I. В рефлексивах первого типа, связанных с оценкой фактов речи, метаязыковому комментированию подвергается как сигнификативный, так и коннотативный аспекты семантики.

1. Интерпретация сигнификативного содержания фактов речи происходит через толкование: под толкованием в данном случае понимается как развернутая дефиниция, так и поясняющая синонимическая замена. Выделяются следующие функции такого рода рефлексивов-толкований:

– пояснить смысл малоизвестного термина (в приводимом примере – жаргонизма): Открою большую тайну – до 50 процентов средств, которые прописаны в бюджете на ту или иную статью, превращаются не деле в так называемый откат. То есть возвращаются тем депутатским фракциям, которые лоббируют эти деньги (К. Боровой // КП, 14.07.99);

– обозначить идеологическую позицию политика (когда прибегают к толкованию общеизвестного, но допускающего неоднозначную интерпретацию термина): Само же понятие «патриотизм» Степан Сулакшин трактует как приверженность надэтническим, общенародным и государственным интересам (КП, 7.07.99);

– пояснить специфику трактовки общепонятного выражения в случае использования его как жанрового штампа в определенной сфере общения: Потому что в предпоследнем абзаце написано: «Выражает глубокую озабоченность по поводу случившегося». Это норма международного права, практически протест против того, что было сделано (А. Шабанов // СГД, 21.08.98);

– мотивировать правомерность выбора именно данной номинации: Что касается «преемника», то для многих это звучит почти как «престолонаследник». Но в этом слове заложен другой смысл, другой корень – преемственность. Если речь идет о человеке, который продолжит курс на цивилизованное развитие России, то можете считать его моим политическим наследником (Б. Ельцин // ИЗВ, 6.07.99);

– показать неадекватность используемого оппонентом термина обозначаемому положению дел:

О какой стабилизации может идти разговор? Стабилизация – это, вы сами понимаете, сохранение устойчивости, постоянства и так далее. Что мы должны стабилизировать? Положение, которое сложилось в стране? Мы должны стабилизировать невыплату заработной платы, нищенские пенсии, развал экономики, голодную армию, преступность, нищету народа? (Н. Рыжков // СГД, 21.08.98);

– разоблачить эвфемистическое камуфлирование, к которому прибегает оппонент:

– Как вам идея «народного правительства»? – Я не знаю, что имеют в виду коммунисты. Думаю, что в нынешнем кабинете есть люди «левых» взглядов. Так что правительство уже коалиционное (Б. Немцов // ИЗВ, 20.01.98);

– дискредитировать политических противников: Вот типичный пример. Ко мне обратились рабочие акционерного общества «Икс» с жалобой на несправедливость: новый владелец их предприятия приобрел акции незаконным путем, неправильно его приватизировал и проч. … Просят сделать депутатский запрос. Если переводить на русский язык, это означает: мне заплатили бандиты «десятку» и велели нервировать этого нового владельца, а они, со своей стороны будут ему угрожать (К. Боровой // КП, 14.07.99).

2. Интерпретация коннотативного аспекта фактов речи связана с оценкой номинации как неадекватной, нежелательной или неприемлемой с точки зрения эмотивных ассоциаций. Рассмотрим функции данного типа рефлексивов:

– объяснение мотива смены наименования (стремление избавиться от ставшего коннотативно неадекватным ключевого слова): Команда так команда. Может, это и осмотрительней. Слово «партия», вызывающее у избирателя приступ стойкой дурноты, трудно уж сиять заставить заново. За команду голосуйте, граждане! (ИЗВ, 28.12.97);

– обозначение и акцентирование своей идеологической позиции: Можно только с содроганием представить себе, как всевозможные «патриоты» (только в кавычках могу о них говорить) поднимут сейчас головы (Ю. Нестеров // СГД, 27.03.99);

– коррекция оценочной квалификации события в речи собеседника. Так, в следующем примере Г. Селезнев отвергает номинацию, использованную В. Семаго, интерпретирует ее коннотативный аспект (хамское выражение), и предлагает свой нейтральный вариант:: Так вот, ситуация состоит в том, что надо пригласить сюда Президента, надо проводить не какие-то подковерные консультации, а здесь решать эту проблему. – Г. Селезнев: Я прошу прекратить хамские выражения в адрес лидеров фракций. Никто не ведет никаких «подковерных» заседаний, это нормальная совершенно работа (СГД, 4.09.98).

Оценочной квалификации может подвергаться неприемлемая коннотация не только отдельной номинации, но и целого текста: Это не столько возражение, я просто хочу прокомментировать этот документ. Этот документ является политическим доносом, который сделан в лучших традициях Владимира Вольфовича (С. Иваненко // СГД, 19.03.99). В данном случае номинация донос является пейоративной квалификацией текстового жанра, использованного политическим противником автора.

