Парламентские собрания
Парламентский режим представляет идеал всех современных цивилизованных народов, хотя в основу его положена психологически неверная идея о том, что много людей, собравшихся вместе, скорее способны прийти к независимому и мудрому решению, нежели небольшое их число.
Односторонность мнений составляет важнейшую черту этой толпы. Во всех партиях мы встречаем неизменную склонность разрешать самые сложные социальные проблемы посредством самых простых абстрактных принципов и общих законов, применяемых ко всем случаям.
Парламентская толпа очень легко поддаётся внушению, и, как во всякой толпе, внушение исходит от вожаков, обладающих обаянием… Предшествовавшее внушение, произведённое в этом духе на депутатов их избирателями, настолько сильно, что мешает всяким другим внушениям и способствует поддержанию абсолютной стойкости мнений.
"Политические собрания представляют именно такое место на земле, где блеск гения меньше всего ощущается. Там имеют значение красноречие, приспособленное ко времени и месту, и услуги, оказанные не отечеству, а партиям…" Толпа, повинующаяся вожаку, подчиняется лишь его обаянию, и сюда не примешивается никакое чувство интереса или благодарности. Поэтому-то вожак, обладающий достаточным обаянием, имеет почти абсолютную власть.
Вожак должен обладать совершенно специальным красноречием, преимущественно заключающимся в энергичных, хотя и совершенно бездоказательных утверждениях и ярких образах, обрамлённых весьма поверхностными рассуждениями.
"Всегда легко заставить толпу, - пишет английский философ Мэн, - принять доводы общего характера, если они преподносятся ей в действующих на её воображение выражениях, хотя доводы эти и не подвергались никакой предварительной проверке и даже вряд ли ей доступны".
В интересах вожаков позволять себе самые невероятные преувеличения. Оратор, слова которого я только что цитировал, мог утверждать, не возбуждая особенных протестов, что банкиры и священники содержали на жалованье метателей бомб и что администраторы крупных финансовых компаний заслуживают такого же наказания, как и анархисты. На толпу подобные утверждения всегда действуют, и даже тем сильнее, чем они яростнее и чем более угрожающий характер имеют.
Вожак может быть иногда умным и образованным человеком, но вообще эти качества скорее даже вредят ему, нежели приносят пользу. Ум делает человека более снисходительным, выясняя перед ним сложность вещей и, давая ему самому возможность разъяснять и понимать, а также значительно ослабляет напряжённость и силу убеждений… Великие вожаки всех времён, и особенно вожаки революций отличались чрезвычайной ограниченностью, причём даже наиболее ограниченные из них пользовались преимущественно наибольшим влиянием.
Страшно даже подумать иной раз о той силе, которую даёт человеку, обладающему обаянием, какое-нибудь очень твёрдое убеждение в связи с чрезвычайной узостью ума. Но для того, чтобы игнорировать всякие препятствия и уметь хотеть, надо именно соединять в себе все эти условия. Толпа инстинктивно распознаёт в таких энергичных убеждённых людях своих повелителей, в которых она постоянно нуждается. В парламентском собрании успех какой-нибудь речи почти исключительно зависит от степени обаяния оратора, а не от приводимых им доводов. И это подтверждается тем, что если оратор теряет по какой-нибудь причине своё обаяние, он лишается в то же время и своего влияния, т. е. он уже не имеет более власти управлять голосованием по желанию.
Деятельность толпы всегда и везде бывает ниже деятельности изолированного индивида.
Войны, социализм и экономическая борьба подготовляют нам ещё и не такие катастрофы, и в эпоху всеобщего распада, в которую мы вступили, надо покориться необходимости жить изо дня в день и не заботиться о будущем, которое от нас ускользает.