1.Коммунистическая мораль

а) Причины возникновения коммунистической морали.

Среди причин возникновения коммунистической морали наиболее существенными являются две. Во-первых, объединенная условиями труда в рамках индустриального капиталистического производства масса начала осознавать себя реальной силой, общественным классом, способным не только консолидированно бороться за свои социальные права и интересы, выдвигать экономические требования, но и давать им идейное обоснование, утверждать альтернативную официально принятой систему ценностей и нравственных представлений. Во-вторых, уже в конце 19 – начале 20 века резко обозначились кризисные тенденции внутри самой буржуазной нравственности. Её индивидуалистическая, эгоистическая ориентированность, сыгравшая положительную роль в период становления буржуазного общества, позволившая внесословной личности полностью самореализоваться, в конечном итоге привела к трагическому отчуждению людей друг от друга. Моральные отношения людей всё более и более уподоблялись отношениям вещей, приобретали нейтральный с нравственной точки зрения характер, обесчеловечивались. Человек становился предметом функционального использования, средством достижения некоего утилитарно-практического результата, переставал быть целью социального взаимодействия. Ощущение разобщенности, одиночества, непонятости, неподлинности бытия, холодного равнодушия и враждебности индивидов усилились после окончания Первой мировой войны – катаклизма глобального масштаба. Не менее драматичным для западного мира оказался и период 20-х – 30-х годов 20 века. Послевоенный общественно-политический кризис привел к появлению нацистской, фашистской идеологии в странах старой Европы; экономика США погрузилась в состояние великой депрессии и.т.д. Всё это нашло отражение в творчестве писателей и философов, чья деятельность пришлась на период между двумя мировыми войнами. В произведениях Э.М. Ремарка, Ж.П. Сартра, А. Камю, Ф. Кафки и других выразились пессимистические настроения общества, были рационально осмыслены и эмоционально прочувствованы безысходность и тупиковость сложившейся духовно-нравственной ситуации. Осознание на индивидуальном уровне невозможности что-либо противопоставить неуправляемым общественным процессам, девальвация привычных ценностей, столь типичные для эпох системных кризисов, привели к асоциальности личностных проявлений и нравственному анабиозу. «Производство» нравственных ценностей стало осуществляться вне личности, отделилось от индивидуального нравственного сознания. Закономерным итогом стало то, что моральные требования, предъявляемые к личности со стороны общества, стали восприниматься как нечто обременительное, навязанное извне, а потому сугубо формальное, не требующее позитивной санкции морального сознания индивида. На уровне личностного сознания сама мораль оказалась внутренне расколотой, представленной в двух сущностях - «подлинной» и «неподлинной». В качестве «неподлинных» для личности начинают выступать социально значимые ценности, нормы и идеалы; «подлинными», напротив, становятся случайные индивидуальные желания, капризы, а подчас и откровенное своеволие. Конечной точкой процесса отчуждения становится самозамыкание духовного мира личности, его отстраненность от духовного мира других людей, восприятие всего, выходящего за рамки «эго», как чуждого, враждебного, опасного. Наряду с откровенной асоциальностью и волюнтаризмом личностных образцов поведения получает развитие и прямо противоположная тенденция, связанная с их формализацией. Она побуждает человека действовать по принципу «так принято» и является отголоском правил «внешних приличий», культивируемых в буржуазном обществе середины и второй половины 19 века. Размытость моральных границ порождает как нравственную бесчувственность, так и нравственно-психологическую неустойчивость отдельных социальных групп и общества в целом. Яркие примеры манипулирования человеческим сознанием в 20 веке общеизвестны. Это крайне сомнительные с моральной точки зрения идеи широчайшего спектра: от национал-шовинизма, расовой нетерпимости, религиозного фанатизма – до банального потребительского фетишизма. В условиях релятивизации моральных представлений, тотального отчуждения человека от других людей и собственной сущности начинают доминировать две основные формы социально-психологической ориентации: воинствующая вседозволенность и конформизм.

Буржуазная мораль, как в целом буржуазное общество и капиталистическая экономика конца 19 – первых десятилетий 20 века, переживает тяжелейший кризис. Именно на этом фоне возникает пролетарская, а позднее коммунистическая, мораль как классовая, протестная форма нравственности, направленная против буржуазного эгоизма и индивидуализма, культа денег и утилитарно-прагматического подхода к человеку. Её окончательное утверждение в социальной практике связано с возникновением первого в мировой истории государства рабочих и крестьян – Союза Советских Социалистических республик (СССР). В ходе пролетарской революции 1917 года под руководством большевистской партии рабочий класс пришел к власти, установил диктатуру пролетариата, экспроприировал собственность у бывших владельцев, обобществил в масштабах страны средства производства и приступил к строительству общества будущего – коммунизма. Основой общественно-политической системы нового государства стала коммунистическая идеология. Именно она связала на многие десятилетия нравственную жизнь советского общества с политическими идеями непримиримой классовой борьбы, а нравственную ценность личности с её классовой принадлежностью и готовностью воплощать в жизнь коммунистические моральные установки.

