Литература для подготовки рефератов

1. Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. – М., 1994.

2. Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. – М., 1998.

3. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. – М., 1988.

1. Заблуждающийся разум. – М., 1990.

2. Загадка человеческого понимания. – М., 1991.

3. Ильин В.В. Критерии научности. – М., 1989.

4. Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки.

5. Лешкевич Т.Г. Наука XX века и эзотеризм. Ч.1,2. Ростов-на-Дону, 1997.

6. Полани М. Личностное знание. На пути к исторической философии. – М., 1985.

7. Поппер К. Цель науки // Социальная философия науки. – М., 1994.

22.Современная философия науки: знание, реальность, ценности в трудах

мыслителей Запада: Хрестоматия / Сост.А.А.Печенкин. – М.: Логос,

1996.

26. Хрусталев Ю.М. Введение в философию. Учебное пособие для студентов медицинских и фармацевтических вузов. / Под ред. д.ф.н., проф.Л.В.Жарова. – Ростов-н/Д: «Феникс», 1999.

Информационный блок

Познание как предмет философского анализа. Субъект и объект познания.

Проблема субъективности и объективности в познании. Многообразие форм познания.

Проблема познания является одной из основных проблем философии с глубокой древности (Платон, Аристотель, Р.Декарт, Ф.Бэкон, Дж.Локк, Г.Лейбниц, И.Кант, Г.Гегель и др.)

Познание – это процесс приобретения и развития знания, его постоянного углубления, расширения и совершенствования, обусловленный, прежде всего общественно-исторической практикой

Познание – процесс целенаправленного активного отображения действительности в сознании человека. В ходе познания выявляются разнообразные грани бытия, исследуется внешняя сторона и сущность вещей, явлений окружающего мира, а также субъект познавательной деятельности – человек – исследует человека, то есть самого себя.

Результаты познания остаются не только в сознании конкретного человека, но и передаются из поколения в поколение, главным образом, с помощью материальных носителей информации – книг, рисунков, объектов материальной культуры.

Например, Коперник доказал вращение Земли вокруг Солнца, однако это стало достижением не только Коперника или его поколения, но и всего человечества.

В процессе жизни человек использует два пути познания окружающего мира. Он познает мир непосредственно, то есть открывает нечто новое либо для себя, либо для человечества, и через результаты познавательной деятельности других поколений (читает книги, учится, смотрит кинофильмы, приобщается ко всем видам материальной или духовной культуры).

В философии существует два основных подхода к процессу познания: гноситицизм и ангостицизм.

Сторонники гностицизма (как правило, материалисты) оптимистично смотрят на настоящее и будущее познание. По их мнению, мир познаваем, а человек обладает потенциально безграничными возможностями познания.

Агностицизм – учение, отрицающее полностью или частично возможность познания мира, выявление его закономерностей и постижения истины.

Агностицизм не отрицает сам факт существования познания, но толкует его по своему. Элементы агностицизма можно обнаружить в самых различных философских системах. Агностицизм отражает некоторые реальные трудности процесса познания, которые и по сей день не получили полного разрешения, в частности, границы познания, субъективное преломление бытия в органах чувств и мышления человека, ограниченных по своим возможностям и т.п.

Агностики (часто – идеалисты) не верят либо в возможности человека познавать мир, либо в познаваемость самого мира или же допускают ограниченную возможность познания. Среди агностиков наиболее извесным является Иммануил Кант. Им была выдвинута последовательная теория агностицизма, согласно которой: сам человек обладает ограниченными познавательными возможностями (благодаря ограниченным возможностям разума); сам окружающий мир непознаваем в принципе – человек сможет познать внешнюю сторону предметов и явлений, но никогда не познает внутреннюю сущность данных предметов и явлений - «вещей в себе».

В скептицизме не отрицается возможность познания, но подвергается сомнению или процесс познания понимается как простое отрицание, отрицательный результат становится конечным.

Гносеология (теория познания) изучает: природу познания, его возможности и границы, отношение знания и реальности, субъекта и объекта познания, всеобщие предпосылки познавательного процесса, условия и критерии истинности познания, формы и уровни познания и другие проблемы. Предметом исследования гносеологии является научное познание, которое оформилось в самостоятельный вид человеческой деятельности в начале Нового времени (17в.).

Познающим субъектом является человек – существо, наделенное разумом и освоившее арсенал познавательных средств накопленных человечеством.

Общество в целом, которое за свою историю накопило громадный объем материальной и духовной культуры – носителей результатов познания, также является познающим субъектом. Полноценная познавательная деятельность человека возможная лишь в рамках общества.

Объектом познания является объективная реальность, включающая окружающий внешний мир (бытие во всем его разнообразии) и внутренний, духовный мир человека. Таким образом, объектом познания является та часть окружающего мира, на которую направлен познавательный интерес субъекта.

В процессе познания при взаимодействии объекта и субъекта всегда появляется новое знание.

В процессе познания участвуют в совокупности чувственное, рациональное познание, логика, интуиция.

Чувственное познание основано на чувственных ощущениях, отражающих действительность, и логике.

Рациональное познание основано на разуме, его самостоятельной деятельности.

Близким к рациональному является интуитивное познание, при котором истина самостоятельно приходит к человеку на бессознательном уровне.

Понятие «знание». Преднаучные, вненаучные и научные формы знания.

Знание – содержание сознания, полученное человеком в ходе активного отражения, идеального воспроизведения объективных закономерных связей и отношений реального мира.

Термин знание обычно употребляется в трех основных смыслах:

1)способности, умения, навыки, которые базируются на осведомленности, как что-либо сделать, осуществить;

2)любая познавательно значимая информация;

3)особая познавательная единица, выражающая форму отношения человека к действительности и существующая наряду и во взаимосвязи со своей противоположностью – практическим отношением.

К преднаучным формам знания относится иррациональное знание человека. Знание иррациональное – знание, невыразимое в логических понятиях и категориях, несоизмеримое с рациональным мышлением и даже противоречащее ему. Предметом иррационального знания являются эмоции, чувства, переживания, интуиция, воля, а также некоторые явления, характеризующиеся парадоксальностью и не подчиняющиеся законам логики (н., аномальные).

Вненаучное знание – это формы знания, которые не укладываются в критерии научности: обыденное, философское, религиозное, художественно-образное, игровое, мифологическое и др. К знанию вненаучному относят магию, алхимию, астрологию, парапсихологию, мистику и эзотерику (т.н. «оккультные науки») и т.п.

Выделяют следующие виды (формы) вненаучного знания:

• ненаучное - это разрозненное, несистематизированное знание, которое не формализуется и не описывается законами, находится в противоречии с существующей научной картиной мира;

• донаучное – это знание, выступающее предпосылочной базой научного;

• паранаучное – это знание, несовместимое с имеющимся гносеологическим стандартом;

• лженаучное – это знание, в котором сознательно используются домыслы и предрассудки;

• квазинаучное – это знание, существующее в условиях строго иерархизированной и идеологизированной науки;

• антинаучное – это знание в котором сознательно искажаются представления о действительности;

• псевдонаучное – это знание, в котором сознательно используется совокупность популярных теорий, не имеющих достаточных научных доказательств («летающие тарелки», НЛО и др.).

Обыденное знание – особый вид знания, которое обладает следующими особенностями: в качестве субъекта познания выступают широкие массы людей, объектом познания являются предметы, явления, включенные в жизненный опыт, в непосредственную трудовую деятельность людей, главным методом познания выступает непосредственная жизненная практика. Содержание обыденного знания не отражает сущности явлений, а само знание выражается при помощи естественного языка, описывающего, как правило, процедуры и технологии практической деятельности.

Лженаука, паранаука и др. - формы вненаучного знания в массовой культуре.

Появление лженаук и широкое распространение различных видов вненаучного знания в значительной степени связано с желанием экономической выгоды пропагандистов этих знаний, с одной стороны, и с потребностью в знаниях, отвечающих потребностям людей, не имеющих возможности получить научные знания, с другой. Отсутствие возможности получить научно обоснованные знания связано часто со специфики имеющегося у человека образования, в том числе и профессионального, уровня интеллектуального развития и общей культуры человека. Препятствием для этого становится также и нежелание прилагать усилия для получения таких знаний, т.е. личностных особенностей человека. Вненаучное знание, содержащее только элементы научных теорий, разрозненные факты, соединенные привлекательными для человека идеями, требует меньше усилий для понимания человеком, имеющим узкое специальное образование.

Для лженауки характерным является упрощенный, "народный" язык суждений и выводов, практических рекомендаций, доступность любому, даже малообразованному человеку, критика официальной академической науки и дипломированных ученых как консерваторов.

Общеизвестно, что научная медицина продолжает оставаться бессильной в излечении ряда заболеваний, предлагая только возможность облегчить течение этих заболеваний и продлить время жизни человека, в разной степени активной и трудоспособной.

Знание и мнение. Вера и убеждение. Интуитивное познание.

Мнение – знание недостаточно обоснованное, являющееся результатом некритического усвоения опыта, полученное чувственным путем или с помощью «авторитетов». Мнение – это знание, на которое повлияли неверные исходные установки, иллюзии, порожденные чувственным или эмоциональным жизненным опытом.

Вера – это сознательное признание чего-либо истинным на основании преобладания субъективной значимости.

Рациональный компонент теоретического познания тесно взаимосвязан с другими – внерациональными – формами познания. Среди них большое значение имеют воображение, эмоции и др. Особое значение имеет интуиция.

Слово «интуиция» в буквальном переводе означает «пристальное всматривание». Понятие «интуиция» в науке и философии означает непосредственное усмотрение истины без дополнительных логических рассуждений.

Рационалисты 17 в. (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц) считали, что интуиция представляет собой интеллектуальную способность к усмотрению истины «очами Разума». Представители иррационалистических направлений в философии (А. Бергсон, З. Фрейд и др.) считали интуицию одним из биологических инстинктов, не доступных пониманию.

В современной философии интуиция понимается как своеобразная форма познавательного процесса.

«Специфика интуиции заключается в том, что здесь тесно переплетаются чувственное и рациональное, причем механизм включения наглядного образа в структуру последовательных логических рассуждений, а также в ряде случаев некоторые этапы самого хода этих рассуждений остаются неосознанными, а результат является в законченной форме, как бы в готовом виде, сам собой…»¹.

История познания показывает, что новые идеи, коренным образом меняющие старые представления, часто возникают не в результате строго логических рассуждений или как простое обобщение. Они являются своеобразным скачком в познании объекта. Для интуитивного постижения действительности характерна свернутость рассуждений, осознание не всего их хода, а отдельного, наиболее важного звена, в частности, окончательных выводов. Выдающийся математик А.Пуанкаре говорил о том, что в науке нельзя все доказать и нельзя все определить, а поэтому приходится всегда «делать заимствование у интуиции». Интуиция требует напряжения всех познавательных способностей человека, в нее вкладывается весь опыт предшествующего социокультурного и индивидуального развития человека. Известный французский физик Луи де Бройль обращал внимание на то, что «всякий порыв воображения и интуиции, именно потому, что он является единственно истинным творцом, чреват опасностями; освобожденный от оков строгой дедукции, он никогда не знает точно, куда ведет, он может нас ввести в заблуждение или даже завести в тупик». Чтобы избежать ошибок и заблуждений, интуицию следует сочетать с логическим, понятийным компонентом познавательного процесса.

Творчество – деятельность людей, направленная на создание нового, никогда ранее не существовавшего.

Истина как цель познания. Виды истины.

Адекватное и идентичное отражение объекта субъектом называется истиной.

Истина – знание, соответствующее своему предмету, совпадающее с ним.

Исходный признак (свойство) истины – объективность. Вместе с тем, истина и субъективна, т.к. ее познают люди и выражают в определенных мыслительных формах.

Истина есть процесс, а не некий одноразовый акт постижения объекта сразу в полном объеме. Для характеристики истины как процесса применяются категории абсолютного (выражающей устойчивое, неизменное в явлениях) и относительного (отражающей изменчивое).

Абсолютная и относительная истина – это два необходимых момента одной и той же объективной истины.

Абсолютная истина (абсолютное в объективной истине) понимается, во-первых, как исчерпывающее знание о действительности – гносеологический идеал, который никогда не будет достигнут, хотя познание все более приближается к нему; и во-вторых, как тот элемент знаний, который не может быть никогда опровергнут в будущем («Люди смертны» и т.д.). Это так называемые вечные истины.

Относительная истина (относительное в объективной истине) выражает изменчивость каждого истинного знания, его углубление, уточнение по мере развития практики и познания.

Абсолютная истина в виде целостного фрагмента знания складывается из суммы относительных истин, но не путем их механического соединения, а в процессе исторического познания и синтеза его результатов.

Истина всегда конкретна, т.е. ее содержание и применение определяются данными условиями места, времени и обстоятельствами. Распространение истины за пределы ее действительной применимости превращает истину в заблуждение.

Заблуждением называется неадекватное, недостоверное отражение познающим субъектом окружающей действительности, искаженный, не соответствующий действительности результат познания.

«Сама по себе природа не может быть ни истинной, ни ложной»².

«Всякое конкретно-историческое знание человека о мире в целом или о каких-то его отдельных сторонах содержит в себе не только истину, но и заблуждения. Под заблуждением в противоположность истине следует понимать такое содержание человеческих знаний, которое так или иначе обусловлено субъектом познания. Обычно в числе источников заблуждения называют ограниченность общественно-исторической практики, слабое развитие средств познания, объективную сложность предмета исследования и др. В то же время, заблуждение может быть обусловлено и более честными, случайными причинами, зависящими от отдельного человека. В таких случаях обычно говорят об ошибке. Соотношение между собственно заблуждением и ошибкой можно выразить следующей…формулой: заблуждается человечество в целом, ошибается каждый человек в отдельности. Заблуждаются все одинаково, ошибается каждый по-своему»³.

Таким образом, заблуждение представляет собой социально детерминированное искажение истины, а ошибка – индивидуально обусловленное искажение истины.

