2. Социология международных отношений: пределы и возможности

«Современная мировая политика - это не сплошная паутина, а гобелен разнообразных взаимоотношений, в таком мире одна модель не может объяснить всю ситуацию», - пишут Р. Кохэн и Дж. Най. Действительно, противоречивость и неоднозначный характер наблюдаемых в современном мире глобальных перемен с особой очевидностью высвечивает недостатки, присущие всякой теории. Это тем более верно, что всякая теория, по определению, имплицитно содержит в себе претензию на самодостаточность. Согласно Ж.Ж. Рошу, всякой теории присущи такие недостатки, как консерватизм, тенденция к редукционизму, а также гегемонизму. Консерватизм - поскольку теория, как система непротиворечивых знаний, являясь результатом сложных и длительных усилий по обобщению множества аналитических исследований, естественно, стремится к сохранению накопленного, защищая его от проникновения чуждых ей концептов и выводов. Редукционизм - ибо всякая теория строится на фундаменте, состоящем из одной или нескольких посылок аксиоматического характера. Гегемонизм - потому что всякая теория основана на презумпции рационального. В этой связи любое явление, которое не вписывается органично в ее объяснительные рамки, объявляется иррациональным и рассматривается в качестве маргинального, не влияющего на общие выводы, а то и подлежащего устранению. В конечно итоге всякой теории по указанным причинам угрожает опасность вырождения в теогонию.

2.1. Проблематика мо в свете предмета социологии

Стремление избежать отмеченных недостатков заставило ряд исследователей (в основном европейских - таких, как Р. Арон, Й. Галтунг, М. Мерль, Н. Элиас, Б. Бади и М.К. Смутс, и др.) обратиться к социологии международных отношений. Она, по их мнению, свободна от односторонних теоретических предпочтений и потому открывает более плодотворные пути к критическому преодолению соперничества существующих теорий и вместе с тем позволяет сохранить и использовать накопленные в их рамках и выдержавшие проверку временем знания.

Несмотря на то, что первые попытки социологического подхода к анализу международных отношений относятся уже к концу 40-х - началу 50-х гг., т.е. к первым шагам конституирования науки международных отношений как относительно самостоятельной дисциплины, долгое время «Социология международных отношений» рассматривалась представителями обеих дисциплин в лучшем случае как экзотическая субдисциплина, не имеющая собственного сколь-нибудь определенного эпистемологического статуса, да и само словосочетание вызывало недоумение. Социология и МО развивались как бы параллельно, игнорируя друг друга: социология использовалась «для внутреннего употребления» - для анализа общественных отношений, ограниченных рамками государственного суверенитета, а МО рассматривалась как «асоциальная» наука - в том смысле, что она избегала анализировать гражданское общество, занимаясь исключительно межгосударственными взаимодействиями. Как констатирует Йел Фергюсон, для социологии существовали только национальные общества-государства, за пределами которых общества, а следовательно, и объекта социологии, как бы не существовало.

Мартин Шоу с полным основанием подчеркивает теоретическую парадоксальность подобного положения, когда социология принимала в расчет только дискретные общества (хотя каждое конкретное общество формировалось в процессе миграций, дифференциаций и взаимных контактов с другими обществами, а существование изолированных обществ представляет собой историческое исключение) и когда МО на этой основе допускала автономность межгосударственных отношений от социальных взаимодействий и, как следствие, возможность исследовать первые вне (или до) вторых. В этом проявлялась безусловная слабость не только МО, но и социологии, ибо, во-первых, международные отношения представляют собой сферу общественных отношений - хотя и своеобразную, со своей нередуцируемой спецификой, - а во-вторых, как показано на страницах этой книги, одна из все более очевидных тенденций их эволюции состоит в их возрастающей социализации или, иначе говоря, в относительном падении удельного веса государств в многообразных обменах между людьми.

МО и социологию роднит большая или меньшая неуверенность в предмете и объекте своей дисциплины. Несмотря на категорические заявления отцов-основателей социологии и МО, их рациональность и научная строгость периодически подвергаются сомнению. Так, С.Л. Франк еще в 1909 г., в связи с появлением «Социологии» Г. Зиммеля, обратил внимание на «вопрос о сущности и задачах этой спорной, можно сказать, загадочной дисциплины, имя которой имеет почти столетнюю давность, но которую и доселе вряд ли можно признать существующей». В свою очередь П.А. Сорокин в 1913 г., характеризуя попытки определения объекта социологии, констатирует, «что пока в данном вопросе социологи не достигли еще полного согласия, а тем самым пока еще неясной остается и сама концепция социологии». В какой-то мере эта характеристика приложима и к современному состоянию социологии: неслучайно, например, В. Ядов говорит о несогласованности общесоциологического знания с развитием частносоциологических теорий среднего уровня, а Г. Осипов - о дихотомии макросоциологической и микросоциологической парадигм. Наиболее радикально настроенные в этом отношении исследователи склонны даже вовсе отрицать существование общесоциологической теории как таковой: общей социологии, утверждает Ж.П. Деррьеник, не существует, поскольку все множество социальных событий не может быть изучено, во-первых, в силу своей бесконечности, а во-вторых, в силу неопределенности самого термина «социальное отношение». Думается, однако, что это преувеличение. Несмотря на значительный разброс позиций, определенный консенсус по вопросу о существовании и предмете общесоциологической теории в научном сообществе все же имеется.

