5. К гештальт-терапии семейной системы
Именно в этот период, когда кибернетика вступает в новый этап своего развития, теорию систем, как я полагаю, вновь предлагается дополнить теорией поля. В семейной терапии такое сочетание позволяет охватить индивидуум и систему, терапевтические связи. Коль скоро терапевт сосредотачивается на том, как он в качестве самостоятельного организма влияет на семейную систему или подвергается ее влиянию; или же на том, как член семейной системы общается с окружением, он может пользоваться теорией полей и гештальтистскими понятиями. Но как только он начинает воздействовать на члена семейной системы или на нее в целом, или рассматривает, как функционируют разные элементы (организмы) системы, он переходит к теории взаимодействий и систем, т.е. к системным понятиям.
Именно этот переход с одного логического уровня на другой, а не их смешение, является, с моей точки зрения основополагающим в том, что я называю гештальт-терапией семейной системы. Этот переход с одного логического уровня на другой всякий раз требует изменения позиции, точки зрения, т.к. понятие индивидуального и понятия теории личности не могут быть перенесены в область взаимодействия и обратно. Приходится постоянно переходить от одного взгляда на мир к другому. Следуя метафоре Ж.-М. Робина, для того, чтобы узнать нашу деревню, мы будем без конца чередовать микроскопический и макроскопический взгляд на нее. При первом мы "будем слоняться по улицам, наслаждаться их очарованием, знакомиться с разными жителями деревни"; при втором - "летать над деревней, рассматривать сеть ее улиц сверху, изучать расположение лесов и водоемов, тип организации пространства". И это требует хорошего знания обоих подходов, большой гибкости и большой осторожности.
Понятие организма в гештальт-терапии как "психофизической целостности, взаимодействующей как целое со своей средой" близко к понятию системы, как "саморегулирующейся совокупности взаимодействующих элементов, обменивающейся со своим окружением веществом, энергией и информацией". Но если нашим клиентом становится семья, понимаемая как организм, нам ближе определение системы, так как в нем уточнено понятие "целостности" как "совокупности взаимодействующих элементов". Сложность организма-семьи больше, чем организма-индивидуума, т.к. она состоит из нескольких организмов, неизбежно находящихся во взаимодействии. Системный подход постулирует, что всякое нарушение затрагивает функционирование именно всего организма-семьи, а не того организма-индивидуума, который является носителем симптома.
Повторим еще раз, что именно организм-семья, сталкиваясь с необходимостью регулирования внутри ли себя, или своих связей с окружением, может функционировать неправильно, избегать изменения, т.е. создания новых форм на границе контакта организм/ среда. Гештальты остаются незавершенными, процесс не развивается, возбуждение блокируется, новые формы не могут возникнуть. Симптом, носителем которого является один из индивидуумов системы, определяет незавершенность, упорно избегая создания новых форм. В этом закрытом, одеревеневшем организме-семье индивидуум перестает быть открытым организмом, он сливается с организмом-семьей, отчуждается в пользу семейной патологии. Гештальт-терапевту в этом случае следует работать над восстановлением границы контакта организм-семья/среда, он призван сделать возможным творческое приспособление всей системы, а не только ее индивидуумов. Это позволит организму-индивидууму освободиться от его роли, от отчуждения, найти свой собственный путь творческого приспособления. Разумеется, гештальт-терапевт может работать с тем организмом, который перед ним оказывается, будь то индивидуум, пара или семья. Однако при системном подходе он прежде всего сам его определяет, поскольку здесь он не просто рецептор, он участвует в созидании терапевтической системы. Запрос имеет смысл только в связи с контекстом, а приори он не существует. Как это хорошо показал Бейтсон, всякое человеческое поведение организуется и определяется через связи. Именно внутри такой связи, когда запрос и ответ воздействуют друг на друга, запрос выливается в определенные формы, а ответ моделирует запрос. При этом носитель симптома может взять на себя терапевтическую роль, при которой он не подвергнет систему опасности изменения и сделает терапевта соучастником отсутствия изменения.
Проблема запроса ставит терапевта перед ответственностью за клиента. Он должен решить, заниматься ли ему предлагаемой проблемой, или ее стоит избегать. Что же в данном случае будет определяющим? Практика показывает, что ошибка, совершаемая при определении организма-клиента, в особенности в детской терапии, ведет к бесконечно тянущейся терапии и недостижимости результата. Запрос - это уже способ контакта организма с его окружением и способ манипулирования им. Он сам, следовательно, может составлять симптом, являющийся бегством от проблемы, и терапия в таком случае недейственна. Робер Нойбургер предлагает ориентир для определения организма-клиента. Если элементы запроса: симптом, страдание, утверждение исходят от одного и того же лица, то это индивидуальный запрос. Если же элементы исходят от двух лиц или распределены по семейной группе, то лечить следует организм-семью. Идет ли речь об индивидуальной или о семейной терапии, выясняется при первом телефонном разговоре или при первой встрече: кто просит, о чем, для кого, кому, для чего и почему именно теперь. И часто терапевту бывает проще сначала обратиться к уровню самой большой сложности и заниматься семьей, а уже потом вернуться к индивидууму, чем наоборот.
Теория поля помогает, когда, начиная с первого контакта, в здесь и теперь первого свидания, терапевт ориентируется в том, как организм-семья устанавливает связь. Семья часто воспроизводит по отношению к нам модель, усвоенную, много раз повторенную с другими, и она оказывается аналогична внутрисемейной. Эта модель значима в имеющем место нарушении функций, поскольку повторяет в «здесь и теперь» контакта с терапевтом незавершенные ситуации, связанные с родительскими семьями, а также с окружением. Тут возникает возможность, не входя в установленную модель предложить попробовать другие формы, придумать новые способы приспособления как внутри семьи, так и на границе контакта организм-семья/окружение.
Работа с семьей осуществляется главным образом как процесс взаимодействия, здесь и теперь. Даже тогда, когда она порой фокусируется на одном индивидууме в системе, которому надо дать возможность проработать незаконченную ситуацию, особенно если она связана с родительской семьей, эта работа чаще всего затрагивает весь комплекс правил и взаимодействий в системе. Взаимодействие матери и сына обязательно требует осмысления того, какое место занимает отец, другие члены семьи, родительская и супружеская пара. Рассматривается именно модель взаимных влияний, структура и устройство системы, а не связь между двумя ее членами. Только позволяя организму-семье создавать новые способы приспособления на границе контакта, организмы-индивидуумы приобретут необходимую гибкость для собственного роста. Изменения же индивидуумов или связей, затрагивающих двоих, систему-семью не преобразуют.
Наш подход часто оказывается на стыке гештальт-терапии и системного видения. Построение скульптуры семьи, генограмма, метафоры, экспериментирование - все это позволяет двигаться в одном направлении и все время видеть мост, соединяющий систему и индивидуум.
Вывод
Рамки настоящей статьи не позволяют раскрывать конкретную методологию гештальт-терапии семейной системы. Это потребовало бы, очевидно, клинической презентации. Прежде всего я хотел обозначить заинтересованность гештальт-психологии в семейной терапии и ее ограниченность в данной области. Я стремился проложить пути поиска, необходимого для осуществления практики, использующей одновременно два логических уровня, не сводимых один к другому, и в то же время друг друга дополняющих.
Перевод Елены Лебедевой
Опубликовано: 2008-08-01 16:56