При диалектико-материалистическом подходе проблема истины предстает как проблема наличия объективного в субъективном.

Практика как критерий истины.

Критерием отличия истины от заблуждения, заблуждения от ошибки, а также различения абсолютного и относительного в объективной истине является практика.

Практика – это сложный процесс, в котором реализуются прямые и обратные связи между субъектом и объектом познания. Она является основной формой познания и критерием истины.

Практика представляет собой конкретную деятельность людей по преобразованию окружающего мира и самого человека.

Главными видами практики являются материальное производство, управленческая деятельность и научный эксперимент.

Практика выполняет следующие функции: она является критерием истины, основой познания, целью познания и результатом познания.

«Помимо практической проверки своих предположений, человек использует и другие критерии – логические, эстетические, этические. Однако, в конечном счете все они так или иначе опираются на данные опыта, опосредованы практикой ныне живущих или предшествующих поколений людей. В этом заключается абсолютность практики как критерия истины. …В то же время надо иметь в виду, что практика – это всегда человеческая, а, следовательно, ограниченная конкретно-историческими рамками практика. Человек не всемогущ. Степень практического освоения им мира дает ему возможность проверить одни предположения, но оставляет «открытыми» для сомнений другие. Иными словами, этот критерий истины и абсолютен, и относителен»⁴.

Научное знание.

Наука – это форма духовной деятельности людей, направленная на производство знаний о природе, обществе и самом познании, имеющая целью постижение истины и открытие объективных законов на основе обобщения реальных фактов в их взаимосвязи.

Наука представляет собой своеобразную форму познания; специфический тип духовного производства и социальный институт. Она детерминирована общественной практикой и ее потребностями, но имеет и свои закономерности развития. Наука – это в высшей степени целенаправленная и организованная познавательная деятельность специально подготовленных людей-ученых. «Наука – неотъемлемая часть интеллектуально-чувственной сферы познавательной культуры. Она образует взаимосвязанную совокупную систему знаний о мире, обществе и человеке. Но наука – это не простая совокупность знаний, а особая форма целенаправленной социально-культурной деятельности профессионально подготовленных людей, способ интеллектуального воспроизводства духовных и материальных ценностей»⁵.

Наука выполняет следующие функции⁶:

1. описывает факты природной социокультурной реальности;

2. объясняет количественные и качественные изменения в вещах;

3. выявляет всеобщие связи и отношения между ними;

4. прогнозирует тенденции в развитии природы и общества;

5. накапливает и сохраняет полученные знания о мире, обществе и человеке;

6. формирует научное мировоззрение и творчески преображает в общественной практике объективную действительность.

Научное познание – явление социально-историческое, проходящее в своем развитии ряд качественно-своеобразных этапов («спокойное» накопление знаний и «научные революции»)

В научном познании функционирует сложная, динамическая, целостная, субординированная система многообразных методов разных уровней, сфер действия, направленности и т.п., которые всегда реализуются с учетом конкретных условий.

Научное познание является творческой деятельностью по получению нового знания и результат такой деятельности - совокупность знаний, приведенных в целостную систему на основе определенных принципов и процесс их производства. Результатом научного познания является объективно-истинное, систематизированное знание о мире и его элементах.

Наука – это единая, взаимосвязанная, развивающаяся система знаний о мире и его законах. Она имеет определенную структуру, в которой выделяются частные науки, фундаментальные и прикладные.

Частные науки, в зависимости от предмета и метода познания подразделяются на естествознание (науки о природе), обществознание (науки об обществе – гуманитарные, социальные), технические, логику (наука о законах мышления) и гносеологию (наука о познании). Каждая группа наук подразделяется на ряд специальных дисциплин. Естествознание – физика – биофизика, биохимия и др. В этом проявляется процесс дифференциации и специализации науки.

Подразделение наук на фундаментальные и прикладные производится в зависимости от удаленности научных исследований и получаемых знаний от практики.

Фундаментальная наука занимается исследованием основополагающих законов и принципов существования миропорядка. Это наука в «чистом виде», к ней следует отнести преимущественно в высшей степени абстрактный уровень теоретического познания. Прикладная наука находит применение открытиям фундаментального знания, удовлетворяя тем самым прагматические потребности. Именно она нуждается в обширной экспериментальной базе, ей нужен опыт, именно она адаптирует фундаментальные открытия к вопросам производства и создает ноу-хау.

Отдельные разделы науки (естественные, гуманитарные, социальные, технические и др.) в отрыве друг от друга не могут дать целостного знания и понимания мира. В то же время каждый из разделов науки включает в себя специфические знания о свойствах и закономерностях тех или иных форм бытия мира, каждый из них является частью мировой духовной культуры человечества.

Философия как наука о наиболее общих законах действительности выполняет интегрирующую роль, вырабатывая общетеоретическую основу и общенаучные методы познания мира, общества и человека. Философия влияет на развитие науки на всех стадиях ее развития, особенно на стадии построения фундаментальных теорий; наиболее активно в моменты кризисов в науке, во время «научных революций», как в позитивном, так и негативном плане. Кроме этого, философия выполняет прогнозирующую и селективную функции в науке, т.е. прогнозирует основные направления развития науки, осуществляет теоретико-методологическую оценку достижений науки для развития общества, выявляя наиболее значимые из них.

В истории развития науки выделяют такие ее формы, как классическая наука, неклассическая наука и постнеклассическая наука.

Классическая наука, разделяя объект и субъект познания, давала возможность человеку, познающему мир и себя, посмотреть на объекты своего познания как бы со стороны. Для неклассической науки характерна относительность объекта по отношению к средствам познания. Постнеклассическая наука, соотнося знания об объекте с ценностно-целевыми характеристиками его деятельности, тем самым признала человека в его личностном выражении источником упорядочивания мира и самого себя.

Отражая мир в его материальности, наука образовала целостно взаимосвязанную и развивающуюся систему познания законов саморазвития. Это прямо связано с цикловым саморазвитием самой науки.

Формы научного знания: эмпирическое и теоретическое.

Научное познание – это процесс получения научных знаний, т.е. развивающаяся система знания.

Она включает в себя два основных уровня познания – эмпирический и теоретический, которые тесно взаимосвязаны, хотя каждый из них имеет свои специфические особенности. Граница между этими уровнями условна, подвижна. Эмпирическое исследование, выявляя с помощью наблюдений и экспериментов новые данные, стимулирует теоретическое познание, ставит перед ним новые, более сложные задачи. С другой стороны, теоретическое познание, развивая и конкретизируя на базе эмпирии новое собственное содержание, открывает новые, более широкие горизонты для эмпирического познания, ориентирует и направляет его в поисках новых фактов, способствует совершенствованию его методов и средств и т.д. В определенных точках развития науки эмпирическое переходит в теоретическое и наоборот. В процессе научного познания имеет место не только единство эмпирии и теории, но и взаимосвязь, взаимодействие последней с практикой.

На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное познание), которое осуществляется в рамках наблюдения, эксперимента и других эмпирических методов исследования. Рациональный момент и его формы (суждения, умозаключения, выработка абстрактных понятий и категорий) присутствуют, но имеют подчиненное значение. Исследуемый объект отражается преимущественно со стороны своих внешних связей и проявлений, доступных живому созерцанию и выражающих внутренние отношения. Сбор фактов, их первичное обобщение, описание наблюдаемых и экспериментальных данных, их систематизация, классификация и иная фактофиксирующая деятельность – это характерные признаки эмпирического познания.

Эмпирическое, опытное исследование направлено непосредственно на свой объект. Здесь используются такие приемы и средства, как описание, сравнение, измерение, наблюдение, эксперимент, анализ, индукция.

Главным элементом эмпирического знания является факт (от лат. factum – сделанное, свершившееся). Понятие факт имеет несколько значений, из которых складывается понятие «научный факт».

Научный факт – это знание о каком-либо событии, явлении, достоверность которого доказана в ходе наблюдений и экспериментов и зафиксированное при помощи языковых средств и символов.

Факт становится научным, когда он является элементом логической структуры конкретной системы научного знания, включен в эту систему. «Мы должны признать, что ни один опытный факт не может быть сформулирован помимо некоторой системы понятий», - писал Н. Бор. А.Эйнштейн считал предрассудком убеждение в том, что факты сами по себе, без свободного теоретического построения, могут и должны привести к научному познанию. Собрание эмпирических фактов, как бы обширно оно ни было, без «деятельности ума» не может привести к установлению каких-либо законов и уравнений.

В современной методологии науки выделяются две крайние тенденции: фактуализм и теоретизм. Фактуализм подчеркивает независимость и автономность фактов по отношению к различным теориям. Теоретизм утверждает, что факты полностью зависят от теории и при смене теорий происходит изменение всего фактуального базиса науки. Верным считается решение проблемы соотношения эмпирического и теоретического знания, при котором научный факт, обладая теоретической нагрузкой, относительно независим от теории, поскольку в своей основе он детерминирован материальной действительностью. В данном случае имеет место парадоксальная ситуация: научный факт одновременно независим от теории и в то же время зависим от нее. Данный парадокс разрешается следующим образом.

В установлении факта участвуют знания, которые проверены независимо от теории, а факты дают стимул для образования новых теоретических знаний. Последние, если они достоверны, могут снова участвовать в формировании новейших фактов и т.д.

К.Поппер считает, что если в факты не «встроено нечто теоретическое», то такие «факты» не являются ни основой, ни гарантией получения научного знания. Он также отмечал, что созданные человеком теории могут приходить в столкновение с реальными фактами, и тогда в поисках истины приходится приспосабливать теории к фактам или отказываться от этих теорий. Именно теоретик указывает путь экспериментатору, причем теория господствует над экспериментальной работой от ее первоначального плана и до ее последних штрихов в лаборатории.

В научном познании факты играют двоякую роль. Во-первых, совокупность фактов образует эмпирическую основу для выдвижения гипотез и построения теорий, а, во-вторых, факты имеют решающее значение для подтверждения теорий (если они соответствуют совокупности фактов) или их опровержении (если соответствия нет). Расхождение отдельных или нескольких фактов с теорией не означает, что последнюю надо сразу отвергнуть. Только в случае безуспешности всех попыток устранить противоречие между теорией и фактами, приходят к выводу о ложности теории и отказываются от нее.

Говоря о важнейшей роли фактов в развитии науки, В.И.Вернадский писал: «Научные факты составляют главное содержание научного знания и научной работы. Они, если правильно установлены, бесспорны и общеобязательны. Наряду с ними могут быть выделены системы определенных научных фактов, основной формой которых являются эмпирические обобщения. Это тот основной фонд науки, научных фактов, их классификаций и эмпирических обобщений, который по своей достоверности не может вызвать сомнений и резко отличает науку от философии и религии. Ни философия, ни религия таких фактов и обобщений не создают». В.И.Вернадский также подчеркивал, что необходимо стремится охватить по возможности все факты без исключения, относящиеся к предмету исследования. Только в том случае, если они будут взяты в целостной системе, в их взаимосвязи, они станут истинно научными фактами.

Таким образом, эмпирический опыт всегда, особенно в современной науке, планируется, конструируется теорией, а факты всегда так или иначе теоретически обоснованы. Поэтому исходным пунктом любой науки являются не сами по себе факты, а теоретические схемы объяснения действительности, состоящие из определений, утверждений, принципов, концепций и т.д.

Теоретический уровень познания характеризуется преобладанием рационального элемента – понятий, теорий, законов и других форм мышления и «мыслительных операций». Чувственное познание здесь не устраняется, а становится второстепенным аспектом познавательного процесса.

Теоретическое познание отражает явления и процессы со стороны их универсальных внутренних связей и закономерностей, постигаемых с помощью рациональной обработки данных эмпирического знания. Эта обработка осуществляется с помощью понятий, умозаключений, законов, категорий, принципов и т.д. На основе эмпирических данных здесь происходит постижение сущности исследуемых объектов, законов их существования, составляющих основное содержание теорий.

Важнейшей задачей теоретического знания в любой области науки является достижение объективной истины во всей ее конкретности и полноте содержания.

Для решения задач теоретического познания используются такие приемы и средства, как абстрагирование, идеализация, синтез, дедукция, восхождение от абстрактного к конкретному и др. Присутствие в теоретическом познании идеализации является показателем развитости теоретического знания как набора определенных идеальных моделей.

Характерной чертой теоретического познания является его направленность на себя, внутринаучная рефлексия, т.е. исследование самого процесса познания, его форм, приемов, методов, понятийного аппарата и т.д.

На основе теоретического объяснения и установленных законов осуществляется предсказание, научное предвидение будущего. На теоретической стадии познания преобладающим является рациональное познания, которое наиболее полно и адекватно выражено в мышлении.

В области медицины развитие научного знания привело к появлению качественно нового уровня и способа медицинского мышления – теоретической медицины. Это новый, современный этап в развитии медицинского способа познания объективной реальности.

Теоретическая медицина разрабатывает пути научного исследования, правила, приемы, нормы познания в области медицины.

Сциентизм (от лат. scientia – наука) – философское направление, в котором наука рассматривается как высшая ступень развития человеческого разума. В сциентизме утверждается, что наука способна разрешить все социальные проблемы.

Этапы познания. Формами построения и развития теоретического знания выступают его структурные компоненты, к которым относятся проблема, гипотеза, теория, закон.

Как форма теоретического знания, проблема содержит в себе то, что еще не познано человеком, но что нужно познать. Проблема возникает как противоречие между имеющимися теоретическими знаниями и опытом. Проблема – это не застывшая форма знания, а процесс, включающий два основных момента (этапа познания) – ее постановку и решение. Правильное выведение проблемного знания из предшествующих фактов и обобщений, умение верно поставить проблему – необходимая предпосылка ее успешного решения. «Формулировка проблемы часто более существенна, чем ее разрешение, которое может быть делом лишь математического или экспериментального искусства. Постановка новых вопросов, развитие новых возможностей, рассмотрение старых проблем под новым углом зрения требуют творческого воображения и отражают действительный успех в науке», - писал А.Эйнштейн.

