Монография по гармонизации

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

123

данном случае опять-таки имеет место произвольное использование разных правовых категорий — семьи и брака, более того, оглашение причин прекращения супружеских отношений можно рассматривать как вмешательство в частную жизнь.

На наш взгляд, при расторжении брака в случае отсутствия согласия одного из супругов суд должен руководствоваться положениями СК РФ, а не противоречащими им в этой части разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ.

И.А. Покровский такую ситуацию образно характеризовал как «очаг нравственной заразы». По его мнению, «превращая брак в клетку, в которую можно свободно войти, но которая тотчас же наглухо запирается, придавая ему характер внешней принудительности, государство этим самым в высокой степени извращает ту обстановку, которая необходима для подлинного развития нравственной стороны брачного союза»1.

Согласимся с автором: как бы ни дорога была для государства прочность семейного союза, оно должно признать, что эта проч- ность не может быть создана принуждением, что она может явиться только результатом добровольной деятельности самих заинтересованных лиц. Улучшая условия общественной жизни, устраняя разнообразные социальные причины, влияющие разрушающим образом на крепость брачных связей, государство сделает неизмеримо больше для оздоровления семейного строя, чем упорным провозглашением принципа нерасторжимости брака2.

Непоправимый распад семьи, формально являющийся основанием для расторжения брака по российскому законодательству, является одним из наиболее популярных в Европе оснований3.

Несмотря на это сравнительный обзор, произведенный Комиссией по европейскому семейному праву в 2003 году4, позволяет сделать заключение, что под вывеской непоправимого распада семьи в законодательстве различных стран в действительности скрываются самые различные основания — от взаимного согласия супругов до вины одного из супругов в расстройстве брака. Как утверждает М.В. Антокольская, «понятие непоправимого распада семьи оказалось, таким образом, настолько выхолощенным и неопределенным, что Комиссия по европейскому семейному праву полностью исключила

1Покровский И.А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 172.

2Òàì æå. Ñ. 174.

3Ñì.: Антокольская М.В. Российское законодательство о разводе в свете западноевропейского законодательства. В сб.: Семья и право (к 10-летию принятия Семейного кодекса Российской Федерации), М., 2005. С. 174.

4См. сайт Комиссии: http://www.law.uu.nl/priv/ceft working field one.

124	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

его из своих Принципов европейского законодательства о разводе» 1. Основаниями для развода в соответствии с Принципами являются взаимное согласие супругов (1:4), а при его отсутствии — прекращение супружеских отношений в течение года (1:8)2.

Характеризуя данные основания, представляется интересным анализ применяемых в Европе методов установления судом непоправимого распада семьи, Первый из этих методов имеет значение субъективного, так как у судьи в этом случае на основании представленных доказательств должно сложиться субъективное убеждение в том, что семья непоправимо распалась.

Второй метод является по свое сути объективным, в этом случае объективные факты (взаимное согласие супругов на развод, раздельное проживание супругов в течение предусмотренного законом срока) составляют неопровержимую презумпцию непоправимого распада семьи.

М.В. Антокольская считает в связи с этим, что, поскольку с увеличением количества бракоразводных дел у судей остается все меньше и меньше возможности для проведения полноценного судебного исследования доказательств и причин непоправимого распада семьи, все большее количество стран переходит от первого субъективного ко второму — объективному методу3. На наш взгляд, в странах, где наличие распада семьи устанавливается объективным методом, сам распад превратился в чистую фикцию, за которой скрывается развод по мотивам, имеющим значение для супругов.

Заметим, что законодательство отдельных зарубежных государств по-разному оценивает мотивы и причины расторжения брака. Так, например, во Франции, если супруги совместно требуют развода, они не должны сообщать его причину. При этом развод по взаимному согласию невозможен в течение первых шести месяцев брака. Один из супругов может требовать развода по причине длительного разлада семейной жизни, при условии, что супруги факти- чески живут раздельно в течение шести лет4.

Как пишет И. Коржаков, вывод суда о необходимости расторгать или не расторгать брат, носит «откровенно предположительный» характер. Из установленных обстоятельств, существующих в

1Антокольская М.В. Óêàç. ñî÷., Ñ. 174.

2Boele-Woelki K. et al. Principles of European Family Law Regarding Divonce and Maintenance Between Former Spouses, European Family Law Series No. 7 Intersentia. Antwerp, 2004.

3Ñì.: Антокольская М.В. Óêàç. ñî÷., Ñ. 175.