б) Идейные предпосылки и источники коммунистической морали.

Основой пролетарской идеологии стали сложившиеся в 19 веке идеи марксизма, нашедшие отражение в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса, а также их последователей в 20 веке. В содержательном плане они были обращены, прежде всего, к вопросам политико-экономического характера, бесправному положению и материальной нищете огромных людских масс, занятых в индустриальном капиталистическом производстве. Позиция раннего К. Маркса наиболее полно выражена в «Экономически-философских рукописях 1844 года», где дается критика капитализма с гуманистических позиций. Глубинную основу социальных антагонизмов К. Маркс видит в отчуждении труда при капитализме, конечным результатом которого становится отчуждение человека от человека. Уже в ранний период своего творчества К. Маркс затрагивает перспективы общественного развития, приходя к выводу, что конечной целью человечества должно стать построение коммунизма. Под коммунизмом К. Маркс понимает общество, построенное на принципах справедливости и лишенное социальных антагонизмов. Его возникновение связано не с эволюционным, а с революционным развитием человеческой истории, борьбой пролетариата, насильственным уничтожением существующего строя и частной собственности. Разрабатывая проблему материалистического понимания истории в зрелые годы, К. Маркс создает учение о всемирно-исторической роли пролетариата. В нем К. Маркс радикально отрицает исторически сложившиеся формы морали, считает их превращенной формой общественного сознания, которая искажает и прикрывает социальные противоречия и указывает на то, что «коммунисты не проповедуют никакой морали». Это положение, зафиксированное в «Немецкой идеологии», подразумевает, что марксизм не приемлет мораль как идеально-духовную систему, замыкающуюся сферой личной ответственности индивида. Для К. Маркса мораль является частью общественной практики, подчиненной задаче изменения действительности. Поэтому, с точки зрения К. Маркса, после решения поставленной задачи (построения коммунизма) мораль должна отмереть. В своих трудах К. Маркс ставит задачу преобразования общественного бытия по человеческим меркам, то есть изменения самой социальной действительности на моральной основе. Роль преобразователя общественного бытия К. Маркс отводит пролетариату. Не питая иллюзий относительно наличного состояния нравственности пролетариев, он полагает, что в пламени революции пролетариат чудесным образом преобразится, очистится от всей «мерзости старого строя». Кроме того, сама по себе борьба пролетариата, с его точки зрения, обладает свойством моральности, поскольку заключает в себе благородное стремление покончить с эксплуатацией человека человеком, создать такую «ассоциацию, в которой свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех».

Ф. Энгельс в ходе систематизации общих с К. Марксом мировоззренческих представлений отказался от имеющей место радикальной позиции, согласно которой мораль должна исчезнуть вместе с классовым обществом. Он полагал, что пролетариат придаст морали свою, радикально отличную от буржуазной классовую форму, видел в ней модель морали будущего. Не совсем типичной для классического марксизма являлись представления Ф. Энгельса о том, что мораль обладает исторической инерцией и собственной логикой развития. Ф. Энгельс полагал, что, когда исчезнут классовые противоречия и всякие воспоминания о них, должна возникнуть действительно человеческая мораль.

В конце 19 – начале 20 века предпринимаются попытки этизации марксистского учения. Марбургская школа предлагала дополнить марксистское материалистическое понимание истории этикой И. Канта, интерпретируя социализм как конкретизацию кантовских представлений о «царстве целей». Предпринимались и попытки дополнить марксизм дарвинизмом. Крупнейший теоретик рабочего движения К. Каутский полагал, что в основе морали лежит инстинкт, имеющий социальные корни, в силу чего мораль становится общезначимым феноменом, приобретая в условиях антагонистического общества классовый характер.

В 20 веке марксизм принял предельно радикализированную форму, связанную с деятельностью В.И. Ленина. Войны и революции начала 20 века стали причиной очередного пересмотра отношения к морали.

