. д., а в отдельных случаях в высказанном суждении допрашиваемого в виде: «Это помню хорошо», «Вижу перед глазами, как будто сегодня было», «Помню очень смутно» и т. д. Эти речевые оттенки могут свидетельствовать о возможности ошибок, о большей или меньшей точности показаний, что должно учитываться следователем. Но при этом необходимо иметь в виду, что «речевое поведение» очень часто определяется и свойствами личности (самоуверенность, застенчивость и пр.).¹

Важное значение речи свидетелей придавал А.Ф. Кони, который указывал, что «способ выражений свидетелей, их стиль, своеобразие в понимании тех или других слов могут быть источником недоразумений и неправильной оценки правдивости их показаний… Для суда важно не только то, что показывает свидетель, но и как он показывает, важно не то, что видел или слышал какой-то отвлеченный человек, а нужно свидетельство определенной личности, с присущими ей свойствами и своеобразностью. Вот почему особенности речи, стиля и сама манера свидетеля выражаться должны останавливать на себе вдумчивое внимание судьи».²

Выражение лица, мимика с большей или меньшей полнотой передают как временные психические состояния, так и устойчивые отношения к действительности. Поэтому лицо свидетеля должно быть одним из главных объектов наблюдения. Напряженность, неестественность мимики, покраснение лица или чрезмерная бледность, дрожание губ могут указать на сильное эмоциональное напряжение. Неадекватность мимики (например, улыбка при рассказе о печальных или страшных событиях) свидетельствует о неуверенности, отсутствии твердой внутренней позиции или желании скрыть свое подлинное отношение к происходящему. Аффектированная демонстративная мимика обычно свидетельствует о желании обратить на себя внимание, создать определенное впечатление. Бледность невыразительность мимики часто наблюдается при депрессивных состояниях, подавленности. Оформление внешности (одежда, украшения, прическа) отражают образ жизни человека, отношение к своей персоне, эстетические представления.

При внимательном наблюдении за поведением свидетеля можно составить определенное представление о его психологических особенностях, воспитании, временных психических состояниях. Так, большая двигательная активность, резкость движений, частое изменение позы могут свидетельствовать о легкой возбудимости, недостаточном умении сдерживать свои эмоции, склонности к раздражительности, эмоциональным вспышкам. Скупость, сдержанность в движениях нередко указывают на хорошее самообладание, врожденную уравновешенность.

Особую выразительностью отличается движение рук. Именно поэтому многие люди, испытывая смущение, неуверенность, робость, сознательно или непроизвольно прячут руки. Тремор рук может указывать на внутреннее напряжение человека, склонность к злоупотреблению спиртными напитками, некоторые заболевания центральной нервной системы и пр. Однако надо учитывать, что одинаковые моторные проявления наблюдаются при переживании совершенно различных состояний. Поэтому их следует оценивать только как указание на нарушение внутреннего равновесия. Необходимо учитывать и то, что уравновешенным и хорошо умеющим владеть собой людям иногда достаточно нескольких секунд, чтобы подавить моторные проявления переживаемого состояния.

Общее впечатление от образующих манеру держаться устойчивых способов поведения, привычных для человека жестов может быть интуитивно правильным, но рациональной психологической интерпретации поддается с трудом. Требуется житейский опыт и наблюдательность, чтобы по манере поведения правильно определить психологические особенности наблюдаемого человека.

Тем не менее, представляется, что результаты наблюдения могут быть использованы для определения тактики допроса, для установления психологического контакта, снятия барьеров в общении.

Закон не устанавливает для свидетеля каких-либо возрастных ограничений и допускает допрос как несовершеннолетних, так и малолетних лиц, исходя при этом только из возможности правильно воспринимать события и явления и давать о них показания. Однако в качестве свидетелей малолетних обычно допрашивают в тех случаях, когда существенные для дела обстоятельства не могут быть установлены другим путем. На практике такая необходимость возникает не редко − когда приходится допрашивать малолетних потерпевших по половым преступлениям, а также малолетних, являющихся единственными свидетелями по делу.

Допрос несовершеннолетних имеет свою специфику, обусловленную: а) особым установленным законом порядком допроса; б) психологическими особенностями; в) вытекающими из вышеуказанного приемами допроса, обеспечивающими получение достоверных показаний.

