11 Апреля днем Ганди прибыл в Бомбей, после того как его не пустили в

провинции Пенджаб и Дели. Вскоре ему было передано распоряжение,

предлагавшее ему ограничить его деятельность пределами Бомбейского

президентства. Узнав о беспорядках и последовавшем за ними кровопролитии в

различных местах, он распорядился, чтобы на всех собраниях в тот вечер было

прочитано следующее послание.

"Я не могу понять, почему мой арест вызвал такое возбуждение и беспорядки.

Это не соответствует сатьяграхе, это хуже, чем дураграха. Те, кто принимают

участие в демонстрациях сатьяграхов, обязаны раз навсегда воздерживаться от

насилия, не бросать камней и вообще ни в какой форме по причинять кому-либо

вреда.

А между тем в Бомбее мы бросали камни, мы не давали ходить трамваям и

ставили препятствия на их пути. Это не статьяграха. Мы требовали, чтобы те

50 Приблизительно человек, которые были арестованы за акты насилия, были

освобождены. Но наш долг главным образом заключается в том, чтобы заставить

арестовать самих себя за насильственные действия. Наш долг заключается

главным образом в том, чтобы самим подвергнуться аресту. Пытаться добиться

освобождения тех, кто совершил насильственные действия, является нарушением

религиозного долга; поэтому мы не имеем никакого права требовать

освобождения арестованных. Мне поставили вопрос, отвечает ли сатьяграх за

последствия, проистекающие от этого движения. Я ответил на это положительно.

Поэтому я предлагаю: если мы не можем вести это движение без малейшего

насилия с нашей стороны, то надо оставить его или надо придать ему иной, еще

более ограниченный характер, может быть даже нужно пойти еще дальше. Может

быть для меня настанет время, когда я предложу применить сатьяграху в

отношении нас самих. Я не счел бы позорным, если бы нам пришлось умереть;

мне было бы тяжело узнать о смерти сатьяграха, но я счел бы это правильной

жертвой в интересах борьбы. Но если те, кто не являются сатьяграхами, те,

кто не должен был присоединиться к движению, те, кто даже являются

противниками движения, подверглись каким-либо неприятностям, то за это

отвечает каждый из сатьяграхов. Моя ответственность будет в миллион раз

серьезнее, чем у других. Я начал борьбу с достаточным сознанием

ответственности.

Я сейчас узнал, что несколько английских джентльменов подверглись

нападению, некоторые даже может быть скончались от нанесенных им побоев.

Если это так, это большой удар для сатьяграхи. Для меня англичане тоже

являются братьями, мы ничего не можем иметь против них, и для меля такие

деяния как вышеупомянутые - просто невыносимы. Но я знаю, как предложить

сатьяграху в отношении самих себя. Какого рода сатьяграху могу я предложить

в отношении нас самих? Я не вижу, какое наказание я могу предложить, за

исключением того, что я должен поститься и если потребуется, то пожертвовать

своим телом и таким образом доказать правду сатьяграхи. Я обращаюсь к вам с

просьбой мирно разойтись и воздержаться от всяких действий, которые могут в

какой-либо мере навлечь недовольство на население Бомбея".

¶Речь, произнесенная в Ахмедабаде§

(Полный текст речи Ганди, произнесенной на собрании граждан Ахмедабада,

происходившем в его ашраме в Сабармати 14 апреля 1919 г.).

"<B>Братья</B>, я обращаюсь главным образом к вам. Братья, события,

совершившиеся за последние несколько дней, были крайне позорны для

Ахмедабада, а так как все это делалось от моего имени, то я испытываю

чувство стыда и те, кто несут ответственность за эти события, вместо того

чтобы оказать мне честь, опозорили меня. Если бы мое тело проткнули шпагой,

я вряд ли испытывал бы больше страданий. Я бесчисленное множество раз

говорил, что сатьяграха не допускает насилия, грабежей и поджогов, а между

том во имя сатьяграхи вы сжигали здания, силой захватывали оружие, вымогали

деньги, останавливали поезда, срезали телеграфную проволоку, убивали

невинных людей, грабили лавки и дома, принадлежащие частным лицам. Если бы

подобные дела могли спасти меня от тюрьмы и эшафота, то я не хотел бы быть

спасенным таким образом. Я хочу сказать совершенно серьезно, что насилие не

явилось причиной моего освобождения. Был пущен чрезвычайно нелепый слух, что

Анасуябай арестована. Толпа пришла в еще большую ярость, беспорядки

усилились. Вы этим самым опозорили Анусаябай; под предлогом ее ареста были

совершены отвратительные дела.

