Глава IV. Праздник мяса от души, но без души
XVII
Кларк и Селина вдвоем тем временем поднялись на мансарду, вошли в комнату Шона. Селина, стоя в дверном проеме, по автомату тут же включила свет, и оглядела комнату: сначала скат крыши снизу вверх по диагонали, затем спустила взгляд по вертикальной стене на двухместную постель, как у новобрачный, и на тумбочку, посмотрела в распахнутое настежь окно. Но заострила внимание именно на двухместной кровати. Из окна веяло холодком, но Селина не обратила на это внимание.
– Прикольно! – Восхищенно сказала она, затем взяла Кларка за руку и потащила за собой, на середину комнаты – туда, где под скатом крыши стоял столик с теликом. – Нам бы такой дом, только нам с тобой, Кларк, и нашим с тобой будущим деткам, и никому другому… – Восхищалась она, влюблено глядя своему парню в глаза, снизу вверх по диагонали.
Кларк отвечал молчанием, и взаимным взглядом, сверху вниз. В этот момент Селина заметила, что он стоит прямо рядом с кроватью.
– А пока, Шон, мы позаимствуем у тебя только постель! – С этими словами она бросилась Кларку на шею и крепко приникла губами к его рту, и тот с удивлением, но не сопротивляясь, всей своей массой обрушился на постель. Теперь Селина, отняв губы и глубоко вдохнув, смотрела на него сверху, осязая все его мощно накачанные грудные мышцы и пресс и получая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Давай, займемся этим? – Восторженно предложила она.
– Э… – Замялся Кларк, басом после глубокого вдоха. – На кровати Шона?!
– Шона, Джеймса! – Возмущалась Селина. – Разве это имеет значение?!
Услышав «Джеймса» Кларк усмехнулся.
– Ну… У нас еще целая ночь впереди. Прибережем лошадей…
– Давай сейчас, а потом еще ночью! – Стояла на своем Селина.
– Забей, Селина! – Ответил Кларк, настоятельно отвергая. – Я сейчас не хочу. Серьезно.
Кларк слез с постели вслед за тем, как Селина слезла с него. Демон тем временем, стоя на участке перед окном в комнату, наблюдал за их силуэтами. При ярком комнатном освещении, они сильно выделялись и выглядели, как парочка из концовки какого-нибудь фильма про любовь. На улице было необычно темно, почти как ночью. Как никогда раньше, надбровные дуги Демона выделялись, и на них выступали по ряду совсем маленьких шипиков, как у гремлинов в одноименном фильме1. Щупальца вокруг рта заметно удлинились, теперь они были длиной почти фут. Черты эти делали вид Демона значительно солиднее и ужаснее.
Селина почувствовала прохладный ветерок. Она обернулась к окну, зная, что ветерок оттуда, но не приметила темноты на улице, а только подошла, и закрыла окно. Демон, чтоб остаться незамеченным, отошел влево. Кларк и Селина нехотя направились вниз.
Демон с безразличием отвернулся от окна, в котором погас свет. В этот момент из дома, что был слева от дома Шона, вышел толстый сосед.
– Черт, половина седьмого, и так темно! – Возмущался он. Глянул на небо, и его возмущение усилилось. – Впервые такая хрень за лето!
Небо уже не было покрыто легкими серовато-белыми облаками, а было затянуто серо-синими, уже достаточно плотными тучами, потому и было так темно, и ветер с каждой секундой постепенно набирал силу.
Сосед подошел к смежному с участком Шона забору и облокотился на него.
– Шон! – Нагло почти крикнул он Демону. – Неприлично подглядывать!
Демон медленно, не поворачиваясь сам, повернул голову в его сторону, тряхнув при этом щупальцами, и посмотрел на него грозно и с презрением. Человек-невидимка так огрел толстяка по животу, что у того перехватило дыхание. Демон тут же резко отвернутся и принялся обходить дом. На ветру его балахон, такой черный, что почти металлический, развевался каждой складкой, слегка приподнимаясь над землей. Мужик, вновь облокотившись на забор, глядел ему в след.
– Ну ты и нарядился, Шон… – Сказал он тихо, застенчиво, так как аппарат, отвечающий за узнавание лиц, твердил: это не Шон.
XVIII
Фредди продолжал рассказ:
– К лету тысяча четырнадцатого года всех девятерых отловили по одиночке и заточили в одном месте, не помню в каком именно, чтобы казнить повешеньем. Так вот в чем прикол: Анри Бальмон был единственный, кого не казнили.
– И как же так? – Спросила Джесси.
– Когда всех девятерых поставили на плаху и надели на них петли, у Бальмона, – Фредди усмехнулся. – Случился сердечный приступ, и он умер, сами понимаете, ему было уже под девяносто.
Все с интересом выслушивали его, но реакция на смешок у них была неодобрительна. Фредди продолжил.
– Вплоть о самого момента своей смерти, уже стоя на виселице, все они уповали на какого-то мифического бессмертного Демона, что они его поймали и заточили в магические кандалы, но перед этим он успел стереть с лица земли ту злосчастную деревушку в Шампани. Они твердили, что не заковав они того Демона в магические кандалы, он обратил бы всех людей Земли в себе подобных и захватил бы мир. Это объявили сущей ересью, вот их и повесили. После чего орден «Девяти кругов» был распущен, но его члены все равно еще долго преследовались и далеко не все из них умерли своей смертью.
– Очень печальная история. – Охарактеризовала Саманта. – Вот только как ее так точно пересказали? Ведь это было почти тысячу лет назад?!
– Здесь все просто. – Явно уже гордясь собой, отвечал Фредди. – Один из их «внедренных агентов» был писателем, я не помню его имени, точнее их у него было подряд идущих штук десять. Это он и вел хроники деятельности их ордена, и даже смог присутствовать на казни своих покровителей. Он-то прожил долго, и его записи были обнаружены все той церковью уже после его смерти. Вроде, он последний, кто умер из ордена, а прожил под сто, если и не за сто. Так вот, эти записи, а их там было томов шесть-семь…
– Ого. – Прервал Том удивленно. – Ни хрена?!
… пролежали в архивах Ватикана вплоть до восьмого года. Да-да! До две тысячи восьмого года. Только тогда об этом и рассказывали, притом немного. Вот и я случайно услышал по телику, и заинтересовался. Да уж! – Говорил он через смех. – Католическая церковь по хранению секретов в сто раз круче и ЦРУ, и ФБР… Тысячу лет хранить тайну! – Дальше он на секунду прервался. – Вот только где ты, Шон, об этом слышал?
– А… – Замялся Шон, думая, что ответить, и соврал – Не помню… А в голове все кружили расплывчатые образы его, Бальмона, и его приближенных, и тех злополучных девяти кругов…
Джорджия нежась в кресле-качалке, потягивалась так, что при этом ее грудь сильно выпирала, и соски выпирали через светло-кремовый, почти белый топик.
– Черт, Фредди. – Радостно выдавила она, ожидая такой же реакции. – Ты никогда не подумывал пойти учителем в школу, например? У тебя это получается просто супер!
– Иди ты! – Недовольно ответил Фредди, почти крича. – Думаешь я не знаю, как учителям мало платят?! Надеюсь ты не хочешь прожить остаток жизни на хлебе и воде?!
Джорджия обиженно отвернулась и принялась с кресла смотреть в окно.
– Вот только как? – Поинтересовался Том, обращаясь к Фредди низким голосом. – Как этот писатель знал, что у, как его, Бальмона был именно сердечный приступ. Я ведь знаю, медицина тогда была на нуле.
– Согласен. – Ответил Фредди лениво и на выдохе, как бы не желая продолжать. – Но это церковь не признавала науку, а парни из «Девяти кругов», напротив ее тщательно изучали. Если верить парням из Би-Би-Си, то они, во всяком случае знали, что такое сердечный приступ, откуда берется кровь и где переваривается еда. Все! – Громко сказал он. – На сегодня лекция окончена! Больше я ничего не помню, и рассказывать не буду.
Джесси принюхалась к себе.
– Почему так тихо?! – В недоумении отрезал Шон, пытаясь расслышать доносившиеся из другого конца комнаты слова песни “Pump it up!” Он встал, подошел к музыкальному центру, и повернул регулятор громкости на 180 градусов. Музыка заиграла, как бешеная. «Так то!» - довольно, сквозь песню, сказал Шон. (Не хватает только прожекторов, зеркальных шаров и всего такого) – Мысленно подметил Фредди.
Шон, приплясывая, подошел к все еще сидящей на диване Саманте, и, подав ей руку, предложил:
– Потанцуем?
В этот момент в гостиную вошли Селина и Кларк.
– Выпускной вечер был давно! – С издевкой обратилась Селина.
– Да, Селина! – Ответил Шон, держа Саманту за руку и ведя ее за собой на середину гостиной, и радостно добавил:
– А сейчас – мой день рождения!
– Веселятся! – Думала в слух миссис Каннингем, глядя в окно на дом Шона и слушая доносящиеся оттуда звуки все той же песни “Pump it up!”
XIX
Джесси вошла в кухню, вслед за ней Том.
– Что ты ищешь? – Спросил он у нее.
