25 Ноября — 7 декабря 1930 г. В Москве состоялся процесс над группой

видных технических специалистов, обвиненных во вредительстве и

контрреволюционной деятельности процесс Промпартии. К суду по обвинению

во вредительской и шпионской деятельности было привлечено восемь человек:

Л. К. Рамзин — директор Теплотехнического института и крупнейший специалист

в области теплотехники и котлостроения, а также видные специалисты в

области технических наук и планирования В. А. Ларичев, И. А. Калинников, И.

Ф. Чарновский, А. А. Федотов, С. В. Куприянов, В. И. Очкин, К. В.

Ситнин. На суде все обвиняемые признали себя виновными и дали подробные

показания о своей шпионской и вредительской деятельности.

Через несколько месяцев после процесса Промпартии в Москве состоялся

открытый политический процесс по делу так называемого Союзного бюро ЦК

РСДРП (меньшевиков). К суду были привлечены В. Г. Громан, член президиума

Госплана СССР, В. В. Шер, член правления Государственного банка, Н. Н.

Суханов, литератор, А. М. Гинзбург, экономист, М. П. Якубович,

ответственный работник Наркомторга СССР, В. К. Иков, литератор, И. И.

Рубин, профессор политэкономии и др., всего 14 человек. Подсудимые признали

себя виновными и дали подробные показания. Осужденные по «антиспецовским»

процессам (за исключением расстрелянных «снабженцев») получили различные

сроки лишения свободы.

Как следователи добивались «признаний»? М. П. Якубович

впоследствии вспоминал: «Некоторые... поддались на обещание будущих благ.

Других, пытавшихся сопротивляться, «вразумляли» физическими методами

воздействия — избивали (били по лицу и голове, по половым органам, валили

на пол и топтали ногами, лежавших на полу душили за горло, пока лицо не

наливалось кровью, и т. п.), держали без сна на «конвейере», сажали в

карцер (полураздетыми и босиком на мороз или в нестерпимо жаркий и душный

без окон) и т. д. Для некоторых было достаточно одной угрозы подобного

воздействия — с соответствующей демонстрацией. Для других оно применялось в

разной степени — строго индивидуально - в зависимости от сопротивления

каждого».

Политические процессы конца 20 — начала 30-х годов послужили поводом

для массовых репрессий против старой («буржуазной») интеллигенции,

представители которой работали в различных наркоматах, учебных заведениях,

в Академии наук, в музеях, кооперативных организациях, в армии. Основной

удар карательные органы наносили в 1928—1932 гг. по технической

интеллигенции — «спецам». Тюрьмы в то время назывались остряками «домами

отдыха инженеров и техников».

УБИЙСТВО КИРОВА

(1886-1934) член Политбюро ЦК ВКП(б), лидер ленинградской партийной организации

Киров был убит 1 декабря 1934 года. На другой день газеты опубликовали официальное сообщение: "Данными Народного Комиссариат Внутренних Дел установлены следующие обстоятельства смерти товарища Кирова С. М. 1 декабря т. Киров готовился к докладу об итогах ноябрьского Пленума ЦК ВКП (б)... Около кабинета т. Кирова в Смольном, где обычно происходит прием посетителей, Николаев в момент, когда т. Киров проходил в свой служебный кабинет, подойдя сзади, выстрелил из револьвера в затылок товарищу Кирову. Убийца тут же был задержан. Смертельно раненный т. Киров в бессознательном состоянии был перенесен в кабинет, где ему была оказана первая медицинская помощь. Прибывшие профессора Добротворский, Джанелизде, Гесс и другие застали т. Кирова без пульса и дыхания. Несмотря на принятые ими меры (впрыскивание адреналина, эфира, камфары и кофеина, а также применение искусственного дыхания), вернуть товарища Кирова к жизни не удалось, и врачи констатировали смерть".

