“Восточный вопрос”. Русско-турецкая война 1877 - 1878 гг.

Положение балканских христиан, лишенных Парижским миром покровительства России, ухудшалось с каждым годом. Рабство болгар сделалось особенно тяжким: в середине 1860-х гг., после окончания Кавказской войны здесь было расселено около 100000 “черкесов” (так наывали в Турции всех северокавказских горцев), которые начали вымещать на безоружных болгарах всю накопившуюся у них ненависть к русским. В 1875 г. вспыхнуло восстание сербского населения Боснии и Герцеговины. Турки пытались подавить его страшными зверствами. Неоднократные обращения России (Европа оставалась равнодушной) к султану оставались без ответа. Турция, заручившись поддержкой европейских стран, прежде всего - Англии, чувствовала свою безнаказанность. В июне 1876 г. Сербия и Черногория, не будучи в силах наблюдать гибель единоплеменников, решились на отчаянный шаг - объявили Турции войну. Эта война вызвала взрыв сочувствия и поддержки в России. В различных городах России особые “славянские комитеты” собирали пожертвования в пользу восставших. Около 7.000 русских добровольцев стало в сербские ряды. Во главе сербской армии стал туркестанский герой - генерал Черняев. Однако борьба была слишком неравной, а превосходство турок подавляющим. Уже в октябре героическая сербская армия была разбита и туркам была открыта дорога на Белград. Сербия оказалась на грани национальной катастрофы. Во имя спасения Сербии Россия пошла на экстренные шаги. Уже через два дня после разгрома сербской арми русский посол в Константинополе генерал-адъютант Игнатьев предъявил Турции ультиматум прекратить боевые действия в 48-часовой срок, угрожая разрывом отношений. Ошеломленная таким напором Турция подчинилась. Однако, почувствовав вскоре поддержку великих держав, Турция начала менять тон. Конференция европейских дипломатов, созванная по требованию России в начале 1877 г. в Константинополе с целью положить конец зверствам по отношению к христианскому населению Балкан практически не дала результатов. Проведя на бумаге ряд реформ, которыми с готовностью удовлетворились ее европейские союзники, Османская империя потребовала от них защиты от посягательств России на ее внутренние дела. Над сербами и черногорцами вновь нависла угроза. Стало ясно, что у России нет другого достойного выхода из ситуации, кроме объявления войны. Это решение далось очень трудно, т.к. война означала большие непредвиденные расходы в то самое время, когда русский бюджет и без того был не в самом лучшем состоянии. Кроме того, над многими довлел призрак поражения в Крымской войне и вновь сталкиваться с Турцией казалось слишком опасным. Однако, взвесив все за и против, Александр II 12 апреля 1877 г. подписал Высочайший манифест о войне с Турцией. Княжество Румыния (образованное в 1859 г. из Молдавии и Валахии и вассальное Турции) не только не выступило на стороне своего сюзерена, но, напротив, пропустило русские войска через свои земли к Дунаю и, даже, само объявило османам войну. К лету русская армия под командованием вел. кн. Николая Николаевича (старшего) была уже на берегах Дуная и в середине июня форсировала его, вступив в турецкие владения. Передовой русский отряд под командованием ген. Иосифа Владимировича Гурко быстро дошел от Дуная до Балканских гор и овладел горными проходами на юг (Шипкинским перевалом и др.). Но здесь пока русские успехи прекратились. Турки успели собраться с силами и остановили Гурко. Повторения прорыва Дибича-Забалканского не получилось. На правом фланге русской армии, в г. Плевна укрепился талантливый турецкий военачальник Осман-паша, постоянно угрожавший русским фланговым ударом. Т.о. прежде чем двигаться дальше, необходимо было взять Плевну. Гурко получил приказ отойти назад, обеспечив, вместе с тем, контроль за перевалами. На Шипке был оставлен генерал Радецкий с горстью русских солдат и болгарских ополченцев героически оборонявших перевал до зимы. Главные силы русской армии приступили к осаде Плевны, растянувшейся до ноября, до прибытия крупных пополнений из России. На азиатском театре войны дела также обстояли не блестяще. Весной 1877 г. русские отряды под командованием вел. кн. Михаила Николаевича начали наступление на Батум и Карс, но вскоре были остановлены неожиданно решительным сопротивлением турок, а кое-где даже отступили. Только осенью удалось русским разбить турок, осадить Карс и взять его (18 ноября 1877 г.), после чего русские войска быстро дошли до Эрзерума и зимовали ввиду города. Почти одновременно со взятием Карса был достигнут решительный успех и под Плевной. С прибытием на театр военных действий русской гвардии, удалось наконец наглухо заблокировать плевненский гарнизон. Попытка Осман-паши пробиться сквозь русские ряды была отбита, и 28 ноября 1877 г. Плевна сдалась. Воодушевленные этой победой русские войска развивали свой успех. Решено было немедленно перейти Балканы, невзирая на зимнее время. Трудности горного перехода были чрезвычайны, но и успех необыкновенно велик. Сопротивление турок было сломлено: город сдавался за городом; сдавались целые корпуса турецких войск. Отряды Гурко, Радецкого и Скобелева заняли города Филиппополь (ныне Пловдив, Болгария) и Адрианополь (ныне Эдирне, Турция) и приблизились к самому Константинополю на расстояние прямой видимости. Ввиду отсутствия возможностей для дальнейшего сопротивления, султан запросил мира. Но мирные переговоры очень осложнились вследствие вмешательства Великобритании. На приближение русской армии к Босфору англичане ответили вводом в Мраморное море своей эскадры. После появления русских ввиду Константинополя, британские броненосцы бросили якорь у Принцевых островов. также ввиду Константинополя. На демарш англичан Александр II ответил тем, что приказал перенести главную квартиру (штаб) русской армии в местечко Сан-Стефано, на берегу Мраморного моря, в 10 км. от Константинополя. Там 19 февраля (!) 