4Ñì.: Семейное право Российской Федерации и иностранных государств: основные институты / Под ред. В.В. Зелесског. М., 2004. С. 133.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

125

настоящее время, из нынешнего желания или нежелания супругов состоять в раке суд вынужден делать вывод о том, как будут развиваться взаимоотношения сторон в будущем. Предметом истинных суждений суда должны выступать не закономерности, не процессы, находящиеся в постоянном развитии, а юридически значимые обстоятельства прошлого, находящиеся в «статическом» состоянии1.

В той ситуации, если оба супруга согласны на развод, но у них есть общие несовершеннолетние дети, либо один из супругов, несмотря на отсутствие у него возражений, уклоняется от расторжения брака в органах ЗАГСа, суд расторгает брак без выяснения мотивов развода (п. 1 ст.23 СК). Данная норма также нуждается в тщательном изучении. Во-первых, если супругов есть общие несовершеннолетние дети, то суд обязан разрешить вопросы, указанные в п. 1 ст. 24 на основании соглашения сторон или по собственной инициативе. Таким образом, пока эти вопросы не будут разрешены, а это может продолжаться долго, брак не будет расторгнут. Понятно, что, устанавливая данную обязанность суда, законодатель руководствовался, прежде всего, интересами детей, имеющими приоритет перед интересами супругов. На наш взгляд, супруги, которые удовлетворили, в первую очередь, свои притязания и получили свободу, с меньшей агрессивностью и более разумно смогут решить вопросы, касающиеся детей. В конце концов, как долго не рассматривалось бы дело о разводе, и какое бы решение не вынес суд, его исполнение зависит от изъявления как одного, так и обоих супругов о расторжении брака разрешать этот вопрос в административном порядке, то есть в органах ЗАГСа. Применение данного правила будет уместно и в другом случае, указанном в п. 2 ст. 2 СК. Если один из супругов уклоняется от расторжения брака в органах ЗАГСа, но при этом у него отсутствуют возражения против развода (каким образом это выявлено и зафиксировано? — Î.È.), то расторжение брака в суде, на наш взгляд, противоречит общим правилам — ведь есть взаимное согласие на расторжение брака!

Именно в данном случае приобретает правовое значение вопрос о том, прекращает ли семья свое существование при расторжении брака. Да, отношения между мужчиной и женщиной как мужем и женой признаны расторгнутыми. Однако если в таком браке был рожден ребенок, то отношения между ним и папой, с одной стороны, а также отношения между ребенком и мамой, с другой, сохраняются. Брачно-супружеское и родительское правоотношение яв-

1 Ñì.: Коржаков И. Доказывание по делам о расторжении брака // Российская юстиция. 1997. ¹ 10. С. 28.

126	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

ляются разновидностями семейных правоотношений, но при прекращении первого из них второе продолжает свое существование, что свидетельствует о сохранении семьи. Речь идет об особенной, но семье. Данный аргумент еще раз подтверждает наш вывод о том, что при рассмотрении дела о расторжении брака суд не только не может, но и не вправе решать вопрос о сохранении именно семьи, а не брака.

Еще одним обстоятельством, исключающим принятие решения «о невозможности продолжения совместной жизни и сохранении семьи», является правило ч. 5 ст. 167 ГПК РФ, разрешающее сторонам просить суд о рассмотрении дела в их отсутствие и направлении им копий решения суда.

Вызывает возражения точка зрения Ю. Доморацкого, который считает, что если суд не установил факт невозможности дальнейшей совместной жизни супругов и сохранения семьи, то он может отказать в расторжении брака, даже если об этом просят оба супруга, и напротив, вынести решение о наличии возражений супругаответчика. Временный разлад в семье и конфликты между супругами, вызванные случайными причинами, а также не подтвержденное серьезными доводами нежелание одного из супругов продолжить брак не могут считаться основаниями для его расторжения1.

Обращение в наше время к классикам марксизма может вызвать иронию, тем не менее, главный мотив, оправдывающий «автомати- ческое фиксирование» судом факта прекращения брака, наиболее удачно сформировал К. Маркс: «Развод есть только установление факта: данный брак есть у мерший брак, его существование есть только видимость и обман» 2.

Комментируя семейное законодательство РФ с позиции сочетания частных и публичных интересов при расторжении брака, как в судебном, так и в административном порядке, считаем необходимым обратиться к уже упомянутым ранее Принципам европейского законодательства о разводе3.

Данные Принципы созданы на основании лучших образцов европейского законодательства о разводе, чтобы служить возможной

1Ñì.: Доморацкий Ю. Развод по-русски // Домашний адвокат. 2002. ¹ 2. С. 6.

