26.Геродот как мастер прозы.Историческая концепция геродота.

С художественной точки зрения стиль Геродота принято называть новеллистическим. Принять форму новеллы мог исторический факт, предание, легенда, сказка и даже басня. К характерным чертам новеллы у Геродота относятся ее историческое обрамление, сжатость формы, отточенная, меткая и часто афористическая речь, логическая и художественная полнозначность деталей. Мы сталкиваемся здесь с рельефно очерченными характерами, перед нами выступают иногда типические фигуры в типических обстоятельствах (например, придворные, предостерегающие своих властителей, — Санданис у Креза — I 71, Артабан у Ксеркса — VII 8, Артабаз у Мардония — IX 41). С народными устными рассказами Геродота связывает помимо синтаксических особенностей языка и пристрастие к вещим снам, чудесным предзнаменованиям, излюбленным числам. Кроме устного народного творчества, влияние которого на Геродота было очень сильным, он испытал на себе и влияние ионийской литературной традиции, в частности того жанра, который в древности назывался "милетскими рассказами. Сюжетной законченностью и высокими художественными достоинствами обладают новеллы о сокровищнице Рампсинита (II 121), о Солоне и Крезе (I 29), о жене перса Интаферна (III 118), о Периандре и его сыне Ликофроне (III 50), о Поликрате (III 125). Одним из наиболее ярких образцов новеллистического искусства Геродота может служить новелла о лидийском царе Кандавле, его жене и хитром оруженосце Гигесе (I 7 — 13). Она особенно интересна тем, что мы можем указать на ее источник — народную лидийскую легенду-сказку, объяснявшую происхождение сказочных богатств лидийского царя Гигеса³⁵. В варианте, близком, по-видимому, к фольклорному, она приведена в "Государстве" Платона (II, 359 D). Там рассказывается, как пастух Гигес приобрел волшебное кольцо, которое делало его невидимым. Сумев обольстить жену лидийского царя, он вместе с ней убил последнего и захватил власть в государстве. Не менее замечателен тонкий юмор, разлитый по всей новеяле, проникнутой поистине аттической солью: он придает ей особую привлекательность. Растерявшийся вначале, но затем быстро оценивший обстановку Гигес забавен, еще более смешон Кандавл, с настойчивостью глупца добивавшийся осуществления своего замысла, приведшего его к столь печальному концу. Юмор подчеркнут авторскими ремарками ("суждено, видно, было Кандавлу попасть в беду"), трижды повторяется своеобразная альтернатива, предложенная женой Кандавла Гигесу ("или, убив Кандавла, получить и меня и лидийское царство, или самому сейчас же умереть.

Историческая концепция. Культурно-исторический горизонт его повествования по своему существу далеко выходит за рамки Греко-персидских войн. Это история взаимоотношений Востока и Запада, изложенная греком, с момента своего рождения стоявшего близко к Востоку, понимавшего и умевшего ценить его высокую культуру, изучавшего ее с нескрываемым интересом и любовью. Практически для нас Геродот является первым востоковедом в истории европейской цивилизации. Нескрываемые симпатии Геродота к Востоку, в которых он, разумеется, не мог быть одиноким, вызвали негодование Плутарха, написавшего даже трактат «О злокозненности Геродота». Если попытаться самым сжатым образом определить концепцию, которую Геродот положил в основу своего рассказа о Египте, то ее можно назвать идеей греко-египетского культурного единства. Проявления этой идеи различны, но она особенно дает себя знать, когда Геродот объясняет заимствованием у египтян очень многие культурные достижения греков. Геродот постоянно называет египетских богов соответствующими греческими именами. Это одни и те же боги, только египтяне называют их иначе. «…Амуном ведь египтяне называют Зевса…» (II, 42). Саисская богиня Нейт оказывается Афиной, в Буто почитается Лето, в Папремисе — Арес и т. д. Геродот подчеркивает, что знает их греческие имена: «Исида же по-гречески зовется Деметрой». В основу идентификации Геродот кладет чисто внешнее сходство функций, атрибутов или деталей мифической биографии божества. Нейт подобна Афине тем, что является богиней-девственницей и покровительницей искусств и ремесел. Исида названа Деметрой потому, что изображается с младенцем Гором на руках и этим подобна Деметре, изображавшейся с Персефоной. Исида ищет своего супруга так, как Деметра Персефону; кроме того, она также является хтоническим божеством, связанным с земледельческим культом. В египетской религии греков привлекала слава о мудрости ее жрецов, таинственный и древний ритуал, необыкновенное разнообразие и причудливый внешний облик изображаемых богов, пышность и богатство храмов. Организованность жреческой касты и то влияние, которым она пользовалась, производили огромное впечатление на греков, и магический элемент, которым египетская религия была проникнута. Вопорос   27 Ораторское исскуство в др. Греции Античные теории красноречия входят в золотой фонд риторической науки. И, естественно, для понимания сущности красноречия необходимо прежде всего познакомиться со взглядами древних риторов. В древней риторической науке можно назвать имена исследователей, которые занимали ведущее место в разработке теории красноречия. Это Платон, Аристотель, Цицерон, Квинтилиан и некоторые другие. Именно их теоретические изыскания составляют ту платформу, на которой основывались дальнейшие исследования. Ещё в глубокой древности чётко обозначались два подхода к восприятию ораторского искусства. Одни считали, что главное в ораторском искусстве - это идея, содержание, т.е. риторика - искусство убеждать. Например теоретик греческого красноречия Аристотель определял риторику как "способность  находить  убеждения относительно каждого определённого предмета". Другие  рассматривали риторику, как искусство украшения речи, основным достоинством  считали её форму и стиль. Большой популярностью пользовалась формула известного римского оратора Квинтиллиана "искусство хорошо говорить". Он считал, что речь оратора должна быть чистой, красивой, ясной и уместной. "Нам стоит пользоваться богатым выбором слов умело,так как мы должны иметь перед глазами не рыночную болтовню, а настоящее красноречие". В противовес своему учителю Платону, который возмущался ловкостью ораторов, умевших убеждать в чем угодно без подлинного знания сути, Аристотель настаивал на естественной убедительности истины, а в ораторском искусстве видел способ сделать эту истину наиболее очевидной большинству людей: " Люди от природы в достаточной мере способны к нахождению истины и по большей части находят её. Корни наслаждения, даваемого красноречием слушателю, лежат, по Аристотелю, не в чувственном удовольствии, получаемом от словесной игры оратора, а в удовлетворении познавательных и интеллектуальных потребностей человека: "говоримое, должно быть рассчитано на слушателя и сказано правильно, то есть верно и притом неожиданно". Причем у наследника сократовских идей уже не возникает сомнения в существовании объективной истины, которая лежит в рационалистическом осмыслении объективно же существующего мира. Рационализм Аристотеля опирается на его формальную логику и порождает как особую классификацию материала, примененную автором в "Риторике", так и логически стройное объяснение способов воздействия известных риторических приемов. Аристотель сосредоточивает внимание на самых общих аффектах человеческой натуры. Он объясняет происхождение гнева и милосердия, ненависти и страха, стыда и сострадания, негодования и зависти, а затем указывает каким образом оратор может пробудить подобные чувства в своих слушателях. И далее следует классификация нравов, свойств и возрастов слушателей, на которых собирается действовать оратор, пробуждая в их душах те или иные чувства.