Миф Семьи Медеи
Для понимания того, что из себя представляет миф описываемой семьи, обратимся к тем чувствам, которые испытывает Медея, когда в церкви вписывает имена родных в списки для молитв "Об упокоении…" и "О здравии…"
"На этом самом месте, вписывая крупными идеальными буквами родные имена, она всегда переживала одно и тоже состояние: как будто она плывет по реке, а впереди от нее, разлетающимся треугольником, ее братья и сестры, их молодые и маленькие дети, а позади таким же веером, но гораздо более длинным, исчезающим в легкой ряби воды, ее родители, деды - словом, все предки, имена которых она знала, и те, чьи имена рассеялись в ушедшем времени". Таким самовосприятием, не всегда осознаваемым, обладают все члены этой семьи. Это почти родовое чувство - и есть некая формообразующая и объединяющая всех членов семьи идея. На вопрос "Кто мы?", они ответят: "Мы из Семьи Медеи". Поэтому они знают множество имен, дат и семейных историй из жизни дальних и близких родственников. Их так много, что на любой мыслимый и немыслимый случай найдется семейная аналогия, и человек всегда чувствует связь с семейной историей, ему легче принять решение, жизнь более переносима.
В силу нашей Российской истории такое восприятие жизни встречается не часто, страна пережила слишком много катаклизмов, множество людей потеряло родителей или связи с родственниками. Может это отличие от других семей и усиливает семейные чувства в родне Медеи.
"Это удивительно приятное чувство - принадлежать к семье Медеи, к такой большой семье, что всех их членов даже не знаешь в лицо и они теряются в перспективе бывшего, не бывшего и будущего", - пишет автор.
В заключение попытаемся подвести некий итог, дать более целостную гипотезу устройства описываемой семьи, рассматривая ее, как развивающийся и в то же время сохраняющий свою идентичность организм.
Семья Медеи - традиционная в семья в том смысле, что в ней сохраняются семейные традиции и правила, модели поведения. Эта семья в каком-то смысле асоциальна, она не меняется от того, в каком социуме она живет, поведенческие модели в ней определяются ее внутренними законами. Она не отдает государству роль по обеспечению своей безопасности, эти функции остаются в семье, поэтому в ней должны встречаться такие монументальные фигуры, как Медея. Женщины этой семьи ощущают в себе родство с древнегреческими царицами. Медея - царственная, жреческая материнская фигура, она не отдала свое достоинство социуму, "иная над ней власть", - говорит про нее Георгий.
Если же женщина этой семьи ищет партнера, то ее поведение также не регламентируется никакими правилами социума (когда царица ищет любви никакие внешние законы на нее не распространяются). В этом смысле две основные женские роли Семьи взаимодополняют друг друга. "Легкомысленные женщины" знают, что их дети найдут признание в семье, независимо от того рождены они в браке или нет; чтобы не случилось, их детей вырастят. Из истории семьи известно, что при необходимости эти роли могут переходить одна в другую. Так семья вбирает в себя новые соки, новую кровь и при этом сохраняет свою идентичность.
В романе, в силу его специфики, большее внимание уделяется женщинам, но мы знаем, что мужчины этой семьи также являются значимыми фигурами, носителями семейных качеств и традиций, способными передавать их следующим поколениям. Так наследником Медеи становится ее племянник Георгий. Он обладает сходным с ней нравственным устройством, семейным чувством и достаточной тонкостью организации. Получивший свое имя в честь деда он, когда приходит время и это становится необходимым для Семьи, возвращается жить на родину предков, как Одиссей на Итаку. Георгий строит свой Дом, наследник Дома Медеи, который в свою очередь был наследником Дома прадеда, старого Харлампия. Он принимает на себя жреческую, антично-царственную роль Медеи в семье, традиции не прерываются.
Остановимся на том, как трагедия Маши вписывается в семейную историю ее расширенной семьи. Мать ее была из семьи, правила и весь стиль жизни которой разительно отличались от жизни семьи ее отца, Семьи Медеи. (Как случился этот брак, мы можем только фантазировать.) Семья Машиной матери (Генеральская семья) была дисфункциональной, и Маша была триангулирована в семью даже не столько родителей, сколько в семью деда. После гибели родителей этот процесс принял особо патологический характер. В силу процессов семейной проекции, Маше, хотя она с 7 лет и росла в Семье Медеи, было трудно принять одну из семейных женских ролей Синопли. Это вкупе с перенесенной ей травмой также было причиной ее невзросления. Но природной семейной эмоциональностью она обладала, и готовностью отдавать себя в любви - тоже. Любовные чувства, безопасные для других членов семьи, стали для нее причиной трагедии. В силу своей истории она была слишком хрупкой и не могла выносить разлук и дистанций. Некоторые роли для своего исполнения требуют определенной степени дифференцированности. Если степень дифференцированности не достаточна, то это приводит к дисфункции. Маша таким дисфункциональным способом смогла исполнить одну из семейных женских ролей: своей трагедией она собрала, сплотила всю семью.