Эти дела на в какой мере не пошли на пользу народу. Они не принесли

ничего, кроме вреда. Сожженные здания представляли собой общественную

собственность и их, разумеется, придется отстроить за ваш счет. Убытки,

причиненные магазинам, которые остаются закрытыми, являются тоже вашими

убытками. Террор, господствующий в городе вследствие военного положения,

тоже является результатом примененного вами насилия. Говорят, что много

невинных погибло в результате применения военного положения. Если это так,

то и за это ответственность падает на деяния, о которых я уже говорил. Таким

образом вы видите, что все эти события только повредили нам. Кроме того эти

деяния чрезвычайно повредили движению сатьяграхи. Если бы за моим арестом

последовала совершенно мирная агитация, то уже последовала бы или была

близка отмена закона Роулетта. Теперь не приходится удивляться, если отмена

закона будет отстрочена. Когда меня в пятницу выпустили из тюрьмы, я

собирался в субботу снова отправиться в Дели и постараться, чтобы меня опять

арестовали; это придало бы силу движению, а теперь вместо того, чтобы ехать

в Дели, мне остается только применить сатьяграху по отношению к моему

собственному народу.

Подобно тому, как я твердо решил проводить сатьяграху, не останавливаясь

даже хотя бы ценою жизни для того, чтобы добиться отмены закона Роулетта,

точно так же я считаю, что в теперешнем положении я должен применить

сатьяграху по отношению к нам самим за те насилия, которые имели место. И я

это сделаю, хотя бы это мне стоило жизни, пока мы не станем вести себя

совершенно мирно и не прекратим насилия над людьми и собственностью. Как

могу я добиваться заключения меня в тюрьму, пока у меня нет полной веры, что

мы не допустим больше таких ошибок. Те, кто желают примкнуть к движению

сатьяграхи или помочь ему, должны совершенно воздержаться от насилия. Они не

должны прибегать к нему даже в том случае, если я буду снова арестован, или

если произойдут какие-нибудь аналогичные события. Англичане не только

мужчины, но и женщины, вынуждены были покинуть свои жилища и направиться в

защищенные пункты в Шахибаг, потому что и их вера в нашу безобидность сильно

поколеблена. При некотором размышлении мы должны признать, что это

унизительно для нас. Чем скорее прекратится такое состояние, тем лучше.

Англичане наши братья и наш долг внушить им веру, что их личность столь же

священна для нас, как и наша собственная. Это то, что мы называем "абайдан"

- главный элемент истинной религии, без этого сатьяграха превращается в

дураграху.

Пред нами двоякая обязанность. Во-первых, мы должны твердо решить

воздерживаться от всякого насилия, во вторых, мы должны покаяться в наших

грехах. Пока мы не раскаялись и не осознали своих ошибок и открыто и

всенародно не исповедались в них, мы не изменим по-настоящему нашего

поведения. Первым шагом здесь должно быть следующее: те из нас, кто захватил

оружие, должны его вернуть. Далее в доказательство того, что мы

действительно раскаялись, мы должны пожертвовать каждый не менее восьми ана

в пользу семейств лиц, убитых по нашей вине и хотя никакие денежные

пожертвования не могут уничтожить результатов ужасных деяний, совершенных за

последние несколько дней, но все же наши пожертвования будут некоторым

доказательством нашего раскаяния. Я надеюсь, что никто не уклонится от этих

пожертвований под предлогом того, что он не принимал участия в этих дурных

деяниях, потому что, если бы те, кто не участвовал в них, отважно выступали

для устранения беззакония, то чернь наткнулась бы на препятствия в своих

действиях и сразу поняла бы, как дурно она поступает. Я позволю себе

сказать, что если бы вместо того, чтобы со страху давать деньги черни, мы

двинулись бы на защиту зданий и на спасение невинных, не боясь смерти, то мы

бы имели успех. Пока у нас не будет такой смелости, до тех пор злодеи всегда

будут пытаться запугать нас и заставить участвовать в их злодеяниях. Страх

перед смертью одновременно лишает нас доблести и религии, ибо отсутствие

доблести есть отсутствие религиозной веры. Поскольку мы мало сделали для

прекращения насилия, мы все являемся соучастниками в греховных деяниях,

которые были совершены, и поэтому мы должны внести нашу скромную лепту в

знак нашего раскаяния. Каждая группа может сама устроить у себя сбор денег,

а собранные через сборщика передать мне. Я рекомендовал бы также, если это

возможно, в течение суток поститься, что было бы некоторым искуплением за

эти грехи. Пост надо соблюдать в домашнем порядке и незачем толпами ходить к

омовению.