В. Ленин исходил из того, что « в самом марксизме от начала до конца нет ни грана этики», отождествлял марксизм с политическими целями классовой борьбы; конституировал коммунистическую мораль как этическую санкцию революционной борьбы. В работе «Задачи союзов молодежи» (1920 г.) он подчеркнул практический характер новой морали: «В основе коммунистической морали лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма». Данная точка зрения оставалась господствующей и в последующем. В 1938 году увидела свет статья «Их мораль и наша». Её автор, Л.Д. Троцкий, дал наиболее полный и последовательный с марксистских позиций ответ на вопрос о соотношении целей и средств, морали и насилия в контексте реальной истории. Л. Троцкий подчеркивал идеологическую функцию морали в борьбе классов, отмечал, что в периоды обострения классовых противоречий «общеобязательные» моральные нормы теряют свою значимость, а демократическая либеральная мораль обнаруживает свою действенность только в эпоху прогрессивного капитализма. Идеалом для Л. Троцкого, как и для всех марксистов, являлось общество, лишенное социальных противоречий, свободное от лжи и насилия, путь к которому пролегал через революцию, а следовательно, насильственные средства и методы. Конечная цель – уничтожение власти человека над человеком – должна была оправдать такие средства, как классовая борьба, революционное насилие, отказ от общеобязательности моральных норм.

Практическая ориентированность марксистской коммунистической идеологии дала пролетариату сознание его исторической миссии, которая заключалась в установлении на земле истинной справедливости и подлинного равенства. Конечной целью должно было стать осуществление социального идеала: построение бесклассового, лишенного антагонистических противоречий общества. Предполагалось, что именно пролетариат, лишенный собственности, а потому бескорыстный в своих стремлениях, способный руководствоваться идеальными целями, совершит социалистическую революцию, покончит с эксплуатацией и построит мир всеобщего братства людей. В построении нового совершенного общества морали отводилась крайне скромная роль, поскольку её марксистское понимание сводилось к антинормативности и контекстуальности. В нравственной практике моральные абсолюты должны были уступить место моральным релятивам, а этическую санкцию получить любое ситуативное действие, ведущее к осуществлению намеченной цели – построению коммунизма (от отъёма собственности у господствующих классов до кровопролития, поскольку и то, и другое совершается в интересах большинства). Труды классиков марксизма: К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина ‑ стали основой идеологии, мировоззрения и нравственности в СССР и государствах, провозгласивших своей конечной целью построение коммунизма. После краха социалистического блока в 1989 – 1991 годах, распада СССР влияние марксизма существенно сузилось и ослабло, но полностью не исчезло.

в) Принцип коллективизма как основа коммунистической

нравственности и его идейно-духовные предпосылки

в национальной культуре.

Формируя представление о светлом коммунистическом будущем, классики марксизма в очередной раз реанимировали мечту о «золотом веке», идеализировав древнейшую из моральных систем – родоплеменную. По их мнению, «естественная, или первобытная, коллективность» оказалась сломлена вследствие возникновения экономического неравенства, частной собственности и государства. Последующие формации – рабовладельческая, феодальная, буржуазная – были периодом «мнимой, или иллюзорной, коллективности», а фактически – насилием эксплуататоров над эксплуатируемыми. В результате пролетарской революции на новом историческом этапе развития должна возникнуть «подлинная коллективность» в форме социализма и коммунизма. Как известно, любая идея (политическая, экономическая, философская, этическая) сколь бы прекрасным ни было её содержание, а цели – возвышенными, в полной мере не может учесть огромного количества объективных и субъективных факторов, связанных с её практическим осуществлением. Как правило, любая идея схематизирует диалектическую сложность общественных процессов, разнородные, а часто взаимоисключающие, интересы классов и общественных групп, а в равной мере и противоречивость телесно-духовного начала самого человека. Марксизм исходил из того, что при осуществлении общественного идеала – построении коммунизма – вместе с социальным злом (общественным неравенством, частной собственностью на средства производства) исчезнет и моральное зло (такие его проявления, как зависть, своекорыстие, ненависть). Предполагалось, что граждане нового общества будут обладать высокой сознательностью, способностью обуздывать негативные индивидуальные стремления, поскольку последние мыслились исключительно как пережитки несовершенного общественного устройства. Так как будут ликвидированы объективные причины подобного явления (в результате социалистической революции возникнет коллективная собственность на средства производства), в обществе воцарится моральная гармония (блага, произведенные радостным и творческим трудом, станут распределяться по потребностям, что создаст условия для утверждения коллективизма, дружбы и братства между людьми).