– Ищу, где здесь ванная. – Ответила она. – Мне все кажется, что от меня воняет. Хочу помыться.
– Если не ошибаюсь, там. – Указал Том.
Джесси проследовала в ванную, Том поставил руку закрывавшейся за ней двери. Джесси обернулась.
– Могу я к Вам присоединиться. – Галантно спросил Том.
– Я сейчас не в настроении.
– Ну ладно. – Сказал Том, со слабым недовольством. – Тогда я выйду на улицу, покурю. – Обернулся, и пошел. Позади раздался щелчок засова.
– Неплохо. – Сказала Джесси, оглядев ванную, которая совмещала в себе и туалет. На стенах был постелен белый кафель с редким светло-синим узором, а на полу – кафель покрупнее, сделанный под малахит. Ванна была белая, раковина тоже, и обе очень округлых форм. Джесси подошла и повернула вентиль смесителя – он поворачивался удивительно плавно и без скрипа, что доставляло еще больший кайф.
Джесси поспешно вынула ступни из босоножек, затем сняла свои джинсовые шорты и красный топик, и повесила на вешалку, оставшись в трусах и лифчике. Она перелезла в ванную, сняла душ со стойки и включила кран, бросив душ в ванную, поспешно сняла белые с бахромой трусики, случайно немного их замочив, затем лифчик. Она увидела в зеркале свою грудь и, пытаясь сдержаться, улыбнулась, будто впервые обнаружила прелесть такой объемной. Радостная завесила штору.
Первоначально она окатила теплой водой голову, плечи, прозрачные капельки воды принялись скатываться вниз по ее груди и у сосков, как с края утеса в пропасть, падали вниз, оставляя после себя блестящие, даже молочно-белые ручейки. Ее волосы, бывшие до этого кудрявыми и распущенными, вымокшие, лежали ровно, как бы прижавшись к телу. Длинными, вероятно накладными ногтями свободной руки она провела по одной из грудей, задев сосок и оставив пять бледных полосок.
Демон безо всякого интереса смотрел на ее очертания через штору. Джесси высунула руку и взяла с полки полупрозрачную голубую бутылку жидкого мыла, сделанную в форме медвежонка и с зеленой конусовидной крышкой. Силуэта Демона за шторой она не заметила.
XX
Том вышел на участок, и сел на скамейку, что стояла рядом со входом. Тут же он уставил взор на окна соседнего дома, дома Каннингемов. На первом этаже горел свет, на мансарде – нет. Том не обратил внимание на темноту. Он порылся рукой в кармане, и достал оттуда наполовину опустошенную пачку «Кемэла». Вытянув одну сигарету, он зажал ее губами, и полез в карман за зажигалкой. Несколько раз пламя зажигалки сбивалось, тухло. Том с силой чиркнул и наконец закурил.
Затянулся, уставившись на небо, и только в этот момент он обнаружил, как темно. Тучи двигались быстро, гонимые уже не шуточным ветром, и гипнотизировали. Поэтому Том дезориентировал во времени, и попытался вспомнить его, но попытка не удалась. Он по привычке посмотрел на руку, но часов на ней не было.
Том смотрел на луну. Было полнолуние, и луна, казалось, была много больше обычного. На ней, желтой, виднелись светло-серые лунные пятна, она очень сильно выделялась на всем небе так как тучи будто огибали ее и давали ее отраженному свету достигнуть Земли. Это тоже гипнотизировало Тома.
XXI
Джесси, вся в пене от жидкого мыла, мочалкой растирала его по своей груди, круговыми движениями вокруг сосков, заставляя при этом грудь двигаться вверх-вниз, и смотрела вверх на потолок, дабы мыло не попало в глаза. Хотя на этикетке бутылочки-медвежонка было помечено: «Без слез». После этого она окатила себя душем, смыв пену, и за шторой что-то упало. По автомату Джесси, не развешивая штору, повернулась, и увидела за шторой силуэт.
– Том? – Спросила она, следуя первым возникшим в голове мыслям.
Силуэт стал больше – приблизился.
– Том, я же сказала, что я не в настроении заниматься этим сейчас!
Четыре зеленых, когтистых пальца медленно загнулись вокруг края шторы и рука резко ее отодвинула. Демон глазел на нее непомерно жаждущим взглядом. Не на ее женские прелести, и не на фигуру, а осматривал ее всю – прицеливался. Пронзительный крик вырвался из ее уст, но тут же прекратился: коготь среднего пальца руки Демона вонзился ей прямо в гортань. Демон отнял руку, из раны начала стекать струйка крови, сначала по шее, потом между грудей. Джесси схватилась за горло и прижалась к холодной стене, она пыталась кричать, но только сипела из-за дыры в гортани.
Демон снова целился: искал за что ее схватить, так как одежды на ней, понятно, не было. Он схватил ее за волосы и рванул с нечеловеческой силой – Джесси перелетела через край ванной и с грохотом упала на пол, ударившись голенью об угол фанерной стенки. На ноге осталась большая рваная царапина, а на голове – зияющая рана. В руке Демон держал оторванную прядь волос вместе с куском скальпа в крови. Он отбросил это на пол.
Ни Шон, ни кто из остальных не слышали звука падения. Шон колбасился теперь уже под Раммштайн, Саманта ему пританцовывала, Фредди тоже зарубался под музыку, пытаясь заставить танцевать Джорджию, которая просто ходила по гостиной. К тому же, звук падения приглушал звук лившейся из душа воды.
Джесси билась всем телом, изо всех сил, не обращая внимания на раненую ногу и холодный пол. Она брыкалась ногами, тянулась одной рукой до головы Демона, так как другую он прижал к полу своим коленом. Рукой он прижимал ее к полу за горло. Щупальца вокруг рта Демона, почувствовав плоть, обвились вокруг руки Джесси и впились в нее своей кислотой, прожигая глубокие красные борозды до костей. Джесси почувствовала жгучую боль, и вновь попыталась закричать, но вновь только просипела, и отдернула руку.
Демон достал армейский нож Шона, и поднес его к горлу Джесси. Та схватилась за его руку, в которой был нож и, прилагая последние силы, попыталась отвести ее. Но Демон с легкостью пересилил ее, и коснулся ножом ее гортани. Ее рука, пронзенная кислотой, под давлением с хрустом переломилась, и Джесси снова просипела, пытаясь кричать от боли. Перелом был открытым, белая кость грифелем торчала из плоти. Демон надавил вниз и вперед, больше вперед, поэтому и получилось вперед: нож прорезал гортань, будто это был пожарный шланг, глубоко, не попав точно в рану, и по мощной струе крови с обеих сторон полились на кафельный пол, стремительно растекаясь по нему, так как он был достаточно гладким, и даже скользким.
Джесси тут же вся обмякла от головы и плеч до кончиков пальцев ног, и растянулась на полу во весь рост, будто поколотая иголкой резиновая секс-кукла. Глаза застыли во взгляде куда-то выше лба Демона, рот наполовину раскрылся и высунулся язык. Демон выдернул нож, первоначально расшатав его, при этом послышалось густое чавканье плоти. Затем он снова резанул, уже глубже – до середины шеи, раздались хлесткие звуки разрываний сухожилий, и вынул снова расшатав и снова с тем же мерзким чавканьем. Он резанул еще раз, и еще раз, и теперь голова Джесси висела лишь на позвоночнике и полоске плоти, так как спинной мозг был тоже перерезан.
Демон напрягся, придавив грудь Джесси коленом, и обеими руками оторвал ей голову, при этом раздался звук бьющейся яичной скорлупы, только намного более сильный и опять с хлесткими звуками рвения сухожилий.
Он встал над телом с безразличием во взгляде, осматривая чистые стены ванной. В одной руке он по-прежнему держал нож, а в другой – голову Джесси, изо рта которой все еще по-идиотски выглядывал язык, за волосы. На его балахоне отливали в свете фар, запекаясь, множественные пятна крови. Комната была пропитана паром.
XXII
Том кинул сигарету на землю, встал и затоптал ее ногой, затем вошел в дом. Из гостиной доносилась медленно-торжественная музыка Эннио Морриконе. Том направился туда. Там были все шестеро: Шон, Саманта, Фредди, Кларк, Селина и Джорджия. Кларк и Селина отдыхали на диване, обнявшись, Кларк снова прихлебывал пиво, а остальные танцевали парами под музыку Эннио, будто на выпускном вечере, Джорджия все нехотя.
– Вам что, нравится это старье?! – Крикнул он Шону.
– За старье получишь! – Крикнул в ответ Шон.
– Вы не видели Джесси? – Спросил Том у Кларка и Селины.
– Нет. – Ответила Селина.
Том смутился.
– Неужели она все еще моется? – Спросил он уходя у никого. Селина усмехнулась в след, том не обратил внимание.
Он подошел к двери в ванную. Дверь была приоткрыта, а свет выключен. (Странно) – Подумал Том. Он включил свет, затем осторожно заглянул в ванную. Воздух там был чист, и зеркало не запотело, будто никто и не мылся. Никаких следов крови на стенах и полу не было. (Странно) – Подумал снова Том. – (Может, она наверху?) Закрыл дверь, позабыв выключить свет, и направился наверх.
