30.2 Киреевский Иван (1806-1856)

В 1831 году Киреевский попал в Германию, был в Берлине (слушал Гегеля и Шлеермахера), в Мюнхене (слушал Шеллинга). Это слушание было коротким, может быть, пару месяцев. Его лите­ратурная судьба довольно неудачна, потому что писал он мало, но не это плохо, а плохо то, что то, что он написал, не было опублико­вано при его жизни, а если и было опубликовано, то сразу выража­лось недовольство его направлением мыслей. Славянофилы поче­му-то испытали по отношению к себе гораздо больше строгости властей, чем западники. Казалось, должно быть наоборот. Если уж власти нужно на кого косо смотреть, то на западников. Тем не ме­нее, это не так. Западники как-то ухитрялись в своих литературных рецензиях вплетать свои политические взгляды, и ничего; Белин­ский печатался, говорил - и ничего.

Киреевский же начал издавать в 1831 году журнал "Европеец", предложил туда статью "XIX век", и журнал тут же закрыли, пото­му что слишком большое уважение выказал западной философской

В 1845 году он написал статью по поводу современного со­стояния литературы. Статья незначительная. Для нас важнее статья 1852 года: "О просвещении Европы в его отношению к просвеще­нию в России". Это ключевая статья, по ней и судят о его философ­ских взглядах. Этому сборнику тоже не повезло, первый из двух запланированных томов вышел, а второй уже нет.

Наконец, в 1856 году он напечатал статью "О новых началах в философии" - о необходимости и возможности новых начал в фи­лософии. Эта статья была напечатана уже после его смерти, он умер именно в 1856 году (кажется, от холеры). При его задатках, о которых говорили все современники (и единомышленники, и про­тивники), он мог бы сделать больше.

Он получил хорошее домашнее образование и православное воспитание. Естественно для православных дворян, что в отрочест­ве и юности от этого воспитания отказывались. Для дворян вера в Бога по православному чину было что-то отсталое. Какое-то время Киреевский и провел в отрицании религии. Зеньковский пишет, что он женился в 1834 году, и жена его упросила, чтобы он не кощун­ствовал. Но потом он как-то поменял свою позицию, сердцем отно­сился к вере по-иному. Кто-то говорит, что повлияла его жена, может быть, стал более серьезным, и углубились его интересы. Он увлекся чтением и изучением святых отцов, благо у него появилось обстоятельство, у него, якобы, было поместье в 7-ми верстах от Оптиной Пустыни, а Оптина - известное средоточие православной аскетической учености; на базе Оптиной Пустыни издавались свя­тые отцы, и со святыми отцами он основательно ознакомился.

Весь остальной философский материал он получал из книг и журналов западного происхождения. Языки он знал, и проблем не было. Итак, святые отцы и западная философия - два фактора его религиозно-философского образования.

"внешнего" и "внутреннего" человека - это метафора - разли­чается та познавательная способность, которая направлена вовне, и то внутреннее средоточие духовных сил человека, которое содер­жит в себе истинную мотивировку религиозного поведения, но которое иногда исчезает. С точки зрения святоотеческой: не все слушают внутреннего глубинного человека, а слушают похоти, которые свойственны внешнему человеку. Иначе можно сказать -разделение духа и души. Это не простая игра в слова, последствия этого различия гораздо более драматичны. То, что называется "душой" - это обычная психология, переживания обычного челове­ка. которые состоят из похотей в широком смысле слова - жела­ний, страхов - распущенность или экспансивность (излишняя от­кровенность. человек не сдержан, спешит ознакомить любого чело­века со своими пустяками). "Дух" - это те сокровенные тайники души, в которые сам человек даже редко заглядывает, и куда загля­дывать рекомендуют святые отцы. Истинной основой для поведе­ния должен быть этот внутренний человек. По сути дела вся антро­пология Киреевского при всем различии в словах, которые он употребляет, сводится к этому различию: дух-душа, внутренний-внешний человек. Такую антропологию он принял, осознал и вы­двигал в качестве правильного взгляда на природу человека. Из этой антропологии вытекает всё остальное, все подробности его философского учения.

Гносеология. Знаменитая, и из старших славянофилов он про­славился своей гносеологией более, чем Хомяков. Хомяков лишь наметил эту гносеологию, но более-менее красноречиво сформули­ровал её Киреевский. Надо все стороны души собрать воедино, чтобы познание было правильным. Т.о. средоточие духовное прямо выражается в плоскости гносеологии. Он выступал против того, чтобы душевные силы действовали разрозненно, каждая сама по себе. Если не знать его антропологию, то ничего нельзя понять. Откуда призыв в познавателйюй деятельности сосредота­чивать все силы души? Пусть каждая способность действует в сво­ей компетентной сфере и всё. Но без сосредоточения души на ду­ховных интересах познание будет осуществляться неправильно. Пояснить такую мысль можно довольно легко. Если отрок не со­средоточен, то нет никакого внимания - внешний признак балбеса

Если это так в нашей обывательской жизни, то ясное дело^что такая же картина должна наблюдаться в чрезвычайно серьезных вещах: в познании философском, интересах духовных. Свою мысль Киреевский пояснял: западное образование основано на разрознен­ном действии душевных сил. Логически ум действует сам по себе, эстетическое чувство само по себе, и другие стороны души тоже действуют вразнобой. Это плохо. Доказательством этого недолж­ного порядка вещей является рационализм в западной философии. Там образование построено на разрозненности душевных сил, по­этому гипертрофировано умственное образование, а другие сторо­ны души недоразвиты.