По мнению К.Поппера, проблемы возникают в трех случаях: 1) как следствие противоречия в отдельной теории, 2) при столкновении двух различных теорий, 3) в результате столкновения теории с наблюдениями.

Таким образом, научная проблема возникает при наличии противоречивой ситуации, которая требует соответствующего разрешения.

Определяющее влияние на способ постановки и решения проблемы имеет характер мышления той эпохи, в которую формулируется проблема, и уровень знания о тех объектах, которых касается возникшая проблема. Каждой исторической эпохе свойственны свои характерные формы проблемных ситуаций, свои теоретические и практические проблемы.

После определения проблемы в ходе теоретического познания формулируются гипотезы. Как форма теоретического знания, гипотеза содержит предположение, сформулированное на основе ряда фактов, истинное значение которого неопределенно и нуждается в доказательстве. В формировании гипотезы существенную роль играют принятые исследователем идеалы познания, картина мира, его ценностные и иные установки, которые целенаправленно направляют его поиск. В процессе научного познания используются общие, частные и рабочие гипотезы в зависимости от сложности проблемы и целей исследования.

Гипотетическое знание носит вероятностный, а не достоверный характер и требует проверки, обоснования. В ходе доказательства выдвинутых гипотез одни из них становятся истинной теорией, другие видоизменяются, уточняются и конкретизируются, а третьи отбрасываются, превращаются в заблуждения, если проверка дает отрицательный результат. Выдвижение новой гипотезы, как правило, опирается на результаты проверки старой, даже в том случае, если эти результаты были отрицательными. Например, стадию гипотезы прошел периодический закон химических элементов Д.И.Менделеева, эволюционная теория Ч.Дарвина, теория гелиоцентрического строения Вселенной Н.Коперника и др. А.Уайтхед подчеркивал, что систематическое мышление не может прогрессировать, не используя некоторых общих рабочих гипотез со специальной сферой приложения. Такие гипотезы направляют наблюдения, помогают оценить значение фактов различного типа и предписывают определенный метод. Поэтому, считал Уайтхед, даже неадекватная рабочая гипотеза, подтверждаемая хотя бы некоторыми фактами, все же лучше, чем ничего. Она упорядочивает познавательный процесс, всю его процедуру.

Гипотеза является плодотворной, если может привести к новым знаниям и новым методам познания, к объяснению широкого круга явлений. Поэтому гипотеза – это и форма теоретического знания, характеризующаяся проблематичностью и недостоверностью, и метод развития научного знания.

Решающей проверкой истинности гипотезы является в конечном счете практика во всех своих формах, но определенную (вспомогательную) роль в доказательстве или опровержении гипотетического знания играет и логический (теоретический) критерий истины. Проверенная и доказанная гипотеза переходит в разряд достоверных истин, становится научной теорией.

Теория – это наиболее сложная и развитая форма научного знания, дающая целостное отображение закономерных и существенных связей определенной области действительности. Примером таких теорий служат эволюционная теория Ч.Дарвина, теория относительности А.Эйнштейна, теория самоорганизующихся целосных систем (синергетика), теория гомеостаза и др. Любая теория – это целостная развивающаяся система истинного знания, которая имеет сложную структуру и выполняет ряд функций.

Для медицинских проблем выделяется определенная специфика взаимосвязи эмпирического и теоретического уровня их решения: чем труднее медицинская проблема для научно-теоретического понимания и разрешения, тем большую роль и значение в этом играют философские установки для ее обоснования, интеграции и интерпретации. Комплексное изучение человеческого организма в норме и патологии всегда тесно взаимосвязано с философскими теориями и концепциями. Особенно ярко это проявилось в 19-20 вв., когда медицинская наука испытывала значительное влияние как диалектико-материалистической теории, так и позитивизма, экзистенциализма, феноменологии, философской антропологии и других философских направлений.

Истинность положений любой теории проверяется практикой. Практика представляет собой совокупность чувственно-предметной деятельности человека в ее историческом развитии, во всем объеме ее содержания. Отношения между теорией и практикой не остаются раз и навсегда данными, они изменяются по мере исторического развития общества. При этом изменяется не только характер теории (и знания в целом), но и качественно меняются основные черты общественной практики, появляются новые ее формы. Исторический опыт показывает, что, вырастая из чувственно-предметной деятельности людей, из активного изменения ими природной и социальной действительности, теория возвращается в практику, опредмечивается в формах культуры. Теория, как система достоверных знаний (разного уровня обобщенности) направляет ход практики, а ее положения (законы, принципы и т.п.) выступают в качестве духовных регуляторов практической деятельности. Только такая теория, которая творчески отражает реальную жизнь, служит действительным руководством к действию, к преобразованию мира в соответствии с его объективными законами, превращается в действие, в общественную практику и проверяется ею.

Теоретическое исследование и медицинская практика всегда в большей или меньшей степени огрубляют, искажают действительность, медицинскую реальность. Таким образом, медицинское познание следует от анализа к синтезу, от эмпирии к теории, поднимаясь на качественно новый уровень знания медицинской реальности.

Современный уровень научного познания опирается на определенные модели постановки и решения научных проблем – парадигмы. Американский историк и философ Томас Сэмюэль Кун считал парадигму основанием науки. Он полагал, что ученые видят мир сквозь призму принятой парадигмы. По мнению Т.Куна, нет, и не может быть фактов, независимых от научной парадигмы. Он считал, что попытка получить знание нуждается в руководящих принципах, она не может начаться с ничего, т.е. она нуждается в некоторой теории, точке зрения, позволяющей исследователю отделить существенное от несущественного и подсказывающей ему, в каких областях его исследование будет плодотворным. Т.Кун защищает не просто использование теоретических допущений, а исключающий все остальное выбор одного частного множества идей, маниакальную приверженность единственной точке зрения. Он защищает такой выбор в первую очередь потому, что этот выбор, как ему представляется, имеет место в реальной науке.

В научной деятельности парадигма (от греч. paradeigma – пример, образец) – это исходная концептуальная схема, модель постановки проблем и их решения, методов исследования, господствующих в течение определенного исторического периода в научном сообществе.

Научные революции

Этапы развития научного знания, связанные с перестройкой исследовательских стратегий, задаваемых основаниями науки, называются научные революции⁷. «Основания науки обеспечивают рост знания до тех пор, пока общие черты системной организации изучаемых объектов учтены в картине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют сложившимся идеалам и нормам исследования. Но по мере развития науки она может столкнуться с принципиально новыми типами объектов, требующими иного видения реальности по сравнению с тем, которое предполагает сложившаяся картина мира. Новые объекты могут потребовать и изменения схемы метода познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В этой ситуации рост научного знания предполагает перестройку оснований науки»⁸.

Научная революция может происходить в двух формах:

1. как революция, связанная с трансформацией специальной картины мира без существенных изменений идеалов и норм исследования;

2. как революция, в период которой вместе с картиной мира радикально меняются идеалы и нормы науки.

Перестройка оснований науки в результате ее внутреннего развития обычно начинается с накопления фактов, которые не могут быть объяснены в рамках имеющейся картины мира. Эти факты отражают новые характеристики объектов, свидетельствуют о непознанных еще наукой закономерностях существования объектов реальной действительности. Это требует от науки новых методов исследования и теоретических подходов к объяснению особенностей существования объектов мира.

Научные революции возможны не только как результат развития частных наук, объектами исследования которых становятся все новые типы объектов и явлений, но и как результат взаимодействия частных наук, переноса установленных закономерностей из одной узкой области исследований в другую. Таким образом, происходит перенос специальной научной картины мира из одной научной области в другую.

Например, в 17 в. Р. Бойль на этапе формирования химии как самостоятельной науки, использовал принципы и образцы объяснения химических явлений из механики (идеи об атомно-корпускулярном строении вещества). Ламарк в своих объяснениях закономерностей эволюции природного мира использовал идеи о закономерностях движения из механистической картины мира, господствовавшей в 18 в. В открытых Г. Менделем законах наследования соединились «методы двух наук: математики – вероятностно-статистический метод (Доплер) и биологии – гибридизационный метод (Унгер)»⁹.

Ж. Ламетри и П. Гольбах использовали идеи механистического подхода в объяснении природы человека и жизнедеятельности общества. По Гольбаху, главной особенностью человека является его стремление к самосохранению. При этом «человек сопротивляется разрушению, испытывает силу инерции, тяготеет к самому себе, притягивается сходными с ним объектами и отталкивается противоположными ему... Все, что он делает и что происходит в нем, является следствием силы инерции, тяготения к самому себе, силы притяжения и отталкивания, стремления к самосохранению, одним словом, энергии, общей ему со всеми наблюдаемыми существами»¹⁰.

Во всех видах научного познания (гуманитарном, естественнонаучном и др.) можно проследить взаимосвязь понимания и объяснения тех или иных фактов. «В частности, понимание встроено в сами акты естественнонаучного наблюдения и формирования фактов. Когда современный астроном наблюдает светящиеся точки на небесном своде, он понимает, что это звезды, огромные плазменные тела, аналогичные Солнцу, тогда как звездочет древности мог понимать это же явление иначе, например, как небесный свет, который сияет через прорези в небосводе»¹¹.

Глобальные научные революции – это такие периоды развития науки, когда преобразуются все компоненты ее оснований. В результате глобальных научных революций происходит смена научных картин мира, которая сопровождается коренным изменением нормативных структур исследования, а также философских основ науки.

В истории науки принято выделять четыре глобальные научные революции:

1. Естественнонаучная революция 17 в..

2. Вторая научная революция (конец 18 – первая половина 19 вв.). В результате этой революции появляется дисциплинарная наука.

3. Третья научная революция (конец 19 – середина 20 вв.). Результатом революции стало возникновение неклассической науки.

4. Четвертая научная революция (последняя треть 20 в.). В результате революции появляется постнеклассическая наука.

Этические проблемы науки.

Научная этика (этика науки) – это «область философской и внутринаучной рефлексии о моральных аспектах научной деятельности, включая взаимоотношения науки и научного сообщества с обществом в целом»¹² (Ю.М. Хрусталев, Г.И. Царегородцев).

Этика науки как самостоятельная дисциплина изучает нравственные основы научной деятельности, совокупность ценностных принципов, принятых в научном сообществе и концентрирует в себе социальный и гуманистический аспекты науки¹³.

Этическая составляющая науки, по мнению ряда философов, представляет собой эмоционально окрашенный комплекс правил, предписаний и обычаев, верований, ценностей и предрасположенностей, которые считаются обязательными для ученого.

Этические проблемы современной науки имеют некоторые особенности, которые определяются всем комплексом социокультурных условий в обществе.

Научное исследование обязательно в большей или меньшей степени предполагает использование технических средств. Современный мир – это очень технологизированное пространство, наполненное техническими устройствами различной сложности. Проявление творческих способностей современного человека происходит с учетом законов окружающей технологической среды. Огромные возможности, которые открываются в научном поиске с использованием сложнейших технических средств приводит к появлению противоречий между этими возможностями и этическими нормами, существующими в обществе и конкретном научном сообществе.

Специфика этических проблем современной науки определяется также тем, что объектом многих исследований становится сам человек. Это в свою очередь создает определенную угрозу его здоровью и существованию. Физики-ядерщики были первыми, кто столкнулся с подобными проблемами. В последние десятилетия угрозу для жизни и здоровья человека стали представлять исследования в области молекулярной биологии, генетики, психологии, медицины. Многообразие этических проблем в области науки чаще всего подразделяется в соответствии с существующими отраслями современной науки – этические проблемы физики, химии, техники, медицины и другие. Этические проблемы медицины в силу многообразия составляющих ее научных дисциплин, подразделяются на этические проблемы, связанные с жизнью человека (этические проблемы репродуктивных технологий, аборта, статуса человеческого эмбриона), этические проблемы трансплантологии, этические проблемы, связанные со смертью человека (проблема эвтаназии), этические проблемы генных технологий (проблемы генной терапии, клонирования и др.), этические проблемы проведения экспериментов на человеке и животных и другие.

Одной из этических проблем науки является проблема моральной ответственности за применение нового знания. Осознание обществом данной проблемы пришло в период начала использования термоядерной реакции, открытой физиками. Оно привело с одной стороны, к созданию атомной бомбы, а с другой стороны – к попыткам использовать это свойство материи на благо человечества (атомные электростанции и т.п.). Открытия в области бактериологии и микробиологии привели, с одной стороны, к созданию вакцин от различных заболеваний, а с другой стороны – к созданию бактериологического оружия.

Достижения научно-технического прогресса в области биологии и медицины трудно прогнозируемы по своим последствиям для человека. В связи с этим во многих случаях возникает опасность разрушения биогенетической основы человека, угроза его телесности, фундаментальные закономерности функционирования которой сложились в ходе продолжительной эволюции.

Особые этические проблемы возникли в связи с развитием коммерческих отношений в сфере науки. Особую остроту они приобретают в области медицины и здравоохранения. Взаимоотношения медицинских работников с пациентами, их родственниками и своими коллегами, использование различных методов диагностики, лечения и профилактики различных заболеваний, включая применение разнообразных лекарственных средств традиционно регламентировалось нормами профессиональной медицинской этики, ориентированной на благо больного, на не причинение ему вреда. В условиях рыночных отношений современной медицины и здравоохранения становится актуальным вопрос блага медицинского работника, медицинского учреждения, что приводит к появлению множества этических противоречий в деятельности медицинских работников.

Приложение 1.

ПРОБЛЕМЫ ПОЗНАНИЯ В МЕДИЦИНЕ

1. Медицина как форма научного знания.

2. Единство эмпирического и теоретического познания в медицине.

3. Проблема соотношения объективного и субъективного в медицинском познании.

4. Диагностика как процесс медицинского познания.

5. Роль медицинской техники в современном научном познании и медицинской практике.

6. Этические проблемы медицинской науки.