Поднявшись на мансарду, он сперва заглянул украдкой в комнату Шона: там никого не было. За исключением Демона, который бесшумно притаился за дверью. (А что там?) – Мысленно спросил сам себя Том, глядя на вторую комнату, и вошел туда. Это была детская. Небесно-успокаивающего цвета обои с изображениями неразлучных друзей Багза Банни и Дональда Дака, кроватка со стенками, манеж и игрушки (клоун-пирамидка с башкой на стержне, на который и нанизывать разноцветные кольца, плюшевые Гуфи со своим верным псом Плуто, Микки Маус), а на стене – часы с циферблатом в виде головы кота Гарфилда и маятником-хвостом. Зрачки Гарфилда двигались влево – вправо одновременно с маятником. «Круто!» – Подумал Том вслух, совсем забыв зачем сюда пришел. – «Только разве у Шона есть младшие братья? Странно. Он нам этого не говорил». Том по автомату вышел из комнаты и спустился по лестнице вниз.
(Как же до меня не дошло?!) – Прорезала его голову мысль. – (Джесси вышла на улицу!) Он подошел к выходу и уже взялся рукой за дверную ручку. «Нет» – Остановился. – «Хочу еще пива» – И отправился на кухню, затем с банкой пива в руке вышел из дому.
Мелкий, почти парообразный дождь моросил. Том почувствовал щекотание его капель кистями рук, и особенно лицом, и это ощущение очень сильно нервировало его.
– Дерьмо! – Выкрикнул он. – Дерьмовая погода, и в такой день!
В его голове пронеслась мысль: (Разве Джесси будет гулять в такой мерзкий дождь?) Но Том отклонил эту мысль и пошел дальше вокруг дома. Он глянул на дом с противоположной стороны улицы: на первом этаже в одной из комнат горел свет, и были видны три силуэта, сидящие за столом: мужчины, женщины и ребенка. (Ужинают) – Подумал Том.
Хлопок – Том раскупорил банку, из горлышка пошла пена, затем он закинул голову и сделал большой глоток.
– Джесси, где ты, моя любовь? – Позвал он, сглотнув.
Проходя по участку с правой стороны дома, на которую выходили окна гостиной, он глянул на соседний участок. Толстый мужчина около сорока опять сидел на скамейке под навесом своего дома и курил.
– Грег! – Раздался женский голос из дома толстяка. – Иди в дом! Я приготовила ужин!
– Секунду, дорогая! – Ответил толстяк, затоптал сигарету и явно того не желая вошел в дом, раздраженно хлопнув за собой дверью.
(Похоже, его жена хреново готовит!) – Подумал Том, рассмешив себя, затем снова закинул голову и сделал большой глоток.
– Джессика Линн Холлоуэй, объявитесь! – Протяжно звал он по полному имени. – Вы подозреваетесь в преступлении, что покинули своего лучшего друга!
Из гостиной до сих пор звучал Морриконе. «Они скоро начнут зарубаться под Моцарта» – Недовольно вслух подумал Том. – (А может, Джесси там?) – Секунду спустя до него дошло. Он подтянулся и заглянул в окно, но заветного лица он там не увидел. – (Дерьмо!) – И пошел дальше.
Бывший днем светлым и безобидным Даймонд Вуд вновь заделался угрюмой и суровой, почти осязаемой даже с пятидесяти футов черной бездной, которая буквально высасывала душу у смотрящего в нее человека. Том, двигаясь медленным осторожным шагом, не мог отвести от нее взгляда, но споткнулся обо что-то. Всем своим весом он повалился на траву, при этом пролив пиво себе на косуху и джинсы.
– Черт! – Он встал и принялся отряхиваться одной рукой, другой он по-прежнему держал банку. – Дерьмо! Черт!
Затем он встряхнул банку, чтоб проверить, осталось ли что-нибудь, и откинул ее в сторону, выяснив, что она пуста. Предмет, о который он споткнулся, откатился в сторону. Том наклонился и поднял его с земли, еще не видя, что это. Позади раздался еле слышимый, почти синхронный звук приземления двух стоп на траву. Предметом являлась голова Джесси.
Глаза все еще смотрели куда-то в неизвестность вверх и направо, на срезе горла запеклась кровь, и в ней застряли несколько волос, и все еще по-идиотски торчал язык, он был прикушен до крови из-за удара. Том не успел ничего сообразить, поэтому последнее только рассмешило его. Миллисекунду спустя Том понял, что произошло. Порыв смеха, не успев добраться до уст, сменился криком ужаса.
Раздался металлический лязг, и сильнейшая резкая боль пронзила каждую клеточку тела Тома, двигаясь по кровеносным сосудам и исходя из живота, и крик прекратился, так и не успев начаться. Пальцы рук Тома разжались, и голова Джесси упала на траву. Том медленно опустил голову и посмотрел на свой живот: оттуда, прорезав футболку, торчало лезвие армейского ножа. Оно было в крови, кровь с него стекала по футболке, которая также пропитывалась вокруг сочащейся из раны кровью.
Демон отнял руку от рукоятки ножа, и Том, шатаясь, машинально повернулся к нему лицом, желая перед неминуемой смертью взглянуть на своего душегуба. Но надежда на спасение еще не оставила его: из последних утекавших вместе с кровью сил он пятился назад и безуспешно пытаясь тем самым спастись бегством. Демон, будто индеец, достал и швырнул в Тома топор, который по всей длине кромки своего лезвия врезался правую половину груди Тома сквозь косуху и с треском разрубил несколько ребер, застряв глубже в плоти. Том застонал, покосившись на одной ноге, и от удара свалился на уже мокрую от моросившего дождя траву, задев ногой голову Джесси.
Демон присел над ним на одно колено. Одновременно с яростью в его взгляде и мимике было все больше удовлетворения, а аморальное с человеческой точки зрения равнодушие, выражавшееся в его смиренных движениях, не менялось ни в какую сторону. С этим же равнодушием он взялся за рукоятку топора и, расшатав, выдернул ее, сломав при этом еще пару-тройку ребер Тома. Том застонал, в его глазах стремительно, черными расползающимися пятнами, мутнело.
Он еще дышал, с трудом. Демон заметил это, убрал топор и заменил его на молоток, которым еще раз резко и спокойно ударил Тома по голове. На лбу Тома осталась большая и глубокая синяя печать, но он по-прежнему подавал признаки жизни. Демон еще раз нанес удар, треснул череп, и Том замолк, уже навсегда. Но Демон не был удовлетворен – он развернул молоток гвоздодером и ударил в третий раз. Череп был раскроен со звуком разбития яйца с целью вылить содержимое, гвоздодер измазался в сером веществе мозгов.
Последний удар – такой же слабый треск и бульканье, и череп Тома, как разбитая салатница, развалился на несколько кусков, которые плавали в растекавшихся по земле среди травинок мозгах.
Снова послышался лязг выдирания ножа из плоти, и Демон шел, держа в одной руке окровавленный молоток, а в другой – нож, в сторону участка Каннингемов.
XXIII
– Слушай, Фредди! – Обратился Шон сквозь музыку. – Меня уже, честно говоря, задолбало здесь париться! Пошли, может, прогуляемся по лесу, к примеру.
– Ладно. – Ответил Фредди. – А то меня тоже запарило!
Он подошел к музыкальному центру и повернул регулятор громкости на 180 градусов в противоположную сторону. «Популярный» Даррен Хейз тут же притих. Только в этот момент Шон услышал звонок телефона, доносившийся из коридора.
– Это папаша. – Заявил он, и направился к телефону. – Он обещал позвонить.
– Нет. – Возразил Фредди ему в след. – Это Чарли звонит, чтоб сказать, что не приедет. – И рассмеялся, осмыслив невозможность своего предположения, но, сказав, обнаружил, что никому не смешно.
– Да. – Шон снял трубку, ответил ему голос похожий на его, но только более «взрослый» – голос его отца.
– Привет, сын.
С участка Каннингемов слышался яростный неумолкающий собачий лай, но никто не обращал внимания.
– Привет, па. С нетерпением ждал твоего звонка. – Соврал Шон наскоро.
– Я и не сомневался. – Ответил папаша также, почуяв фальшь в голосе Шона, и продолжил:
– Вижу, вы тут время и без меня неплохо проводите. – Сказал он, услышав вдалеке отзвук песни Даррена Хейза.
– Да нет, ну что ты, папа. – Замялся Шон.
– Ладно, только не завирайся. Думаю, тебя уже достало ездить на моем древнем мотоцикле?
– К чему ты клонишь? – Заинтересовался Шон.
– К тому, что через неделю у тебя будет собственный новенький «Харлей Дэвидсон»! Будешь на нем кататься хоть ночь напролет.
Яростный лай перешел в испуганный и затих.
– Ты не шутишь?! – Шон был потрясен.
– Ни капли.
– За что такая щедрость, папа? – Все хотел убедиться Шон.
– А не ты ли все тесты сдал на пять? – Убеждал папаша.
– А, ну да, спасибо, па! – Радовался Шон, будто двенадцатилетняя девчонка, разве что не прыгая.
– Только надеюсь, – продолжал отец, – ты там мое старье не разбил?