Сухость официального сообщения дополняют эмоции очевидца. Сотрудник ленинградского исполкома М. В. Росляков, который в день убийства Кирова находился в Смольном, вспоминает: "...Вдруг в пятом часу мы слышим выстрелы - один, другой... Сидевший у входных дверей кабинета Чудова завторгогделом А. Иванченко первым выскочил в коридор, но моментально вернулся. Выскочив следом за Иванченко, я увидел страшную картину: налево от дверей приемной Чудова в коридоре ничком лежит Киров (голова его повернута вправо), фуражка, козырек которой уперся в пол, чуть приподнята и не касается затылочной части головы; слева под мышкой - канцелярская папка с материалами подготовленного доклада: она не выпала совсем, но расслабленная рука ее уже не держит. Киров недвижим, ни звука, его тело лежит по ходу движения к кабинету, головой вперед, а ноги примерно в 10-15 сантиметрах ба краем двери приемной Чудова. Направо от этой двери, тоже примерно в 15-20 сантиметрах, лежит какой-то человек на спине, руки его раскинуты, в правой находится револьвер. Между подошвами ног Кирова я этого человека чуть более метра...

Подбегаю к Кирову, беру его за голову... шепчу: "Киров, Мироныч". Ни звука, никакой реакции. Оборачиваюсь, подскакиваю к лежащему преступнику, свободно беру из его расслабленной руки револьвер и передаю склонившемуся А. И. Угарову. Ощупываю карманы убийцы, из кармана пиджака достаю записную книжку, партийный билет... Угаров, через мое плечо, читает: "Николаев Леонид..." Кто-то из подбежавших хочет ударить ногой этого Николаева, но мы с Угаровым прикрикнули на него - необходимо честное следствие, а не поспешное уничтожение преступника...

Секретари сообщают в НКВД, вызывают Медведя, санчасть. Запыхавшись, подходит отставший в большом коридоре охранник-Кирова - Борисов. Вызываем Медицинский пункт Смольного. Прибегают медяки, захватив с собой сердечные средства, подушку с кислородом. Прибегает Медведь, в расстегнутом зимнем пальто, без шапки. Он в полной растерянности. С ним приехал начальник санчасти НКВД С. М. Мамушин. Надо поднять Кирова и перенести в его кабинет. Вызваны профессора и следственные власти. Все это происходит в какой-то короткий, но страшный напряженный миг.

Теплится надежда, решаем поднять безмолвного Кирова и перенести в кабинет. Чудов, Кодацкий, Зернов и другие бережно берут тело Кирова, я поддерживаю его голову, из затылка сочится мне на руки кровь. Вносим через приемную в кабинет, кладем на стол заседаний. Расстегиваю воротничок гимнастерки, снимаю ременный кушак, пытаюсь найти пульс, и, кажется, как будто нашел его... Увы... Пробуем кислород... безнадежно..."

Существует четыре версии, почему был убит Киров.

1. Это была личная месть Николаева Кирову.

2. Киров убит по прямому указанию либо с ведома Сталина.

3. Теракт был организован Троцким через сотрудников иностранных посольств.

4. Убийство подготовила внутренняя оппозиция.

Третья и четвертая версии имеют так же мало сторонников, как и доказательств. Поэтому остановлюсь только на первых двух. Обратимся к историческим свидетельствам.

На первых допросах Николаев утверждал, что хотел отомстить Кирову за якобы "поруганную честь и неустройство жизни". Он действительно с апреля 1934 года по день покушения нигде не работал, а за 15 предыдущих лет сменил 11 мест работы. Служил он и в партийных, и в комсомольских органах - мелким чиновником, а последняя его должность - работник партархива. Выборгский райком партии предлагал Николаеву какие-то мелкие должности, но они его не устраивали. Имеются данные, что Николаев дважды "ловил" Кирова, когда тот садился в автомобиль, чтобы пожаловаться на свое положение. Мог ли Николаев так разозлиться на весь белый свет, чтобы в качестве объекта мести избрать Кирова? Не исключено. Но выбор он мог сделать самостоятельно, а мог и прислушаться к чьей-то подсказке. Недаром после ареста Николаев потребовал встречи со Сталиным. Быть может, он хотел объяснять, что совершил покушение не по собственной инициативе и надеялся, если не на чудо, то хотя бы на снисхождение?