Уголовно-процессуальный закон (ст.191, 280 УПК РФ) предусматривает, что допрос свидетеля в возрасте до четырнадцати лет, а по усмотрению следователя и в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет проводится с участием педагога. При допросе вправе присутствовать его законный представитель. Несовершеннолетние свидетели не предупреждаются об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. При разъяснении указанным свидетелям их процессуальных прав, им указывается на необходимость говорить правду.

В качестве педагога может быть приглашен гражданин с педагогическим образованием, работающий по специальности. По роду занятий он должен заниматься обучением и воспитанием несовершеннолетних того же возраста, что и допрашиваемый. При допросе малолетних понятие «педагог» включает и воспитателей дошкольных учреждений. Вызов педагога при допросе свидетеля, достигшего четырнадцати лет, особенно важен в случае, если свидетель отстает в психическом развитии, педагогически запущен и т.д. Функцию педагога может выполнить и детский психолог, у которого следователь может получить консультацию о том, как правильно поставить вопросы, каковы возрастные и психологические особенности детей соответствующего возраста.

В литературе приводятся следующие рекомендации по организации этапов взаимодействия следователя и педагога.

• при выборе специалиста необходимо учитывать то, что знакомый ребенку педагог должен быть приятен ему или эмоционально нейтрален;

• при подготовке к допросу следователь должен сообщить педагогу о сути уголовного дела; об установленных по материалам дела психологических особенностях несовершеннолетнего; о чем предполагается допрашивать ребенка; какая конкретно помощь специалиста может потребоваться во время допроса (в установлении эмоционального контакта с ребенком, определении длительности допроса, необходимости перерывов, постановке наиболее сложных вопросов и пр.);

• знакомство (если ранее не были знакомы) и беседа специалиста с ребенком для определения индивидуально-психологических особенностей и установления контакта между педагогом и ребенком;

• обсуждение с педагогом результатов беседы и уточнение формы предполагаемых вопросов, с учетом всей совокупности сведений о ребенке;

• допрос ребенка с участием педагога;

• беседа с педагогом как консультантом о его впечатлениях об уровне развития и поведении ребенка, психологических особенностях и т.д. Эти данные в дальнейшем могут иметь значение при решении вопроса о проведении судебно-психологической экспертизы, учтены при оценке сведений, полученных в результате допроса несовершеннолетнего.¹

Чаще всего на практике отмечаются две противоположные тенденции относительно значения показаний детей: их возможности правильно воспринимать события и давать показания либо переоцениваются, либо полностью отрицаются, вплоть до утверждения о том, что показания детей – доказательства низшего сорта и должны при оценке их достоверности приравниваться к показаниям психически больных людей. Указанные крайние подходы к оценке этого вида доказательств чреваты серьезными ошибками, которые могут иметь на практике далеко идущие последствия. Однако правильная организация допросов детей позволяет получить надежные и объективные показания, в том числе о таких сложных обстоятельствах, значение которых может не осознаваться самим ребенком в полной мере. Показания детей, проверенные и подтвержденные другими объективными данными, могут служить полноценными доказательствами.

Тактические приемы допроса должны строиться с учетом возрастных и индивидуальных особенностей ребенка-свидетеля. Имеющийся в педагогике, детской психологии обширный материал может быть использован специалистом для построения адекватной тактики допроса малолетнего.

При допросе детей дошкольного возраста (5-6 лет) следователь должен учитывать, что они воспринимают отдельные предметы и явления вполне конкретно, но изолированно, вне связи с целым, они не в состоянии выделить существенные части (стороны) воспринимаемого объекта или установить связь между отдельными сторонами. В предметах и явлениях выделяется не наиболее существенное, а то, что в данный момент привлекает внимание. Малолетние обычно точно фиксируют многие детали, но не всегда могут передать общую картину события, особенно, если она выходит за рамки их понимания и интересов. Детям этого возраста трудно определить величину предметов, промежутки времени между событиями.

На формирование показаний детей дошкольного возраста большое влияние оказывают окружающие. Малолетние не в состоянии критически отнестись к мнениям, высказываниям взрослых и нередко воспринимают их как «истину в последней инстанции». Под влиянием внушения такой ребенок может подменять рассказ о виденном передачей мнения взрослых, обсуждавших в его присутствии предмет допроса.