– Нет, па, ты что?! – Впопыхах соврал Шон, и на счастье у него получилось убедительно, так что папаша ничего не заподозрил.
– Ну ладно, Шон. – Заканчивал папаша. – Вы там веселитесь, наверное еще завтра будете?
– Ну да, пивка у нас и на завтра хватит! – Радостно ответил Шон.
– Ты с пивом поосторожнее! – Строго заметил папаша. – Копы засекут – штрафов не оберешься! Тебе же еще только девятнадцать, а не двадцать один.
– Какие к черту копы, папаша? – Возмутился, усмехнувшись, Шон. – В Даймондсвилле?
– Все тогда, пока, Шон. – Оборвал отец. – А то тут у меня клиент на второй линии. Веселитесь. Встретимся через неделю.
– Пока. – И Шон повесил трубку.
– У меня будет новый мотоцикл! – Опять радовался Шон, как ребенок.
– Прокатишь меня? – Также радостно спросила Саманта. – Давно хотела прокатиться. А то мама мне не разрешает…
– Сэмми! – Резко голос Шона перешел в суровый. – Когда черт возьми ты повзрослеешь? Тебе тоже через два месяца за вычетом двух дней – девятнадцать! А тебе – то нельзя, это нельзя, прокатиться нельзя, приехать ко мне нельзя! Когда ты, Сэмми, черт возьми, станешь самостоятельной?!
Сэмми поникла.
– Да ладно. – Утешил ее Шон. – Я же люблю тебя. Больше жизни. – И в завершение поцеловал ее в губы. Этими фразами и действиями Саманта вновь ожила, а Фредди издевательски рассмеялся.
– Не смешно! – Толкнула Джорджия его локтем в спину, и он заткнулся, когда Шон уже поднял кулак, чтобы огреть его по лицу.
– Так. – Вставил Кларк. – Мы пойдем гулять или нет, черт возьми?!
Они вышли все шестеро, и тут же с криками запрыгнули под навес, так как дождь лил гораздо сильнее, крупными и редкими каплями, и под углом из-за мощного ветра, беспорядочно и громко барабаня по крышам домов.
– Нет, лучше не надо! – Удивленно сказал Фредди. Все нехотя вошли в дом, и Шон, последний, закрыл за ними дверь.
XXIV
В окнах дома Каннингемов, что смотрели в сторону участка Шона горел свет, и одно из них было, несмотря на дождь и сильный ветер. Демон подошел к этому окну, дернулся, как бегун по сигнальному выстрелу, и запрыгнул на подоконник. Собака Каннингемов, рыжий терьер по кличке Долли, как было написано на конуре с протянутой от нее длинной цепью, растянулась на траве посреди участка с проломленной в нескольких местах головой.
Демон оглядел комнату, в которой очутился: здесь стояли шкаф с теликом, ковер был постелен на полу, а над входом, который располагался посреди противоположной стены, висел двуствольный охотничий дробовик. Гостиная. Поперек входа лежали грабли. Последнее, на чем остановился взгляд Демона, был толстый мужик, развалившийся на диване и бормотавший по-немецки себе под нос, вторя одной из песен Раммштайна. Выглядел он лет на сорок пять-пятьдесят и был еще не седой, и с усами, как у Гитлера. Муж Шейлы Каннингем, Адольф Швайцер, опять (или все еще) валялся в отрубе. Колени он придвинул к груди и так нежился. Услышав приземление Демона на пол он приподнял голову с жесткого дивана и приоткрыл глаза.
В глазах все плыло, и он не мог отличить Шейлу от Демона.
– Шейла, ты умеешь летать? – Выдавил он из себя голосом старого бомжа.
Демон еще раз презрительно бросил на него взгляд, затем подошел ко входу, протянул руку и снял ружье с крючков. С ружьем в руках он инстинктивно подошел к шкафу и выдвинул ящик. Поочередно он выложил оттуда шесть патронов, а затем распахнул свой балахон, который был сух, будто Демон и не ходил под дождем. Под ним на Демоне не было никакой одежды, кроме старых и рваных черных с серым от пыли трусов и кожаной обуви, смахивающей на мокасины. Сам Демон не выглядел мускулистым, а болотно-желтоватая кожа казалась до того жирной и тонкой, что могла в любой момент разорваться под напором желто-салатных внутренностей, слабо видневшихся сквозь нее.
С внутренней стороны балахона множество лямок, в которых висел весь колюще-режуще-рубящий арсенал Демона: армейский нож, разделочный мясницкий нож, топор, колючая проволока и тоже проволочная связка сюрикенов слева, набор скальпелей на мелких лямках, увесистый молоток и раскрывшийся, как клюв орла, штангенциркуль – справа, самурайский меч в ножнах со спины слева. Демон смел патроны единственный свободный в карман справа, обернулся и направился к окну.
– Охотиться собралась! – Рявкнул Адольф Каннингем.
Демон, даже не взглянув в его сторону, махом запрыгнул на подоконник и оттуда соскочил наружу. Адольф закрыл глаза и захрапел было уже.
Шейла Каннингем, взбешенная и в задымленном фартуке и кухонных перчатках, вбежала в гостиную, инстинктивно переступив через грабли.
– Тебе что еще надо, жирный schwein1?! Какого хрена ты тут разорался?!
Когда она злилась, глубокие морщины вертикально через ее щеки становились еще глубже, делая лицо похожим на тыквенную голову.
– Э… Ты уже здесь?! – Не понимая промычал Адольф.
– Где мне еще быть, сучий ты сын, кроме как гнуть за тебя спину, а?! Посмотри на меня: мое лицо все в морщинах! Это, скорее, Марианские впадины, а даже не морщины! Мне еще всего пятьдесят два, а все знакомые думают, что мне шестьдесят, если не семьдесят!
От Шейлы несло дымом пригоревшей еды и паром. Адольф с ослабленным от бодуна интеллектом не мог ничего сопоставить.
– И сбрей свои идиотские усы! – Добавила миссис Каннингем. – Вместо того чтоб косить под своего тезку, лучше бы пошел-поработал! То что ты отрастил усы еще не значит, что ты фюрер!
– Э… Как хочу, так и отращиваю! Мне это по конституции прописано…
– Какого хрена ты открыл окно в такой дождь?! – Шейла тем временем подошла, закрыла окно и завесила шторы. Последняя фраза Адольфа ввела ее в еще большее бешенство:
– Ты, untermensch1, ты еще тут будешь конституцией передо мной трясти, сука! По конституции тебя уже давно надо было вышвырнуть отсюда на хрен! И чтоб ты там сдох – мне без разницы! Вот все собираюсь подать на развод…
Она постепенно успокаивалась уходя и меньше была похожа на основной атрибут Хеллоуина, но на этот раз ее инстинкт не сработал, и она, споткнувшись о грабли, всем телом повалилась на пол, с грохотом и скрипом паркета. Проехавшись весь коридор по полу, она об единственный выпиравший из него гвоздь в кровь и мясо раскроила себе колено.
– Сука! Какого хрена ты принес сюда грабли?! – Слышалось из дома Каннингемов, когда по-прежнему сухой, будто дождя нет, балахон Демона уже наполовину сливался с тьмой леса в десятке ярдов от домов улицы, а сам он нес в руке ружье, держа за приклад.
– Ты schwein und untermensch! – Доносился крик издалека, поочередно с глухими звуками ударов и таким же глухими хрюканьями, а Демона полностью поглотила тьма.
XXV
Часовая стрелка настенных часов, что висели у Шона в гостиной, двигалась быстро, минутная – со скоростью звука, а секундную вообще не возможно было уловить взглядом. И вот уже без пяти час ночи. В гостиной горел свет, но музыки не было, и там опять собрались все вшестером, все выглядели несколько уставшими.
– Неприлично, – начала разочарованно Джорджия, обращаясь к Шону, – твоим друзьям так взять, и смотаться.
– Может, у них дела? – Оправдывал их Шон.
– Сказали уж хотя бы, что пойдут. – Опровергла Селина, и Шон не знал, что ответить.
– А может, их съел Джек-Потрошитель! – Протянул Фредди и взорвался смехом.
– Фредди, я тебя сейчас замочу! – Пробасил Кларк почти в ярости и привстал, но Селина ухватилась за его футболку, он успокоился и сел обратно.
Шон незаметно удалился на кухню.
Он вернулся, неся перед собой этажерку себе по пояс.
– Черт возьми, парни! – Обратился он ко всем. – Я совсем забыл про торт!
На этажерке стояла коробка с тортом, а на коробке лежала упаковка свечек.
– Мы не хотим! – Хором ответили Селина, Кларк и Фредди, Саманта и Джорджия промолчали.
– Да. Но по традиции нужно задуть свечи, это же все-таки день рождения, а не выпускной вечер… – Изобразил он с издевкой Селину.
Он выкатил этажерку на середину, распечатал коробку.
– Давай, Шон, – предложил Фредди, – я натыкаю свечей.
На пачке указывалось количество – 20, свечи были четырех цветов как обычно – розового, желтого, синего, белого.
– Так, – суетливо продолжал Фредди, тыкая, – Сколько лет, столько и свечей.