В 1990-1991 годах в советской прессе в ходе полемики вокруг загадки смерти Кирова выяснился любопытный факт: все сторонники версии убийцы- одиночки - это партийные чиновники консервативной ориентации. Каковы же их доводы?

1. На вопрос журналиста Г. Целмса: "Так, значит, мог Николаев исключительно по своей инициативе убить Кирова?" - один из партаппаратчиков ответил: "Мог, мог! Знаете, какой он был? Метр с кепкой. Злой на весь мир. А тут еще его с работы погнали. Не погнали бы, может и не было бы ничего..."

2. Сталин не мог отдать приказ об убийстве Кирова, потому что они были близкими друзьями.

3. Смерть охранника Кирова Борисова (погибшего по пути на допрос) - просто случайность, произошедшая из-за неисправности автомобиля.

С точки зрения юридической у сторонников версии об убийце-одиночке более крепкие позиции, поскольку состоявшийся в декабре 1990 года пленум Верховного суда СССР решил, что "террористический акт в отношении С. М. Кирова задуман и совершен одним Николаевым".

Послушаем, однако, доводы в пользу второй версии. В 1956 году, после XX съезде КПСС, была создана комиссия по проверке дел репрессированных при Сталине. Входившая в состав комиссии О. Г. Шатуновская собрала немало доказательств в пользу второй версии. Основываясь на выводах комиссии, Н. С. Хрущев в своих мемуарах пишет: "Прежде всего оказалось, что Николаева незадолго до убийства Кирова задержали около Смольного, где работал Киров. Он вызвал какие-то подозрения охраны и был обыскан. У него обнаружили пистолет (в портфеле). В те времена очень строго относились к этому, но, несмотря на это и на то, что он был задержан в районе, который особо охранялся, Николаев был тут же освобожден.

Я особо обращаю внимание,-акцентирует далее Хрущев,-и на эти обстоятельства и на то, что ведь Николаев не на улице стрелял в Кирова. Нет. Он проник в Смольный, притом в подъезд, которым пользовался только Киров, и убил его, когда тот поднимался по лестнице.

Это сразу рождало подозрение, что Николаев был подослан для совершения террористического акта людьми, занимающими высокое положение. А задерживали его охранники, которые не были ни о чем информированы и не должны были быть, а просто этот человек показался подозрительным. Они его задержали, но отпустили по указанию сверху. Больше того: затем этот Николаев получил доступ в Смольный, на лестничную клетку обкома партии, где работал Киров. Без помощи людей, обладавших властью, это было сделать нельзя, невозможно, хотя бы потому, что все подходы к Смольному охранялись, а особенно подъезд, которым пользовался Киров.

Стали разбираться дальше... Комиссия доложила, что есть данные о допросе Николаева Сталиным. Об этом рассказал кто-то из старых большевиков, но, конечно, документальных свидетельств на этот счет быть не могло. Якобы когда к Сталину привели Николаева, тот бросился на колени и стал говорить, что убил Кирова по поручению и от имени партии. Так или иначе, до разговора со Сталиным Николаев отказывался отвечать на вопросы следователей. Он требовал, чтобы его передали представителям центрального аппарата ОГПУ. Он утверждал, что ни в чем не виноват, а почему так поступил, знают в Москве".

Хрущев был уверен в том, что Николаев выполнял поручение, но, разумеется, не личное поручение Сталина, а переданное через систему приводных ремней. То есть, личное задание генсека получил шеф НКВД Ягода, который и подготовил техническое обеспечение покушения.

"Во время пребывания Сталина, Молотова и Ворошилова в Ленинграде в связи с расследованием убийства Кирова,- повествует дальше Хрущев,- как нам стало известно, Сталин потребовал привести к нему комиссара (Хрущев имеет в виду Борисова), который в тот день охранял Кирова. Но, как объяснили активу, когда этого комиссара везли на допрос, то в результате неисправности рулевого управления машина ударилась об угол дома - и он погиб. Везли его в грузовой машине.

