Монография по гармонизации

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

103

зации прав имущественного и неимущественного характера. С другой стороны, в результате применения законодательства иностранного государства не должны нарушаться интересы обладателя неимущественных и имущественных семейных прав, являющегося гражданином РФ. Также важно отметить, что в силу ст. 157 СК РФ нормы иностранного семейного права не применяются в случае, если такое применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) РФ. В этом случае применению подлежит законодательство РФ.

Признание интересов граждан РФ в международном частном и публичном праве в целом соответствует мировым тенденциям. Коллизионные нормы, регламентирующие личные и имущественные отношения между членами семьи, содержатся также в международных конвенциях и ряде двусторонних договоров, участницей которых является Российская Федерация.1 Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены семейным законодательством, применяются правила международного договора. Этот принцип международного частного права закреплен в п. 4 ст. 15 Конституции РФ и в ст. 6 СК РФ.

Совершенно верно С.С. Сафронова обращает внимание на вопрос применения международных договоров, заключенных СССР.

В наши дни необходимо изучать положения этих договоров под углом зрения современных условий России. Поэтому представляется важным пересмотреть нормы договоров о правовой помощи, регулирующих семейные отношения с иностранным элементом с точ-

1 Ñì.: Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, ст. 1 3, 26 37, 43. Заседание Совета глав государств СНГ. Ратифицирована Федеральным законом от 4 августа 1994 г. ¹ 16ФЗ // СЗ РФ. 1994. ¹ 15. Ст. 1684; Конвенция Содружества Независимых государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 года, ст. 13. Ратифицирована Федеральным законом от 4 ноября 1995 г. ¹ 163-ФЗ // СЗ РФ. 1995. ¹ 45. Ст. 4239; Договор между Российской Федерацией и Республикой Молдова о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, ст. 19 40. Ратифицирован Федеральным законом от 4 августа 1994 г. ¹ 14-ФЗ // СЗ РФ. 1994. ¹ 15. Ст. 1682; Договор между Российской Федерацией и Республикой Кыргызстан о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, ст. 19 40. Ратифицирован постановлением Верховного Совета РФ от 14 января 1993 г. ¹ 4294-I // Ведомости РФ. 1993. ¹ 5. Ст. 156; Договор между Российской Федерацией и Латвийской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, ст. 19 40. Ратифицирован Федеральным законом от 17 декабря 1994 г. ¹ 66-ФЗ // СЗ РФ. 1994. ¹ 34. Ст. 3546; и др.

104	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

ки зрения соответствия им нового российского гражданского, семейного и гражданского процессуального законодательства.1

Изменение семейного законодательства РФ в части регулирования семейных отношений с участием иностранных граждан и лиц без гражданства выражается и в расширении сферы такого регулирования. Тенденция к такому расширению, как замечает Н.И. Марышева, проявлялась и ранее, когда в действовавший в советское время кодекс вносились соответствующие изменения и дополнения2. Однако нерешенными оставались вопросы права, подлежащего применению к недействительности брака, личным неимущественным и имущественным отношениям супругов, правам и обязанностям родителей и детей, алиментным обязательствам совершеннолетних детей и других членов семьи. СК РФ восполнил все эти пробелы, расширив, тем самым, сферу семейно-правового регулирования с целью установления оптимального соотношения частных

èпубличных интересов в семейных отношениях международного характера.

Ратификация нашим государством Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, инкорпорация положений Конвенции в российское внутригосударственное право породила практику применения гражданами соответствующих положений Конвенции при защите своих прав и интересов в суде.

Âконтексте нашего исследования особый интерес вызывает практика Европейского суда по правам человека в части толкования

èприменения ст. 8 Конвенции. Данная статья устанавливает: «1. Каждый человек имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции».

Согласно мнению Суда личная (частная) жизнь — это емкая категория, которой невозможно дать исчерпывающего определения.3 Очевидно, что эта категория шире, чем право на личную жизнь, и она касается таких сфер, внутри которых каждый человек волен развивать это понятие и наполнять его определенным смыслом. В 1992 г. Суд заявил: Было бы непозволительно ограничить понятие [личной жизни] «внутренним кругом», в котором может жить отдельный человек своей личной жизнью, которую он выбирает, и исключить оттуда целиком внешний мир, не входящий в этот круг.

1Ñì.: Сафронова С.С. Акты о международной правовой помощи по семейным делам: проблемы применения // Вестник Саратовской государственной академии права. 2004. ¹ 4. Ч. 2 С. 229.