7. Этические проблемы биомедицинских экспериментов на животных и человеке.

Медицина как форма научного знания

Медицинское знание в разнообразных формах существует с тех времен, когда появился человеческий род. Оно интегрирует в себе все достижения духовной и материальной культуры человечества.

Великий Леонардо да Винчи писал о медицине: «Медицина есть восстановление согласия стихий, утративших взаимное равновесие; болезнь есть настроение стихий, соединенных в живом организме». «Надобно понять, что такое человек, что такое жизнь, что такое здоровье, и как равновесие, согласие стихий, его поддерживает, а их раздор его разрушает и губит»¹⁴.

С особой силой это выразилось в представлениях Ф.Бэкона, который уделил медицине много внимания в своем анализе наук того времени. Пожалуй, он впервые обратился к выявлению функций медицины и её задач. В труде «О достоинстве и приумножении наук» он писал: «Первая обязанность медицины – сохранение здоровья, вторая – лечение болезней, третья – продление жизни»¹⁵. Далее Ф. Бэкон делает важный вывод о том, что «…человеческое во всех своих проявлениях является предметом медицины»¹⁶.

Такие формулировки были для ХVII века достаточно опережающими время, ибо как показала последующая истории развития медицины эти функции меняли приоритеты, но, в сущности, сохранялись. В конце ХХ века к ним прибавились новые проблемы.

Медицина стала становиться наукой в классическом смысле этого слова в конце ХVIII и начале ХIХ века, что было связано с практикой патологоанатомических вскрытий, а затем с развитием гистологии и цитологии. Введение эксперимента в физиологию и медицину в середине ХIХ века открыло новые горизонты и в этом смысле медицинские теории кроме практики могли еще верифицироваться иными средствами. Однако развитие медицинской науки проходило весьма специфично.

Медицинская наука являет собой достаточно типичный пример синтетического знания, ибо пользуется результатами практически всего естествознания, гуманитарных и технических наук. Прямая зависимость эффективности медицинской науки от уровня технологических возможностей диагностики и лечения особенно явной стала во второй половине ХХ – начале ХХI века.

Медицинская наука, бесспорно, основная и наиболее мощная движущая сила прогресса медицины. Сама «научность» и «дисциплинарность» медицины оказывается глубоко противоречивой как исторически, так и логически. Особый тип субъектно-объектных отношений, проблема индивидуализации общих и особенных закономерностей, уникальное сочетание фундаментальных и прикладных аспектов – всё это делает медицинскую науку синтетической дисциплиной со своими критериями точности. С другой стороны, становится не менее очевидно, что далеко не всё в медицинской деятельности можно объяснить с позиций науки.

При всем многообразии научных и научно-практических дисциплин, входящих в область медицинского знания, ее основой остается естествознание. Именно естественные науки обеспечивают медицину экспериментальными и теоретическими данными о закономерностях развития процессов, происходящих в природе и организме человека, а также объективными методами исследования.

Согласно наиболее принятой классификации медицина как область научных знаний условно подразделяется на три раздела: медико-биологические дисциплины, клинические дисциплины, медико-социальные и гигиенические дисциплины.

Медико-биологические дисциплины выходят за рамки собственно медицины и в основном являются частью соответствующих биологических наук. К ним относятся анатомия и физиология человека, которые, в свою очередь делятся на нормальную и патологическую, цитология и гистология, микробиология и паразитология, фармакология и токсикология, медицинская генетика.

Особенно обширна группа клинических дисциплин, изучающих болезни человека, методы их диагностики, лечения и профилактики. В настоящее время насчитывается более 180 клинических специальностей.

Группа медико-социальных и гигиенических дисциплин включает социальную гигиену и организацию здравоохранения (общественное здоровье и здравоохранение), общую гигиену, гигиену детей и подростков, гигиену питания, труда, коммунальную, радиационную гигиену, эпидемиологию, медицинскую географию и др.

Во всех группах медицинских дисциплин теория и практика основаны на методологии естественнонаучного познания, однако на современном этапе развития медицины все большее значение и влияние приобретает философско-методологическая основа гуманитарного знания. Это связано со спецификой объекта исследования медицины – человеком, являющимся сложным биосоциальным существом, в котором телесное и духовное, психическое и социальное находятся в неразрывном единстве, сложнейшим образом взаимосвязаны.

Медицина как наука сегодня является специфической естественно-гуманитарной отраслью теоретического познания и интеллектуально-духовного производства особых – клинических знаний, которые оформляются в виде конкретных представлений, суждений, но также и абстрактных понятий, умозаключений, новых гипотез, парадигм, теоретических концепций. Она дает новое, более углубленное осознание количественных и качественных процессов в человеческом организме.

Медицинское знание, как и любое другое, социально обусловлено и целостно предопределено объектом своего исследования – конкретным человеком. Он является неотъемлемой частью как природы, так и определенной эпохи, культуры, общества.

Медицинская наука неотделима от деятельности, как врача, так и всех служб здравоохранения и тип институционализации этой сферы знания во многом отражает закономерности данной социальной системы.

Медицина принципиально отличается как от всех других как естественных (точных и опытных) наук, так и общественно-научных и гуманитарных дисциплин тем, что представляет собой уникальное единство познавательных и ценностных форм умственного отражения и практического преобразования человеческой жизни.

В настоящее время медицина стала не только искусством излечения и предупреждения различных болезней, но интеграционной наукой, причем эмпирическое знание все больше уступает в ней теоретическому.

К медицинскому познанию применимы все параметры системно-структурного анализа. Обращение к системно-структурному анализу новейших медицинских наблюдений и открытий обусловлено, прежде всего, потребностями клинической практики и профилактики общественного здоровья, в основе которых лежат «вечные» проблемы бытия человека. Сложность медицинского познания связана с тем, что в его процессе оказывается необходимым установить во всеобщем единичное и индивидуальное, в повторяющемся – уникальное, в закономерном – случайное, движение в покое и т.д.

В медицинской науке действует многоуровневая система методологического обеспечения, включающая общефилософские, общенаучные и частнонаучные методы.

Как отмечает Ю.М.Хрусталев, в широком смысле слова медицина, являясь особым способом мировоззренческо-аксиологического мышления, представляет собой уникальную форму мыслительной культуры человечества. Медицинские знания, как и любые другие сведения о бытии мира, - это непреходящая общечеловеческая ценность¹⁷

Медицинская наука всегда тяготела к познанию «вечных» вопросов бытия – постижению сущности человека, его жизни и смерти, физического и духовного здоровья, причин болезней и т.д. Медицина по сути своей всегда философична. Она учит мудрости устройства здоровой жизни людей. «Это особая философия приведения в порядок всех творческих потенций человеческого существа во всех сферах его социальной и индивидуальной жизнедеятельности»¹⁸.

В течение многих столетий медицина придерживалась определенных взглядов на сущность человека, организацию его организма, соотношение телесного и духовного, получавших подтверждение в теории и на практике и активно использовала данные алхимии, астрологии, учение о жизненных соках, атомистические теории и т.д. Комплексному изучению здоровья человека, целостности его биосоциальных свойств большое внимание уделяли многие врачи-философы Европы в 18 в. (Ш.Ламетри, Ж.-П. Кабанис, К.Линней, Дж.Локк и др). Они сходились в том, что человек – житель двух миров: естествнно-природного и мира культуры, «сконструированного» человеческим разумом и созданного трудом многих поколений людей. Поэтому человек подчиняется в своей жизнедеятельности законам внешней природы и следует особым законам – нравственным.

К началу 21 века в области научного познания природы на лидирующие позиции вышли медицина и биология. Именно они вместе с философией наиболее активно интегрируют новое научное знание о человеке в целом. В рамках этих наук вырабатываются новые методологические и теоретико-познавательные парадигмы, которые становятся стандартами целей и методов научно-творческой деятельности вообще.

В медицине исторически под влиянием философских идей о целостности мира сложился принцип целостности в понимании человеческого организма. Признание целостности внешнего и внутреннего мира человека, его телесного и духовного бытия на практике означало комплексное обследование и лечение человека в случае нарушения того или иного компонента целостности его существования. Признание принципа целостности в медицине стало рубежом в развитии медицинской науки и переходу ее к новому этапу – целостной медицины.

Современная медицина обладает рядом особенностей, наиболее важными среди них, по мнению Хрусталева Ю.М. являются: продолжающееся дробление и дифференциация ее разделов, рост числа узких специальностей, все более широкое использование научно-технических средств в обследовании и лечении, использование в параклинических (лабораторных) исследованиях современных данных биологии, химии, физики, биофизики, кибернетики и математики. Эти особенности современной медицины зачастую приводят к утрате целостности больного человека, дегуманизации. Процессы, определяющие эти особенности, являются закономерными, в них проявляется динамика научного познания в любой области. Но, вызывая ряд негативных для медицинской практики явлений, они нуждаются в определенной коррекции на основе глубокого теоретического анализа.

Медицина в настоящее время, приобретя мощную теоретическую базу, превратилась в динамичную, активно развивающуюся науку. Она обладает огромным интеллектуальным потенциалом познания природы человека на базе новейшего экспериментального и клинического материала, особенно в области био-, психо- и социомедицинских исследований.

Единство эмпирического и теоретического познания в медицине.

В процессе научного познания имеет место не только единство эмпирии и теории, но и взаимосвязь, взаимодействие последней с практикой.

Любая совокупность фактов должна быть включена в какую-то концептуальную схему, чтобы придать им смысл и значение. Ученый не вслепую ищет факты, а всегда руководствуется при этом определенными целями, задачами, идеями и т.п.

В процессе теоретического познания в медицине, осуществляемом в тесной взаимосвязи с философией, выделяются три этапа: натурфилософский (начинающийся с Античности, работ Аристотеля, Гиппократа, Галена), механистический (начинающийся с эпохи Нового времени и работ Ф.Бэкона, Р.Декарта, Дж.Локка, Парацельса и др.) и целостный (междисциплинарный) в наше время. Философские системы на всех этапах медицинского познания корректируют и гармонизируют научный уровень мышления и образ медицинского познания.

В области медицины развитие научного знания привело к появлению качественно нового уровня и способа медицинского мышления – теоретической медицины. Это новый, современный этап в развитии медицинского способа познания объективной реальности.

Теоретическая медицина разрабатывает пути научного исследования, правила, приемы, нормы познания в области медицины.

Проблема соотношения объективного и субъективного в медицинском

познании.

Проблема соотношения объективного и субъективного в процессе медицинского познания раскрывается при рассмотрении специфических особенностей объекта и субъекта познания и их взаимосвязей в области медицины.

Традиционно в философии в качестве субъекта познания признается человек, который является носителем материальной и духовной деятельности, источником активности, направленной на объект. Объект – это то, на что направлена деятельность субъекта. В процессе познания объективной реальности человеком объектом познания становится лишь та ее часть, которая включена в активную деятельность субъекта. Применительно к медицине – это разнообразные состояния физического и психического здоровья человека, методы и средства его изменения, а также факторы на него влияющие.

Субъективность медицинского знания проявляется на начальных этапах познания объектов и постепенно преодолевается по мере накопления медицинского знания.

Объектом познания в медицине является человек в разнообразных состояниях своего здоровья и болезни. В отличие от многих других наук, медицина исследует человека во взаимосвязи его физических (анатомо-физиологических, биохимических и проч.) и психо-социальных характеристик. Поэтому в медицинском познании смыкаются естественно-научные и социально-гуманитарные подходы к исследованию объекта. Ни один орган человека не функционирует автономно, независимо от других. Человеческий организм работает как сложноорганизованная биосоциальная система. Биологическое и социальное, материальное и духовное тесно переплетаются в неразрывном единстве. В то же время каждый человеческий организм, подчиняясь общим для человеческого рода законам, представляет собой уникальную, неповторимую систему.

Болезнь, как и все патологические процессы в организме человека, представляет собой уникальное сочетание объективного и субъективного. Объективно существующих соматических и психических процессов, проявляющихся в соответствии социокультурными особенностями существования личности и особенностями биологической организации человеческого организма. Сложность исследования человека как объекта научного медицинского познания определяется, прежде всего, этим чрезвычайно сложным сочетанием психического и соматического, которое на уровне конкретного индивида несет в себе элементы индивидуального и всеобщего.

Субъективность человека как предмета познания в медицине проявляется в трех аспектах. Первый связан с уникальностью и неповторимостью каждого человека, которая прослеживается на всех уровнях, начиная с генома и до высших психических функций. Эта сторона обусловливает необходимость индивидуального подхода к больному и здоровому человеку. Суть медицины как искусства, а не только науки состоит в умении увидеть в единичном факте болезни конкретного больного общее и особенное, присущее болезням как феномену.

Второй аспект связан с субъективным восприятием больным своей болезни, с активной ролью пациента в процессе лечения и реконвалесценции, который отражен в понятии «внутренняя картина болезни», использующемся в медицинской (клинической) психологии.

Третий аспект субъективности связан с тем, что далеко не всегда можно установить однозначную причинную связь между медицинским воздействием на больного и конечными результатами лечения. Вероятностный характер медицины, определенная непредсказуемость результатов делают медицинскую прогностику очень неточной.

Субъектом познания в медицине – носителем познавательной деятельности, источником активности, направленной на предмет познания, является человек, обладающий определенным объемом знаний и умений, необходимых для деятельности в этой области, т.е. медицинский работник (врач, медицинская сестра и др.). Медик-исследователь является носителем своего, уникального, субъективного мира, в содержание которого входит также и личная интерпретация научной картины мира, существующая в данных культурно-исторических условиях в обществе. В то же время исследователь изучает часть объективно существующей реальности – человека и процессы, которые можно исследователь при помощи объективных (научных) методов.

Медик-исследователь часть своих теоретических выводов делает на основе личного опыта, исходя из той индивидуальной комбинации научных знаний, которая содержится в его сознании. В результате познавательного процесса появляется субъективный образ объективной реальности. Он содержит в себе не только объективные эмпирические данные, но и их субъективную интерпретацию. Появившиеся таким образом понятия и категории, теоретические выводы и положения новых теорий несут в себе опасность распространения знания, не имеющего в своей основе эмпирических данных, а, следовательно, опасность заблуждения и ошибок.