Мы поручили комиссии допросить тех, кто вез этого комиссара, чтобы они рассказали, при каких обстоятельствах произошла эта авария и как при аварии был убит комиссар, начальник охраны Кирова. Стали искать людей. Их было трое, фамилии известны. Двое сидели в кузове грузовика с комиссаром, а третий в кабине с шофером. Всех троих не оказалось в живых: они были расстреляны. Это вызвало еще большее подозрение, что все организовано, что и авария машины была не случайная".

Хрущев предложил поискать шофера машины, и его смогли отыскать. Хрущев по памяти приводит следующие показания шофера: "Рядом со мной сидел чекист и все время меня понукал, чтобы быстрее ехать, скорее доставить арестованного. На такой-то улице при повороте он выхватил у меня из рук руль и направил машину на угол дома, но я крепкий был, молодой и вырвал у него руль, вывернулся и только помял крыло у машины. Никакой аварии не произошло, но я слышал, как раздался наверху какой-то стук. Потом объявили, что в аварии погиб этот комиссар".

По показаниям шофера (его фамилия Кузин), Борисова убили камнем по голове. "Все свидетели убиты, а шофер остался,- резюмирует Хрущев.- Я поражался. Убийцы были довольно квалифицированные, а не предусмотрели. Всегда преступление оставляет за собой след, в результате чего оно и открывается людям. Так и с этим шофером. Все предусмотрели. Комиссара убили. Его убийц уничтожили. А кстати, тот комиссар, видимо, мог многое рассказать. Видимо, имел какие-то указания, потому что он отстал от Кирова, когда вошли в подъезд и Киров стал подниматься по лестнице". Есть свидетельства, что когда в день убийства Киров появился в Смольном, его спутников одного за другим стали отсекать от него и наконец отвлекли внимание и телохранителя Борисова примитивнейшим приемом - попросили прикурить. Вот почему перед самым поворотом к своему кабинету Киров остался без малейшей защиты.

Добавлю и другие аргументы в пользу версии о причастности органов НКВД к убийству.

1. 2 декабря в Ленинград прибыл Сталин, и в тот же день сняли с работы и арестовали начальника НКВД Медведя, а вести дело об убийстве Сталин поручил будущему наркому НКВД Ежову. Медведь же позднее был уничтожен, равно как и тогдашний нарком внутренних дел Генрих Ягода.

2. Хирург Мамушин, участвовавший во вскрытии тела Борисова, в 1962 г. в предсмертном письме Другу написал, что дал в свое время показания, которые от него требовали, то есть о гибели охранника в результате аварии, хотя "характер раны не оставил сомнения - смерть наступила от удара по голове..."

3. На допросе Сталиным Николаева террорист заявил, что к убийству его склоняли 4 месяца сотрудники НКВД. Свидетелями этого допроса были ленинградский прокурор Пальчаев и секретарь обкома Чудов. Понимая, что теперь он обречен (свидетель!), Пальчаев застрелился, но перед самоубийством рассказал о допросе своему другу. Успел сообщить о допросе и Чудов, перед тем как его арестовали.

4. Сестра жены Кирова С. М. Маркус рассказала, что во время XVII съезда КПСС состоялось тайное совещание старых большевиков (Эйхе, Косиор, Шеболдаев и другие), на котором было решено заменить Сталина на посту генсека Кировым. Киров же от такого предложения категорически отказался. Кто-то "настучал" Сталину, и тот вызвал Кирова в Москву. Сергей Миронович не стал отпираться, а, наоборот, прямо сказал, что действия Сталина вызывают неудовольствие ветеранов партии. По воспоминаниям С. М. Маркус, вернувшись из Москвы, Киров говорил, что теперь его голова на плахе. Своему другу А. Севостьянову Киров, отдыхая летом 1934 года в Сестрорецке, сказал: "Сталин теперь меня в живых не оставит".