В последствии в пачке осталась одна свеча, и Фредди отложил пачку. Чередуясь цветами, девятнадцать свечей составляли цифру 19: шесть ушли на единицу, тринадцать – на девятку.
– Уже ночь? – Тихо, пытаясь незаметно, спросил Кларк Селину.
– Да. – Радостно, сдерживаясь, ответила она. Они обменялись взглядами, вдвоем медленно пошли из гостиной.
Фредди достал из кармана и кинул Шону зажигалку: тот ее не поймал, она застряла в торте.
– Дерьмо! – Ругнулся Шон и аккуратно ее оттуда достал, и с радостью все четверо обнаружили, что торт особо не задет. Шон облизал зажигалку от крема, вытер о футболку, и одну за другой поджег все свечки.
Они горели не подрагивая, спокойно, поэтому казалось, что цифры «19» замерли – будто огня и не было, а светились они розово-желто-сине-белыми неоновыми огнями.
– И так, – продолжил Шон, – настал момент!
Он набрал в рот побольше воздуха, подул и задул свечи. Пламя последней колыхалось, но на оставшемся воздухе потухло.
– У-у-у! – Торжественно крикнул Фредди, как болельщик на поединке боксеров.
– Yeah, baby! – Подхватил Шон.
От свечек тянулись стебельки прозрачно-синеватого дымка.
– Никто не хочет?! – Переспросил Шон. Фредди и Джорджия покачали головами. – Понятно. Тогда поставлю его в холодильник. – И отправился на кухню.
– Значит, праздник удался! – Сдерживая смех, сказал Фредди ему вслед, и прыснул.
В темноте кухни Шон был один, и вот опять – навязчивые образы из его сна. Опять Бальмон, маги и Девять кругов, расположившиеся в круг, опять дотлевающая деревня и «болотный человек» – Демон. Шон попытался отогнать образы, но безуспешно. Взбесившись, он рявкнул и треснул кулаком о стену, в результате торт упал на пол, и Шон, не видя его в темноте, наступил на него. Он машинально включил свет и обнаружил коробку с тортом раздавленной, крем из нее торчал наружу.
Воспоминания из прошлого, не желая, болезненно расползлись, сознание Шона словно сквозь нежелающую рваться пленку перешло в действительность.
– Дерьмо! Дерьмо! – Бесновался Шон. – Хренов кусок дерьма!
– Что случилось? – Вбежала в кухню Саманта.
– Посмотри на это! Я… я раздавил торт! – Выкрикнул Шон, указывая на торт, но, вопреки его ожиданиям, Саманта не рассмеялась.
XXVI
В темноте в комнате Шона Кларк лежал на двухместной кровати, а Селина сидела на его брюшном прессе, оставшись в лифчике и трусиках, оба черного цвета под ее суровый характер. Символика MTV на футболке Кларка – контур белым по черному – фосфоресцировала в темноте.
Селина помогла ему снять ее и бросить на спинку соседнего стула, а потом вслед за ним залезла под одеяло. По очереди из-под одеяла вылетели и ее лифчик, и трусики, и трусы Кларка, и приземлились на спинку того же стула. Дождь неистово барабанил по крыше, и это нервировало.
– Давай перегоним дождь. – Вся бешеная от радости шепотом предложила Селина.
– Давай. – Также ответил Кларк.
– Черт возьми, где презик?! – Через секунду обнаружил он.
– Не знаю… – Растерянно ответила Селина. – Я забыла его купить… А ты?
– Я… тоже забыл.
– Ладно. – Пришла Селине свежая (засоленная и замаринованная в мозгу) мысль. – Попроси у Фредди. У него ими все карманы набиты на все случаи жизни.
– Давай без презика… – Отмазывался Кларк. – Мне лень спускаться вниз…
Его мышцы сладко сковывало тепло под одеялом и тепло тела Селины. Демон тем временем поднимался по лестнице к ним на мансарду, держа ружье в руке за приклад. В последний момент, уже глядя на влюбленных через приоткрытую дверь, он спрятал ружье туда же, где был самурайский меч, только напротив – справа.
Разгневанный, Шон несмотря на дождь вышел на улицу, Саманта поспевала за ним, и они оба сели на скамейку, которая тоже была под навесом. Джорджия и Фредди оставались в гостиной, Фредди снова погромче врубил музыку. Капли дождя били все реже, но быстрее росли в размерах.
– Не тот век сейчас, чтоб мне рожать в девятнадцать лет. – Настоятельно отвергала Селина.
– Ну ладно, ладно, один момент, принесу. – Кларк лениво вылез из-под одеяла, натянул свои джинсы.
Он вышел из комнаты, и тут его путь преградил Демон. Он вытянулся во весь немалый рост своего носителя Питера Грисуолда, и смотрел на Кларка сверху вниз, искоса.
– Ты кто? – Спросил Кларк, недоумевая. Он прокручивал в голове лица друзей, новоявленных знакомых Тома и Джесси, и на всякий случай разных других знакомых из Нового Орлеана, но ни одно лицо не сопоставлялось с увиденным. Щупальца вокруг рта не были видны в темноте, шипы на краях глазниц – тоже, в темноте кожа тоже казалась обычного цвета.
В ответ Демон приподнял руку, в ней он держал штангенциркуль. Он развел его дюйма на два с половиной, и теперь штангенциркуль был больше похож на страуса с вдвое растянутой головой. С опусканием руки этот страус клюнул Кларка в мышцу груди и остался там. Кларк вскрикнул от резкой боли, а Демон снова стоял прямо и непринужденно, повесив руки. Селина ничего не слышала: ее голова ушла в подушку, а сама она была наполовину в отрубе.
Кларк размахнулся инстинктивно, не осознавая, удар с плеча застыл, не достигнув цели в поднявшейся руке Демона: весь поток силы как бы ушел в его руку, которая в результате удара нисколько не вздрогнула.
Несмотря на это Кларк ударил второй раз и другой рукой, но этот удар был также перехвачен другой рукой Демона. Когти кололи тыльные стороны ладоней Кларка.
Кларк не отчаялся и, сообразив, со всего корпуса ударил головой: на этот ход Демон не рассчитывал и от силы удара перевалился через перила и с глухим звуком упал вниз.
– Святое дерьмо! – Кларк посмотрел на свои руки, и обнаружил на них глубокие царапины от когтей. – Что это за хренова тварь?! Ouch! – Он вырвал штангенциркуль (благо тот впился неглубоко) и глянул вниз через перила. Демон распластался прямо под лестницей на полу в прихожей, раскинув руки и ноги в стороны, балахон стягивал ноги, а голова смотрела куда-то в бок, глаза были невинно закрыты.
Кларк осторожно спускался вниз по лестнице, не отрывая взгляд от Демона. Спустившись в прихожую, он наклонился и нащупал за спиной бейсбольную биту, что торчала из картонного ящика, набитого также бумажными конвертами и прочей ерундой, и взял в руки, поменяв на штангенциркуль. Так же осторожно он подошел и наклонился над Демоном, потирая биту в руках и готовясь в любой момент нанести ответный удар.
Желудок Кларка подпрыгнул, когда в отблесках электрического света из гостиной он разглядел лицо Демона: щупальца, шипы, почти отсутствие носа, и зеленую кожу.
– Ты что вообще за хрен?! – Испуганно почти прошептал Кларк – Ты человек, или нет?
А Демон, как и прежде, держал глаза невинно закрытыми. Вблизи было видно (а Кларк не видел), как купола-роговицы двигаются под веками. Наконец Кларк, почувствовав себя в безопасности, ослабил хват.
Демон приподнял голову и футовые щупальца обхватили бритую голову Кларка, соединившись на темени в смертельный цветок. Кларк дернулся назад, но щупальца не пускали, стремительно прожигая борозды в коже головы. Кларк пытался вырваться, но руки Демона прижимали его за плечи, Демон очень широко, на сто двадцать градусов раскрыл рот, оттуда пошел разъедающий пар. Все лицо Кларка погрузилось туда.
Кларк бился в судорогах от боли, поэтому Демон все сильнее прижимал его руками, парень мычал, будто сквозь кляп, поэтому кислотная слюна Демона вспенивалась и клокотала.
Наконец Демон ослабил хват. Кларк отскочил, жадно глотая воздух. Щупальца раскинулись в стороны, и лицо Демона стало похожим на осьминога, плывущего в толще воды. Демон медленно, осторожно закрыл рот – щелчок – и челюсть встала на место, после чего он встал сам.
Кларк, предвкушая смерть, с ужасом смотрел на него. Кожа на лице парня была вся съедена кислотой, мясо было съедено наполовину и, рыхлое, почти отваливалось от костей, глаза не были тронуты и торчали, как у инопланетянина. На затылке сквозь выжженные полоски кожи просвечивал белый череп, уши тоже были разрезаны напополам. Его руки и ноги судорожно подрагивали, он все пытался удержать равновесие.