2Маркс К., Энгельс Ф. Ñî÷., Ò.1. Ñ. 163.

3Boele-Woelki K. et al. Principles of European Family Law Regarding Divonce and Maintenance Between Former Spouses, European Family Law Series No. 7 Intersentia. Antwerp, 2004.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

127

моделью для совершенствования национального и международного законодательства1.

Российский законодатель ввел в СК РФ новое правило о возможности расторжения брака в административном порядке, хотя между супругами есть разногласия по поводу алиментов и раздела имущества (ст. 20). Принципы европейского семейного права также не ставят административный развод в зависимость от достижения соглашения супругами о разделе имущества и уплате алиментов (Принципы 1:4, 1:6 и 1:7).

Не менее интересны и положения семейного законодательства, предусматривающие необходимость признания брака недействительным, если супруги или один из них заключили брак без цели создания семьи (п. 1 ст. 27 СК). Как уже указывалось, семейное законодательство и Федеральный закон «Об актах гражданского законодательства» не устанавливают в качестве условия заключения брака цель создания семьи. Соответственно, по нашему мнению, неправомерно говорить и о признании брака недействительным, если супруги или один из них преследовали иные цели: удовлетворение сексуальных потребностей, приобретение иного социального статуса и т.п., вовсе не собираясь заводить детей и заниматься их воспитанием, формировать семейную собственность и др. Заметим, что, ныне действующие нормы в полной мере обеспечивают защиту прав и интересов членов семьи, возникшей при заключении брака, впоследствии признанного недействительным, но эти нормы не обязательно должны иметь специальное назначение. Например, если мужчина и женщины записаны родителями ребенка, то правовые последствия расторжения брака или признания брака недействительным одинаковы. Если один из супругов не знал о фиктивных намерениях второго, то он может, считая свои права нарушенными, защитить их в суде, предъявив иск о возмещении материального вреда. Более того, в п. 4 ст. 30 СК указывается, что последствия для так называемого добросовестного супруга в виде удовлетворения его требований о разделе общего имущества, признании действительным брачного договора полностью или частично и другие наступают по усмотрению суда. Конечно, нарушение лицами, вступающими в брак, предусмотренных законом условий или препятствий является противоправным поведением и должно повлечь признание соответствующего брака недействительным.

1 Ñì.: Антокольская М.В. Российское законодательство о разводе в свете западноевропейского законодательства. В сб.: Семья и право (к 10-летию принятия Семейного кодекса Российской Федерации), М., 2005. С. 171—178

128	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

Обращает на себя внимание тот факт, что в науке семейного права как аксиома воспринимается положение о том, что одним из условий вступления в брак является наличие у мужчины и женщины цели создания семьи. Можно считать оправданной такую позицию ученых периода советского семейного права, что было обусловлено чрезмерной заботой государства о дальнейшем укреплении советской семьи, основанной на принципах коммунистической морали и т.п. Однако и сейчас отдельными авторами высказываются подобные суждения, более того, предлагается внесение соответствующих дополнений и изменений в Семейный кодекс РФ.

Так, О.Г. Куриленко вполне справедливо, на наш взгляд, считает брак важнейшим основанием образования семьи1. При этом автор делает вывод о целесообразности законодательного закрепления такого понятия брака, в котором было бы четко определено, что это союз мужчины и женщины, целью которого является образование семьи. Далее О.Г. Куриленко называет еще один дополнительный признак брака — это союз, который имеет своей целью «создание и поддержание семейных отношений»2. Что означает «поддержание» семейных отношений? По нашему мнению, конечно же, в большинстве случаев при заключении брака супруги намерены вести совместную жизнь, воспитывать детей, а также иным образом создавать и поддерживать имидж семьи, но это признаки, определяющие статус семьи как социального, а не правового института.

Фиктивный брак достаточно давно находится, как выражается Н.Н. Тарусина, «под санкцией семейного закона»3. В КоБС РСФСР имелось лишь указание на возможность признания недействительным брака, заключенного без намерения создать семью — как фиктивного. В СК РФ содержится краткое определение данного явления: признается недействительным фиктивный брак, «то есть если супруги или один из них зарегистрировали бак без намерения создать семью».

Существо и виды брачной фиктивности, как правило, обсуждаются в науке семейного права с точки зрения субъективной и объективной стороны данного деяния4.

