120. Проблемы национальной истории в книге н.Назарбаева «в потоке истории».

И большая заслуга автора видится в постановке им множества чисто научных проблем, пусть и выраженных не вполне строгим научным языком. Судя по структуре и содержанию книги, Н. Назарбаев ставил перед собой именно такую задачу - осмысление места казахской нации в сложных условиях современного исторического этапа, подойдя к этому как политик.

Более глубокими исследованиями должны, конечно, заниматься ученые, находящиеся “внутри” рассматриваемых проблем. Но вся их беда за- ключается в том, что им порой не хватает свежего взгляда.

Книга многогранна. В ней затронуты самые разные проблемы, касающиеся исторического развития казахской нации. Лично в моей душе нашли отклик мысли автора о специфических чертах казахского национального сознания, уходящего своими корнями в седую глубь веков, к истокам казахского классического традиционного общества. К ним автор относит особенности казахской духовности, оперируя при этом такими понятиями, как “глубина исторического горизонта национального самосознания”, “поэтичность народной речи” и так далее.

Мысли Н. Назарбаева проводятся в контексте, прямо противоположном европоцентристской точке зрения, согласно которой у казахского народа не имелось бытийной основы для существования и развития единого для всех национального самосознания. Ему убедительно и лаконично удалось показать, что казахская единая духовность всегда представляла собой непрерывную во времени целостность, даже несмотря на отсутствие в свое время единого военно-кочевого общества, объединенного под властью одного хана.

Автор справедливо доказывает этот тезис тем, что сама архитектоника социального пространства общества номадов имеет свою фундаментальную специфику. Именно это обстоятельство, по его мнению, предопределило особенное содержание духовного универсума кочевников, в частности казахского традиционного общества. При этом научной новизной является не просто рассмотрение отдельных черт казахского духовного универсума, а выведение их совокупности через условное строительство “стены” из “кирпичиков”, представляющих собой социальное пространство казахского традиционного общества.

В этой связи совершенно справедливо отмечается, что в казахском обществе были “и вполне фиксируемые механизмы передачи национальной памяти. Это, прежде всего, система обычного права - адат. Это патриархальная семья. Это родовые отношения”. Другой вопрос в том, что историческая судьба каждого из этих способов передачи национального и социального знания совершенно различны...

Далее, размышляя о роли и значении родо-племенного деления для сохранения общеэтнического самосознания казахов, автор верно и глубоко отмечает: “Казахский народ для своего устойчивого самоутверждения в специфических условиях кочевого общества вырастил внутри себя уникальный орган, позволявший ему уже десять веков сохранять себя как единое целое. Его цельное историческое тело сохранилось вне зависимости от наличия или отсутствия государственной оболочки. Речь идет о непременном знании каждым казахом “жетi ата” - семи предков, семи колен...”.

Хотя данное утверждение и не бесспорно, трудно и не принять логику автора. Уверен, что каждый казах подтвердит, что эта традиция естественным образом обеспечила этнобиологическую, этнокультурную и духовную целостность всего казахского народа.

Другим важным фактором, позволившим казахскому народу сохраниться как единой этнокультурной общности, автором называется его этноколлективная память, сохраненная в родовом делении. Это утверждение не ново, так как является одним из основных подходов к изучению истории Казахстана. С другой стороны, представляется важным вывод, сделанный автором: “Система родовых отношений оказалась способной охватить всю нацию: на уровне крупнейших подразделений жузов, и на уровне региональном - подразделения внутри жузов, и на локальном - собственный род, семья и свое индивидуальное место - “Я” как потомок семи предков”.

88