2См.: Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Н.И. Марышева. М., 2004. С. 463.

3Costello-Roberts v UK, judgment of 25 March 1993. P. 36.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

105

Уважение к личной жизни должно также включать определенный набор прав для установления и развития взаимоотношений с другими аспектами жизни человека.1

Взаимоотношения, которые не охватываются понятием семейная жизнь, используемым в ст. 8, но, тем не менее, могут претендовать на защиту в рамках Конвенции, в случаях, когда такие взаимоотношения составляют личную жизнь. К таким взаимоотношениям могут быть отнесены:

взаимоотношения между приемными родителями и детьми, о которых они заботятся2;

взаимоотношения между людьми, которые еще не вступили в брак3;

взаимоотношения между гомосексуалистами и их партнерами

как с детьми, так и без детей4; Заметим, что обозначенные сферы взаимоотношений подоб-

ны семейным, но, в тоже время, составляют самостоятельную категорию.

Понятие семейной жизни постоянно эволюционировало на протяжении всего времени действия Конвенции и продолжает развиваться с учетом современных изменений социальных и культурных моделей семейной жизни.5 Суд применяет гибкий подход к интерпретации семейной жизни, принимая во внимание разнообразие семейных взаимоотношений, возможности развода и успехи медицины. Семейная жизнь включена непосредственно в сферу личной жизни, где ей обеспечивается право свободного от произвольного вмешательства государства существования. Однако в ст. 8 не содержится упоминание о праве установления семейной жизни, например путем заключения брака, или о возможности иметь детей6

Как правило, Суд решает вопрос о наличии «семейной жизни» на основе фактов, рассматриваемых в каждом отдельном случае, и общего применяемого принципа о существовании тесных личных связей между участниками отношений. Анализируя позицию Суда от прецедента к прецеденту, можно сделать вывод о том, что нельзя исчерпывающим образом определить какие же конкретно взаимо-

1Niemietz v Germany, judgment of 16 December 1992.

28257/78 (Dec) 10 July 1978, 13 DR 248.

315817/89 (Dec) 1 Oct 1990, 66 DR 251.

415817/89 (Dec) 1 Oct 1990, 66 DR 251.

5Ñì.: Килкэли У., Чефранова Е.А. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Прецеденты и комментарии. М., 2001. С. 22

6Статья 12 ECHR гарантирует право вступать в брак и создавать семью.

106	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

отношения могут быть отнесены к семейной жизни. В рамках дела Маркс Суд констатировал:

«Семейная жизнь» по смыслу ст. 8 включает, по меньшей мере отношения между близкими родственниками, например отношения между дедушкой и бабушкой, с одной стороны и внуками — с другой, поскольку такие родственники могут играть важную роль в семейной жизни». По делу Олсон суд заявил, что родные братья и сестры могут иметь право на семейную жизнь в рамках отношений между собой, не зависимых от отношений между детьми и родителями, констатировав нарушение шведским правительством ст. 8 в результате разлучения трех родных братьев, взятых под государственную опеку.1

Âслучаях, когда оспаривалось вмешательство в осуществление права на семейную жизнь, Суд рассматривал кровное родство как исходную предпосылку для установления наличия семейной жизни. Вместе с тем, Суд придает значение и тому, что определенные межличностные связи должны наличествовать между лицами, до того, как можно будет сказать, что отношения между этими лицами представляют собой «семейную жизнь» в смысле ст. 8 Конвенции.

Âцелом, можно отметить, что страсбургское прецедентное право безусловно признает, что права по ст. 8 имеют малолетние дети по отношению к родственникам по восходящей линии родства. Суд даже не считает совместное проживание малолетних детей

èих родителей необходимым условием существования «семейной жизни» между ними: «с момента рождения ребенка и в силу самого факта рождения между ним и его родителями, состоящими в браке, существуют узы, составляющие «семейную жизнь», даже если родители не проживают вместе», — заключил Суд в решении по делу Беррехаб2.

О парах, брак которых не зарегистрирован, которые проживают вместе со своими детьми, обычно говорят, что они могут считаться семьей. Это было определено в деле Джонстона,3 где устойчивый характер взаимоотношений (заявителей) и тот факт, что они не отличались от семьи, основанной на браке, убедили суд в вынесении своего решения.4

Хотя Суд обращал большее внимание на социальные, чем на биологические аспекты проблемы при определении того, существу-

1Ñì.: Килкэли У., Чефранова Е.А. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Прецеденты и комментарии. М., 2001. С. 23

2Ñì.: Òàì æå.