Самарин потом упростил эту гносеологическую формулу: речь идет о том, что нужно беспокоиться при развитии душевных сил человека, прежде всего, о том, чтобы его интеллектуальное разви­тие не опережало нравственное, а нравственное развитие непре­менно развивалось гармонично и пропорционально со всеми сто­ронами души. Если сравнить интеллектуальное развитие и нравст­венное, то в таком сравнении есть смысл, и это всё время повторя­ется мало-мальски серьезными людьми. Почему? Умственное раз­витие, если бы двигалось в правильном направлении, не представ­ляло бы никакой опасности. Если же умственное направление дви­гается в социально опасном направлении? Если дать техническое образование террористам или людям с антисоциальной ориентаци­ей, то ничего хорошего из этого не выйдет. Если есть интеллекту­альное развитие, но нет нравственного, то таким человеком будут двигать похоти: соперничество, обиды, тщеславие, самолюбие. Ещё интересное наблюдение: человек злобный (или сомнительной нравственности) умнее обычного. Ему нужно умом шевелить, что­бы найти способ чего-то достичь. Все мошенники умные люди -думает, как что сопоставить. Особенно изощряется ум, если он направлен на дела неправедные.

Сюда ещё надо добавить, что Киреевский употреблял ту же гносеологическую схему, что и Хомяков, даже может быть обрат­ная взаимосвязь - скорее Хомяков вслед за Киреевским повторял философские положения, модифицируя, в подробностях вводя свою новую. Кстати, призывы собрать все стороны души воедино -это скорее психологическая, а не гносеологическая позиция: они тесно сплетены, и их иногда смешивают. А чисто гносеологическая формула та же, что и у Хомякова - противорационалистическая. Основным средством для познания действительности является чувство или вера. Вера убеждает нас в бытии внешнего мира и духовного мира. Рассудок же просто познаёт то, что признано за реальное. Это концепция Якоби (пре-романтизм).

Об образованности. Под образованностью имеется ввиду вся совокупность гуманитарных сведений, которые предлагаются для образования. Важность образования для социальной жизни колос­сальная - каково образование, таково и общество (и элита, и руко­водство социальной жизнью и т.д.). Русское образование он мыс­лил: эта образованность должна базироваться на' христианских началах, которые должны со временем превратиться в христи­анскую философию (там есть вероучение - профессиональное образование; но речь идет не о религиозном образовании, а о гума­нитарном, которое должно основываться на религии, но не исчер­пываться религией, значит, должна быть философия - то, что оста­ётся помимо религии). Есть ли такая христианская философия? Он говорит, что нет, но задатки есть (т.е. нет ещё системы). Задатки этой философии есть у святых отцов. Нельзя ли эти задатки просто выучить? нельзя ли реставрировать духовную атмосферу эпохи святых отцов и выучить? Это сделать невозможно, нужно взять именно задатки, а из этих задатков развить систем)' христи­анской философии. Для этого нужно использовать светское фило­софское знание - все дельные результаты философского творчест­ва, которые имеются в Западной Европе, точнее в Германии - на­род, который "достиг самых больших успехов в умозрении" (Киреенко), это нужно соединить со святоотеческими задатками, и получится православная культура или христианская философия. Иначе сказать, он указал на необходимость синтеза христиан­ства и светской культуры. Мысль вполне здравая. Это и есть

Здесь та же картина, что у Хомякова - порицание западной культуры и утверждение, что ей на смену должна прийти право­славная культура.

Историософия. Целиком взята у Шеллинга и Гегеля: каждый народ в своё время выдвигался в авангард духовного развития и выражал собой адекватно всю истину, которая была известна на то время. В новое время - немцы в авангарде. Киреевский, как и Хо­мяков, перенимает эту историософию с той добавкой, что они ви­дят Россию стоящую во главе духовного развития образованного человечества. Это самая наивная часть их умствований - с юноше­ской ревностью они относились с успехом немцев. У русских мыс­лителей было искушение: соорудим философию и тем докажем, что мы во главе. На самом деле философия - не свидетельство, а плод. У немцев новая философия явилась плодом долгого интенсивного развития философской мысли и общей образованности. В западном мире даже некая конкуренция: англичане - эмпирики, французы -плоско-рационалистическая ориентация, а немцы оставили рацио­нализм, но предмет для рационализации взяли иной - мистическую метафизику. Наши корифеи - Хомяков и Киреевский - в историо-софии размышляли иначе и думали, что Россия — великое государ­ство, политически доказавшее свою незаурядность, надо бы, чтобы она и в других областях была такая же незаурядная и великая, в частности, надо бы создать национальную философию, но это -дело будущего.