5. Очевидно, самое большое свидетельство в пользу версии об организации покушения с ведома Сталина-результаты XVII съезда КПСС. В 1956 году Комиссия по проверке дел "врагов народа", обнаружив пропажу из партийных архивов 289 бюллетеней голосования при выборах генсека на этом съезде, решила выяснить причину их исчезновения. О. Г. Шатуновская вспоминает: "Мы знали к тому времени, что из 63 членов счетной комиссии съезда 60 были расстреляны, а уцелевшие репрессированы. На наше счастье, в живых остался Верховых. Он был не просто членом комиссии, но фактически замещал председателя Затонского, так что, должно быть, знал тайну. Мы вызвали Верховых в КПК (Комитет партийного контроля.- А. Л.) и поначалу решили не говорить ему об обнаруженной недостаче. Просто задали вопрос: что происходило при голосовании на выборах ЦК? Мы были поражены его ответом - Верховых сразу же точно назвал число: 292 голоса было подано против Сталина, три отражено в протоколе, остальные 289 - уничтожены. Затем он написал нам, как все происходило. Когда обнаружилось, что против Сталина проголосовало 292 человека из 1059, Затонский отправился к Кагановичу. Тот повел его к Сталину. Сталин опросил: "А сколько получил "против" товарищ Киров?" Затонский ответил: "Четыре". Сталин приказал: "Оставьте мне три, остальное уничтожьте". Это и было сделано".

6. Незадолго до 1 декабря в Ленинград прибыла группа сотрудников центрального аппарата НКВД. О ее миссии до сих пор ничего не известно.

7. Следствие было проведено в чрезвычайно короткие сроки, и процесс над Николаевым и его "сообщниками" (еще 13 человек), названными подпольной контрреволюционной террористической группой на зиновьевско-троцкистской платформе, состоялся в конце месяца. 29 декабря военная коллегия Верховного суда признала всех виновными и приговорила к расстрелу. С исполнением приговора медлить не стали

ЧИСТКИ В ПАРТИИ

Чистки Сталина в партии большевиков

Ещё задолго, до убийства Кирова Сталин с помощью разнообразных политических махинаций и "силовых приёмов" освободил себя от какого бы то ни было контроля со стороны партийных масс. В 1924 году, после смерти Ленина, он при поддержке Зиновьева и Каменева, напуганных огромной популярностью Троцкого, объявил так называемый "ленинский призыв в партию". В результате масса рабочих и служащих, которые в первый, самый тяжкий период революции держались в стороне от борьбы, хлынули теперь в партию, и партийцы, преданные революционным идеям, оказались разобщёнными в пассивной среде новичков. В дальнейшем, на протяжении 1924-1936 годов, Сталин организовал одну за другой чистки партии, в ходе которых многие мыслящие и получившие боевую закалку коммунисты в условиях сталинского курса объявлялись ненадёжными и лишались партбилетов. Вместо них в партию вовлекались советские служащие-бюрократы. В обмен на материальные блага и возможность карьеры они платили полным подчинением и готовы были выполнять любой приказ, исходивший сверху.

Особенно обескровили партию чистки, последовавшие за разгромом оппозиции. Внутрипартийные разногласия уже не разрешались путём дискуссий и голосования, как при Ленине, а пресекались карательными мерами ОГПУ. Малейшее проявление независимости со стороны члена партии оказывалось достаточным, чтобы лишить его партбилета и уволить с работы. Основным положительным качеством партийца стало слепое повиновение парткому, а не преданность программе партии, как прежде. В этих условиях большевистская партия, представлявшая собой при Ленине живой и мыслящий организм, постепенно деградировала до состояния бездушной машины, лишённой какого бы то ни было влияния на политическую жизнь страны.

Правда, несмотря на чистки, к 1934 году в партии всё ещё насчитывалось небольшое число старых большевиков, приспособившихся в той или иной степени к сталинскому режиму. Отстранённые от участия в политике, они со свойственной им энергией отдались участию в индустриализации страны и укреплению её обороноспособности. Теперь пришло время убрать с дороги и этих людей, хорошо помнивших, что представляла собой партия при Ленине и Троцком, и понимавших, куда гнёт Сталин в своей политике.

