- •Глава 1.Валерий Брюсов (выучите одно из стихотворений наизусть)
- •Глава 2 Константин Бальмонт (выучить стихотворение «я в этот мир пришел..»)
- •Воспоминания и отзывы о Бальмонте
- •3.Познакомьтесь с фрагментами статьи Корнея Чуковского «к. Бальмонт». Каким видит поэта к.Чуковский? Какие штрихи творческого почерка к. Бальмонта выделяет?
- •4. Запишите в тетрадь. На примере стихотворения «Челн томленья» покажите мастерство в звуковой инструментовке стиха.
- •6.Прочитайте фрагмент статьи и. Анненского «к.Бальмонт-лирик» и выделите главное в стихах к. Бальмонта, проанализируйте стихотворение «я изысканность русской медлительной речи…»
- •Глава 3.Андрей Белый
- •2.Как называл свои произведения а. Белый? Чему придавал особое значение поэт в своем раннем творчестве, сборнике «Пепел»?
Глава 2 Константин Бальмонт (выучить стихотворение «я в этот мир пришел..»)
-
Перечислите основные сборники поэта, принесшие поэту шумную славу.
-
Прочитайте отзывы современников о К. Бальмонте и попытайтесь создать из этих воспоминаний портрет К. Бальмонта- человека и поэта.
Воспоминания и отзывы о Бальмонте
Из всех мемуаристов наиболее тёплые воспоминания о К. Д. Бальмонте оставила М.И. Цветаева,которая была с поэтом очень дружна. Она писала:
Если бы мне дали определить Бальмонта одним словом, я бы, не задумываясь, сказала: Поэт... Этого бы я не сказала ни о Есенине, ни о Мандельштаме, ни о Маяковском, ни о Гумилёве, ни даже о Блоке, ибо у всех названных было ещё что-то кроме поэта в них. Большее или меньшее, лучшее или худшее, но – ещё что-то. В Бальмонте, кроме поэта в нём, нет ничего. Бальмонт – Поэт–адекват. На Бальмонте – в каждом его жесте, шаге, слове – клеймо – печать – звезда поэта.
Стихотворный диалог поэта с Миррой Лохвицкой И.И. Ясинского «Ежемесячные сочинения», 1902, январь «Я могла бы вечера напролёт рассказывать вам о живом Бальмонте, чьим преданным очевидцем я имела счастье быть целых девятнадцать лет, о Бальмонте — совершенно непонятом и нигде не запечатлённом… и вся моя душа исполнена благодарности» , — признавалась она.
В своих воспоминаниях Цветаева была и критична — в частности, говорила о «нерусскости» поэзии Бальмонта: «В русской сказке Бальмонт не Иван-Царевич, а заморский гость, рассыпающий перед царской дочерью все дары жары и морей. У меня всегда чувство, что Бальмонт говорит на каком-то иностранном языке, каком — не знаю, бальмонтовском».
О внешней стороне той же особенности писал А.П. Чехов, замечавший о Бальмонте, что тот «…читает очень смешно, с ломаньем», так что «…его трудно бывает понять».
Б.К. Зайцев запечатлел образ Бальмонта московского — эксцентричного, избалованного поклонением, капризного. «Но бывал он и совсем другой… тихий, даже грустный… Несмотря на присутствие поклонниц, держался просто — никакого театра»[, — замечал мемуарист. О московском периоде жизни Бальмонта рассказывал и Роман Гуль — впрочем, по его же собственным словам, «чудовищные вещи», к тому же с чужих слов. Негативно отзывался о Бальмонте И.А. Бунин, видевший в поэте человека, который «…за всю свою долгую жизнь не сказал ни единого словечка в простоте». «Бальмонт был вообще удивительный человек. Человек, иногда многих восхищавший своей „детскостью“, неожиданным наивным смехом, который, однако, всегда был с некоторой бесовской хитрецой, человек, в натуре которого было не мало притворной нежности, „сладостности“, выражаясь его языком, но, не мало и совсем другого — дикого буянства, зверской драчливости, площадной дерзости. Это был человек, который всю свою жизнь поистине изнемогал от самовлюблённости, был упоён собой…», — писал Бунин.
В воспоминаниях В.С. Яновского,Андрея Седых и И.В. Одоевцевой поэт в эмиграции был показан как живой анахронизм. Мемуаристы в большинстве своём относились к Бальмонту лишь с человеческой симпатией, отказывая его произведениям эмигрантского периода в художественной ценности. Поэт Михаил Цетлин, замечая вскоре после смерти Бальмонта, что сделанного им достало бы не на одну человеческую жизнь, а «на целую литературу небольшого народа», сетовал на то, что поэты нового поколения русской эмиграции «…поклонялись Блоку, открывали Анненского, любили Сологуба, читали Ходасевича, но были равнодушны к Бальмонту. Он жил в духовном одиночестве»].
Как писал много лет спустя Е.А. Евтушенко, «…у Бальмонта было предостаточно кокетливой пустоватой звукописи, „красивоватости“. Однако поэзия была его подлинной любовью, и он служил только ей одной — может, слишком по-жречески, опьянённый им же воскуриваемым фимиамом, но беззаветно». «Бывают стихи хорошие, отличные стихи, но проходят мимо, умирают бесследно. И бывают стихи как будто банальные, но есть в них некая радиоактивность, особая магия. Эти стихи живут. Таковы были некоторые стихи Бальмонта», — писала Тэффи.