Освобождение животных и социальная революция.

Предисловие:

Затачивая ножи революции.

Принятие веганизма и отказ от производства и потребления продуктов животного происхождения – не завершающий этап, это начало, новый старт, позволяющий человеку, практикующему веганский образ жизни, увидеть повседневную реальность в новом свете.

Однако попытки выступать против страданий животных и говорить о преимуществах веганства как образа жизни, часто приводят вегана в уныние, так как типичной реакцией публики является неприятие. Противники веганизма считают, что веганы неправильно (т.е. радикально) воспринимают взаимоотношения людей и животных, и что очевидное неприятие социальной субординации приведет их к краху. Они пророчат, что, в конце концов, заблуждение веганизма станет для всех очевидным и эта идея будет отброшена.

Странным образом, критики веганизма правы.

До тех пор пока веган не поймет, что делает веганизм нелогичным, он не сможет осознать реальные основания того, почему кому-то надо становиться веганом. До тех пор, пока веган не поймет, что делает веганизм ошибочным в глазах невеганов, он не будет иметь возможность сделать адекватный посыл заблуждающимся, подталкивая их к неприятию человеческой жестокости и недозволенного обращения с животными. До тех пор, пока принципы веганизма не будут применены к категории социальной несправедливости в целом, потребность в веганизме не будет понята обществом.

Эти критики правы, так как веганизм, будучи изолированным, обращается против своего изначального замысла.

Так происходит, потому что того отчуждения, которое возникает как эффект нарушения социального соглашения, часто достаточно, чтобы поставить под сомнение смысл приверженности веганизму.

Как философия веганизм находится в оппозиции к идеологиям, примыкающим к ядру западной мысли. Противопоставленные иррациональным системам убеждений, которые навязываются людям истеблишментом, принципы веганизма призывают индивидуума противостоять догме, которая его формирует, и создавать новую этику и ценности, основанные на сострадании и справедливости.

Однако, противостояние существующей системе убеждений - пугающая концепция для общества, которое добровольно присягает доминирующим социальным парадигмам государства. Как бы то ни было, именно на это противостояние мы должны решиться (к чему Брайан Доминик мастерски подводит нас в нижеследующем эссе), если мы хотим быть искренними в поисках того, что должна явить собой социальная революция. В этом глобальном процессе веганизм лишь один из элементов сложной структуры социальной революции.

В этом свете эссе Брайана раскрывается ярче всего. «Освобождение животных и социальная революция» - это концептуальная основа, созданная для того, чтобы содействовать нашему вступлению на путь познания роли сострадания, критического мышления и рациональности в одновременном процессе реконструкции и трансформации общества. Непреклонный в стремлении запустить преобразование общества, Брайан подталкивает нас к тому, чтобы мы противостояли официальным идеологиям угнетения, которые мы вынашиваем внутри себя, и вскрыли их связи с несправедливостью, которая пропитывает все сферы нашего бытия.

Брайан убежден, что каждый из нас имеет средства, чтобы прийти к необходимым выводам. Неважно, кто вы – анархист, сочувствующий идеям веганизма, или веган, сочувствующий идеям анархизма, или ни тот ни другой. Все что нужно – это желание закатать рукава, наточить клинки и согласованными усилиями бросить вызов близорукому взгляду человечества на то, чем должно являться справедливое общество.

Джозеф М. Смит

Ноябрь 1995

Вступление.

Веганархисты.

К настоящему времени освобождение животных и активисты, сражающиеся под его знаменами, были вовлечены в горячую дискуссию и деятельность. Хотя теория и практика освобождения животных редко приветствовались или воспринимались всерьез левым мэйнстримом, многие анархисты начинают осознавать их правомочность не только как обоснованной причины, но как неотъемлемого и обязательного аспекта теории радикализма и революционной практики. В то время как большинство людей, называющих себя анархистами не приняли освобождение животных и соответствующий образ жизни – веганизм, растет число юных анархистов, принимающих мировоззрение, основанное на признании ценности животных и окружающей среды, как часть их повсеместной деятельности.

Также многие веганы и освободители животных испытали на себе влияние анархической мысли и богатой анархической традиции. Это видно по растущей враждебности среди некоторых активистов освобождения животных по отношению к государственническому, сексистскому, расистскому и эйджисткому истэблишменту, который усиливает войну не только против животных, но также и против их защитников-людей. Относительно новое сообщество освободителей животных стремительно начинает осознавать опасность той тоталитарной силы, приводящей в движение спесиецистский механизм современного общества. Поскольку это сознание растет, также растет и близость между освободителями животных и их более социально-ориентированными соратниками – анархистами.

Чем больше мы осознаём общность и взаимозависимость фронтов нашей борьбы, которые раньше мы разграничивали, тем лучше мы понимаем, что действительно означают для нас освобождение и революция.

