11. Из статьи к. Гавличека-боровского «славянин и чех».

Карел Гавличек-Боровский (1821–1856) – чешский публицист, писатель и критик. Учился на философском факультете Пражского университета. Как активно пишущий журналист много сделал для борьбы с австрийским абсолютизмом. В 1846 г. стал редактором «Пражских новин», а в 1848 г. возглавил первую газету чешских либералов «Народни новины», был избран депутатом имперского сейма. Гавличек считается основателем чешской политической журналистики. В статье «Славянин и чех», опубликованной в газете «Пражске новины» (1846), излагаются содержание, цели и задачи национального движения. Опираясь на опыт, приобретенный им в Польше и в России, Гавличек отрицает идиллическое представление о славянстве, опровергает колларовскую теорию «единого славянского народа», подчеркивая право каждого народа на свое политическое и культурное развитие.

Одновременно с пробуждением национального духа и деятельности во имя высоких идеалов на родине у нас появилась идея славянства… Русских, поляков, иллиров1 и других славян каждый называл своими братьями, радел об их успехах так же, если не больше, как о судьбе своего народа, а самые практичные вынашивали в сердце своем полную убежденность, что со временем все 80 миллионов славян (да еще с теми, что за эти годы прибавятся) будут иметь единый литературный язык, одни и те же симпатии и проч., что называть не полагается, да и нельзя, короче говоря, что все они составят единый народ в том смысле, как, например, французы и др. являются единым народом...

Эта славянская идея широко распространилась и глубоко проникла в жизнь в первую очередь у нас и в Иллирии², принеся несомненную пользу нам и иллирам. Однако эта популярность как раз и сослужила ей плохую службу, вызвав те издержки и вредные последствия, что подобно шлаку всегда примешиваются в этом мире к любому полезному делу...

Прояснить, насколько возможно, ситуацию, устранить вредные мысли из умов соотечественников, особо же поддерживать полезные, словом, одобрить все положительные стороны славянской идеи, указав на пагубные – вот цель нашей статьи.

В те годы, когда юноша способен мгновенно увлечься – не всегда разумно – новой привлекательной идеей, когда одна, большая часть молодых людей влюбляются в девушек, другая же, меньшая, в идеи, впервые у меня – студента пражского университета – блеснула мысль о великом славянском народе, о братстве, единомыслии различных его племен, о будущем величии его и т. д.; мы повторяли про себя и декламировали во весь голос советы из «Дочери Славы», сами сочиняли (но не публиковали) подобные сонеты, взялись мы за азбуки и грамматики различных славянских наречий, полагая для себя великой честью уметь исполнять две польских, одну русскую и две иллирийских песни. В блаженные годы, почерпнув из книг различные сведения о языках, деяниях и обычаях славянских племен, я твердо решил обойти все эти земли и познакомиться со своими славянскими братьями в их странах. Я узнал Польшу и она не понравилась мне… в суровые морозы трясся в кибитке в Москву, согреваем одним лишь жаром сердечной всеславянской взаимности. Русские морозы и иные русские дела угасили во мне последние искры всеславянской любви; космополитизма у меня и без того никогда не было ни капли, так я и вернулся в Прагу чехом, всего лишь упрямым чехом, да еще с каким-то скрытым предубеждением против имени славянин, от которого теперь на меня, довольно хорошо знакомого с Россией и Польшей, слегка повеяло иронией. – По истечении некоторого времени, когда я уже почти забыл о немалых впечатлениях от путешествия, смирилась во мне кровь и я оказался в состоянии сравнять в своей душе все странные пестрые мысли, ненависть и привязанность и хладнокровно соразмерить результаты, полученные на месте, досадный личный опыт с предшествующим поэтическим воодушевлением. Короче, я сформулировал для себя основные положения, касающиеся славян и чехов, которые я намерен предложить здесь читателям для размышления.

Итак, переходя прямо к делу, я выражаю свое твердое и неопровержимое убеждение, что славяне, а именно русские, поляки, чехи, иллиры и т. д., не являются одним народом… Кому когда-либо приходило в голову говорить о романском либо германском народе? Кому придет на ум называть итальянца братом испанца и француза, либо причислять к одному народу англичанина и немца? Однако же как испанцы, португальцы, французы, итальянцы – романские народы, а немцы, датчане, шведы, норвежцы, голландцы – германские народы, точно так же мы, поляки, иллиры, русские и т. д., являемой славянскими народами, и имя славянин есть и должно всегда оставаться лишь географическим и научным понятием, но отнюдь не символом сердечной симпатии, с которой каждый народ произносит свое имя.

Как не следует быть порядочному человеку космополитом (кто утверждает, что любит всех, на самом деле не любит никого), как смешно было бы признаваться в индоевропейском патриотизме и сочинять о нем восторженные стихи, точно так же, хотя, разумеется, и в меньшей степени, ложен патриотизм всеславянский…

Время и обстоятельства издавна разделили великое множество людей славянского происхождения на четыре существенно отличные друг от друга нации, каждая из которых (исключая иллиров) давно уже является единой самостоятельной нацией и имела либо имеет все необходимое для того, чтобы быть нацией...

Примечания: 1. Так назывались в XVII–XVIII вв. православные, не принявшие унии, славяне в Венгрии, главным образом сербы. В этом смысле со времен Марии Терезии (1740–1780) говорили об иллирийской нации Венгрии. 2. Иллирия – историческая область в северо-западной части Балканского полуострова.

Титова Л. Н. Чешская культура первой половины XIX века. М., 1991. С. 190–192.