Субъективный аспект включает, во-первых, мотивацию фиктивного акта (получение регистрации в обход существующих правил, приобретение права на социальное обеспечение, приобретение

1Куриленко О.Г. Регулирование брачного правоотношения по законодательству Российской Федерации: Автореф. дис. … кан. юрид. наук. Москва. 2003. С. 6.

2Òàì æå. Ñ. 13.

3Тарусина Н.Н. Óêàç ñî÷. Ñ. 81.

4Òàì æå. Ñ. 82—83.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

129

права на въезд в соответствующую страну, получение вида на жительства и т.п.). Во-вторых, проблему дифференциации фиктивности на классическую двустороннюю (именно она по своей природе аналогична фиктивной гражданско-правовой сделке) и одностороннюю. При этом, как показывает судебная практика, последний вариант более распространен, хотя нередко и сложнее в плане судебного доказывания факта фиктивности. В-третьих, в плане отличия фиктивного брака от брака «по расчету» и от недействительного брака, заключенного вследствие обмана. Первое отличие проводится объективной стороне отношения (брак по расчету характеризуется созданием семьи, нормальных супружеских отношений, хотя его социальная природа и не вполне соответствует положениям ст. 1 СК РФ — о построении семейных отношений «на чувствах взаимной любви и уважения»). Второе — прежде всего по цели правонарушителя: обман используется как способ создания с брачным партнером семьи, то есть реального брака, а фиктивность — как способ использования правовой конструкции зарегистрированного брака для достижения иных корыстных целей, без намерения создать реальную семейную общность.

Объективный аспект позволят ответить на весьма сложный практический вопрос: можно ли признать союз фиктивным, если стороны вступили в отношения, характерные для супругов. Теоретический спор, что обоснованно заявляет Н.Н. Тарусина, давно разрешен: да, ибо в односторонне фиктивном браке недобросовестный субъект вынужден симулировать добропорядочность своих целей для реализации недобропорядочных. Практически же решение затруднено, особенно при крайней осторожности недобросовестного супруга, а также в связи с допущением фактов невыполнения обычных супружеских обязанностей и раздельным проживанием супругов в действительном браке1.

В такой ситуации государство принимает принятое супругами решение, регистрируя расторжение брака, не устанавливая какихлибо формальностей. Это свидетельствует о полном совпадении публичных интересов и интересов каждого из супругов. Более того, расторжение брака и государственная регистрация его расторжения производятся в присутствии хотя бы одного из супругов. То есть позиция государства здесь прямо противоположна имеющей место при заключении брака: повторного подтверждения взаимного добровольного согласия на расторжение брака уже не требуется.

1 Тарусина Н.Н. Óêàç ñî÷. Ñ. 83.

130	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

Наряду с названным основанием, брак может быть расторгнут в органах ЗАГСа, даже если у супругов есть общие несовершеннолетние дети. Заявление может быть подано одним из супругов, если второй, в частности осужден за совершение преступления к лишению свободы на срок свыше трех лет. О поступившем заявлении отбывающий наказание супруг извещается в течение 3-х дней, но его согласие или несогласие на расторжение брака правового зна- чения не имеет! Таким образом, налицо нарушение принципа равноправия супругов (п. 3 ст. 1 СК РФ). Государство считает возможным поступиться интересами одного из супругов с целью обеспече- ния интересов другого супруга. Согласимся, вряд ли расторжение брака в административном порядке продиктовано интересами общих несовершеннолетних детей. Тем более, что как раз в отношении детей осужденный супруг может заявить свои притязания в суде (п. 4 ст. 19 СК РФ).

Определение государством оснований и соответствующей им процедуры расторжения брака являются наглядным примером проявления в различной степени публичного интереса в сохранении брачно-семейных отношений.

Проанализированные нами нормы СК РФ соответствуют закрепленным в ст. 1 кодекса принципам, в частности, необходимости укрепления семьи, однако общая тенденция признания человека, его прав и свобод высшей ценностью должна найти свое воплощение и в данной сфере. Семейное законодательство регулирует не все, а лишь подконтрольные государству отношения, существующие между членами семьи, в том числе и между супругами. Пределы вмешательства государства в отношения, складывающиеся между мужчиной и женщиной при заключении брака, его прекращении или признании недействительным, должны определяться балансом частных и публичных интересов.

Именно такой подход, на наш взгляд, и дает основания утверждать о публично-правовой природе соответствующих отношений, складывающихся при заключении брака. Реализация частных интересов мужчины и женщины определяется государственным признанием их союза.