Чтобы от них избавиться, Сталин организовал в 1935 году, под предлогом проверки и обмена партийных билетов, новую чистку, которая с циничной откровенностью была направлена против старых членов партии. Парткомы возглавлялись теперь молодыми, людьми, вступившими в партию лишь недавно. Многие из них только что пришли из аппарата ЦК, где занимали разные мелкие должности. Даже партком всего огромного ОГПУ возглавлялся в 1934 году совсем молодым, двадцатипятилетним человеком, неким Балаяном, вступившим в партию всего за год до этого. Именно Балаян организовал комиссию по чистке партии в Дзержинском районе Москвы, которая занималась исключением из партии старых большевиков с солидным дореволюционным тюремным и каторжным стажем.

Следующим шагом Сталина был роспуск Общества старых большевиков, последовавший в мае 1935 года. Это общество состояло из старых членов партии, активно занимавшихся подпольной революционной деятельностью при царском режиме и готовивших рабочий класс к революции. Ленин называл этих ветеранов "золотым фондом"; партийные массы относились к ним с любовью и уважением, считая их "совестью партии".

Обществу старых большевиков принадлежало издательство с типографией, где печатались различные марксистские труды и воспоминания членов Общества, воспроизводящие картины прошлого и участие старых большевиков в создании партии. Разумеется, в этих работах, которые были изданы по большей части ещё при Ленине, имя Сталина почти не упоминалось. В то же время целые главы посвящались деятельности других выдающихся большевиков. Одного этого было достаточно, чтобы Сталин возненавидел ветеранов большевизма. Их труды являлись бы вечным опровержением тех выдуманных сталинских биографий, которые он счёл необходимым заказать, дорвавшись до единоличной власти.

Члены Общества старых большевиков с негодованием следили за тем, с какой бесцеремонностью сталинские придворные "теоретики" искажают исторические события, выдумывают басни и не брезгуют даже прямой фальсификацией, чтобы состряпать для Сталина более впечатляющую биографию, представив его ближайшим, сотрудником Ленина. Старые члены партии стали свидетелями запрета, наложенного на труды по истории партии, изданные при Ленине. Эти книги были заменены новыми, заполненными хвалой Сталину и клевещущими на других деятелей революций, которые на самом деле являлись неоспоримыми лидерами партии. Шло время. Сталинская жажда славы становилась всё более неутолимой, так что приходилось изымать из обращения даже эти новые книги по истории партии. На смену им появлялись совершенно уж фантастические писания, где роль Сталина выпячивалась настолько, что оставляла в тени самого Ленина. Старые большевики не могли вычеркнуть из памяти того, что видели в своё время собственными глазами. Не желали они и зазубривать, как школьники, новые легенды, прославлявшие нынешнего диктатора. Этих стариков, проведших лучшие годы своей жизни в царских тюрьмах или в ссылке, Сталин не мог надеяться подкупить. Правда, немногие из них, сломленные житейскими невзгодами и опасающиеся за судьбу своих детей и внуков, скрепя сердце, примкнули к сталинскому лагерю. Но остальные – подавляющее большинство – продолжали считать, что Сталин изменил делу революции. С горечью следили эти люди за торжествующей реакцией, уничтожавшей одно завоевание революции за другим.

После ареста и ссылки многих членов Общества старых большевиков, репрессированных за участие в оппозиции, оставшиеся на свободе замкнулись в себе. Они были бессильны противостоять сталинской тирании. Богатый политический опыт подсказывал им, что революции свойственны приливы и отливы. Теперь они втайне надеялись, что сталинскую реакцию смоет новая революционная волна. Пока что они помалкивали об этом. Но в обстановке сталинской диктатуры, делавшей восхваление вождя и его действий обязательным для всех, молчание рассматривалось как признак протеста. Кроме того, пока эти люди имели возможность встречаться в стенах своего Общества и обмениваться мнениями по поводу происходящего Сталин не мог инсценировать судебные процессы и истреблять прежних руководителей большевистской партии.

