2. Римские историки о славянах
Римляне узнают о славянах только во времена императора Нерона (37 — 68 н. э.). В это время возникает мода на янтарь, который привозили с берегов Балтийского моря. Именно это явилось одной из причин того, что в Риме стало известно о славянах.
Впервые под именем венедов славяне появляются в труде «Естественная история» Гая Плиния Старшего (23/24 — 79 н.э., погиб при извержении Везувия). Он писал, что венеды вместе с другими народами проживают восточнее реки Вислы. Откуда у нас такая уверенность, что под именем венедов у Плиния фигурируют именно славяне, ведь его сведения столь же отрывочны, как и у других авторов? Во-первых, в дальнейшем историки прямо называют венедов славянами. Во-вторых, в целом ряде языков название славян или русских восходит к этому слову.
В немецких диалектах славян называют Wenden или Winden, в языках финской группы этим словом называют русских: venaja (финское), vепе (эстонское), vепеа (карельское). В-третьих, возможно, что название венеды/венеты в преобразованном виде сохранилось в более позднем названии одного из славянских племен — вятичей (с древним корнем *vепt- ). В-четвертых, славяне к началу новой эры, по предположениям ученых, уже проживали в районе реки Вислы.
В работе «О происхождении германцев и местоположении Германии» Публий Корнелий Тацит (55 — 120 н.э.) также говорит о венедах, но при этом затрудняется, к каким племенам их отнести: «Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако, их, скорее, можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне».
В конечном итоге Тацит причисляет венедов к германцам, хотя и делает это не очень уверенно. Античные историки при описании народов почти не принимали во внимание язык, так как не интересовались тем, как между собой изъяснялись варвары. Что касается образа жизни, то различия между первобытными народами, с точки зрения просвещенного римлянина, могут быть небольшие: они либо кочевники типа сарматов, проводящих значительную часть жизни на коне, либо оседлые, но «рыскающие» в лесам. Так как венеды явно не кочевники, то Тацит сближает их с германцами. Однако указание на то, что венедам принадлежит пространство от Балтийского побережья до Карпат, а именно там наши предки проживали к этому времени, заставляет нас признать в венедах Тацита именно славян, ведших, как и германцы, первобытный образ жизни.
Идентификация венедов как славян осложняется тем, что история знает еще народы под этим именем. В записках о галльской к Юлий Цезарь (100 — 44 до н.э.) неоднократно упоминает венетов — могучее галльское (кельтское) племя, обитавшее на побережье напротив Британии.
Столь же фрагментарные сведения о венедах находим и у некорых других античных авторов. Пожалуй, единственный вывод, который можно сделать из анализа этих источников, тот, что славяне под именем венедов были известны в начале новой эры и проживали в районе реки Вислы между Карпатами и Балтийским морем.
После этих крайне фрагментарных свидетельств в течение четырех столетий мы вновь не находим упоминания о славянах в исторических источниках.