Негативные последствия ошибок и заблуждений в медицинском познании, как практическом, так и теоретическом, трудно переоценить, так как они оказывают прямое влияние на состояние здоровья людей, обращающихся за медицинской помощью.

Диагностика как процесс медицинского познания.

Диагностика является основной формой познавательной деятельности врача. «Установление диагноза представляет собой сложный познавательный процесс, сущностью которого является отражение объективно существующих закономерностей в сознании врача. Перед ним стоит в сущности та же задача, что и перед любым другим исследователем – установление объективной истины», - отмечали теоретики медицины, философы Царегородцев Г.И. и Ерохин В.Г.¹⁹

Диагностический процесс состоит из следующих этапов: обследование больного, анализ полученных фактов и создание синтетической картины заболевания у данного больного, построение диагноза, проверка истинности диагноза и его уточнение в ходе лечения больного, прогноз заболевания и его исходов.

До начала диагностических мероприятий у врача на основе данных опроса больного (анамнеза) и собственных наблюдений, соотнесенных с профессиональными знаниями, формируется гипотеза диагноза, в котором тесно переплетены элементы объективного и субъективного знания. Дальнейшие диагностические мероприятия направлены на максимальное приближение гипотетического знания диагноза к истинному знанию, основанному на объективных данных.

Врач, «приступая к осмотру и объективному обследованию больного, назначая дополнительные лабораторные пробы и исследования, он по существу уже имеет в голове определенный план обследования и некоторый набор гипотез относительно возможного диагноза болезни. …На стадии осмысления полученных данных, в процессе дифференциальной диагностики, врач выступает отнюдь не в качестве «чистого» теоретика. Он постоянно сверяет собственный ход мысли с объективными показателями развития заболевания, анализирует динамику изменения симптомов заболевания, ищет новые эмпирические доказательства своей гипотезы»²⁰.

На каждом из этих этапов осуществляется тесное взаимодействие чувственной и рациональной сторон познания, проявляется объективное и субъективное в картине болезни конкретного больного.

«Диагностический процесс имеет некоторые специфические черты, отличающие его от других видов познавательной деятельности. Прежде всего, диагностика, как это следует из самого значения термина «диагноз», есть процесс распознавания»²¹, т.е. это процесс установления частного проявления патологического процесса определенного типа. В индивидуальной картине болезни проявляются как общие, так и частные, специфические для данного человека особенности конкретного заболевания.

Одно и то же заболевание протекает у разных людей с разной комбинацией характерных и нехарактерных для него симптомов. У каждого больного конкретная болезнь протекает не «строго по правилам», а с учетом индивидуальных особенностей его организма, его личности. В медицинской практике часто встречаются «атипичные» случаи. Это проявление общего в индивидуальном, специфическом. Сложность диагностики проявляется прежде всего в том, чтобы в индивидуальном увидеть общее и применить необходимые методы и средства с учетом и общего, и индивидуального. «По существу… «искусство» диагностики представляет собой индивидуализацию диагностики нозологической формы болезни с учетом особенностей больного и других конкретных обстоятельств»²².

«Переплетение самых различных внешних и внутренних, порой случайных обстоятельств превращает диагностическую деятельность в подлинно творческий акт»²³.

Установленный диагноз может иметь различную степень истинности, т.е. знание об имеющемся у человека заболевании может иметь различную степень полноты и соответствия объективной реальности. Эта проблема медицинского познания напрямую связана с проблемой врачебных ошибок.

Проблема врачебных ошибок – это обозначение проблемы ошибок, совершаемых в ходе своей профессиональной деятельности медицинскими работниками.

В настоящее время принято различать ошибки, вызванные объективными и субъективными причинами. В основе такого подразделения лежат отличия между заблуждением и собственной ошибкой. Например, если врач сталкивается в своей практике с новым, неизвестным науке заболеванием и не зная этого, пытается объяснить его при помощи имеющихся у него знаний и представлений, то он заблуждается. Причины заблуждения в данном случае ни от него, ни от кого-либо другого не зависят. Когда же врач действует неправильно в силу пробелов в своем образовании или неспособности правильно оценить объективно сложную ситуацию, то говорят о врачебной ошибке.

Все источники диагностических ошибок связаны с процессом взаимодействия познающего субъекта (медицинского работника) с определенным объектом медицинского познания. Поэтому «подразделение ошибок на объективные и субъективные всецело относится к деятельности субъекта познания – отдельного врача»²⁴.

Нет таких профессий, специалисты которых не ошибались бы в своей практической деятельности. Еще древние римляне сформулировали свое наблюдение об ошибках в виде аксиомы: «Каждому человеку свойственно ошибаться» (Errare humanym est). Ошибаются, конечно, и медицинские работники. Но отличительной особенностью врачебных ошибок является то, что их следствием является ущерб, нанесенный здоровью, а в широком смысле и жизни другого человека.

К субъективным источникам профессиональных ошибок медицинских работников относятся: недостаточная профессиональная подготовка, наличие пробелов в профессиональных знаниях, преувеличение значения показаний собственных органов чувств, неумение логически мыслить, неправомерные обобщения и выводы, предвзятые убеждения, давление чужого мнения, недобросовестное отношение к своим профессиональным обязанностям и др.

К объективным причинам медицинских, в том числе и диагностических ошибок относят все, что связано с общим уровнем развития медицинского знания, с реальными возможностями установления диагноза, т.е. все те условия, которые не зависят от воли и знаний отдельных людей.

Ошибаются и высоко квалифицированные специалисты, и здесь причины уже другого характера: сложность течения заболевания, недостаточность знаний по данному вопросу в самой медицинской науке. И в данных случаях большое значение приобретают творческий подход к решению имеющейся проблемы, профессиональная интуиция специалиста.

В медицинской этике существует понятие «врачебная ошибка». Оно до сих пор во многом остается дискуссионным, а в условиях современной медицины наполняется новым этико-философским и правовым содержанием.

Небрежность, халатность, недостаток профессиональных знаний и умений, повлекшие нанесение ущерба здоровью пациента (а в крайних случаях – смерть) в разные исторические периоды существования медицины имели различные последствия для врача (или другого медицинского работника).

В законах царя Хаммурапи, правившего в середине 2-го тысячелетия до н.э., перечислены наказания за ошибочное лечение. Например, если в результате неудачно сделанной операции пациент лишался зрения, то врач лишался рук. Таким образом, в обществе культивировалась ответственность медика за свои профессиональные действия.

На ранних этапах становления отечественной медицины действия врача приравнивались к колдовству, к «волхованию – чародейству». В период петровских реформ был издан Указ, которым в обязанность врачей вводилось обязательное вскрытие трупов в случаях смерти человека. Это стало первым шагом к научному осмыслению правильности диагностики и лечения больных, установлению и анализу ошибок врачей.

В последние десятилетия 20 в. в связи с расширением прав граждан, увеличением ценности человеческой жизни все большее распространение получает система правового наказания медицинских работников за нанесение ущерба здоровью пациента.

Образцом отношения врача к своим профессиональным ошибкам многими считается отношение к ним выдающегося врача и ученого Н.И.Пирогова. Он считал, что врачи должны извлекать максимум поучительного из своих профессиональных ошибок, обогащая как свой собственный опыт, так и совокупный опыт медицины. Только такой путь отвечает требованиям профессиональной медицинской этики, и только такая жизненная позиция может возместить «зло врачебных ошибок».

Выдающийся отечественный врач И.А.Кассирский справедливо отмечал: «…Врачебные ошибки – это серьезная и всегда актуальная проблема врачевания. Надо признать, что как бы хорошо ни было поставлено медицинское дело, нельзя представить себе врача, уже имеющего за плечами большой научно-практический стаж, с прекрасной клинической школой, очень внимательного и серьезного, который в своей деятельности мог бы безошибочно определять любое заболевание и столь же безошибочно лечить его, делать идеально операции».

Своеобразной вехой в истории формирования современных представлений о врачебных ошибках были работы И.В.Давыдовского. Новые акценты в содержании понятия " врачебные ошибки" у И.В.Давыдовского сводятся к следующему :

1. " Врачебные ошибки являются досадным браком во врачебной деятельности". К сожалению, невозможно представить себе врача,который не совершал бы диагностических и других профессиональных ошибок. Дело в необычай­ной сложности объекта.

2. Актуальность проблемы врачебных ошибок имеет объективные предпосыл­ки. В первую очередь, следует отметить резко возросшую " активность" современных методов лечения и диагностики, а также отрицательные стороны прогрессирущей специализации в медицине.

3.Регистрация, систематизация и изучение врачебных ошибок должны про­водиться планомерно и повсеместно. Основной целью такой деятельности в рамках каждого клинического учреждения должны быть педагогическая забота о росте профессионализма, врачей больницы.

4. Принципиально важным при анализе врачебных ошибок является дифференцирование незнания от невежества, иными словами : врач - всего линь человек, мера, его ответственности за профессиональные ошибки (не только в юридическом , но и в морально-этическом плане) должна иметь некоторые объективные критерии. Если врач не знает элементарных основ анатомии, физиологии и клиники - он должен быть отстранен от работы.

Более узкий смысл термин "врачебной ошибки" был приобретен в последующем в судебной медицине. Все неблагоприятные исходы лечения, причинно связанные с действиями врача, она разделяет на уголовно-наказуемые деяния, врачебные ошибки и несчастные случаи. Действительно, жизнь и здоровье человека, находятся под зашитой уголовно-правового законодательства,. Если быть последовательным, то каждый случай неблагоприятного исхода лечения следовало бы подвергать уголовно-правовому разбирательству. Очевидно, что это социально не целесообразно, практически неосуществимо, наконец, бессмысленно. "Врачебные ошибки" извинительны в силу каких-то объективных и субъективных обстоятель­ств, условий, присущих самой медицинской практике.

Тезис о "праве врача на ошибку" несостоятелен и с точки зрения логики, и с точки зрения мировоззренческой.

С точки зрения логики : нельзя сущее выдавать за должное, профессиональные сшибки врачей -" досадный брак "- случаются в силу неконтролируемых врачом обстоятельств, а не по праву.

С точки зрения мировоззренческой : если профессиональная деятельность врача, заведомо ориентируется на ошибки, то утрачивает свою гуманистическую природу. Идея «права на ошибку» деморализует врача.

Исключительного внимания клиницистов, фармакологов, всех медицинских работников заслуживают осложнения медикаментозного лечения.

В понятии «врачебная ошибка» подчеркивается больше субъективная сторона профессиональной деятельности медицинского работника, его умение применять общие положения медицинской науки к отдельным случаям заболеваний, оценка ошибочных профессиональных действий с позиций ответственности (моральной, правовой).

Понятие «ятрогения» во многом соотносится с понятием «врачебной ошибки». В настоящее время это понятие означает …………………….

Причиной ятрогений являются профессиональные ошибки медицинских работников.

Профессиональные ошибки медицинских работников в силу чрезвычайной их значимости для других людей должны быть тем отрицательным опытом, который должен всесторонне анализироваться с целью предотвращения его повторения в будущем. Каждая ошибка должна быть оценена собственной совестью человека-специалиста. Это профессиональный долг медицинского работника. Л.Н.Толстой писал: «Старайся исполнить свой долг, и ты тотчас узнаешь, чего ты стоишь».

Этические проблемы медицинской науки.

Научная этика (этика науки) – это «область философской и внутринаучной рефлексии о моральных аспектах научной деятельности, включая взаимоотношения науки и научного сообщества с обществом в целом» (48, с.224).

Хрусталев Ю.М., Царегородцев Г.И. отмечают, что необходимо выработать новые морально-этические принципы и правила для науки и медицины. «Эти принципы должны быть жесткими и категоричными в запрете любых авантюрных проектов. Новая этика должна апеллировать к совести специалиста, чтобы он был не только творцом, но и демиургом порядка в мире и жизни» (Там же).

«Каждый ученый – творец и созидатель обязан быть моральным философом. Он должен соотносить результаты своего научного поиска с общественными интересами» (Там же).

Этическое регулирование научной деятельности осуществляется как внутри самого сообщества, так и органами власти всего общества.

«Научная медицина опирается на философско-моральные учения Гиппократа, Галена, Цицерона, Канта о нравственном долге» (Там же).

Учение о долге врача стало основой раздела медицинской этики со второй половины 19 в., когда И. Бентам ввел в философию термин «деонтология» и разработал принципы деонтологии как науки о долге специалистов.

В.В. Вересаев очень критично относился к медицинской этике как науке в той форме, в которой она существовала даже в первой половине 20 в. Он отмечал: «Нельзя же разуметь под нею ту специально-корпоративную врачебную этику, которая занимается лишь нормировкою непосредственных отношений врачей к публике и врачей между собой. Необходима этика в широком философском смысле» (49, с. 359).

Такая критическая оценка профессиональной медицинской этики вызвана была, вероятнее всего, пониманием необходимости философского осмысления проблем медицинской деятельности в целом, т.к. выработка моральных норм и требований, регулирующих деятельность и поведение людей – одна из главных задач этики как науки о морали.

«Жизнедеятельность всех медиков по существу гуманна, ибо она осознанно и добровольно посвящается служению людям», - утверждают Хрусталев Ю.М. и Царегородцев Г.И. (48, с. 225). Реальная действительность и в прошлом, и в настоящем неоднократно демонстрировала различную степень принятия на себя такого служения людям конкретными медиками. В связи с этим большое значение для проявления подлинно гуманитарной сущности медицины приобретает приобщение возможно большего количества врачей и других медицинских работников к «служению людям во имя сохранения жизни вообще и укрепления здоровья населения страны» (Там же).

Гуманность и гуманитарность медицины выдвигается в настоящее время в качестве критерия и показателя здоровья всей социальной системы, и прежде всего здравоохранения.