В сознании Демона возникло, в привычных болотно-зеленых тонах, недавнее впечатление: удар Кларка, удар второй рукой, затем удар головой, и глухой застывший звук, постепенно со скрежетом расползающийся, затем вид на потолок и падение со второго этажа на пол, и снова такой же звук и долгое эхо. Ощущение последнего удара больше всего разбесило Демона, поэтому он эту мысль отогнал, с размаху ударив Кларка прямо в середину лба. Кларк упал, сделав почти сальто, на живот и растянулся на полу.
С металлическим лязгом Демон достал из ножен самурайский меч и проткнул им Кларка через середину спины насквозь, парень последний раз вздрогнул и окончательно затих.
Меч вышел из его тела через живот и вошел в пол через щель между половицами, не задев их, кровь с острия стекала вниз в глубину подвала.
XXVII
Селина по-прежнему лежала под одеялом, уткнувшись носом в подушку и ловя кайф от каждой накатывавшейся на нее и сковывавшей ее тело волны тепла. Скрип приоткрывшейся двери заставил ее оторваться. Она приподнялась на руках и посмотрела, кто вошел.
– Кларк, наконец-то, любимый!
Силуэт: высокий, широкий, плечистый, голова без волос – все уверяло Селину в том, что перед ней ее Кларк, только балахон смущал, и самурайский меч за спиной. Ей этот вид напомнил ниндзя из какого-то фильма.
Она скинула с себя одеяло и присела на кровати. В противовес ее подтянутой, спортивной фигуре бюст не был таким же подтянутым – худой, припустившийся, «остроконечный».
Демон приблизился на шаг.
– Иди ко мне, мой сладкий! – Звала она «Кларка». – Ты не забыл штучку?
Глаза ее засверкали кошачьими во тьме. Демон еще приблизился, стоял уже рядом с ней.
– Сними это. – Обратилась Селина к «Кларку», указывая взглядом на балахон. – Одежда нам не понадобится!
Молния озарила своим светом комнату до самых ее темных углов, и Демона в деталях на момент стало видно. Этого момента Селине было достаточно. Лицо Демона было в крови и остатках мяса Кларка, к руке тоже прилипло мясо. Он натягивал в руках, наматывая себе на ладони, колючую проволоку. Селина набрала в легкие воздуха, чтобы кричать.
Демон перекинул колючую проволоку за ее спину и туго затянул в один виток вокруг шеи, ежи уже вонзались в ее кожу с давящей болью. Селина завизжала, но ее визга не услышали ни Фредди и Джорджия в гостиной, ни Шон и Саманта на улице: визг заглушил рокот грома, следовавший за молнией и похожий на раздражающий звук, будто кто-то двигает по полу шкаф.
Демон заходил руками резко-резко взад-вперед, с виду нервно и настойчиво, но опять же с не свойственной человеку точностью. Слышался костяной звук, когда ежи терлись о позвоночник. Демон в клочья размолол кожу и мышцы на шее Селины, ее гортань, порвал сонные артерии, куски плоти посыпались в стороны: на кровать, на пол, с кровью прилипли к стене. Он отпустил колючую проволоку, от его рук она отцепилась не сразу, и Селина рухнула на кровать, пульсируя из сонных артерий направо и налево. Ее кровь струйками стекала вниз по стенам, растекалась лужами по полу; подушка, одеяло и простыня из белых сделались красными. Улеглась она уже замертво.
Демон осматривал ладони: на них остались глубокие продавленные следы от ежей. Он подошел к окну, порылся и достал два патрона для дробовика, затем вынул сам дробовик, резким махом руки сверху вниз дробовик раскрылся, и Демон по очереди зарядил оба патрона.
Уходя из комнаты, он остановился, будто что-то забыл. Посмотрел на Селину: та лежала на боку, и из рваной окаймляющей шею раны по глубине в полшеи торчала колючая проволока с припаянными к ней сюрикенами. На этом и остановился взгляд, Демон направился обратно. Еще одна молния разрезала небо, и еще один раскат грома разрезал воздух.
XXVIII
– Сэмми, помоги мне, пожалуйста. – Обратился Шон, прося. Он сидел, подперев голову руками, а локти держал на коленях, поникши уставившись себе под ноги.
– Что случилось? – Пристроилась поближе к нему Саманта, спеша проявить свое благородие.
– Ты помнишь, я спрашивал у Фредди про Бальмона? – Шон глянул на Саманту, она кивнула.
– Так вот, я об этом еще никому не говорил. Сэмми, ты тоже не поверишь. – Предостерегал Шон.
– Поверю. Только говори, не стесняйся.
– Сегодня мне приснилось точь-в-точь то, что говорил Фредди: я видел деревню, всю пылающую, и одни обгоревшие трупы всех: людей, детей, животных… Как и рассказывал Фредди… Там были те девять кругов и еще восемь магов не считая меня. А я был Бальмоном. – Шон, грустный, еще больше поник головой. – Но это было сегодня утром, а я об этом раньше сто процентов не слышал.
– Может, ты тоже смотрел это по Би-би-си, только не помнишь. – Предложила оправдание Саманта. – Там все рассказывают подробно и со спецэффектами.
– Я не смотрю Би-би-си! – Стоял на своем Шон, его голос нервозно подрагивал. – К тому же, не до того подробно, как видел я!
– Не нервничай, пожалуйста, Шон. – Успокаивала Саманта.
– Да, – продолжил Шон, – все вместе мы произнесли заклинание и упекли того мифического Демона, о котором говорил Фредди, надолго под невидимый хрустальный купол. И там был этот забитый святоша, о котором тоже говорил Фредди, Демон вышел из его тела.
Так вот дело в том, что этот купол – наш с тобой Даймонд Вуд, я узнал его с высоты птичьего полета, а Демон – это тот самый «болотный человек», или как его там, которого я видел в двенадцать лет…
– Шон, ты смотрел «Зачарованных», или «Баффи», например? – Резко и строго спросила Саманта, пытаясь выяснить.
– Ну, – Замялся Шон, приметив намек, но решил сказать правду. – Смотрел, и то, и другое, давно, потом задолбало.
– Шон, не воспринимай это всерьез. Это же сон. – Разъясняла Саманта, уверенная, что нашла разгадку. – Это просто образы из твоих воспоминаний. Пусть не из самых приятных. Ты же сам знаешь, Демоны и «болотные люди» бывают только в «Зачарованных». А что касается той секты – не верю я, что они были с добрыми намерениями – сами всех перерезали, и придумали отмазку, рассчитывая на тупость тогдашних простых людей. Не беспокойся, Шон, все в порядке.
Она обняла его и поцеловала, далеко не так крепко, как вчера (точнее, позавчера, так как наступила уже ночь понедельника), с целью окончательно успокоить.
Фредди и Джорджия сидели на диване в гостиной, Фредди нервно переключал каналы. По очередному каналу показывали порнуху. Фредди остановился и сразу же вожделенно уставился в экран.
– Выключи это! – Разбесилась Джорджия, с размаху толкнув Фредди ладонью в плечо.
Фредди нехотя переключил дальше. По CNN – опять новости.
– Вся страна готовится к скорому празднованию пятидесятилетия президента Брэда Питта, избранного в прошлом году и за это короткое время так много сделавшего для нашей страны…
Молния, как по ступенькам, изламываясь и разветвляясь, спустилась с неба и ударила в телевизионную антенну дома напротив. Свет в доме тут же погас, из антенны посыпался рой искр, раздались крики перепуганных жителей. За молнией без промедлений подоспел гром.
– Ох ни хрена?! – Воскликнул Шон. – Не повезло им…
– Ни хрена себе громыхнуло! – Пробасил в гостиной Фредди, будто восхищаясь. – Прямо над головой! Надо вырубить телик и центр, а то вдруг сгорят?!
Но выключил только телик, размашисто ткнув большим пальцем в кнопку пульта. Из центра доносился Эн-Траст, ”I like it!”, в половину громкости. Фредди, держа Джорджию за руку, вел ее на кухню.
– Давай, выпьем еще пивка, не помешает.
– Не надо. – Как всегда стеснительно, предостерегла Джорджия. – Ты же выпил уже две с половиной банки. Ты же лопнешь. Там к тому же вряд ли осталось.
– Ничего, сейчас посмотрим. – Настаивал Фредди.
Он подошел и открыл холодильник, затем достал корзину с пивом и заглянул в нее. Остались три банки пива, и он радостно достал одну из них.
Решительным, широким шагом в кухню из коридора завернул Демон с ружьем в руке. Его лицо и руки были чистыми, а балахон уже не блестел кровью. Фредди и Джорджия еще ничего не поняли, дуло ружья уже поднималось, смотря в сторону Джорджии.
Еще раз грянул гром, с силой атомной бомбы, следуя за очередной молнией, сверкнувшей где-то над лесом. Не успело эхо расползтись и раствориться в воздухе, как опять громыхнуло, только глухо и далеко не так мощно, совсем близко, за стеной.
– Э… это была не гроза! – Робко позвала Саманта Шона, ткнув его в спину.
– Это была точно не гроза! – Шон резко потянул за собой Саманту за руку, затем со всей силы распахнул дверь, которая в результате ударилась о стену, и на ней затрещало стекло.
