1913 Год. 21 июня.

Какой чудовищный мир теснится в моей голове! Но как мне освободиться от него, не разорвав. И все же лучше тысячу раз разо- рвать, чем хранить или похоронить его в себе. Для того я и живу на свете, это мне совершенно ясно.

1913 Год. 21 июля.

Не отчаиваться, не отчаиваться и по поводу того, что ты не отчаиваешься. Когда кажется, что все уже кончено, откуда берутся новые силы, и это означает, что ты живешь. Если же они не появ- ляются, тогда действительно все кончено, и притом окончательно. Не могу спать. Одни сновидения, никакого сна... На шею набросили петлю, выволокли через окно первого эта- жа, безжалостно и равнодушно протащили, изувеченного и крово- точащего, сквозь все потолки, мебель, стены и чердаки до самой крыши, и только там появилась пустая петля, потерявшая остатки моего тела, когда им проламывали черепичную кровлю.

191

iVlo.iepiimM 11 немецкоязычной литературе

Особый метод мышления. Оно пронизано чувствами. Все, даже самое неопределенное, воспринимается как мысль (Достоевский).

Эти блоки внутри. Один крючочек сдвинется с места где-то в самых тайниках, в первый момент и не заметишь этого, и вот уже весь аппарат пришел в движение. Подвластный непостижимой си- ле, как часы кажутся подвластными времени, он то тут, то там щелкает, и все звенья одно за другим, с грохотом разыгрывают навязанную им пьесу.

1913 Год. 12 декабря.

Только что внимательно рассматривал себя в зеркале, и лицо мое — правда, при вечернем освещении и источник света находился позади меня, так что освещен был, собственно говоря, лишь пушок по краям ушей, — даже при внимательном изучении показалось мне лучше, чем оно есть на самом деле. Ясное, четко сформулированное, почти краси- во очерченное лицо. Чернота волос, бровей и глазных впадин проступает, подобно жизни, из остальной выжидающей массы. Взгляд совсем не опустошенный, ничего похожего, но он и не детский, скорее недопу- стимым образом энергичный, — но, может быть, он был только на- блюдающим, так как я ведь наблюдал себя и хотел внушить себе страх.

Вечером дискуссия в союзе чиновников. Я председательствовал. Забавно, что может стать источником самоуважения. Моя вступи- тельная фраза: «Открывая сегодняшнюю дискуссию, я должен вы- разить сожаление по поводу того, что она состоится». Меня не из- вестили своевременно, и потому я не подготовился.

1914 Год. 6 января.

Что общего у меня с евреями? У меня даже с самим собой мало общего, и я должен бы совсем тихо, довольный тем, что могу ды- шать, забиться в какой-нибудь угол.

1914 Год. 8 апреля.

Вчера не мог написать ни слова. Сегодня не лучше. Кто даст мне избавление? И эта стесненность внутри меня, этот мрак, сквозь который ничего не видно. Я подобен живой тонкой решетке, ре- шетке, которая стоит и вот-вот упадет...

1914 Год. 31 июля.

У меня нет времени. Всеобщая мобилизация. К. и Р. призваны. . Теперь я получу в награду одиночество. Впрочем, едва ли это воз- можно назвать наградой, одиночество — это наказание. Как бы то ни было, меня мало задело всеобщее бедствие, я исполнен реши- мости как никогда. В послеобеденное время мне нужно будет нахо- диться на фабрике, жить я буду не дома, так как к нам переселяет-

192

Франц Кафка

ся Э. с двумя детьми. Но писать буду несмотря ни на что, во что бы то ни стало — это моя борьба за самосохранение.