Я обратил ваше внимание на то, что по-моему является вашим долгом. Теперь

я должен подумать о моем собственном долге. Моя ответственность в миллион

раз больше вашей. Я предложил народу принять сатьяграху, и я жил в вашей

среде в течение четырех лет. Я оказал также некоторые услуги Ахмедабаду, и

гражданам его должны быть более или менее известны мои взгляды.

Утверждают, что я без достаточного разбора убеждал тысячи людей

присоединиться к движению. Я признаю, что это утверждение до известной

степени правильно, но только до известной стоивши. Всякий может сказать, что

если бы не было кампании сатьяграхи, то не было бы и этих насилий. За это я

уже наложил на себя эпитимию, по-моему недостаточную, а именно я заставил

себя отложить поездку в Дели с целью добиться там снова моего ареста, и

таким образам должен был предложить временное ограничение сатьяграхи в

смысле сферы действия. Это для меня более мучительно, чем рана, но такой

эпитимии еще недостаточно и потому я решил поститься трое суток, т. е. 72

часа. Я надеюсь, что пост мой никого не огорчит. Я считаю, что для меня

поститься 72 часа легче, чем вам 24. Я наложил на себя наказание, которое я

могу нести. Если вы действительно испытываете жалость по поводу страданий,

которые мне предстоят, то я прошу вас, чтобы эта жалость навсегда удержала

вас от участия в преступных действиях, на которые я только что жаловался.

Запомните мои слова: мы не завоюем себе самоуправление, не создадим

благополучия своей родины, если дадим волю насилию и террору. Если получить

самоуправление и добиться устранения правонарушений можно было только при

помощи насилия над англичанами и при помощи убийств, то я предпочел бы

обойтись без самоуправления и без устранения правонарушений. Для меня жизнь

утратила бы свою ценность, если бы Ахмедабад продолжал применять насилие во

имя истины. Поэт назвал Гуджарат "гарви", великим и славным, Ахмедабад,

столица Гуджарата, имеет среди своего населения много верующих индусов и

магометан. Совершать акты публичного насилия в таком городе это все равно,

чти зажечь пожар в океане. Кто в состоянии погасить? Я могу только

предложить в качестве жертвы себя, чтобы меня сожгли в этом огне, и поэтому

я прошу вас всех помочь в достижении той цели, которую я стремлюсь достичь

при помощи поста. Пусть любовь, толкнувшая вас на недостойные деяния,

пробудит в вас чувство реального и если эта любовь продолжает воодушевлять

вас, то постарайтесь, чтобы мне не пришлось поститься до смерти.

Деяния, вызвавшие мое недовольство, по-видимому совершались в

организованном порядке. Здесь видимо имелся определенный план и я, уверен,

что за всем этим стоит какой-то образованный и умный человек. Он может быть

и образован, но образование не просветило его. Такие люди вовлекли вас в

заблуждение, толкнув на подобные дела. Я советую вам никогда не поддаваться

заблуждению, а этих людей серьезно попрошу пересмотреть свои взгляды. И им и

вам я рекомендую мою книгу "Хинд Сварадж", которая, по моему мнению, может

быть напечатана и выпущена в обращение, не нарушая законов.

Из фабричных рабочих несколько дней бастовали прядильщики. Я рекомендую им

немедленно приступить к работе и добиваться повышения заработной платы, если

они желают этого, уже после того, как они возобновят работу и делать это в

благоразумной форме. Прибегать к насилию для повышения заработной платы

равносильно самоубийству. Я особенно рекомендую рабочим избегать всякого

насилия. Это в их интересах, и я напоминаю им об обещании, данном Анасуябай

мне, что они всегда будут воздерживаться от всякого насилия. Я надеюсь, что

все теперь возобновят работу.

<HR>

Из книги М. Gandhi. Life, Writings and Speeches. Madras, 1921.

<HR>

¶Речь, произнесенная на сессии национального конгресса в 1924 г.§

(* Ганди был председателем конгресса; в переводе выпущен конец речи,

посвященный разным более частный вопросам. <I>Ред.</I> *)

С сентября 1920 г. национальный конгрес был главным образом органом

развития внутренних сил. Он перестал действовать путем резолюций и обращений

к правительству с жалобами на злоупотребления. Он утратил веру в

благодеятельный характер существующей системы правления. Нарушение обещания,

данного правительством индийским мусульманам, было первым грубым ударом,

поколебавшим доверие народа к правительству. Закон Роулетта и политика