Гуманистическую основу медицинской этики составляет сострадание к человеку, утратившему здоровье.

Аристотель считал сострадание моральным испытанием людей. Многие философские учения нацелены на выработку истин и практических советов людям для избавления их от страданий, как душевных, так и физических (эпикурейство, стоицизм, скептицизм, Аврелий Августин, Ф. Бэкон, И. Кант и др.). Ф. Бэкон писал: «Я совершенно убежден, что долг врача состоит не только в том, чтобы восстановить здоровье, но и в том, чтобы облегчить страдания и мучения людям, причиняемые болезнями» (50, с. 588).

В современной медицине речь идет уже не только о помощи больному, но и о возможно­стях управления процессами зачатия и умирания,

(И. Силуянова. Этика врачевания.С.54) с весьма проблематичными физическими и метафизическими (нравственными) последствиями этого для человеческой популяции в целом. Медицина, работающая сегодня на молекулярном уровне, все более становится прогнстической. Французский иммунолог и генетик Ж. Доссе полагает, что прогностическая медицина поможет сделать жизнь человека долгой, счастливой и лишенной болезней. Прогностическую медицину можно было бы определить еще и как бессубъектную, безличностную, т.е. способную к диагностированию без субъективных показателей и жалоб пациента, это действительно реальный и беспрецедентный рычаг контроля и власти как над отдельным челове­ком, так и над всем человечеством. Эти «тоталитар­ные» тенденции и объясняют, почему в 60-70-х гг. XX в. формулируется такая форма медицинской этики как биоэтика, которая начинает рассмат­ривать медицину в контексте прав человека.

В 70-е годы ХХ века появляется биоэтика как междисциплинарная наука, исследующая комплекс проблем и подходов к их решению, связанных с новейшими технологиями медицины.

Термин «биоэтика» введен американским биологом ВР. Поттером, выпустившим в 1969 г. книгу «Биоэтика – мост в будущее». В ней он обозначил биоэтику как соединение биологических знаний и человеческих ценностей; понимания ее как «науку о выживании и улучшении условий жизни» и как дисциплину, «определяющую меру ответственности тех, кто принимает решение о выборе метода лечения и о применении научных знаний на практике».

Эта дефиниция не устоялась, и спектр ее значения трактуется весьма широко. За основу можно взять определение, предложенное Страсбургским симпозиумом по биоэтике (1990), согласно которому биоэтика, будучи комплексной областью знаний, изучает моральные, юридические и социальные проблемы, возникающие по мере развития медицины и биологии. Во многих зарубежных публикациях наряду с термином «биоэтика» широко употребляется, по существу, его синоним «биомедэтика», «биомедицинская этика».

Формирование биоэтики как новой области знаний (новой научной дисциплины) было обусловлено, прежде всего, небывалым прогрессом медицины, связанным с начавшейся в 60-е годы научно-технической революцией. Широкое внедрение в медицинскую практику новейших на грани фантастики, технологий вызвало к жизни комплекс морально-этических и правовых проблем, решение которых в рамках традиционной медицинской этики оказалось весьма затруднительным, а порой и невозможным, причем эти проблемы касались всех периодов жизни человека – от зачатия до смерти. Хорошо известно, например, какие острые моральные коллизии возникают в связи с размножением in vitro, суррогатным материнством, определением пола будущего ребенка. Не меньшего драматизма полна ситуация, когда приходится отвечать на вопрос: не следует ли прекратить лечение больного, находящегося несколько месяцев (а то и лет) в устойчивом вегетативном (бессознательном) состоянии? Нельзя не отметить и остроту этических проблем, возникающих с развитием трансплантологии (проблема донорства, констатации смерти, коммерческого использования органов и тканей).

Ведущей причиной развития биоэтики стало также движение за демократические права, массовое распространение и утверждение в общественном сознании населения западных стран либерально-демократических идей об индивидуальных правах и свободах, о примате прав человека, в контексте которых не могли не получить нового осмысления и права пациента как их составная и наиважнейшая часть. В то же время к правам пациента стали относить положения, традиционно считавшиеся прерогативой врачей. Как итог указанных тенденций происходит смена традиционной патерналистской схемы отношений между врачом и пациентом на модели, основанной на признании принципов самоопределения, автономии пациента, на модели информационного и совещательного характера.

Этические проблемы биомедицинских экспериментов на животных и человеке.

Этические проблемы проведения исследований в области биологии и медицины возникли и эволюционировали параллельно с процессом проникновения экспериментального метода в область этих наук. Один из ведущих специалистов в области биоэтики, П.Д. Тищенко отмечает, что фактически, как только врачи и биологи стали рассматривать свою активность в качестве научно обоснованного вмешательства в природную организацию человеческого тела с целью контроля, нормализации и улучшения его деятельности, сразу же возникло две группы этических проблем. Первая группа проблем связана с самим правом на научное исследование человека (как живом, так и умершем). Вторая – с морально допустимыми границами (нормами) подобного вмешательства.

История проведения медицинских исследований на людях насчи­тывает не одно столетие и, как верно отмечает Джей Катц, в истории этой есть «светлые» и «темные» страницы. История их проведения восходит к Античности, однако лишь с середины XIX века подобные исследования начинают проводиться в масштабах, не имеющих прецедентов в истории медицины.

Врачи Античности и Средневековья отдавали себе отчет в недостаточности, ограниченности своих знаний о природе того или иного заболевания, а также своих возможностей вылечить его.

Отдавая себе отчет в ограниченных возможностях медицины того времени помочь пациентам и связанным с этим искушением прибегать к героическим и зачастую опасным методам лечения, Гиппократ убеждал своих коллег быть осторожными и следовать его совету: «в деле врачевания следуй двум правилам — стремись помочь больному или, по крайней мере, не навреди». При этом Гиппократ отдавал себе также отчет в необходимости эксперимента в медицине. Он однажды сказал: «Жизнь — коротка, искусство — вечно, случай — мимолетен, эксперимент — коварен, а суждение — трудно». Однако в те времена врачи прибегали к использованию новых, экспериментальных методов лечения только в целях исцеления данного конкретного пациента и только тогда, когда привычные методы оказывались неэффективными.

На протяжении веков от одного поколения врачей другому передавались два завета, сформулированные еще Гиппократом: избегать причинения вреда пациенту и настаивать на его молчаливом подчинении. Последний завет имел далеко идущие последствия при проведении исследований: авторитарный стиль отношений, характерный при обращении врачей со своими пациентами переносился и на отношения врачей с испытуемыми, которые зачастую не имели никакого представления о целях научных исследований, к участию в которых их привлекали.

Сами врачи-исследователи мало обращали внимания на этические проблемы, связанные с проводимыми ими исследованиями, а если и вспоминали о них, то это никак не влияло на продолжение их деятельности. В конце концов, государство обратило внимание на эти проблемы и предприняло шаги, направленные на регулирование процессов медико-биологических исследований. Первым таким государством стала Германия, где соответствующие законы были приняты в 1900 и 1931 годах.

Расцвет медицинской науки, начавшийся с середины 1850-х годов, придал словам о «коварстве эксперимента» новое содержание, которое Гиппократ не мог предугадать. Именно с этого времени медицинские эксперименты начали производиться на бесчисленном количестве пациентов и не с целью их лечения, а с целью развития научных знаний, которые, как предполагалось, могли быть использованы во имя человечества. В современной медицине эксперимент, как научный метод исследования, обещает принести пользу будущим пациентам, а что касается сегодняшних пациентов, то для них он обещает быть еще более «коварным».

Уже на ранних этапах исторического развития медицины, этические проблемы исследований и экспериментов на человеке вызывали острые дискуссии. Например, правомерность и этичность проведения аутопсии (вскрытия трупов) с целью изучения анатомического строения организма человека. Активно обсуждался вопрос, не обернется ли желание улучшить деятельность природного механизма человеческого тела катастрофой для человечества? Эксперименты с телом человека противоречили догматам христианства о совершенстве, богоизбранности человека. Изменение его телесной организации означало действия против воли Бога, сотворившего человека именно таким.

В конце 20 – начале 21 века этические проблемы экспериментальных исследований на человеке приобретают особую остроту и актуальность.

В настоящее время под клиническими исследованиями (клиническими испыта­ниями, КИ) в основном подразумевают испытания лекарственных средств и связанные с этим этические и правовые вопросы. Однако, большинство иссле­дований с участием человека, называемые «клинические испытания», могут быть не только по испытанию лекарственных средств, но и по методам и сред­ствам лабораторной и нелабораторной диагностики, оборудования, методам ухода, паллиативной помощи, психотерапевтических приемов, лечебных или профилактических средств и методов.

В настоящее время существуют различные точки зрения на проблему биомедицинских исследований и экспериментов на человеке, которые в самом общем виде можно подразделить на три группы: противники, сторонники и сторонники, считающие необходимым при проведении исследований соблюдать определенные этические нормы и правила. К первой группе относятся представители различных религиозных конфессий, сторонники многообразных вариантов целительства и др. В определенной степени активизация противников экспериментальных исследований на человеке объясняется тем, что наука до сих пор не смогла в полной мере объяснить фундаментальные закономерности человеческой жизни, а также все возрастающей степенью риска причинения вреда человеку в ходе биомедицинских экспериментов на человеке.

Сторонники экспериментальных исследований человека исходят их того, что прогресс науки остановить невозможно, а экспериментальные исследования остаются ведущим научным методом получения достоверных знаний. Вред, который может быть причинен (и причиняется в той или иной степени) людям в ходе экспериментов, неизбежен как побочный эффект прогресса науки, но он оправдан, так как полученное знание несет благо большему количеству людей. Таким образом, реализуется идея: ради блага большинства некоторая часть общества может и пострадать.

Подавляющее большинство ученых, философов, биоэтиков придерживаются «центристской» позиции: экспериментальные исследования – неотъемлемая часть прогресса науки, но благо одного человека не должно приноситься в жертву обществу, т.е. ведущей идеей в данном случае становится ценность жизни, личности каждого человека, его право на жизнь и здоровье, право свободно распоряжаться своей жизнью. Поэтому необходимо соблюдать имеющиеся этические и правовые нормы, определяющие правила проведения биомедицинских исследований на человеке, и совершенствовать их в соответствии с изменениями, происходящими в научной и социальной жизни общества.

Проблема причинения вреда человеку (испытуемому) в ходе проведения биомедицинских исследований является краеугольным камнем в области этических вопросов, связанных с этими исследованиями. Дж. Катц в связи с этим задается вопросом: «Есть ли предел того физического и Духовного ущерба, который может быть нанесен испытуемым, подвергающимся экспериментам во имя прогресса медицины и выживания будущих поколений людей?». При проведении научного исследования понятия о «вреде» и «несправедливости», причиняемых испытуемому, приобретают иное этическое измерение, нежели это имеет место в ходе лечения пациента.

Человек, становясь испытуемым в ходе биомедицинского эксперимента, осознавая, что ему будет причинена определенная степень вреда, проявляет самопожертвование. Но жертвовать собой человек может, как известно, добровольно или недобровольно (принудительно), в зависимости от того, как получено его согласие на определенные действия, или оно вообще отсутствует.

Проблемы, связанные с так называемым «недобровольным» или «принудительным» самопожертвованием - проблемы, связанные с конфликтом интересов испытателей, присущие всем исследованиям или экспериментам на человеке: с одной стороны, это необходимость уважать неприкосновенность каждого отдельного человека, а с другой — стремление получить новое знание, которое может быть использовано на благо всего человечества.

О добровольном самопожертвовании может идти речь только в том случае, если испытуемому перед началом эксперимента сообщили о степени риска причинения вреда его здоровью, возможных негативных последствиях для него и только после этого, в полной мере осознавая полученную информацию и независимо ни от кого, он принял решение принять участие в эксперименте.

До Второй мировой войны основная часть медицинских исследований на людях проводилась в государственных клиниках Германии (public hospitals), а в качестве испытуемых выступали старики, дети, женщины, проститутки, представители беднейших слоев населения, т.е. те, кто наиболее уязвим и беззащитен. В качестве испытуемых привлекались смертельно больные пациенты. Поскольку они все равно должны были вскоре умереть, их привлечение в качестве испытуемых считалось вполне оправданным. Позиция врачей Германии, проводивших исследовательскую работу в период, предшествовавший началу Второй мировой войны, также явились одной из причин того, что происходило впоследствии во многих концентрационных лагерях фашистской Германии во время Второй мировой войны. Эти лагеря стали экспериментальными лабораториями нацистских врачей. В Освенциме, Дахау, Закзенхаузене, Равенсбрюке и некоторых других концентрационных лагерях проводились медико-биологические эксперименты на людях, в результате которых испытуемые погибали. Согласия на участие в этих экспериментах, разумеется, у них никто не спрашивал.

Мировая общественность узнала об этих экспериментах во время судебного процесса в Нюрнберге (1946 г.) над нацистскими преступниками. На этом процессе нацистские врачи были обвинены в «преступлениях против человечности» и нарушениях этики Гиппократа при проведении экспериментов на людях. Историк Микаэл Китер в своей книге «Врачи при Гитлере» приходит к следующему заключению: «немецкие врачи нарушили один из главных принципов "Клятвы Гиппократа", гласящих "Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости" [I], исказив тем самым саму суть отношений между врачом и пациентом».

Обвинителей и судей, участвовавших в процессе, повергла в шок та планомерная и хладнокровная жестокость, с которой врачи-ученые проводили медицинские эксперименты на людях. Многочисленные свидетельские показания испытуемых (точнее сказать – жертв), а также собиравшиеся и обобщавшиеся самими «экспериментаторами» результаты проведенных экспериментов, оказавшиеся в распоряжении суда, составили жуткую картину.