При допросе младших школьников (от 7 до 11 лет) должно быть учтено их более осмысленное мышление, более четкое и точное восприятие фактов. Способность восприятия внешних впечатлений значительно улучшается. Процесс школьного обучения развивает логическое запоминание, особенно, если факты по содержанию доступны и понятны. Внушение особенно сильно сказывается на показаниях такого ребенка в тех случаях, когда предметом допроса становятся обстоятельства, возбудившие у него повышенный интерес. Нельзя исключить случаи, когда следователь неумело поставленными вопросами внушает несовершеннолетнему свое мнение о факте, и это мнение вытесняет то, что ребенок сам воспринял.

Детей этого возраста отличает выдумка, склонность к фантазированию, поскольку ряд жизненный представлений еще не приняли у них ясных объективных очертаний. Отсеять из показаний то, что вызвано внушением, выдумкой или фантазией иногда бывает трудно, так как ребенок нередко бывает искренне убежден в том, что он излагает действительные факты.

Иными являются психологические особенности, подлежащие учету при допросе несовершеннолетних от 12 до 18 лет¹. Систематическое усвоение знаний, получаемых в школе, расширяет кругозор, развивает внимание, память, интеллект. Сознание подростка постепенно достигает состояния зрелости. При допросе приходится учитывать стремление подростка подчеркивать свое собственное достоинство, проявления самоуверенности и его стремление любым путем обращать на себя внимание. На показания подростка также влияет внушение со стороны окружающих, сверстников, самого следователя. Стремление понравиться, угодить допрашивающему может приводить к тому, что несовершеннолетний будет стремиться угадать желательные ответы и не говорить о том, что «не нравится» следователю.

При допросе детей и подростков очень важно, прежде чем ставить перед ними вопросы, относящиеся к делу, установление взаимопонимания и контакта с ними. Если следователь хочет получить от ребенка или подростка достоверные показания, он с самого начала должен расположить его к себе и внушить доверие. Желательно стремиться к тому, чтобы ребенок не волновался, не робел при допросе.

Можно рекомендовать допрос детей дошкольного возраста начинать с разговора на интересующую ребенка тему или даже с совместной игры. Игра создает у ребенка ощущение общности интересов, вызывает симпатию и устраняет страх, робость, которую ребенок нередко чувствует к незнакомому человеку. Конечно, тактика допроса детей дошкольного возраста очень сложна, так как показания в виде свободного рассказа от них редко удается получить, им необходимо задавать точно продуманные взвешенные не наводящие вопросы, чередуемые с отдыхом.

От детей младшего школьного возраста можно получить показания в виде свободного рассказа об обстоятельствах дела. Однако необходимо учитывать, что свободный рассказ ребенка не следует прерывать замечаниями, так как он может потерять нить рассказа и замолчать, не дать дальнейших показаний. Допрос всегда нужно начинать с беседы, незаметно переходящей в рассказ об интересующих следствие событиях.

Учитывая повышенную внушаемость несовершеннолетних и малолетних, от следователя требуется особенно тщательная формулировка вопросов. Важно не выделять из числа других наиболее существенные и интересующие следствие вопросы, не показывать заинтересованность в получении ответа на них. Постановка отдельных вопросов может быть поручена педагогу (законному представителю), в присутствии следователя.

Поскольку дети легко поддаются внешним влияниям и могут воспроизводить то, что они где-то и от кого-то слышали (утверждая, что видели и слышали это сами), для правильной оценки показаний в процессе допроса необходимо выяснить, кому несовершеннолетний рассказывал о фактах и событиях, по поводу которых он допрашивается, беседовал ли он на эту тему с членами семьи, товарищами. При оценке показаний малолетнего существенное значение имеют данные о том, обсуждались ли ранее взрослыми в его присутствии факты, которые в последствии стали предметом допроса; не расспрашивали ли его другие лица по поводу этих обстоятельств, не подсказывали ли ему ответов, и что он рассказал сам.

«В повторных показаниях нередко наблюдается явление, именуемое «репродукцией воспроизведения». Речь идет о том, что свидетель иногда воспроизводит не первичную информацию, не то, что он в свое время воспринял, а свои суждения, высказанные на первом допросе, свои первоначальные показания. Зная о необходимости в дальнейшем повторить показания, допрашиваемый старается не забыть сказанного. При этом действительное событие отодвигается на задний план. Чтобы отделить повторное воспоминание о событии, факте от того, как он вспоминался и описывался в первых показаниях, прибегают к допросу «в разбивку» или в последовательности, обратной первоначальному описанию, и другим подобным приемам.