– коннотативная коррекция, основанная на переключении кодов из реального в символический план. В результате такого рода коррекции сугубо «технический», коннотативно нейтральный термин превращается в метафору-символ, насыщенную идеологическими коннотациями и придающую выступлению пафосное звучание: Я не согласен с оценками ситуации со стороны тех, кто сейчас выступал с этой трибуны. Если посторонний наблюдатель это послушает, он не поймет, что реально происходит в стране. <…> Обесценился не рубль, обесценилась Российская Федерация. <…> Произошла не девальвация рубля, а девальвация власти и президента (Г. Зюганов // СГД, 21.08.98).

II. Второй тип рефлексивов связан с интерпретацией высказывания с точки зрения стоящего за ним денотата. Метаязыковое комментирование в данном случае представляет собой либо градуальную коррекцию, связанную с оценкой номинации как неадекватной обозначаемому по степени признака (1), либо комментирование политического смысла высказывания (2).

1 При градуальной коррекции в сторону возрастания говорящий считает, что номинация не в полной мере отражает степень серьезности, значительности, негативности обозначаемого явления:

То, что называют сейчас финансовым кризисом в России, на самом деле представляет собой явление куда более значительное, завершающее чуть ли не целое десятилетие, которое охарактеризовалось небывалым пренебрежением к реальным экономическим условиям и господством групповых, эгоистических интересов (Н. Харитонов // СГД, 31.08.98).

К градуальной коррекции в сторону снижения степени говорящий прибегает, если считает, что собеседник преувеличивает значительность, негативность и т. д. обозначаемого явления: – Но вы тогда еще ультиматум выставили. – Это был не ультиматум, а нормальные политические требования (Г. Явлинский // КП, 17.03.98).

2. Комментирование политического смысла речевых действий связано с обнаружением второго плана сообщения, с выявлением скрытых интенций политика.

Сергей Кириенко заявил, что сделал свой выбор – он и его партия «Новая сила» поддержат на президентских выборах Владимира Путина. На самом деле это заявление не имеет прямого отношения к президентским выборам. Оно просто означает, что значительная часть правых, вслед за Кириенко, подала заявку на местечко в партии власти. Точнее, в партийной системе, которую хочет построить в России Путин (ИЗВ, 14.03.00).

Слова выступившего на съезде Анатолия Чубайса о том, что членам ДВР не хватает «…уверенности в себе, напора, жесткости, наглости, дисциплины», были встречены бурными аплодисментами. А. Чубайс формально поддержал идею коалиции. Но смысл его речи был иным: «Партия должна и может вернуть себе прежнее величие». И намек – кто способен это совершить, был вполне прозрачным. По существу на съезде Анатолий Чубайс заявил, что становится публичным политиком (ИЗВ, 16.06.98).

Данный тип рефлексива отличается от всех остальных тем, что он никак не связан с оценкой собственно языковой стороны высказывания, а скрытый смысл сообщения выводится не столько из поверхностного смысла сообщения, сколько из ментальных моделей интерпретатора, и в значительной мере зависит от его аналитических способностей и его оценки политической ситуации. Под ментальной моделью в политическом дискурсе, вслед за Т. ван Дейком, будем понимать когнитивную структуру, связывающую коллективные политические знания и индивидуальные мнения и убеждения (van Dijk 1997a).

Т. ван Дейк разграничивает ментальные модели событий и ментальные модели контекста. Если модели политических событий образуют содержательную базу политического дискурса (о чем говорится?), то модели контекста контролируют преимущественно план выражения (как говорится?).

Это разграничение представляется значимым для понимания когнитивной основы разных типов рефлексивов. Рефлексивы, комментирующие политический смысл высказываний, исходят из ментальной модели события. В основе остальных типов рефлексивов лежит взаимодействие обеих моделей, однако, если в рефлексивах, связанных с оценкой фактов речи, доминирует модель контекста, то в рефлексивах градуальной коррекции на первый план выходит модель события.

Таким образом, в категории прогностичности проявляется специфика интерпретируемости текстов политического дискурса, обусловленная его эзотеричностью. Содержание данной категории представляется в виде шкалы, отражающей движение от полюса «загадки» к полюсу «разгадки». Каждому из звеньев категории соответствуют определенные лингвопрагматические средства: эксплицитные маркеры (наименования, относящиеся к семантической группе «тайна») и специфические речевые акты (непрототипные вопросы, уклонение от ответа, рефлексивы).