Коммунистическая идеология, абсолютизировавшая значение коллективистских форм общественного бытия, прямо противоположных буржуазной индивидуалистической ориентации, была не просто навязана русскому обществу после социалистической революции. Она затронула некие глубинные генотипические мотивации отечественной культуры, что в конечном итоге и позволило многим её установкам и требованиям укорениться в общественной практике. Уже во второй половине 19 века и особенно в 20 столетии проблема выявления культурных типов и типологических культурных отличий становится объектом научного исследования, находит отражение в трудах Н.Я. Данилевского, А. Тойнби, О. Шпенглера и других. Общепризнанной уже в дореволюционный период стала точка зрения, согласно которой в основе русского культурного типа лежала «соборность», а западного – индивидуалистичность; русская культура считалась «продуктом» деятельности солидарного человека, а западная – атомарного (свободного) индивида. Проблемы солидарности неоднократно затрагивались в трудах русских дореволюционных философов: Н.Ф. Фёдорова, В.С. Соловьёва и других. В них речь шла не о консолидированной сплоченности группы при защите корпоративного интереса, а об общечеловеческой солидарности, которая мыслилась как всемерные усилия по сохранению жизни всем живущим, нравственное требование делания добра. В основе солидарности лежала идея всеобщего сострадания и взаимопомощи, превращении жизни в высшую ценность. Проявлением этой солидарности являлась жертвенная любовь к ближнему, готовность отдать жизнь за другого человека, кем бы он ни был, зафиксированная в христианском учении. Некоторые исследователи полагают, что черты этики солидарности можно обнаружить уже в мирочувствовании дохристианской языческой Руси. Трогательное единство человека и природы отражено в национальной мифологии, сказках, преданиях, эпосе. В них человек и природа живут одной жизнью, поддерживают друг друга и помогают в испытаниях, сочувствуют и сопереживают в горе, ликуют вместе в радости. Универсалистские начала делания добра здесь уже заложены в отношении к иному живому – зверю, птице, насекомому, дереву и в целом земле, как началу, порождающему жизнь. Истоки солидарности русского этноса многие исследователи находят и в специфике организации его хозяйственной деятельности. На протяжении веков основой экономики России было сельское хозяйство, ведущееся в суровых природно-климатических условиях. Именно они с необходимостью вырабатывали коллективистские методы решения производственных проблем и культивировали мобилизационный характер отношения к труду, при котором предельная концентрация сил, консолидированность усилий, необходимость достижения искомого результата были обусловлена жесткими временными рамками. Геоклиматические условия хозяйствования на Руси не позволяли жить в условиях индивидуальной конкуренции – отсюда и необыкновенно устойчивая крестьянская община, патриархальность нравов, стабильно-консервативный сельский (деревенский) «мир». Исконные связи стали разрушаться только с приходом капиталистического способа производства и вызвали болезненные процессы отрыва крестьянства от своих корней, а также изменения веками складывающихся принципов взаимоотношений, построенных на началах консолидации усилий и взаимопомощи. Гигантский инертный аграрный сектор экономики страны с большим трудом адоптировался к процессу раздробления больших патриархальных и созданию единоличных фермерских крестьянских хозяйств. В равной мере крайне неоднозначно была воспринята начавшаяся имущественная дифференциация, стремительное обогащение и такое же стремительное обнищание части некогда единого крестьянского сообщества, появление кулаков и наемных работников (батраков). Причина недовольства была связана не только с ухудшением экономического положения многих крестьян, но и с разрушением исконных представлений о равенстве, правде-справедливости, нормах трудовой этики и.т.д. Стоит ли удивляться, что российский пролетариат – вчерашние крестьяне, вынужденные по тем или иным причинам покинуть деревню, переселиться в город и продать свой труд, ‑ органично воспринял солидаристскую установку марксизма? Предшествующая русская история уже сделала ее основанием цивилизационного процесса в масштабах страны, марксизм предложил этот принцип в качестве основы общественного устройства, а в перспективе – и мирового порядка. Крупнейший русский философ Н.А. Бердяев считал, что идеология советского периода представляла собой неустойчивый гибрид из западной идеи научного социализма, явившегося протестом против капитализма, с извечным русским поиском социальной справедливости и правды для всех, прежде всего обиженных и угнетенных. Но тем марксизм и отличался от русской религиозной философской мысли конца 19 – начала 20 века, православной «соборности» солидарного человека, что в нём речь шла не о защите общечеловеческого интереса, а о групповой, корпоративной, классовой установке люмпенизированного пролетариата. По сути в марксизме речь шла о новой модели групповой морали, представляющей интересы класса и ориентированной на средний уровень морального сознания тех, кто принадлежал к данной группе. Приемля лишь групповой интерес, подобная моральная система априори тяготела к идеологии, политике и в крайнем своём выражении ‑ к тоталитаризму. Воспитание в духе такой морали апеллировало к образцам, твёрдо установленным нормам и, как правило, оказывалось авторитарным.