Кроме того, анархисты и освободители животных разделяют одни и те же взгляды на стратегическую методологию. Не притворяясь, что могу говорить за всех, я скажу, что те, кого я считаю настоящими анархистами и освободителями животных, стремятся осуществить наши взгляды с помощью любых эффективных средств. Вопреки общепринятому мнению о нас, мы понимаем, что беспричинное разрушение и насилие не приведут нас к желаемому результату. Но в отличие от либералов и прогрессистов, цели которых ограничены реформами, мы понимаем, что реальные изменения произойдут только тогда, когда мы прибавим разрушительную силу к творческому преобразованию общества угнетения. Мы можем строить все что угодно и мы должны быть созидательно-активными (pro-active) тогда, когда это возможно. Но мы также понимаем, что сможем создать пространство для свободного созидания, только уничтожив то, что по своему предназначению препятствует освобождению. Я веган, потому что я сочувствую животным, я рассматриваю их как существ, имеющих такую же ценность, как и люди. Я анархист, потому что точно так же сочувствую людям, и потому что я отказываюсь смириться с компромиссами, с недоделанными стратегиями и продажными стремлениями. Мой подход к освобождению людей и животных радикален и бескомпромиссен: тотальная свобода для всех, и никак иначе.

В этом эссе я хочу продемонстрировать, что любой подход к социальным изменениям должен включать в себя не только понимание социальных взаимоотношений, но и взаимоотношений человека и природы, в т.ч. и животных (non-human animals)¹. Я также надеюсь здесь показать, почему ни один подход к освобождению животных не осуществим без исчерпывающего понимания и погружения в социальное революционное движение. Мы все должны стать, если хотите, «веганархистами».

Что такое социальная революция?

Революция – это одно из тех слов, значение которых широко варьируется в зависимости от того, какой смысл вкладывает в него тот или иной человек. На самом деле, можно спокойно сказать, что вы не найдете 2 человек с одинаковым пониманием революции. По-моему это делает революцию истинно прекрасной.

Когда я говорю о революции, я имею в виду драматическое социальное преобразование. Но моё понятие о революции не определяется объективными изменениями в окружающем мире, такими как свержение государства или капитализма. Для меня это только симптомы. Революция сама по себе не может быть обнаружена вне нас. Она абсолютно внутренняя, абсолютно личностна, индивидуальна.

У каждого индивидуума есть свои виды на будущее. Каждый из нас видит мир по-своему. Многие люди, как бы то ни было, видят перед собой перспективы, отштампованные для них обществом, в котором они живут. Подавляющее большинство видит мир и себя в нем в соответствии с условными рефлексами, выработанными под влиянием социальных институтов, которые управляют нашей жизнью, например, государства, семьи, брака, церкви, корпорации, школы и т. д. Каждый из этих институтов, в свою очередь, является частью того, что я называю истэблишментом – образования, которое существует единственно для сохранения власти относительного меньшинства. Истэблишменту, поддерживаемому вожделением элиты получить все больше и больше власти, необходимо вытягивать соки из всего остального мира с помощью угнетения.

Истэблишмент использует разные формы угнетения, большинство из которых хорошо известны, но редко бывают должным образом осмыслены, а еще реже - встречаемы сопротивлением. Во-первых, это классизм (классовая дискриминация) - экономическая форма угнетения; государственничество или подчинение людей политической власти; сексизм и гомосексизм - угнетение, основанное на гетеросексуальном (мужском) превосходстве или патриархате; и расизм - общий термин для обозначения различных видов угнетения основанных на этноцентризме. Кроме вышеперечисленных, есть еще реже признаваемые виды угнетения: эйджизм, доминирование взрослых людей над детьми и молодёжью, и, наконец, угнетение, являющееся результатом антропоцентризма, а именно спесиецизм и разрушение окружающей среды.

На протяжении всей истории истэблишмент был зависим от этих движущих сил угнетения, и в результате действия этих сил увеличивал и концентрировал свою мощь. Следовательно, все формы угнетения взаимозависимы. Слияние различных движущих сил угнетения послужило их взаимодополнению и усилению.

Таким образом, сила, движущая социальными институтами, которые держат нас под контролем – это одна и та же сила, лежащая в основе расизма и спесиецизма, сексизма и классизма, и так далее. Было бы разумно тогда признать, что большинство из нас, как продукты учреждений Истэблишмента, были социально запрограммированы, чтобы вскармливать угнетение внутри себя и между собой.

Революция – это процесс, а не событие, процесс, бросающий вызов ложной мудрости и ценностям, которые нам навязываются и тем действиям, которые мы якобы должны или не должны выполнять. Враг – это мы! Революцией будет свержение угнетателей в нашей голове! Наблюдать за тем, как рушатся их конструкты на улицах - это будет просто счастливый знак того, что мы вместе восстаем в объединенном и неограниченном порыве. Социальная революция - это совокупность внутренних процессов. Радикальное социальное преобразование, в контексте которого мы сейчас существуем, может быть только результатом такой революции.