11. Языковой знак и его особенности. Язык как знаковая система.

Особенности языкового знака:

Асимметричность - количество того, что знак выражает, может отличаться от числа того, что он обозначает.

Двусторонность – знак воспринимается с обеих сторон – через выражаемое и обозначаемое. С одной стороны, он материален, имеет план выражения (означающее), с другой стороны, является носителем нематериального смысла, т.е. имеет план содержания (означаемое).

Системность – каждый знак – элемент своей знаковой системы, т.е. действует на фоне других знаков.

Условность/социальность (конвенциональность) – значение знака складывается по договоренности между говорящими (по традиции).

Воспроизводимость – в коммуникации знак воспроизводится в готовом виде.

Коммуникативность – способность передавать информацию, быть средством общения.

Преднамеренность (конвенциональность) – сознательное, целенаправленное использование для передачи информации.

Ситуативность – значение знака зависит от ситуации общения.

Устойчивость – знак неизменяем.

Произвольность - черта языкового знака, при которой любое понятие может быть связано с любым другим произвольным сочетанием звуков.

12. Мифологические представления о языке.

Наиболее древними формами представлений о языке являются мифологические представления, согласно которым вещь и ее название тесно связаны между собой. Так, произнося слово, мы тем самым вызываем появление существа, предмета или явления, которое этим словом может быть обозначено. Например, русский фразеологизм лёгок на помине. На таком представлении основана значительная часть магических действий, заклинаний и заговоров.

Подобного рода представления описаны Л. Леви-Брюлем в книге «Первобытный менталитет», посвященной особенностям так называемого мифологического мышления. Следует сказать, что мифологическое представление о языке не является отличительным признаком первобытного мышления¹, оно в полной мере продолжает существовать и в наши дни, соседствуя с научными представлениями, причем достаточно часто в сознании одного человека.

Благодаря тому, что слово может быть ментальным заменителем обозначаемых им вещи или явления, оно становится магическим двойником такой вещи, действия, качества. С этим связано табуирование слов, обозначающих нежелательные предметы или явления: запрет говорить о болезни, о несчастьях, которые могут произойти, и т.п. Запрет действует и в наши дни. Отсюда же берет начало обычай иносказательно говорить об опасных животных. Например, на севере Евразии повсеместно табуировалось слово медведь. Медведь являлся тотемным животным (мифологическим прародителем) в представлениях многих народов северной Евразии, поэтому его имя запрещалось произносить вслух. Вместо него использовались эвфемизмы: медведя называли «сам», «старик», «дедушка», «Топтыгин», «Михайло Иваныч» и т.п. Так, русское медведь, болгарское медвед, сербохорватское Medejed, украинское eedMidb (с метатезой) означало ‘поедающий мед' и было составлено из корней *med^hu ‘мёд’ + *ed ‘есть’. У германцев медведя стали называть «бурый» (по цвету): английское bear, немецкое Bar восходят к пра-индоевропей- скому корню *b^her ‘коричневый, бурый’. Личное имя Беовульф (Beowulf), давшее название древнеанглийскому эпосу, также означало «медведь», в дословном переводе: «пчелиный волк». В балтийских языках, чтобы назвать медведя, использовали искаженное слово: литовское lokys, латышкое /ас/s.

Напротив, называя положительные, благоприятные события, качества, вещи, можно также способствовать их появлению, поэтому у всех народов приняты благопожелания. Большинство этикетных слов, но происхождению являются пожеланиями: здравствуйте, доброе утро, спасибо (из спаси(тебя)Бог).

В соответствии с такой точкой зрения личное имя человека является неотъемлемой частью его самого. Манипулируя именем, можно причинить данному человеку вред или, наоборот, принести добро. Например, чтобы сделать человеку добро, можно помолиться за него или вслух сказать, что желаешь ему добра. Однако можно причинить и немалое зло, и даже погубить человека, поэтому у многих народов принято хранить личное имя в тайне, не открывая его посторонним, которые могут использовать это знание во вред носителю имени, скажем, наслать на него тяжелую болезнь. Если человек, в особенности ребенок, все же заболел, то у некоторых народов принято менять его имя: тогда злые чары или дух болезни не смогут найти свой объект, который теперь назван другим именем.

По-видимому, с подобными представлениями связано получение ребенком нового «взрослого» имени во время инициации, а также смена имени при принятии монашеского пострига: прежний человек как бы умирает и появляется новый, имеющий новое имя и соответственно новую сущность. Выходя замуж, женщина также меняет имя или часть имени, принимая имя мужа. В некоторых случаях она полностью утрачивает свое прежнее имя и зовется, скажем, Mrs. John Smith. Это подчеркивает, что после замужества женщина перестает быть прежней собой, а оказывается как бы частью мужа.