3Johnston v Ireland, judgment of 18 Dec. 1986.

4Ñì.: Килкэли У., Чефранова Е.А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 24

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

107

ет ли семейная жизнь, он лишь раз нашел, что семейная жизнь имела место между людьми, у которых отсутствовала кровная связь. В деле X, Y & Z против Соединенного Королевства1 Суд посчитал, что взаимоотношение между транссексуалом мужчиной (прежде бывшим женщиной) и его ребенком, родившимся в результате искусственного семенения от донора (AID), составляли семейную жизнь. При принятии этого решения Суд признал существенным, что, во-первых, в других отношениях их взаимоотношения были неотличимы от традиционной семейной жизни, а во-вторых, транссексуал, принимал участие в AID-процессе в качестве отца ребенка.

Таким образом, можно придти к выводу о достаточно широком толковании семейной жизни Европейским судом по правам человека. Как следует из соответствующих решений, семейная жизнь включает не только отношения, основанные на брачном союзе, но и отношения существующие de facto. Последние могут быть признаны семейными с учетом различных факторов: живет ли пара совместно, как долго длятся отношения между семейными партнерами, относятся ли они друг к другу как супруги, например, после рождения ребенка и др. Кроме того, понятие «семейная жизнь» охватывает отношения не только между супругами, но и между родителями и их детьми, отношения бабушек и дедушек, внуков и других родственников. Вопрос о том, существует или нет семейная жизнь между данными людьми, решается в зависимости от факти- ческих обстоятельств и степени интенсивности отношений.2

Как уже отмечалось выше, склонные в большей степени к уважению правовых предписаний, европейцы всегда стремятся к официальному признанию своих интересов и притязаний, и факт отсутствия правового оформления тех или иных отношений вызывает у них помимо определенного психологического дискомфорта, повидимому, еще и осознание того, что окружающие в виду отсутствия соответствующей нормы права не обязаны уважать и оставлять в неприкосновенности их линию поведения, отдельные поступки и убеждения. Наличие же правовой нормы предоставляет им субъективное право со всеми возможностями по его осуществлению: воз-

1X, Y & Z v UK, judgment of 22 April 1997.

2Стандарты Европейского Суда по правам человека и российская правоприменительная практика: Сборник аналитических статей / Под ред. М.Р. Воскобитовой. М: Анахарсис, 2005. С. 248 315. Обзор практики Европейского Суда и комментарий российского законодательства и практики подготовлен Марией Воскобитовой, юристом Центра содействия международной защите. Комментарий российского законодательства и практики по защите прав детей (стр. 272 274,

279286) подготовлен Натальей Кравчук, сотрудником МХГ, канд. юрид. наук.

108	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

можность собственного поведения, возможность требования, возможность обращаться за защитой к государству — государственная обеспеченность путем принуждения других субъектов, обязанность других субъектов его уважать.1

В юридической литературе считается приемлемым такое решение, когда демократическое государство, не нарушая личных интересов сексуальных меньшинств, не препятствуя и не запрещая их осуществление, просто игнорирует их в своем законодательном пространстве, ибо они не имеют особого значения и жизненной важности. В этом отношении общего принципиального правового регулирования в виде провозглашения и гарантирования такой личной свободы в интимной сфере в виде законного интереса будет вполне достаточно. И, пользуясь такого рода законными интересами, их обладатели найдут немало общих правовых средств и возможностей для их реализации, защиты и требований их ненарушения со стороны других лиц. Личные неимущественные отношения супругов, на которые претендуют и обозначенные субъекты, в семейном праве регулируются не столь уж широко, чтобы иметь принципиальное значение, поскольку в данном случае большое значение имеют не столько нормы права, которые являются внешним регулятором поведения людей, сколько иные социальные правила поведения, в первую очередь норму морали и этики, которые являются в большей степени внутренним регулятором. Поэтому большая часть семейных отношений предрасположена к нравственному регулированию. Для урегулирования имущественных же отношений законодательство большинства государств предоставляет вполне достойные правовые инструменты, в первую очередь — уже упомянутые договорные либо в виде иных сделок, например — завещание, если встает вопрос о правопреемстве в случае смерти «супруга», — позволяющие выступить в качестве альтернативы се- мейно-правовым средствам правового регулирования имущественных отношений, а по сути своей — и так являющиеся гражданскоправовыми, например — общность имущества супругов (ст. 256 ГК РФ, главы 7,8 СК РФ), брачный договор, который по сути своей является гражданско-правовой сделкой, несмотря на то, что нахо-

1 Малько А.В. Основы теории законных интересов / Журнал российского права. 1999. ¹ 5/6. С. 67.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

109

дится в структуре Семейного кодекса1 (ст. 40 СК РФ), алиментное содержание по соглашению (ст. 99 СК РФ)2.