После ликвидации Общества старых большевиков ветераны партии начали исчезать один за другим. Они переводились на разные должности в другие города, но лишь единицы достигли места назначения. Большинство были отправлены в Сибирь и бесследно исчезли.

Месяц спустя Сталин ликвидировал Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Царская каторга, через которую прошли члены этого общества, означала приблизительно то же, что во Франции тех времён – ссылка на Чёртов остров. Сталин, как известно, не удостоился чести побывать в шкуре политкаторжанина.

Общество политкаторжан с 1921 года издавало журнал "Каторга и ссылка", посвящённый истории царской тюрьмы, каторги и ссылки, а также истории революционного движения в России до 1917 года. Даже беглый просмотр вышедших номеров этого журнала позволяет установить знаменательный факт: все легендарные герои российского революционного движения, упоминаемые здесь и дожившие до сталинской тирании, были репрессированы. Заговорщиков, угрожавших царскому трону, Сталин счёл теперь опасными для режима его собственной личной власти.

Ликвидация обоих обществ состоялась в тот период, когда множество других организаций продолжало существовать, широко субсидировалось и поощрялось свыше. Именно в эти годы по всей стране открылось большое количество клубов для привилегированной бюрократии: директоров промышленных предприятий, директорских жён, владельцев автомашин – и даже "Клуб западных танцев".

МОСКОВСКИЕ ПРОЦЕССЫ

Московские процессы

Основные статьи: Первый московский процесс, Второй московский процесс, Третий московский процесс

В 1936—1938 годах состоялись три больших открытых процесса над бывшими высшими деятелями ВКП(б), которые были в 20-30-е годы связаны с троцкистской или правой оппозицией. За рубежом их назвали «Московскими процессами» (англ. Moscow Trials).

«Список лиц», которых руководство НКВД предлагало осудить к расстрелу в закрытом заседании Военной коллегии Верховного суда СССР (подписан Сталиным, Молотовым и Ворошиловым). Из него вычеркнуты большинство обвиняемых на показательном процессе по делу «Антисоветского право-троцкистского блока»[41], который состоится через 4 месяца. 1 ноября 1937 года.

Обвиняемым, которых судила Военная коллегия Верховного суда СССР, вменялось в вину сотрудничество с западными разведками с целью убийства Сталина и других советских лидеров, роспуска СССР и восстановления капитализма, а также организация вредительства в разных отраслях экономики с той же целью.

Первый Московский процесс над 16 членами так называемого «Троцкистско-Зиновьевского Террористического Центра» состоялся в августе 1936. Основными обвиняемыми были Зиновьев и Каменев. Помимо прочих обвинений, им инкриминировалось убийство Кирова, и заговор с целью убийства Сталина.

Второй процесс (дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра») в январе 1937 года прошёл над 17 менее крупными руководителями, такими, как Радек, Пятаков и Сокольников. 13 человек были расстреляны, остальные отправлены в лагеря, где вскоре умерли.

Третий процесс над 21 членом так называемого «Право-троцкистского блока» состоялся 2-13 марта 1938 года Главными обвиняемыми на нём были Николай Бухарин — бывший член Политбюро и глава Коминтерна, и Алексей Рыков — бывший член Политбюро и председатель СНК, которые в 1928-29 гг. были лидерами «правой оппозиции» в ВКП(б)[42]. Остальные — Г. Г. Ягода, Х. Г. Раковский, Н. Н. Крестинский, М. А. Чернов и другие. Их обвинили «в том, что они по заданию разведок враждебных Советскому Союзу иностранных государств составили заговорщическую группу под названием „право-троцкистский блок“, поставившую своей целью шпионаж в пользу иностранных государств, вредительство, диверсии, террор, подрыв военной мощи СССР, провокацию военного нападения этих государств на СССР, расчленение СССР и отрыв от него Украины, Белоруссии, Средне-Азиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана, Приморья на Дальнем Востоке — в пользу упомянутых иностранных государств, наконец, свержение в СССР существующего социалистического общественного и государственного строя и восстановление капитализма, восстановление власти буржуазии»[43]. Все подсудимые были признаны виновными и, кроме троих, расстреляны.