Шон вбежал в кухню, Саманта сразу за ним: Джорджия валялась на полу посреди кухни, на животе распахнулись в стороны лоскуты кожи, рассеченной облаком дроби, и полностью были видны выпиравшие наружу кишки. Фредди еще ничего не успел понять, поэтому он не спешил на помощь своей подруге, а в ужасе медленно пятился назад, прижавшись спиной к стене, все еще держа банку пива в одной руке и ощупывая стену в поисках, чем ударить, другой.
– Кто ты такой… – Прошептал он Демону в пустоту. Из головы напрочь вылетели сегодняшние (вчерашние) новости.
Джорджия пыталась двигать ногами, но они не слушались и лежали прямо, так как, вероятно, дробина через кишечник достигла и позвоночника со спинным мозгом. Джорджия отталкивалась руками, но это тоже особо не помогало: все тело было сковано, парализовано болью, исходящей из живота и позвоночника на том же уровне.
Демон обошел ее той же прямой походкой, два дула дробовика смотрели ей прямо между глаз, на переносицу. Ее глаза покосились на дуло, в его внутреннюю черноту. Демон нажал на курок, от этого ствол сначала дрогнул, и выстрелил.
Оба патрона израсходовались, Демон опять взял дробовик за приклад, тряхнул за него, и дробовик раскрылся. Заряжая последовательно два патрона он еще раз бросил презрительный взгляд на Джорджию. Она лежала без движения, а ее лицо стало, как на картине Пикассо: на одном ромбовидном куске черепа, плававшем в расплющенных мозгах, находился нос, на другом куске такой же формы – глаз с завитыми ресницами; еще на одном треугольном куске черепа пустела вторая глазница с разодранным веком, а лопнувший глаз смешался где-то с мозгами, как желток с белком в яичнице; нижняя челюсть же с зубами разломилась на две половины, несколько зубов отсутствовали на своих местах – они вместе с дробью раскарежели язык, сделав его похожим на старую мочалку.
Наконец, Фредди обнаружил в своей руке банку пива как предмет, который можно швырнуть, и со всего размаху, издав истошный вопль, запустил в Демона, попал прямо в лоб. Тот отшатнулся, запнулся, но пришел в равновесие, и мотнул головой из стороны в сторону, дабы убедиться, что ущерба нет. Банка на полу, погнувшись и продырявившись, пенилась. Шон с разбегу, подпрыгнув, с плеча, врезался ему в спину. Демон налетел животом на край стола и согнулся вокруг него, весь его железный арсенал зазвенел, и Демон рухнул на пол, выронив ружье, которое откатилось в сторону. Фредди застыл в ожидании, весь съежился, но ружье замерло, не выстрелив. Пара сюрикенов выпали и прокатились по полу, армейский нож Шона, топор и молоток тоже оказались на полу.
Все еще лежа, толчком обеих ног Демон опрокинул стол на бок и дальше, поднятый с пола силой инерции, развернулся в воздухе и встал на ноги. Разведя руками в разные стороны он толкнул Шона и Фредди, первый на заднице прокатился по полу, а последний треснулся о стенку, медленно его ноги разъезжались и он сползал на пол.
Саманта стояла, завороженная, выглядывая из-за угла.
Шон схватил первое, что попалось под руки – табурет, вскочил и сходу огрел им Демона, опять по спине. В этот момент Фредди, сидя на полу, увидел, что осталось от головы его любимой девушки.
– Джорджия… – Шепотом позвал он, в ответ молчание.
Кусок черепа с глазом соскользнул с мозга и уперся в пол, застывший взор глаза соприкоснулся со взглядом Фредди. Он чувствовал что-то под коленями, это мешало ему. Он глянул – это был дробовик.
Седалище табурета разлетелось в щепки, Демон шатнулся вперед, вновь потеряв равновесие. Бум!!! – Облако дроби изрешетило его балахон, впиталось в спину, как из душа брызнула густая, болотного цвета кровь, запачкав футболку и попав на лицо Шона, лицо Фредди и стены.
Саманта съезжала по стене в полуобморочном состоянии, обхватив рукой косяк дверного проема и тяжело, редко выдыхая.
– На хрена ты убил Джорджию, сука!!! – Почти хрипя, проорал Фредди. От удара Демон пролетел вперед на тройку ярдов и упал на живот, успев подпереться руками. Один из стволов ружья дымился. Фредди увидел у себя под ногами топор, и радостно поднял его.
– Получи, сволочь!!! – Кинулся Фредди с топором на Демона, с сумасшедшим выражением лица. Удар – глухой звук разрубания мяса – Демон еще придерживал себя руками. Удар – еще держался. Удар – уже свалился. Удар, удар, удар – такой же глухой звук с густым чавканьем плоти и хрустом разрубленных ребер, с каждым ударом из новоиспеченного заруба фонтаном, хлюпая, изливалась кровь, удар, еще удар – балахон пошел на лоскуты, удар, удар – Фредди наконец, удовлетворенный и смеющийся, как психопат, отпустил рукоятку топора, лезвие почти по обух осталось в теле Демона.
– Будешь знать, сука, как стрелять в мою девушку!!!
Футболка, руки, лицо и волосы Фредди, лезвие и рукоять топора, стены вокруг – все стало зеленым из-за густой крови Демона, пролившейся литрами.
Шону ничего не оставалось, кроме как стоять в стороне. Фредди неторопливо встал, смотря дробовиком в затылок Демону, и бросил свой взор безумца на Шона. Взгляд этот и намерения напомнили Шону вид того обезумевшего капитана террористов – Гэри Синиза из его позавчерашнего фантастического сна. Затем Фредди снова перевел взгляд на затылок Демона, якобы получить от Шона разрешение на выстрел.
– Не надо. – Предостерег Шон. – Он и так уже мертв. Или скоро умрет, потеряв столько-то крови.
Демон вновь ожил и, издавая пронзительный визг, с каким пар под давлением вырывается из трубы паровой машины, попытался встать.
– Умри же наконец, сволочь! – Фредди уперся прикладом в плечо и выстрелил. Бум! – Ствол привычно дрогнул от отсутствия опыта стрельбы, поэтому Демону не разнесло весь череп, а снесло ползатылка, и он опять свалился, теперь, движимый центробежной силой, перевернулся на бок. Руки вздрогнули пару раз и застыли с прямыми пальцами на груди, как у египетской мумии, рот широко раскрылся в немом крике, правый глаз застыл во взгляде куда-то вперед.
Шон медленно присел и поднял с полу свой тесак. У него было время проанализировать события, это у него удалось, а результат ужаснул.
– Идем отсюда! – Сказал он Фредди, и сам не заметив того, по-французски. – Он восстанет!
– Что? – Естественно отреагировал Фредди.
– Бежим отсюда скорее! – Пояснил Шон нормально, теперь на английском. – Пока он не ожил опять! Сэмми? – Саманта лежала без сознания, все еще одной рукой держась за косяк, выстрелы не разбудили ее.
Шон поднял ее за руку и руку перекинул через плечо, и потащил. Фредди пошел за ним, все еще с ружьем в руках.
– Как черт возьми ожил опять?! – Возмущался он. – Я же снес ему полголовы, за мою Джорджию!!
– Не ему ты снес полголовы. – Заговорил Шон низким и колеблющимся, будто сквозь наполовину зажатый нос, искусственным голосом молодого Бальмона, что привело Фредди в жуткое замешательство.
– Не ему, а его вассалу. Скоро он сам либо восстановится, либо найдет себе другого вассала и завладеет его телом и душой, продолжая нести с собой гибель всему живому. – Радужки глаз Шона из карего блеснули желтым огоньком, в этот момент на улице громыхнуло. – Но если он не получит кровь хотя бы одного из нас, еще тысячелетие он останется в оковах, в которые мы его заковали ровно девятьсот девяносто девять лет назад.
– Что ты за бред несешь, Шон, какие к черту оковы?!
По мере того, как Фредди вдыхал зеленоватый пар, исходивший из крови Демона, запачкавшей его футболку и руки, кровь приобретала свой первоначальный красный цвет. Кровь Демона, стекавшая по стенам, тоже краснела по ходу, и газ возвращался в его тело через рот. Кровь вокруг тела, будто живая масса, сама поднималась с пола на спину, стекала по лезвию топора обратно в рубленые раны на спине. Демон моргнул уцелевшим глазом.
Не обращая внимания, Шон продолжал движение.
– Оставь ружье. – Приказал он Фредди тем же голосом.
– Зачем? – Замялся тот, но подчинился.
– Нам достаточно выбраться из Даймонд Вуда. Хрустальный купол не позволит Демону двигаться дальше.
– Какого такого Демона?! Этого что ли?! Очнись, Шон! Он лежит там с размозженной башкой!
Не реагируя на издевки Фредди, Шон открыл дверь, и все трое вышли на улицу.
XXIX
В доме напротив, антенна которого попала под удар молнии, в темноте двигался силуэт женщины. Она осторожно ощупывала руками воздух вокруг чтоб не напороться на стену или мебель.
– Игги, дорогой, куда ты подевал свечи?! – Звала она через весь дом.
Ей на помощь спешил силуэт ее мелкого сынка, лет семи и в полроста ее самой.
– На всякий случай закрою дверь. – Шон, отпустив Саманту, потянулся за ключами и – поворот ключей – щелчок – закрыл дверь.