Как вывод: отсутствие правового оформления, законодательное игнорирование определенных общественных отношений, суть — непризнание субъективного права определенных лиц, в раде случа- ев отнюдь не означает, что государство и иные субъекты могут в любой момент свободно покушаться на интересы указанных лиц и лишить их возможности их осуществления. Это свидетельствует о том, что в силу малозначительности для общества, узости применения они реализуются в виде «усеченных прав», они не обеспечены конкретными обязанностями других лиц по их соблюдению и возможность требования от них таких действий отсутствует, реализация их представляется в виде стремлений к реализации не запрещенной правом возможности только усилиями самих носителей данных интересов. С такой же малозначительностью связано и отсутствие гарантий со стороны государства по реализации данной простой, общей дозволенности. Все это не препятствует правовому существованию и реализации законного интереса, в том числе и довольно спорного. «Законный интерес» — категория, позволяющая собрать в себе все те интересы личности, которые по тем или иным причинам не опосредованы в субъективных правах, но, безусловно, имеют определенное значение как для общества, так и для самой личности. Государству удобно через такой инструмент, как «законный интерес», брать под свою охрану и защиту все те интересы личности, которые нет необходимости или нет возможности опосредовать в субъективные права для их удовлетворения.3

На наш взгляд, изложенные обстоятельства свидетельствуют о необходимости расширительного толкования семейных правоотношений и в российской судебной практике при рассмотрении соответствующих споров. Государство должно признать расширение сферы частных интересов членов семьи, подлежащих правовой охране и защите.

Государство берет под свою правовую охрану и защиту наиболее важные, социально значимые семейные отношения. На наш взгляд,

1Сосипатрова Н.Е. Брачный договор: правовая природа, содержание, прекращение // Государство и право. 1999. ¹ 3. С. 76.

2Горшунов Д.Н. Интерес в частном праве: вопросы теории: Монография. Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, 2005. С. 169.

3Ñì.: Малько А.В. Субъективное право и законный интерес // Известия вузов. Правоведение. 2000. ¹ 3. С. 43.

110	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

прежде всего это объясняется социальной ролью семьи, выполнением ею определенных функций в обществе.

Естественная функция — воспроизводство населения, деторождение — обосновывают повышенное внимание государства к соответствующей сфере семейных отношений. Установление происхождения детей, запись родителей ребенка, оспаривание отцовства (материнства) — не случайно эти отношения попали в поле зрения законодателя. Публичный интерес обусловил и расширение предмета семейно-правового регулирования в этой сфере. В частности, практика применения методов искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона суррогатной матери потребовала правовой регламентации и данной сферы общественных отношений, предоставление семейно-правовых гарантий как супругам, так и суррогатной матери. Установление соответствующих правил в СК РФ свидетельствует о приоритете социального, а не биологического родства, то есть законодатель в противоречие традиционным правилам отдал предпочтение общественным, а не частным интересам биологических родителей ребенка.

Воспитательная функция семьи также оказывает влияние на определение предмета семейного права. Прежде всего, следует заметить, что в п. 2 ст. 38 Конституции РФ забота о детях, их воспитание названы не только правом, но и обязанностью обоих родителей. Таким образом, воспитание детей и осуществление родительских прав в целом — обязанность публично-правового содержания. В качестве меры ответственности СК РФ предусматривает лишение родителей родительских прав, отобрание ребенка и др. При этом инициатива по привлечению родителей к семейно-правовой ответственности может исходить в том числе и от органов государственной власти, органов местного самоуправления.

Не менее важна для государства и выполняемая семьей экономическая функция. Формирование и защита семейной собственности, оказание материальной поддержки нетрудоспособным и нуждающимся членам семьи — эти и другие направления государственной семейной политики легли в основу положений СК РФ о договорном регулировании имущественных отношений между супругами, алиментных отношений между другими членами семьи.

Буквальное толкование ст. 2 СК РФ позволяет утверждать, что семейное законодательство регулирует отношения, в которых не всегда участвуют все родственники и иные лица. В связи с чем предмет семейного права как отрасли права может быть определен следующим образом — это личные и имущественные отношения

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

111

между отдельными членами семьи, обладающими правами и обязанностями, предусмотренными семейным законодательством.

