Во власти странного зова

Телефон, обычный домашний телефон, иногда приносит совершенно, казалось бы, невероятные вести. Настолько невероятные, что начинаешь сомневаться в здравости рассудка сообщающего их. Но если, не дай Бог, тебя охватывает случайное подозрение, что говорящий — чем чёрт не шутит! — не так уж и далёк от истины, то возникает сомнение в здравости уже собственного рассудка...

Некоторое время тому назад один из авторов данной книги, подняв трубку внезапно как бы взбесившегося телефона, оказался вовлечённым в странный, с каким-то неуловимо детективным оттенком разговор с неизвестной собеседницей:

— Мне нужен Игорь Владимирович Винокуров!

— Я вас слушаю!

— У меня к вам чрезвычайное, не терпящее отлагательств дело. Оно касается судьбы моей дочери. Мне необходимо встретиться с вами как можно быстрее.

— Встретиться готов, но что за дело у вас ко мне?

— Об этом я расскажу вам лично, не по телефону. Дело необычное.

Вскоре мы встретились.

Глубокая материнская тревога, беспокойство за судьбу и состояние дочери — вот главное, что определяло её поведение, заставляло бросаться во все тяжкие, лишь бы спасти свою дочь, неузнаваемо изменившуюся после обучения на каких-то курсах экстрасенсорики, столь многочисленных в наше время. Вот что она рассказала.

После возвращения с курсов, дня через два, вечером, уже в постели, она услышала стенания дочери: «Мамочка! Я боюсь! Иди ко мне, мне страшно!» Пришлось ей несколько ночей спать с дочерью. О том, что дочь две недели была на курсах, она вначале говорить не хотела: «Нам запретили об этом рассказывать!» Но вскоре призналась: они (с подругой) там две недели почти не ели, не пили, не спали, «летали» в прошлое, в будущее, вступали в контакт с инопланетянами — ходили в лес, вызывали эти самые летающие тарелки, которые зависали над ними. Дочь её действительно научилась лечить и однажды помогла облегчить состояние престарелого члена семьи. Утверждает, что может по желанию ускорить приход нужного автобуса к остановке, способна не дотрагиваясь до предмета передвинуть его с места на место. Но подруги дочери отрицают это: подобные попытки с её стороны действительно были, но всегда оканчивались неудачей.

Подруга дочери, к счастью, оказалась не столь податливой, она не испытывала почти ничего из того, что испытала дочь. Тем не менее и ей, более трезвой, теперь тоже иногда кажется, что днём она находится под каким-то «наблюдением».

После прохождения курсов у дочери появилась масса знакомых «курсантов». С некоторыми из них она поддерживала телепатическую, по её словам, связь. Иногда её вызывали откуда-нибудь мысленно, и она всегда приходила на этот странный зов.

Не прошло и двух недель после приезда домой, как дочь вновь внезапно исчезла. Приехала через две недели, уже не скрывая, что была на курсах. Но после этого её туда стало тянуть ещё сильнее, и через полтора месяца нашла возможность поехать вновь.

С каждым повторным посещением курсов дочь становилась всё более замкнутой, всё дальше и дальше отходила от семьи, от матери, от старых друзей. Перестала встречаться с юношей, к которому испытывала искреннее чувство. Попытки вовлечь его в занятия на курсах не удались, они его не заинтересовали. Это дало ей повод обозвать его «тупым». Они расстались. Вскоре место этого юноши было занято другим человеком, значительно старше дочери, с которым она познакомилась в процессе обучения на курсах. Этот человек систематически поддерживал с ней мысленную связь и был способен «вызывать» её к себе даже в те места, о которых она не знала. Человек этот, по словам матери, которая с ним встречалась, придерживается «теории космической любви». После разговора с ним, заметила мать, у неё появилось впечатление, что она общалась с душевнобольным. Такое же впечатление оставалось и после разговоров с дочерью.

Попытки хоть как-то образумить её успеха не имели. Ни на какие контакты с психологами, психотерапевтами, гипнологами дочь не шла, даже если те приходили инкогнито. Дочь каким-то шестым чувством угадывала исходящую от них опасность своего протрезвления. Один из специалистов пришёл к выводу, что после первого прохождения курсов он ещё мог бы ей помочь, но после третьего бессилен что-либо изменить. Другой согласился при условии, что дочь будет добровольно и искренне работать с ним. Однако, мать считает, что такое условие невыполнимо.

Этот случай (есть и другие, известные авторам) свидетельствует о том, что некоторым категориям людей обучаться на всевозможных курсах и семинарах, где развивают экстрасенсорные способности и учат пользоваться ими, абсолютно противопоказано (это же относится и к определённым категориям душевнобольных, особо стремящихся на подобные курсы и семинары). При отборе на курсы эти лица не должны допускаться к учёбе. Но... коммерциализация совершенно определённо внесла здесь свой отрицательный вклад. К тому же не всё так просто с критериями приемлемости или неприемлемости к такому обучению даже здорового человека. И тут есть свои подводные камни, поскольку мы имеем дело лишь с едва познанной реальностью. А непознанная реальность может оказаться весьма и весьма коварной. Так нужно ли безумно бросаться в неё с головой, подвергая опасности свой рассудок?

Об этом предостерегал в одном из своих стихотворений ещё А.Блок. В нём он утверждал, что слишком много есть в каждом из нас неизвестных играющих сил. Это стихотворение не имеет названия и известно по первой строке: «Есть игра: осторожно войти...» Вот то предостерегающее четверостишие:

А пока — в неизвестном живём

И не ведаем сил мы своих,

И, как дети, играя с огнём,

Обжигаем себя и других…