У Саманты заплетались ноги, она не могла стоять, норовя рухнуть всем телом на мокрую траву. Поэтому Фредди, почувствовав возможность помочь, подхватил ее.
– Умотаем на байке. – Основательно решил Шон, и но «Ямаху» на привычном месте не обнаружил.
– Его же конфисковали… – Вспомнила Саманта, с трудом проговорив.
– Дерьмо, я забыл! – Рациональность Бальмона пропала из его голоса.
– А он – нет… – Фредди показал вперед:
Гром и молния. Демон вывернул из-за угла. Левая половина черепа отсутствовала от скулы до темени, глазница сохранилась лишь у внутренней кромки, отколотые височная и лобная кости свисали, удерживаемые отставшей от самого черепа у краев скола растянувшейся зеленой кожей. Демон оторвал их и положил во внутренний карман. Мозги, серо-зеленые, виднелись в продольном срезе. Он уже не мог шагать так широко и уверенно: хоть боли он не чувствовал, спину все равно стягивало, и поэтому он прихрамывал. Дробовик пытался нацелиться на Шона, но не получалось: дрожал, то и дело опускаясь.
Инстинкт самосохранения, заработавший при виде двух дул дробовика, вывел Саманту из состояния овоща.
– Бежим в дом. – Приказал Шон. – У него наверняка кончились патроны.
Саманта соглашалась взглядом, Фредди не отвечал. Шон в это время тянулся ключом к замку, сунул ключ и повернул. Демон расслышал щелчок, поэтому сузил веки, его зрачок расширился и он прицелился точнее.
– Фредди, не бойся, он промажет. – Приободрил Шон, но безрезультатно.
Вокруг рта Фредди позеленело, руки до локтей – тоже. Он стоял зомбированный, выпучив глаза и разинув рот; он был, как во сне: Демон, распространяясь по его организму вместе с кровью, подавлял его самоконтроль. Шон сделал жест, распахнул дверь, и они с Самантой рванулись в дом.
В доме напротив та женщина, что искала свечу, уже сидела с мужем и сынком на диване перед той самой свечой.
– Иди спать, Джейсон, уже час ночи! – Приказала женщина сыну.
– Да разве заснешь в такую грозу? – Отпирался он, сонный.
– Дерьмо! – Жалостливо возмущался муж. – Такой дорогой домашний сгорел! Я на него целый год копил.
– Не ругайся при детях. – Сделала замечание жена. – К тому же я тебя не раз предостерегала: выключать телик, когда гроза.
Демон выстрелил и, следуя предположениям Шона, промазал, так как тот и Саманта уже успели забежать в коридор. Пара дробин оцарапали щеку ни на что не реагировавшего Фредди, третья порвала ухо, брызнула кровь.
– Вы слышали это? – Спросила женщина, насторожившись, сына и мужа.
– Что – это? – Не понимал муж.
– Выстрел.
– Какой еще (намеревался сказать «хренов», но сдержался) выстрел?!
– Совсем близко, Игги. – Пояснила жена уже шепотом.
– Это же гроза!
– Какая хренова (не обращая внимания, что у самой вырвалось) гроза?! Сам охотишься, а не можешь отличить от грозы!
Сынуля, из присущего ему, как и всем детям его возраста, любопытства, – Мам, ругаться же нехорошо! – пошел посмотреть в окно. Мать со злости прорычала сама в себя.
Демон подошел и направил ствол в упор на переносицу Фредди. Тот уже видел все нечетко в салатном. Неожиданно для себя он нашел в себе мочи пересилить влияние Демона. Он кинулся, побежал вокруг дома. Демон прицелился, держа ствол в протянутой руке, и нажал на курок: Бум!
– Отойди от окна, Джейсон! – Испуганно вскрикнула мать и бросилась к сынку.
В комнату вошла дочка, такого же возраста, как и сын.
– Мам, там на улице стреляют. – Своим тонюсеньким голоском сообщила она.
– Где? – В растерянности спросил папаша.
– В доме напротив. – По-детски спокойно ответила дочка.
– Позвоним в полицию. – Заявила мама.
– Света же нет. – Опровергла в ответ дочка.
– А телефон разве к свету подключен?! – Вся из себя злилась мамаша.
Дочка съежилась, стыдясь своей непросвещенности. Папаша встал с дивана уже с намерением последовать за супругой.
Фредди лежал на траве в промежутке между домом и забором на животе: руки вперед, ноги протянуты, затылок изрешечен, спина тоже.
Шон и Саманта вбежали в комнату на мансарде. Свет был выключен, но комнату озарило вспышкой молнии. Саманта завизжала во что было сил, увидев испачканную кровью постель и труп Селины на ней с измолотой в куски шеей. Шон тоже был шокирован, но инстинктивно поднес ладонь ко рту Саманты.
Демон, просвечивая половиной черепа, поднимался за ними по лестнице. Его рука от отдачи выскочила из сустава засела в плоти, будто монета в куртке через рваный карман. Пальцы, лишенные из-за этого возможности двигаться, застыли, удерживая ружье, которое терлось с каждым шагом о высокие ступеньки, норовя отпружинить по следующей. Демон смотрел на свое плечо с выражением лица “Oops!”. Левой рукой он поставил правую на место, и правая зафункционировала, как прежде.
– Прыгнем в окно. – Решил Шон, но не успел.
Демон вошел в комнату и взял Саманту на мушку. Та от ужаса наступающей кончины выпучила на него все свои глубокие серые глаза. Нажал на курок – но выстрела не последовало – осечка. Все равно от перенесенного шока глаза Саманты закатились, и она тихо повалилась всем телом на пол в обмороке.
– Сэмми?! – Бросился Шон на помощь Саманте.
Демон порылся в балахоне в поисках патронов, но не найдя больше, отбросил ружье в сторону. Но вынул связку сюрикенов, их было нанизано одиннадцать (два выпали в кухне). Поднял руку со связкой и взмахом запустил их всех.
Шон кинулся накрыть Саманту своим телом. Демон нацелился теперь на Шона. В понимании Демона Шон преобразился – у него выросла борода, прорезались морщины и обвисла кожа с лица, появились темные мешки под глазами – теперь он стал Бальмоном, занесшим злополучный кинжал. Все виделось очень на плоскости, размазано и в мелких белых пятнах, как паршиво сохранившееся немое кино, к тому же с нарушенным зеленым спектром. Демон не стал отгонять давнишнего образа. Бальмон в последний раз посылал Демона к своему боссу в Ад: опять, будто убрали звук, только шевелились губы.
Один сюрикен вонзился Шону (Бальмону) в живот, двое впились в бедро, один – прямо в ладонь, которой он инстинктивно прикрывался, тут же на пол брызнула кровь. Еще сюрикен впился в щеку, предварительно, пока не иссякла инерция, ее расцарапав. Двое по дуге, как бумеранги, облетели Шона и впились ему в спину и задницу.
За этот миг, когда время остановилось, Шон не успел и двинуться. Третий вклинился меж ребер с правой стороны от грудины, еще два – в грудь, расколов ребро и в живот, и последний, одиннадцатый, также обогнул по дуге и залетел между ног. Шон застонал, согнувшись и схватившись за промежность, и в таком состоянии опрокинулся на Саманту.
Демон бросил взгляд на потолок и потом вскинул, как обычно, ладонь вверх в кулаке, и раскинул пальцы. Всплеском атомоподобный огненный шар пробил ровную с обожженными краями круглую дыру в потолке. Демона это не устроило, и он швырнул второй. Две железные балки обрушились всем весом на деревянный пол, с треском проломив его и упав в комнату на первом этаже. Корчившийся от мучительной боли Шон, пытаясь встать, вслед за Самантой свалился туда же.
Демон изящно, бесшумно приземлившись на обе стопы и просвечивая половиной башки, перемахнул через перила и оказался в прихожей. Биттлз, что были наспех записаны на болванку CD-RW вместе с Эн-Траст, пели из гостиной “Yellow submarine, yellow submarine…” Безответно зазвонил телефон. Не обращая внимания Демон пошел на кухню и открыл газ на всех конфорках. Покидая кухню, он бросил туда огненный шар, успевший натечь газ тут же вспыхнул, почти взорвавшись.
Обеспокоенные и напуганные соседи выходили из домов. Толстяк Грег шагал в белой майке и трусах, его сон будто рукой сняло. За ним плелась, прикрывая халатом голое тело, его в противовес высокая и худая жена. Игги с женой пересекал свой участок, за ними крались, чтоб не заметили, из любопытства их дети. Шейла Каннингем бежала, распахнув калитку.
Кто-то молодой ловко перескочил через забор.
– Не надо! – Кричали ему хором трое его друзей.
С надменным и беспредельно довольным, ожидающим чего-то еще более грандиозного и, в человеческом понимании, невообразимо ужасного взором сверху вниз единственного глаза Демон спокойным шагом вышел из пылавшего дома, который сразу рванул. Взрывной волной парня перенесло обратно через забор, и он кубарем прокатился по асфальту, в мясо разодрав по ходу кожу на голых руках и ногах в шортах. Друзья, а также другие жители бросились ему на помощь.