Все изложенное выше позволяет нам утверждать, что главным критерием определения предмета семейного права служит интерес. Общество заинтересовано и признает необходимым упорядочивание определенной сферы семейных отношений, а государство придает этой необходимости форму правовых предписаний.

Жизнь неустанно идет вперед, изменяются общественные отношения и вместе с ними изменяются нравственные воззрения общества, его социальные потребности. Правотворчество не всегда поспевает за эти поступательным движением жизни, нередко отстает от него, и, таким образом, возникают коллизии между новым уровнем развития общества и состоянием права как регулятора общественных отношений. Эти коллизии дают толчок изменениям в области права, его совершенствованию и содействуют, как определяет Н.В. Кляус «возведению права на современный уровень воззрений общества»1. По нашему мнению, это не совсем точная квалификация ситуации. Более того, достаточно сомнительна сама необходимость возведения права на тот или иной уровень воззрений общества. Воззрения есть не что иное, как совокупность представлений, знаний о каком-либо общественном явлении, имеющая зна- чение для формирования механизма правового регулирования. Но право не должно быть инструментом, «обслуживающим» изменения в общественных взглядах.

Верным представляется мнение И.В. Михайловского, который считал: «когда какой-нибудь интерес приобретает особо важное зна- чение, когда он недостаточно охраняется другими этическими нормами, государство дает ему специальную охрану посредством юриди- ческих норм и превращает, таким образом, интерес в право»2.

Таким образом, именно интерес, проявление интереса, свидетельствует о насущной потребности в формировании нового субъективного права и новой правовой нормы.

Возвращаясь к дискуссии: семья — это объект или субъект, приведем точку зрения Ю.А. Королева. По его мнению, вполне оправданно понимание семьи как субъекта права. 3

«Спор о семье как субъекте права, — замечает Ю.А. Королев, — имеет давнюю историю, пожалуй, он ведется со времен римского

1Кляус Н.В. Законный интерес как предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве. Новосибирск. 2005. С. 151.

2Михайловский И.В. Очерки философии права. Т. 1. Томск, 1914. С. 87.

3Ñì.: Королев Ю.А. Семья как субъект права. // Журнал российского права. 2000. ¹ 10. С. 61—66.

112	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

права»1. Действительно, коллектив, члены которого тесно связаны между собой, мог действовать единым образом. Кстати, на эту особенность семьи обращал внимание И.А. Покровский.2 Древнеримская семья была построена на принципе абсолютной власти домовладыки над женой и детьми: manus mariti u patria potestas (власть мужа и отцовская власть — лат.) были ее «краеугольными краями». Эта абсолютная власть домовладыки объединяла семью, придавала ей характер некоторого юридического единства. На ней, а не на общности крови покоилось родство: агнатический принцип действовал в противоположность кровному, когнатическому. Объединенная этой властью древнеримская семья внутри представляла область юридически неограниченного господства домовладыки. Перед третьими лицами эта «маленькая монархия» была закрыта личностью домовладыки. Отдельные члены семьи, жена и дети в качестве личности, субъектов прав не признавались, они, с юридической точки зрения, не существовали.

В России семья также была ответственна за все действия ее членов (вспомним хотя бы откупы), в нее включались даже самые отдаленные родственники. Аналогичное положение сохраняется и по сей день у северокавказских народов.3

Следует заметить, что в истории российской юриспруденции существовали различные взгляды на статус семьи в правоотношениях. Так, П.И. Стучка, который, признавая семью как юридиче- ское лицо, субъект права в досоциалистических буржуазных формациях, отказывал в этом семье «пролетарской», как субъекту, «не представляющему частную собственность», в связи с чем функции юридического лица отпадают.4

Сегодня, когда семья владеет весьма обширной собственностью, эта позиция, как верно полагает Ю.А. Королев, нуждается в пересмотре.

Заметим, что, признавая семью субъектом права, Ю.А. Королев в то же время не указывает ее статусное название. «Семья практи- чески занимает промежуточное положение между физическим и юридическим лицами»5, — пишет автор.

1Королев Ю.А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 63.

2Ñì.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 163—164.

3Ñì.: Мезенцев С.Д., Агавелян А.С. Семья — не просто ячейка общества // Вестник МГУ. Серия 18. Социология и политология. 2001. ¹ 2. С. 100—102.

4Ñì.: Энциклопедия государства и права. М., 1925 1927. С. 848.

5Королев Ю.А. Óêàç ñî÷. Ñ. 64.