Некоторые свидетели даже стремятся заучить то, что говорилось на предыдущих допросах… О стремлении свидетеля сохранить прошлые показания неизменными говорят текстуальные повторения, нежелание выйти за рамки сказанного, осветить обстоятельства, которые не затрагивались на первом допросе».¹

Если на допросе несовершеннолетний слово в слово воспроизводит предыдущие показания, нужно проверить, не научил ли его этому кто-либо из заинтересованных лиц. Гладкость, заученность показаний, употребление не свойственных данному возрасту оборотов, противоречивость сведений, сообщенных при свободном рассказе и при ответах на вопросы, могут свидетельствовать о том, что показания даются под чьим-то влиянием.

В случае упорного отказа давать показания необходимо выяснить причины этого. Часто несовершеннолетний свидетель боится дать правдивые показания и тем самым уличить преступников, выявить организаторов преступления, так как боится мести, расправы.

Запись показаний малолетних и несовершеннолетних в протокол допроса должна сохранять все своеобразие детской речи и все индивидуальные особенности его рассказа. «При допросе несовершеннолетнего… не следует излагать сообщаемые им сведения своими словами, необходимо, насколько это возможно, фиксировать те обороты речи, которые употреблял он сам. Соблюдение данного правила позволит получать информацию не только о преступлении, но и об уровне развития свидетеля. Эти данные позволят правильно оценить его показания».²

Несовершеннолетние относительно быстро утомляются, у них рассеивается внимание, в связи с чем необходимы перерывы в допросе. Волнение, которое испытывает в принципе каждый в момент показания, служит причиной разнообразных ошибок. Избежать их можно, только принимая во внимание особенности эмоционального состояния лица, дающего показания. По делам, по которым показания несовершеннолетних или малолетних свидетелей могут играть решающую роль, целесообразно получить консультацию у психолога, специализирующегося в области детской психологии об особенностях методики допроса и учета индивидуально-психологических особенностей психической деятельности допрашиваемого.

В подобных случаях специалисты-психологи могут оказать помощь при анализе сведений о личности свидетеля, в частности, на основе психологических данных более обоснованно разработать тактику допроса. Специфика допроса малолетнего и несовершеннолетнего заключается в том, что тактические приемы допроса должны строиться с учетом возрастных и индивидуальных особенностей психического развития ребенка-свидетеля. Необходимо учитывать особенности восприятия, памяти, воображения, повышенной внушаемости, склонности к фантазированию и пр. Богатый материал, накопленный в детской психологии по этим вопросам, может быть с успехом использован специалистом-психологом, участвующим в допросе малолетних для построения адекватной тактики допроса.

Общая стратегия оценки показаний свидетеля включает три последовательные этапа:

- установить способность правильно воспринимать факты и обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания. Это предполагает оценку способности свидетеля к неискаженному и по возможности полному восприятию и сохранению в памяти пережитых событий и достаточно правильному воспроизведению того, о чем он вспоминает в момент допроса;

- изучить особенности личности свидетеля, склонности к внушаемости, фантазированию и пр.;

- оценить содержание показания и проверить, насколько оно свободно от внутренних противоречий и в какой степени связано с жизненным опытом и другими доказательствами, имеющимися по делу.

При оценке свидетельских показаний надо установить, имеются ли у свидетеля причины для сообщения неверных сведений, сокрытия информации, учесть те объективные и субъективные факторы, которые могли отразиться на их правдивости и точности.

Нельзя судить о правдивости или ложности показаний несовершеннолетнего только на основании своих личных впечатлений. Они могут быть обманчивы.

Правильно воспринять события может и плохой наблюдатель, лживый человек мог сказать правду, неуверенный тон при даче показаний может быть связан с повышенным осознанием ответственности и т.д. Показания могут казаться следователю искренними, правдивыми, а при проверке оказаться плодом фантазии, сплошной выдумкой или ложью по наущению взрослых. Имеют место случаи, когда показания, которые следователь считал ложными, подтверждаются в судебном заседании. И наоборот, бывают ситуации, когда суд вначале оценивший показания как сомнительные, приходит в результате их проверки на судебном заседании к выводу об их достоверности.

Свидетели могут лгать или скрывать истину из-за «личной выгоды, из хвастовства, из желания угодить допрашивающему и еще из многих других побуждений. Установив в этих случаях ложь или неискренность свидетеля, надо стараться выяснить, по каким побуждениям он так поступает, оценить его личность и понять его психику, а затем соответствующим образом на него воздействовать».¹