Pandora Macmillan
Он пришёл. Так и должно было быть - Герри чувствовал, Герри слишком хорошо чувствовал свою сестру, даже если она и не хотел передавать ему свои переживания. Она сама не могла объяснить происходящего, она не знала, почему - ра за разом - происходит всё именно так, и никогда - иначе, почему любая смена настроения влияет на другого. Они и правда должны были родиться близнецами - тогда эта связь была бы более объяснима. Хотя.. Они ведь брат и сестра - роднее не бывает, так зачем же искать ещё какие-то объяснения происходящему? Предчувствия не соглали - он был здесь. Её любимый блондинчик, старший брат, человек, тот единственный человек, которому она могла простить всё, и который мог простить Пандору за что угодно, даже за самый безрассудный поступок.
Дора не ответила. Сердце сделало очередной кульбит и застряло в горле - девушка не могла выговорить ни слова, птаясь собрать своим разбегающиеся во все стороны мысли в одну-единственную и рассказать, всё рассказать братишке, но пока что не хватало смелости и сил, гриффиндорка не могла, просто не могла выдавить из себя хоть что-то, хотя и знала, что нужно объяснить. Но он ведь поймёт, если это случится несколькими минутами позже, а не в сию секунду? Глупый вопрос - поймёт, конечно же, не стоило даже сомневаться в этом. Макмиллан сделала глубокий вдох и подняла взгляд на звёзды. Было бы проще, умей она не приниматься всё так близко к сердцу, будь она беспринципной и паршивой тварью, которую не волнуют другие люди.. Но ведь нет, Лоррейн не такая, совсем не такая! Просто оступившаяся глупая девчонка, которая могла разрушить чью-то жизнь, желая этого меньше всего на свете.
англичанка чувствовала, как волнуется брат. Сколько они не виделись и не разговаривали - несколько дней? Кажется, что целую вечность. Целую, неизмеримую, бесконечную Вечность - дни были годами, недели - столетиями Кдуа проще было бы вернуться в невинное детство, когда серьёзность не имела значения, а всё было так непосредственно и легко. Что изменилось с тех пор? Игры, шутки, забавы, они повзрослели, но отношение друг к другу точно не изменилось. Пандора могла бы всё отдать, лишь бы Герхард был счастлив, но пока лишь только сама приносила ему неприятности. Он переживал, волновался - а она ничего не могла поделать, не могла задорно улыбнуться, подмигнуть и уверенно сказать: "всё в порядке, не переживай, братишка!", не могла передать эту уверенность юноше - улыбкой и через прикосновения, знаете, когда чувствуешь покалывание в кончиках пальцев и мурашки по коже? Но Дора не сможет солгать. Не сумеет. За все эти годы Лоррейн так и не научилась обманывать родного брата: она могла быть убедительной, могла улыбаться и шутить, но он всегда прекрасно чувствовал малейший обман. "Я никогда не буду для тебя загадкой, Герри - слишком уж ты хорошо меня знаешь." - толика жалости, толика радости в этой мысли. Пандора для Герхарда - открытая книга, и не нужно даже заглядывать в глаза, чтобы попытаться найти в них правду.
Светловолосая вздрогнула, когда сильные руки обхватили её. Девушка повернулась и уткнулась носом молодом человеку в плечо, изо всех сил сдерживая слёзы. Пандора дрожала, будто от холода, но она не замёрзла, вовсе нет. Учащённый пульс и прерывистое дыхание, граничащее с всхлипом, девушка будто без слов просила, кричала "только не исчезай, пожалуйста! Ты так мне нужен!". Руки гриффиндорки обхватили парня, пальцы сжали рубашку, а из груди вырвался судорожный полувсхлип-полустон. Дора зажмурилась, не в силах больше сдерживать слёзы. Для всех девушка создавала иллюзию силы и невозмутимости, но.. Но на самом деле она ведь так похожа на маленькую дечоку, которую жестоко наказывают за очередную шалость. Правда, на этот раз шалость была чрезмерно жестокой шуткой с её стороны, и этого не отнять. Пандора разрыдалась, как в детстве, глотая слова, глотая слёзы, глотая воздух. "Ты разочаруешься во мне, Герри!" - молоточком стучало в висках, и от этого становилось ещё горше.
- Я.. Я.. - будто задыхаясь, - Ты ведь меня не бросишь, правда? Никогда-никогда?.. - Пандора и сама прекрасно знала ответ, но сейчас, в этот момент ей нужно было слышать, чтобы ни малейшие сомнения не посмели прокрасться в душу, растревоженную происходящим.
А вот как сказать? Как выбрать нужные слова, как признаться в том, что она на спор напоила Ренли Брауна, старосту факультета гриффиндор любовным зельем, и тем самым не только выставила его идиотом в глазах друзей, но и поссорила с девушкой? Мерлин, как?! Светловолосая подняла голову, смотря в глаза своему милому Герхарду немного испуганным, болезненным взглядом.
- Я совершила ужасный поступок.. - произнесла на одном выдохе и снова зажмурилась, боясь даже пошевелиться, и внезапно боясь, что Герхард не дослушает - уйдёт, оставив её наедине с собственным отчаяньем, не захочет больше видеть сестру.. О, что может быть хуже этого? Рейни облизнула пересохшие губы и опустила взгляд куда-то брату за плечо. - Я разрушила жизнь одному хорошему человеку и не знаю, как это исправить.. - ещё тише, как шелест осенних листьев. Прижаться щекой к щеке родного человека и зажмуриться, замолчать, чтобы добавить через несколько минут:
- Я ненавижу себя.