1878 г. были подписаны условия мира, названые “прелиминарными” (предварительными), т.к. для его утверждения необходимо было заручиться согласием бывших союзников Турции в Крымской войне (Великобритании и Франции), выступавших гарантами турецких интересов. Поверженная Пруссией Франция могла, конечно, не приниматься в расчет, однако, влиятельная британская дипломатия не могла быть игнорирована. По Сан-Стефанскому миру Турция признавала независимость Сербии, Черногории и Румынии (прежде - ее вассалы) и уступала им некоторые области; соглашалась на образование крупного Болгарского царства, которое, по замыслу русской дипломатии, должно было стать русским “привратником при Босфоре” (граница Болгарии должна была проходить всего в нескольких километрах от Константинополя). Сверх того, Турция обязывалась провести в Боснии и Герцеговине реформы, облегчающие положение христианского населения. России Турция уступала потерянное в 1856 г. устье Дуная и города Батум и Карс с прилегающими областями на Кавказе. Как и следовало ожидать, условия Сан-Стефанского мира были опротестованы Англией, а затем и Австрией, которые не были заинтересованы в таком значительном ослаблении Турции и резком укреплении русского влияния на Балканах. Отношения между этими странами и Россией накалились настолько, что Россия начала готовиться к новой войне. В этот момент свое посредничество предложила Германия, заявлявшая о своей абсолютной незаинтересованности в данном споре и обещавшая честное решение проблемы. Россия, поверив обещаниям Бисмарка, согласилась провести в 1878 г. в Берлине международный конгресс, посвященный урегулированию на Балканах. Однако в ходе конгресса Бисмарк (в значительной степени под влиянием Австрии, сближение с которой Германии уже достаточно обозначилось к этому времени) отошел от объявленной им “нейтральной” позиции и, фактически, принял сторону противников России. Под давлением всей европейской дипломатии представители России (с кн. Горчаковым во главе) пошли на серьезные уступки. По условиям Берлинского конгресса были значительно сокращены территориальные приобретения Сербии и Черногории Особенно сильно пострадало еще не созданное Болгарское государство: значительная его часть вновь возвращалась под полный контроль Турции, а оставшиеся территории были разделены на две части, из которых только одна - расположенное к северу от Балкан княжество Болгария получало автономию (а вовсе не независимость), вторая же - расположенная к югу от Балкан провинция Восточная Румелия фактически оставалась в составе Турции, с тем лишь ограничением, что губернатором здесь должен был назначаться христианин. Наибольшую выгоду из решений Берлинского конгресса извлекла Австрия, получившая во “временное” управление Боснию и Герцеговину (формально - для устройства здесь нормального управления), которую она так и не отдала никому вплоть до своего распада в 1918 г. Берлинский трактат 1878 г. вызвал глубокое недовольство всего русского общества и привел к охлаждению отношений России не только с Англией и Австрией (с которыми они и так не были особенно теплыми), но и с Германией. Никто в России не мог примириться с тем. что европейские державы умалили плоды русских побед и испортили результаты освободительной войны. Бисмарка, называвшего себя на конгрессе “честным маклером”, русские люди считали злым врагом и предателем России. Идея русско-германского союза, популярная еще недавно, была безнадежно скомпрометирована. Настроение русского общества и недовольство правительства России были для Бисмарка столь явны, что он счел нужным составить - на случай войны с Россией - тайный союз Германии с Австрией, а затем и с Италией (“Тройственный союз”). С другой стороны, освобожденные в ходе войны балканские народы не получили того, на что рассчитывали. Называя императора Александра своим “освободителем”, они, однако, не скрывали своего недовольства и разочарования. Между Россией и балканскими государствами (Сербией, Румынией и, особенно, Болгарией) началось охлаждение и недовольство. Таким образом, последствия войны были мало удовлетворительны. Военный успех не сопровождался соответствующим политическим результатом. Россия не добилась своих целей и осталась совершенно изолированной, без союзников и друзей. В докладе царю о итогах конгресса А.М. Горчаков написал: ”Берлинский конгресс есть самая черная страница в моей служебной карьере!” Царь на полях пометил: “И в моей тоже”.