В первый день процесса обвиняемый Крестинский отказался от своих показаний на следствии, заявив, что они были даны «не добровольно»[44]. Однако на следующий день он отказался уже от заявления о ложности показаний («…я не в состоянии был сказать правду, не в состоянии был сказать, что я виновен. И вместо того, чтобы сказать — да, я виновен, я почти машинально ответил — нет, не виновен») и осудил его как «троцкистскую провокацию».

В середине 1990-х годов в работах В. П. Наумова[45], М. Геллера и А. Некрича[46] утверждалось, что в ходе допросов широко применялись шантаж (угрозы расправы с близкими родственниками), пытки и истязания, а признательные показания были вырваны силой.

Хотя формально репрессии осуществлялись под руководством Ежова, как утверждает О. В. Хлевнюк[47], существует большое количество документальных свидетельств о том, что деятельность Ежова в 1936—1938 годы тщательно контролировал и направлял Сталин.

КОНСТИТУЦИЯ

Осенью 1935 года ЦИК СССР создал Конституционную комиссию под председательством Сталина и 12 подкомиссий. 12 июня 1936 года проект Конституции был опубликован и обсуждался в течение последующих 6 месяцев на всех уровнях.

В работе над текстом конституции непосредственно принимал участие И.В. Сталин. Автором основной части текста был впоследствии репрессированный Н. И. Бухарин[1][2]. Конституция 1936 года, по замыслу авторов должна была отразить важный этап в истории Советского государства — построение социализма. В ее обсуждении впервые участвовало 75 млн. чел., было внесено 1,5 млн. предложений, дополнений, поправок, публикуемых в периодической печати. Предложения, противоречащие политическому курсу партии (например, разрешить частную собственность или ликвидировать колхозы), не публиковались, и сохранились в архивах под названием "Враждебные отклики"[3].

Конституция провозгласила, что социализм в СССР победил и в основном построен. Это означало, что уничтожена частная собственность на средства производства и эксплуататорские классы (и следовательно пролетариат больше не существует, т.е. диктатура пролетариата - пройденный этап), победили социалистические производственные отношения. Экономической основой провозглашалась плановая социалистическая система хозяйства, опирающаяся на социалистическую собственность в двух ее формах — государственную и колхозно-кооперативную.

Впервые в истории Советского государства Конституция 1936 года всем гражданам предоставляла равные права:

всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании;

право на труд и отдых, материальное обеспечение в старости и болезни, право на образование (бесплатное);

свобода совести, слова, печати, собраний и митингов.

Провозглашались неприкосновенность личности и тайна переписки.

Земля, её недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, железнодорожный, водный, наземный и воздушный транспорт, банки, средства связи объявлялись всенародным достоянием; земля, занимаемая колхозами, передавалась им в вечное пользование.

В статье 126 Коммунистическая партия провозглашалась «руководящим ядром» государственных и общественных организаций (в Конституции 1924 г. партия не упоминалась).

Высшей законодательной властью в стране объявлялся двухпалатный Верховный Совет СССР, а в перерывах между его сессиями — Президиум Верховного Совета СССР. В конституции отсутствовала должность единоличного президента страны, а функции «коллективного президента» возлагались на Президиум Верховного Совета; предусматривалось равенство палат Верховного Совета и его право создавать следственные и ревизионные комиссии по любому вопросу; закреплялась ответственность депутатов перед избирателями и право отзывать тех, кто не оправдывает оказанное им доверие.

Правительство страны сохраняло своё название — Совет народных комиссаров СССР, но в 1946 году оно было переименовано в Совет министров СССР. Правительство являлось высшим исполнительным органом, подотчетным Верховному Совету и его Президиуму.

ОТДЕЛЬНО СДЕЛАТЬ ПРО 37 ГОД