Легитимация

Легитимация – это признание в законодательном порядке краха законов и морали и разрешение того, что прежде было запрещено или наоборот, запрещение. В данном случае преобладает разрешение того, что прежде было табу. Разрешение, которое в конечном итоге сводится к крушению моральных устоев общества. Прикрытием для законодателей являются лозунги о «свободе личности». В качестве примера легитимации можно указать на легализацию гомосексуализма. В качестве примера запрещения можно указать на повсеместный запрет курения. Курение запрещено, поскольку точно установлен его вред не только для курильщиков, но и тех, кто находится рядом с ними. Что ж касается гомосексуализма, то с античных времен здесь нет никаких открытий за исключением того, что болезнь СПИД впервые обнаружен именно у гомосексуалистов.

Политизация.

Раскол общества на два антагонистических лагеря приводит к политизации судебной системы. Таким образом, политизация начинается на определенном этапе деградации общества. Помимо этого, не во всех судебных случаях она должна проявится. Она проявляется тогда, когда прямо или косвенно суд должен решить в пользу той или иной идеологии, в пользу того или иного лагеря. Конфликты между соседями по дому не входят в эту категорию.

Начнется политизация с того, что «судьи тоже люди» и у них имеются свои не только политические взгляды, но и амбиции. В расколотом обществе на суд оказывается явное и скрытое давление толпы, политиков и СМИ.

Точно так же судебная система должна рассматривать и решать преступления сделанные на идеологической почве, например, отказ пацифистов служить в армии, предательство, прикрытое идеологической борьбой и т.д.

Достаточно присвоить эпитет “политический”, чтобы из заурядного убийцы и грабителя превратиться в героя с международной славой. Анархист - это тот, кто нуждается в крепко сплоченном обществе и не находит его. Он, левый, выступает против ненавистного ему общества и против любых его законов. Понятие «политическое преступление» введено левыми с тем, чтобы оправдать их преступления. Эпитет “политический”- это вроде индульгенции, заранее оправдывающей преступление. Можно было бы придумать другую этикетку, но так уже принято. Поскольку «террор - это способ достижения политических целей», то среди левых сквозит явная симпатия к террористическим актам, и они прямо или косвенно их оправдывают. “Политическое убийство” даже не расценивается как убийство, а как акт справедливого внесудебного наказание или возмездия. Если существует «внесудебное», то это уже свидетельство краха судебной системы.

 

Обращаясь к еврейской религии, можно видеть, что там нет ничего подобного, и наказание оценивается только по тяжести преступления: зуб за зуб, око за око, смерть за смерть.

 

Ну, а как быть, если, террористический акт совершен против него, против левого?  Именно такая ситуация возникла после убийства главы правительства Израиля Ицхака Рабина. Как оценить убийство вождя левых, главы правительства левых? Покажется странным, но мнение израильского общества было в пользу “политического”. Это отразилось в публичной лекции “Политические убийства евреями” профессора Нахмана Бен-Иегуда из Еврейского университета в Иерусалиме. Профессор как раз перед убийством выпустил книгу с подобным названием. Убийцу Рабина судил суд в составе трех судей. Перед ними естественно тоже встал такой вопрос? Вопреки истине, судьи решили, что преступление “нельзя считать политическим”. Были бы судьи умными, они бы исключили и не рассматривали эту проблему. Этот эпизод свидетельствует о «качестве» израильских судей. Они сами политические и потому зациклились на этой проблеме.  

В Израиле досрочное освобождение осужденных судом арабов, начинает принимать массовый характер. Уголовные преступления арабов даже не принимаются в расчет. Иное дело «политические» в форме террора с «кровью на руках». Так ведь в расколотом обществе все левые на стороне террористов. Потом, при расследовании актов террора, выясняется, что арабский террорист либо прошел курс обучения в израильской тюрьме, либо уже был осужден за террористическую деятельность, помилован и освобожден. Дошло до того, что один из судий пригрозил, что прекратит выполнять свои функции, если решения суда не будут выполняться.

Как это не покажется парадоксальным, но сегодня функции израильского правосудия, израильской полиции и армии сводятся к защите террористов и их покровителей от разгневанных израильтян, которые пытаются вершить самосуд. Законы используются для того, чтобы защитить тех, кто эти законы попирает. По законам наказывают только граждан Израиля.

 

По аналогии с грязным в истории США "делом Ватергейт" некоторые израильские газеты окрестили его "Вейцмангейт". Поскольку разоблачение предательства члена кабинета министров Эзера Вейцмана было связано с деятельностью израильской службы безопасности, то глава правительства Ицхака Шамира не раскрыл подробностей беседы его беседы в кафе в Женеве, но передал словесно содержание ее некоторым депутатам Кнессета. Предатель получил письмо главы правительства об увольнении с поста министра, которое по закону приобретало силу через 48 часов. Эти 48 часов были решающими. Следующим шагом могло быть лишение предателя парламентской неприкосновенности и отдание под суд. Назревал скандал и правительственный кризис. Эзер Вейцман был членом руководства израильской рабочей (социалистической) партии. Председатель этой партии Шимон Перес не грозил выходом партии из правительственной коалиции, но поддерживал коллегу в его поступке. Эзер Вейцман со своей стороны грозил раскрыть аналогичные поступки других руководящих членов своей партии и утверждал, что его поступок согласован с будущими лауреатами Нобелевской премии Шимоном Пересом и Ицхаком Рабиным. Глава правительства Израиля капитулировал. В случае кризиса он терял пост главы правительства. Ему не хотелось расставаться со своим креслом. Помните вторую часть «Железного закона олигархии»? Письмо об отставке было аннулировано. Эзера Вейцмана вывели из кабинета, но оставили в правительстве. О каком-либо судебном расследовании не было и речи. Один из членов Кнессета, а именно Цахи Анегби, член партии Ицхака Шамира подал в прокуратуру жалобу на Эзера Вейцмана. В противовес ему другой член Кнессета, член рабочей партии подал по тому же адресу жалобу на главу правительства, который разгласил деятельность службы безопасности ШАБАК. Прокуратура ответила весьма логично: у тебя нет никаких данных. Это верно, у Цахи ничего не было. Но было заявление главы правительства и публикации в газетах. Прокуратура может сама расследовать. Цахи обратился в Верховный суд. Точно такой же ответ пришел оттуда. Так дело о предательстве было похоронено «по политическим причинам».

Обе жалобы имели чисто пропагандистское значение. Расследуя это дело спустя семь лет, я обратился к тому же Цахи Анегби, который успел подняться за истекший срок до поста Министра Юстиции. Я спросил его, чем же окончилась его жалобы? Через месяц он ответил мне одной строчкой, он успел все забыть. В израильской печати о них было упомянуто всего лишь один раз. Сам предатель заявил, что продолжит "борьбу за мир", но "несколько иным путем". Как видим, во имя мира можно врать и предавать.

К описанным здесь примерам следует добавить те, что были уже приведены.

 

Выше законов в Израиле такие левые организации, как кибуцы, профессиональные союзы и другие. Я не сомневаюсь, что точно так же обстоят дела в других демократических странах. Место арабов могут занять негры или другие национальности или расы. Чем ближе к аномии, тем более попираются законы и уже беззаконие узаконивается и принимает силу закона.