Подводя итог рассуждениям о сочетании баланса интересов государства и отдельных мужчины и женщины при заключении и прекращении брака, сформулируем наиболее важные выводы:

1. Существование развитие общества можно признать оптимальным при условии баланса интересов государства и общества, с одной стороны, его отдельных членов, с другой стороны. На наш взгляд, обеспечение прав и интересов супругов, иных членов семьи,

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

131

возникающей вследствие заключения брака, возможно лишь при выполнении установленных государством требований, предъявляемых к форме отношений между мужчиной и женщиной. Только при таком встречном выполнении правовых предписаний возможно обеспечение взаимных интересов, реализация частноправовых и публично-правовых начал.

2.Современное российское общество характеризуется изменением отношения населения к традиционным идеалам, моральным и нравственным ценностям. Непосредственно это касается брачносемейных отношений, поскольку брак и семья выступают как системообразующие элементы в обществе. Государство и общество посредством правовых норм утвердили «стандарты», которым должны соответствовать рассматриваемые отношения по своей форме.

Признание однополых браков; преимущества фактического сожительства; рост числа разводов и детей, рожденных в незарегистрированном браке — эти и другие явления свидетельствуют о противоречии личных и общественных интересов. Результатом этого явилась трансформация публичной модели брака и семьи при сохранении установленных законов условий и требований. Данные обстоятельства, в свою очередь, обусловили необходимость разработки нового подхода к определению понятия брака как основания возникновения семьи с позиции сочетания частных и публичных интересов.

3.Тождественность понятий «семья» и «брак», присущая российскому семейному законодательству, неправомерна. Заключение брака рассматривается науке семейного права как наиболее распространенный юридический факт, на основании которого возникают семейные правоотношения. В то же время это не единственное основание, семья может возникнуть и при других обстоятельствах. Более того, при прекращении брака семья продолжает свое существование. В связи с чем следует признать необходимым возрождение исторического опыта нашего государства, а именно: изменить структуру Семейного кодекса РФ, предусмотрев наличие самостоятельных разделов «брачное» и «семейное» право.

4.Согласно ст. 7 Конституции РФ в нашей стране «обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства», а в силу ст. 38 Основного закона «Материнство и детство, семья находятся под защитой государства». Таким образом, государство определяет в качестве объекта защиты интересы семьи в целом, отдельно выделяя интересы детей и их родителей.

Аналогичная норма закреплена и в ст. 1 СК РФ среди иных основных начал семейного законодательства.

132	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

Таким образом, можно утверждать, что публичный интерес преобладает при регулировании той сферы семейных отношений, где мужчина и женщина выполняют родительские роли.

Если же речь идет о брачных отношениях, то публичный интерес обуславливает только форму отношений между мужчиной и женщиной. При правовом регулировании личных и имущественных отношений между супругами приоритет имеют, безусловно, их ча- стные интересы.

В связи с этим считаем возможным утверждать об объективном характере различий между понятиями «семья» и «брак», что определяет, в свою очередь, сферу частноправового и публично-правового регулирования в семейных отношениях.

5. Семейное законодательство РФ не содержит определения брака, что порождает неоднозначное его толкование. По нашему мнению, семейно-правовой институт брака может рассматриваться в двух значениях.

Как публично-правовой институт брак есть форма государственного признания отношений мужчины и женщины, и представляет собой союз мужчины и женщины, заключенный при наличии условий и отсутствии препятствий, предусмотренных законом, и зарегистрированный в установленном законом порядке.

Как частноправовой институт брак представляет собой свободный и равноправный союз мужчины и женщины, заключенный с целью создания семьи, порождающий их взаимные права и обязанности.

6. С целью обеспечения баланса частных и публичных интересов в брачных правоотношениях считаем необходимым внести также следующие изменения и дополнения в действующее законодательство:

1)Изложить п. 9 ст. 27 ФЗ «Об актах гражданского состояния»

âследующей редакции: «Руководитель органа записи актов гражданского состояния может отказать в государственной регистрации заключения брака, если располагает письменными доказательствами, подтверждающими наличие обстоятельств, препятствующих заключению брака. Соответствующие доказательства могут быть представлены в орган ЗАГСа до дня государственной регистрации заключения брака»;

2)Исключить из главы 4 СК РФ нормы, предусматривающие судебный порядок расторжения брака при взаимном согласии на развод супругов, имеющих общих несовершеннолетних детей, а также при отсутствии согласия одного из супругов на расторжение брака;

3)Исключить из главы 5 СК РФ нормы, предусматривающие такое основание признания брака недействительным как отсутствие у супругов или одного из них намерения создать семью.