Например, в концлагере Дахау с целью помочь немецким летчикам переносить полеты на высоте 12 км проводились опыты, в которых изучались реакции организма на большие высоты и разреженный воздух. Испытуемыми выступали заключенные – евреи, поляки, русские, т.е. те, которые считались представителями «неполноценной» расой, а, следовательно, должны быть уничтожены. Их жизнь оценивалась как «не стоящей того, чтобы жить ею».

В опытах имитировалось действие недостатка кислорода в атмосферных условиях, и фиксировались все реакции испытуемых до наступления момента смерти.

В других экспериментах изучалось влияние переохлаждения, течение различных инфекционных заболеваний, способы лечения раневых инфекций, возможности использования морской воды для питья и т.п.

Откровенно бесчеловечный характер этих экспериментов не только заставил содрогнуться судей, проводивших процесс над этими врачами, но и заставил задуматься о непростых проблемах, связанных с проведением исследований на людях вообще, о том, что проведение подобных исследований необходимо ограничить определенными рамками.

Главный обвинитель по делу врачей — Джеймс Макхейни — обратил внимание Трибунала на то, в чем, по его мнению, состояла суть дела: «Суть предъявленных подсудимым обвинений заключается в том, что они свершали убийства: [то обстоятельство, что] эти преступления имели место в ходе проведения медицинских экспериментов на людях, придает (данному) делу уникальный характер. [Однако] не следует забывать о том, что каковы бы ни были обстоятельства, убийство остается убийством».

Нюрнбергский трибунал не ограничился наказанием преступников. В приговор был включен раздел, названный «Допустимые медицинские эксперименты», который впоследствии он получил известность как «Нюрнбергский кодекс» и приобрел самостоятельное значение, став первым в истории международным документом, регламентирующим проведение медицинских экспериментов на человеке.

В преамбуле «Кодекса» отмечалось: «Тяжесть имеющихся у нас улик заставляет сделать вывод, что некоторые виды медицинских экспериментов на человеке отвечают этическим нормам медицинской профессии в целом лишь в том случае, если их проведение ограничено соответствующими, четко определенными рамками». Хотя «Кодекс» и был принят в форме судебного решения, он имел и имеет не столько юридическую, сколько этическую силу. Он включает десять этических принципов, которые определяют этические нормы проведения биомедицинских экспериментов на людях.

Первый этический принцип гласит: «Абсолютно необходимым условием является добровольное согласие испытуемого».Это означает, что лицо, вовлекаемое в эксперимент, должно иметь обусловленную законом способность давать согласие; ситуация, в которой оно находится, должна позволять ему реализовать свободный выбор без влияния каких-либо элементов насилия, обмана, мошенничества, хитрости или других скрытых форм давления или принуждения; обладать знаниями и пониманием, достаточными для того, чтобы понять детали процедуры эксперимента и принять обдуманное решение.

Таким образом, в «Нюрнбергском кодексе» впервые в истории человечества была выдвинута идея примата блага и интересов отдельного человека над интересами как науки, так и общества.

Конкретным механизмом защиты испытуемых и стала норма добровольного согласия, содержащаяся в первой статье «Нюрнбергского кодекса». В последующие годы было принято немало других документов, более детально и строго регламентирующих практику биомедицинских экспериментов (в частности, сейчас в юридических и этических установлениях принято говорить не о добровольном, а об информированном согласии, что является более жесткой нормой), но «Нюрнбергский кодекс» и по сей день сохраняет функцию основополагающей модели.

С середины 60-х годов, сначала в США, а потом и в Западной Европе в разрабатывается и принимается ряд международных документов, определяющих этико-правовые нормы и принципы проведения биомедицинских экспериментов, конкретные механизмы защиты испытуемых Основными среди этих механизмов становятся обязательная независимая этическая экспертиза всех планируемых биомедицинских экспериментов на человеке и контроль, осуществляемый редакциями научных журналов, в которых публикуются результаты таких экспериментов

К таким международным документам относится «Хельсинкская декларация», принятая Генеральной Ассамблеей Всемирной медицинской ассоциации (ВМА). Текст этой «Декларации», принятой в 1964 г., в дальнейшем неоднократно пере­сматривался и дополнялся на заседаниях Генеральной Ассамблеи ВМА, последняя из которых была принята в сентябре 1989 г. в Гонконге («Гонконгская декларация»).

Прежде всего следует отметить, что текст «Декларации» содержит утверждение о необходимости различать медико-биологические исследо­вания, преследующие диагностические и лечебные цели и проводимые в интересах пациента (иначе называемые «клинические исследования»), и исследования, преследующие главным образом чисто научные цели и не имеющие прямого диагностического или лечебного значения для испытуемого (так называемые «неклинические исследования»).

В соответствии с этим текст «Декларации» разбит на три части, первая из которых содержит перечень наиболее общих принципов, кото­рыми следует руководствоваться при проведении МБИ на людях, а две остальные — конкретные рекомендации для проведения клинических и неклинических исследований.

В качестве первого критерия этической приемлемости того или ино­го исследования на человеке «Декларация» провозглашает требование его научной обоснованности: «медико-биологические исследования на людях должны проводиться в соответствии с общепринятыми научными принци­пами и базироваться на результатах надлежащим образом выполненных экспериментов на животных и данных научной литературы».

Обращаясь к проблеме риска, текст «Декларации» подчеркивает, что «право на осуществление имеют лишь те исследования, значимость цели которых находится в разумном равновесии с риском для испытуемых». Мысль о необходимости сопоставления предполагаемого риска и пользы, связанных с проведением того или иного исследования, их разумного баланса раскрывается в одном из принципиальных положений «Декла­рации», говорящих о том, что «интересы испытуемого всегда должны превалировать над интересами науки и общества». Следующим основа­нием, по которому риск для испытуемого должен быть сведен к миниму­му, провозглашается «право испытуемого на физическую и психическую целостность личности».

Важное место отводится и требованию получения «добровольного и осознанного согласия (предпочтительно в письменной форме)» потен­циального испытуемого на участие в исследовании. Согласно «Деклара­ции», «при любом исследовании на человеке» последний должен быть проинформирован «относительно цели, методов, потенциальной пользы и возможного риска, а также всех возможных неприятных ощущений и последствий, связанных с данным исследованием. Испытуемый дол­жен знать, что он имеет право отказаться от участия в данном ис­следовании, как до момента его начала, так и в любой момент его проведения». Подобный отказ ни в коем случае не должен повлиять на взаимоотношения «врач — пациент». В «Декларации» подчеркивается также важность того, чтобы, давая свое согласие, «потенциальный испы­туемый не находился в зависимости от исследователя и не подвергался давлению». Учитывая это обстоятельство, предпочтительной считается ситуация, когда подобное согласие «получает врач, не только не занятый непосредственно в проведении эксперимента, но и не имеющий к не­му никакого официального отношения».

Вторая и третья части текста «Декларации» содержат конкретизацию перечисленных выше принципов, их своеобраз­ную «проекцию» на ситуации, связанные с проведением клинических и не­клинических исследований. Что касается клинических исследований, то здесь, прежде всего, провозглашается принцип, согласно которому врач «должен иметь право и возможность» использовать новые, экспериментальные методы диагностики и лечения в тех случаях, когда, «по его оценке, они дают надежду на спасение жизни, восстановление здоровья или облегчение страданий» пациента. Вместе с тем сочетание деятельности, направленной на лечение, с чисто исследовательской (т.е. направленной на приобретение нового знания) допустимо «лишь в той мере, в какой эти исследования предполагают лечебную или диагностическую пользу для пациента».

Что касается неклинических исследований, т. е. исследований, напра­вленных на чисто научные цели, то в «Декларации» содержится напо­минание о том, что и в этих случаях «долг врача — быть защитником жизни и здоровья испытуемых».

Последним из такого рода международных документов стала принятая в конце 1996 года Советом Европы «Конвенция о правах человека и биомедицине». Эта Конвенция определяет достаточно строгие этико-правовые нормы, которые должны соблюдаться при всяком медицинском вмешательстве. Специальный ее раздел посвящен и нормам проведения исследований на человеке. Б.Г. Юдин считает, что принципиальным является положение Конвенции, согласно которому любое исследование на человеке может быть проведено только при том условии, что его проект «был утвержден созданным на междисциплинарной основе компетентным органом (то есть этическим комитетом. — Б. Ю.), осуществляющим независимую экспертизу научной обоснованности, а также оценку его приемлемости с этической точки зрения».

В «Пояснительной записке» «Конвенции о npaвах человека и биомедицине» отмечается: «ни у кого не вызывает сомнения значение усилий, предпринимаемых на национальном и международном уровнях, напра­вленных на осуществление контроля за проведением биомедицинских исследований на людях и использованием результатов этих исследова­ний».

Содержание «Конвенции», состоящей из «Преамбулы» и 38 статей, разбитых на 14 частей. Игнатьев В.Н. считает, их можно коротко сформулировать в виде следующих тезисов:

1. Общий и главный принцип подхода к разрешению проблем, связанных с проведением медико-биологических исследований на лю­дях и использованием достижений современной медицинской науки за­ключается в том, что «интересы и благо отдельного человека должны превалировать над интересами общества и науки» (Ст. 2).

2. Медицинские вмешательства (включая вмешательства, осуще­ствляемые в исследовательских целях) могут проводиться только с со­гласия лиц, по отношению к которым они проводятся; подобное согласие должно быть добровольным и информированным, т.е. исключать лю­бые формы оказания давления с целью его получения и основываться на знании целей, задач, последствий и рисках, связанных с данным вмешательством (Ст. 5). При этом должны быть защищены права и ин­тересы лиц, не способных или не могущих дать согласие самостоятельно (Ст. 6-9).

3. Необходимо соблюдать принцип неприкосновенности частной жизни, а также соблюдать право человека знать (или не знать) информа­цию о состоянии своего здоровья (Ст. 10).

4. Запрещается любая форма дискриминации на основании инфор­мации о генетических характеристиках того или иного человека (Ст. 11). Тестирование, позволяющее получить информацию о том, является ли данный человек носителем того или иного наследственного заболевания, а также имеет ли он предрасположенность к тому или иному наследствен­ному заболеванию, должно проводиться исключительно в терапевтиче­ских целях; только в этих же целях может быть раскрыта информация о результатах такого тестирования (Ст. 12). Запрещается вмешательство в геном того или иного человека с целью изменения генома его потомков (Ст. 13). Запрещается осуществлять выбор пола будущего ребенка за ис­ключением случаев, когда речь идет об избежании заболевания серьезной болезнью, сцепленной с полом (Ст. 14).

5. Необходимо уважать право ученых на проведение научных ис­следований, однако последние должны осуществляться с соблюдением положений настоящей «Конвенции» и других правовых документов, на­правленных на защиту прав, достоинства и интересов отдельного человека (Ст. 15). Запрещается создание эмбрионов человека в исследовательских целях (Ст. 18).

6. Забор органов или тканей у живого донора с целью их дальнейшей трансплантации может осуществляться только с его согласия и исключительно в терапевтических целях (Ст. 19). Само по себе тело человека, а также отдельные его части не должны служить источником финансовой выгоды (Ст. 21).

7. Каждое из государств, подписавших «Конвенцию», обязуется предпринять необходимые шаги по совершенствованию внутреннего за­конодательства с тем, чтобы оно отражало положения настоящей «Кон­венции» (Ст. 1). В то же время каждая из Сторон, подписавших «Конвен­цию», может в своем внутреннем законодательстве предусмотреть более строгие меры, направленные на защиту человека (Ст. 27).

8. Наконец, одно из наиболее важных требований «Конвенции» содержится в Ст. 28, текст которой представляется целесообразным при­вести полностью: «Стороны должны позаботиться о том, чтобы фун­даментальные проблемы, связанные с прогрессом в области биологии и медицины (в особенности их социально-экономические, этические и юридические аспекты) были подвергнуты широкому общественному обсуждению и стали предметом надлежащих консультаций; то же самое относится и к проблемам, связанным с практическим использованием достижений биомедицинской науки и практики».

Таким образом, если положения «Нюрнбергского кодекса», «Хель­синкской декларации» и других подобных документов ограничены соб­ственно сферой медико-биологических исследований и экспериментов на лю­дях, и носят характер моральных требований, то положения «Конвенции» распространяются и на сферу использования результатов этих исследова­ний в медицинской практике, а сама она является уже элементом меж­дународного права.

Тем не менее, наблюдается ряд негативных процессов и явлений в области проведения биомедицинских экспериментов. Усиливающаяся конкурентная гонка в области биомедицинских технологий и фармацевтических исследований делает поистине беспрецедентным спрос на проведение экспериментов и, соответственно, на испытуемых. Проведение подобных испытаний в мире регламентируется весьма строгими нормами так называемой «Качественной клинической практики». Соблюдение этих норм, однако, требует немалых специальных усилий, например, по информированию пациентов, а также и высоких материальных затрат.

В современной России действующая Конституция запрещает проведение медицинских, научных и иных экспериментов на человеке без его добровольного согласия. Более детально эта норма определена в «Основах законодательства об охране здоровья граждан РФ». Оно, в частности, запрещает проведение биомедицинских экспериментов на заключенных. а в статье 16 из третьего раздела «Основ законодательства» впервые вводится понятие «комитета по вопросам этики в области охраны здоровья». Закон РФ «О лекарственных средствах» требует участия этического комитета при клинических испытаниях. В целом ряде научно-исследовательских учреждений уже созданы этические комитеты, призванные контролировать проведение экспериментов на людях и на животных.

В условиях, когда занятия медицинской наукой оказываются тесно переплетенными с практикой оказания медицинской помощи, возникает еще один этический вопрос: «Различаются ли между собой обязательства, имеющиеся у врача просто перед пациентами, и пациентами, выступающими в роли испытуемых?» Этот вопрос редко возникал, поскольку существующая в науке традиция неустанной погони за так называемым «объективным знанием» (с присущей для нее опасностью «объективирования субъектов») перекликается с восходящей к античным временам медицинской традицией, для которой характерно авторитарное отношение врача к пациенту, т.е. «объективирование» последнего. Как видим, обе традиции делают практически невозможным уважение личности пациента-испытуемого, рассмотрение его в качестве лица, обладающего собственными правами и имеющего собственные интересы.

Дж.Катц: Исследователю приходится делать выбор между стремлением к прогрессу медицинской науки и необходимостью защитить неприкосновенность личности испытуемого. Для того чтобы сделать выбор в пользу последнего, врач должен научиться уважать в пациенте-испытуемом личность, обладающую способностью и правом принимать самостоятельные решения, касающиеся собственного здоровья. И каковы бы ни были эти решения: были ли или нет они продиктованы альтруистическими соображениями, желанием принести себя в жертву на алтарь медицинской науки — они должны иметь приоритет перед интересами развития науки.

В современных медико-биологических исследованиях вопросы о гу­манном использовании животных в эксперименте привлекают все боль­шее внимание специалистов и общественности. Это обусловлено не только движением «зеленых», их яростным выступлением за полное ис­ключение животных из опытов, что само по себе совершенно невыпол­нимо. Но существуют реальные возможности для сведения количества подопытных животных к минимуму. Такие предпосылки можно осу­ществить на практике благодаря широкому внедрению так называемых «альтернативных моделей» (AM), среди них — «культуральных методов», высокочувствительных к выявлению малых «нетоксичных доз», действие которых в организме животных проявляется лишь спустя определенное время, AM стандартны, следовательно, обеспечивают высокую степень воспроизводимости, т. е. статистическую достоверность получаемых ре­зультатов.

Можно выделить различные стороны этики медицинского эксперимента: международные требования к условиям содержания подопытных животных как критерии оценки качества получаемой продукции и применение моделей, «экономящих время, деньги и кроликов».

По мнению Х.Д. Норманна, регламентационные меры по использованию и контролю за экспе­риментальными животными отличаются не только от страны к стране, но имеют свои индивидуальные оттенки в разных штатах или провинци­ях. В одних государствах руководствуются законами, пресекающими жестокое обращение с любой категорией животных, в других — зако­ны содержат положения особой строгости в обращении с эксперимен­тальными животными. В третьих — дополнительно предусматривается осуществление инспекционного контроля за соблюдением националь­ного законодательства как по условиям содержания, необходимым для конкретного эксперимента (например, рацион питания при изучении онкопрепаратов или другого «меню» — при генетических исследованиях, оценки безопасности кардиотропных средств и т. д.), так и за количеством животных.

Международное медико-биологическое сообщество поддерживает AM не только из гуманных и экономических соображений, но и для получения более достоверных результатов. Уникальными альтернативными биологическими моделями (АБМ) признаны культуральные — существование органов, тканей, клеток вне организма, «in vitro».

Буквально «in vitro» означает «в стекле», «в пробирке». Но в современ-ной биологии этот термин в эксперименте имеет более широкий смысл, подразумевая многие другие AM, заменяющие подопытных животных. Ими могут быть любые живые системы: бактерии, оплодотворенные куриные яйцеклетки, эмбрионы лягушек, инфузории и пр. К альтернативным моделям относят также использование физических и химических методов анализа, математическое и молекулярное моделирование с использованием компьютеров.

Самым давним примером специального законодательства по регламентации экспериментов с использованием животных считается закон о недопущении жестокого обращения с животными в Великобритании.

Закон, действующий и в наше время, составлен на основе рекомендаций Королевской комиссии по практике использования «живых животных» в научных экспериментах. Ко времени вступления его в силу в 1876 г. бактериология была в начале пути, о вирусах еще никто не говорил, экспериментальная фармакология только зарождалась, а фар­мацевтической промышленности не было на горизонте. В связи с чем в те времена закон был направлен на обеспечение контроля за чи­сто физиологическими эксперимен-тами, проводимыми на позвоночных. В современных условиях этот же закон предусматривает выдачу разре­шений не только на сам эксперимент, но и на помещения, в которых находятся подопытные животные (соответствуют или не соответствуют они требованиям по освещенности, по чистоте воздуха, подаче воды и пр.). В 60—70-е годы в ряде других европейских стран были приняты законы, строго регламентирующие не только количество мышей, крыс, кроликов и т, д. в одном опыте, но и количество болей, в том числе уколов, причиненных одному мышонку в процессе эксперимента. Такие подходы оправдываются не только этическим отношением к животным, но и получением достоверных результатов.

Согласно «Международному Этическому Кодексу по проведению экспериментов с использованием животных», в чьем бы ведении ни был комитет, он должен представлять в равной мере ученых, технический персонал и непрофессионалов.

Политика многих государств за последние 30 лет предусматрива­ет резкое ограничение масштабов применения животных в эксперименте. В связи с этим Международным Советом Медицинских Науч­ных Организаций (CIOMS) разработаны и опубликованы в начале 1985 г. «Международные рекомендации». В них сформулированы основы этических правил по содержанию и обращению с лабораторными животными. Не отдавая предпочтения ни одной из име­ющихся систем регламентации, основы этических норм предусматривают такие положения, как:

— использование животных для научных целей в принципе не же­лательно, необходимо пользоваться банками данных;

— следует применять методы, не требующие использования живот­ных, среди них — биологические системы «in vitro», математическое и компьютерное моделирование;

— моральный долг ученых — гуманно относиться к подопытным животным и постоянно изыскивать способы получения того же результата без привлечения животных;

— животным, предназначенным для медико-биологических иссле­дований, следует обеспечивать наилучшие из возможных условия их содержания.

Рекомендации, принятые CIOMS, могут являться не только основой для законодательства любой страны, но ими непосредственно могут руководствоваться лица и учреждения, проводящие эксперименты на животных, а также работники административных и законодательных органов и заинтересованные представители общественности.

Специалисты многих стран относятся к методу, применение которого влечет гибель в эксперименте 50% животных, не только как к антигуманному, но антинаучному, считая этот показатель совершен­но недостаточным в качестве критерия безопасности лекарственных или косметических средств, пищевых добавок и любого другого продукта для здоровья человека. Сделаны выводы, что прямой перенос эксперимен­тальных данных, полученных только на животных, на человеке приводит к существенным ошибкам, что этот метод в настоящее время не имеет теоретической основы и носит слишком произвольный характер. Учитывая индивидуальную чувствительность, невозможно быть уверенными в том, что «нетоксичная» доза для мышонка окажется безвредной и для человека. Более того, из зарубежной фармаколо­гии и токсикологии известно, что выражение нетоксичной дозы вещества в мг/кг массы тела установило меньшую чувствительность к токсическому действию разных соединений более мелких животных, нежели животных с большей массой. Это связано с более высоким уровнем основного обмена у мелких животных. А.Д.Адо отмечает, что большинство болезней человека возникает и протекает совершенно отлично от таких же болезней животных, даже если они имеют одно и то же название. Возникновение травм, влияние патогенных и ток­сичных повреждений на человека существенно отличается от таковых у животных. Это установлено при изучении патогенеза бо­лезней у человека. Организм человека сложнее организма любого животного, его связи с окружающей средой отличаются от всех форм связей у животных.

Существенным различием патологических процессов людей и животных является зна­чительно большее разнообразие форм и вариантов болезней у человека по сравнению с каждым отдельным видом даже среди высших млекопи­тающих. У обезьян, в том числе человекообразных, опухоли встречаются реже не только по сравнению с людьми, но по сравнению с животными, стоящими ниже по эволюционной лестнице. Мы воспроизводим у животных только элементы болезней человека, некоторые их «составные части» — симптомы и синдромы, но не за­болевание в целом. Более того, при попытке вызвать эти заболевания требуется применение грубых и резких воздействий, нарушающих нормальное существование подопытных животных.

Согласно современным представлениям, все шире распространя­ется мнение о трудности определения безопасности (или опасности) для человека лечебного или профилактического средства на основании доклинических испытаний, проведенных только на животных. Нельзя ис­ключить риск, связанный с последующим их применением, особенно для детей. Потому-то и появилась настоятельная потребность в разработке и внедрении более чувствительных методов прогнозиро­вания опасности воздействия малых доз токсических факторов. По мнению Г. Селье, модель никогда не бывает, да и не может быть идентичной реальному предмету, чтобы доказать свою полезность. К тому же, по общепринятому мнению, нет ни одного вида животных или таксономической группы, которые бы могли быть идеально пригод­ными для прогноза отдаленных последствий в результате воздействия на организм человека вероятных токсических факторов.

Этика — одна из первейших заповедей для всех государств, ис­пользующих животных в научных разработках, контроле и экспертной оценке лекарственных и косметических средств, пищевых продуктов и добавок к ним, красителей и многочисленных изделий народно-хозяй­ственного значения. Каждая страна несет персональную ответственность за соблюдение принципов гуманности в обращении с подопытными жи­вотными. Содержание и разведение лабораторных животных давно

превратилось в самостоятельную область биологии. Ее представителем на международном уровне является Международный Совет по лабораторно­му делу. Наша страна не принимает участия в работе этого совета.

В GLP регламентированы требования к содержанию, а также корм­лению животных в зависимости от целей и задач опытов, к самому процессу экспери-мента, в целом к качеству подопытных животных. Гене­тический профиль, суточные биоритмы, пищевой рацион, климатические условия, уровень загрязнения окружающей среды, а также условия ежедневного ухода за лабораторными животными способствуют получению достоверных результатов. Вышеизложенные положения и рекомендации, действующие не один десяток лет, не имеют к нашей стране никакого отношения: «... у нас в стране не существует юридических документов, определяющих качество здоровья лабораторных животных и методик их контроля в бывшем СССР существовали многочисленные рекомендации, указания, среди них — Приказ № 755 от 12.08.1977 г. Минздрава СССР, предписывающий «Правила проведения работ с использованием животных». Эти «правила» — попытка разъяс­нить с общих позиций, что такое этическое обращение с животными в эксперименте. Не более того. Они уже тогда не соответствовали между­народному подходу к качеству эксперимента, а некоторые пункты явно этому противоречили: — все процедуры на животном, которые могут вызывать у него боль или иного рода мучительное состояние, проводятся при достаточном обезболивании (под местной анестезией или нарко­зом), кроме случаев использования животных для получения биологических препаратов, их контроля в иммунологических исследованиях (см. п. 5.1. «Правил»); — запрещается использование животных для болезненных процедур более чем один раз, кроме животных, используемых для контро­ля биологических препаратов, в их производстве, животных — доноров при изучении схем иммунизации (см. п. 5.2. «Правил»).

Многолетние теоретические изыскания в комплексе с практичес­кими разработками привели к тому, что современная международная классификация рассматривает АБМ как подтверждающие тесты, т. е. полностью исключающие животных из эксперимента; дополнитель­ные — резко сокращающие число подопытных животных, помогающие получать достоверные результаты до экспериментов на животных; ком­плементарные — единственная биологическая модель, воспроизводящая и прогнозирующая первичные повреждения, происходящие на уровне клеток в организме под воздействием вредных факторов. Патологичес­кие процессы, обусловленные первичным повреждением клеток, опре­деляются разными способами: обычным световым или сканирующим микроскопированием, цитохимически, биохимически и др.

По мере развития культуральной техники появилась уникальная возможность для развития фундаментальных исследований в области патологии клеток, в цитогенетике, акушерстве, иммунологии, геронтоло­гии, наконец, искусственном оплодотворении — «человек из пробирки». «Если клетку рассматривать как независимый объект эксперимента, то одна культура даст более досто­верный ответ, чем целая клиника, полная больных. Это является важным преимуществом, когда дело касается человека, и, кроме того, снимает многие этические проблемы, возникающие при необходимости исполь­зовать для эксперимента большую группу животных».

Принято считать, что использование АБМ является свидетельство высокого уровня эксперимента: этично, экономично, экспресс-тест in vitro.

1 Царегородцев Г.И., Ерохин В.Г. Диалектический материализм и теоретические основы медицины. – М.: Медицина, 1986, с. 146.

2 Там же, с. 148.

3 Царегородцев Г.И., Ерохин В.Г. Диалектический материализм и теоретические основы медицины. – М.: Медицина, 1986, с. 147.

4 Там же, с. 149.

5 Хрусталев Ю.М., Царегородцев Г.И. Философия науки и медицины. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2005, С. 51.

6 Хрусталев Ю.М., Царегородцев Г.И. Философия науки и медицины. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2005, С. 67.

7 Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы. 2006. С. 267.

8 Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы. 2006. С. 267.

9 Пастушный С.А. Генетика как объект философского анализа. – М., 1981. С. 17.

10 Гольбах П. Система природы. – М., 1940. С. 47-48, 52.

11 Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы / В.С. Степин. – М.: Гардарики, 2006. С. 301.

12 Хрусталев Ю.М., Царегородцев Г.И. Философия науки и медицины: учебник для аспирантов и соискателей кандидатской степени в области медицины и фармации, а также их научных руководителей. – М.: ГЭОТАР – Медиа, 2005, с. 224.

13 Кохановский В.П., Лешкевич Т.Г., Матяш Т.П., Фатхи Т.Б. Основы философии науки: учебное пособие для аспирантов. Ростов н/Д: Феникс, 2004, с. 448.

14 Антология мировой философии. Т. 2.

15 Бэкон Ф. Великое восстановление наук. – Соч. в 2-х т., т. 1. М., 1971, с.264.

16 Там же, с. 280.

17 Хрусталев Ю.М. Введение в философию. Учебное пособие для студентов медицинских и фармацевтических вузов. / Под ред. д.ф.н., проф. Л.В. Жарова. – Ростов-н/Д: «Феникс», 1999, с. 408-409.

18 Там же, с. 411.

19 Царегородцев Г.И., Ерохин В.Г. Диалектический материализм и теоретические основы медицины. – М.: Медицина, 1986, с. 143.

20 Царегородцев Г.И., Ерохин В.Г. Диалектический материализм и теоретические основы медицины. – М.: Медицина, 1986, с. 143

21 Там же.

22 Там же, с. 151.

23 Там же, с. 143.

24 Там же, с. 148.

54