Суммируя высказанные точки зрения относительно предмета социологии в аспекте рассматриваемой проблемы (эпистемологического статуса социологии международных отношений), можно выделить несколько важных положений. Во-первых, как подчеркивал С.Л. Франк, социология выступает как «обобщающая социальная наука», основанная «на выделении особого, логически самостоятельного момента, ускользающего от внимания специальных общественных дисциплин», которой присущи «фактическая независимость и внутренняя закономерность». С этим вполне согласен и Ф. Гидденс, по мнению которого, социология «может быть определена как наука социальных элементов и общих принципов... Кроме того, социология есть наука обобщающая и координирующая...». Г. Зиммель в этом отношении более категоричен: «Социология - теория познания частных социальных наук».

Во-вторых, объектом социологии, по общему мнению, выступают общественные формы социальных явлений (Франк), их взаимодействие (Сорокин), социальные явления (Гидденс), социальные системы (Парсонс). Обобщая эти позиции, С. Фролов определяет социологию как науку, изучающую «структуры общества, их элементы и условия существования, а также социальные процессы, протекающие в этих структурах».

В-третьих, наиболее общим объектом социологии выступает общество, рассматриваемое как самодостаточная система (Парсонс), которой присуща определенная организация (Гидденс). Стремясь подчеркнуть, что оно представляет собою «нечто большее, чем простая сумма гетерогенных явлений», некоторые предпочитают использовать термин «сообщество». По Ф. Знанецкому, «сообщество» отличает то, что включенные в него люди осознают свою общность, проявляют готовность к взаимодействию для пользы общей цивилизации, формируя тем самым социальную связь. Последняя «проявляется в таких знакомых всем явлениях, как общественное мнение, коллективный контроль над лицами и группами со стороны социальной среды, развитие новых идеалов и попытки их реализации вне организационного группового действия». «Общество должно составлять социетальное сообщество, которое имеет адекватный уровень интеграции, или солидарности, и отличительный статус членства», - пишет в свою очередь Т. Парсонс.

Наконец, так же мало изменилась и структура социологического знания. Ф. Знанецкий, различая социологию как общую теорию и частную науку, считал, что его содержание составляют

подразделения, изучающие социальные действия, социальные отношения, социальные персонажи (или социальные личности) и социальные группы. Их объединяет то, что все они представляют собой социальные системы. В рамках такой тематики варьируется и структура современных учебных курсов по социологии. Вполне объяснимым является и то, что значительную часть в них занимает описание методов, методик и техник социологического анализа (иногда этому отводится неоправданно большое место, из-за чего возникает впечатление подмены социологической науки проведением опросов, изучением общественного мнения и т.п., что вызывает справедливую тревогу и протест ее представителей).

Естественно ожидать, что свойственное социологической науке понимание своего объекта и предмета, структуры и основной проблематики так или иначе проявит себя и в применении к рассмотрению такой области общественных отношений, как сфера международной жизни. Характерной чертой МО является то значение, которое придается здесь проблематике социального действия. Более того, по убеждению Ж.П. Деррьеника, социология международных отношений только и может быть социологией действия: она должна исходить из того, что наиболее существенной характеристикой фактов (вещей, событий) является их наделенность значением (что связано с правилами интерпретации) и ценностью (связанной с критериями оценки). В свою очередь то и другое зависит от информации и влияет на решение. Понятие решения, содержанием которого выступает выбор между множеством возможных событий, осуществляемый в зависимости от существующего состояния информации и особых критериев оценки, рассматривается как центральное для акционалистской социологии международных отношений.

Вопросы, связанные с социальным действием, в применении к межгосударственным отношениям являются основополагающими для реалистической парадигмы МО, хотя причиной действий здесь считается не выбор и решение людей, наделенных властью, а имеющий объективные основания национальный интерес. В целом же ни одна из конкурирующих теорий МО не склонна игнорировать проблему международных процессов, выступающих результатом социальных действий и социальных отношений.

Касаясь проблематики социальных отношений более конкретно, можно сказать, что при всем многообразии имеющихся в МО подходов и парадигм проблема прав и обязанностей, моральных норм и «нравственных данных» является здесь одной из центральных. Так, например, из шести принципов политического реализма три посвящены попыткам разрешения дихотомии этики ответственности и этики убеждения. Не меньшее значение ей придается и в либеральной парадигме, традиции которой восходят к философии стоиков и библейских постулатам о единстве человеческого рода, к взглядам средневекового теолога Ф. де Витториа и выдающегося мыслителя XVIII в. И. Канта, полагавших, что стабильный международный порядок может быть построен и сохранен лишь с учетом универсальных моральных принципов и базирующихся на них правовых норм. Она стала предметом дискуссии между коммунитарными и космополитическими теориями международных отношений. Согласно первым, политические единицы являются носителями прав и обязанностей в международном обществе, тогда как вторые исходят из того, что моральные аргументы должны апеллировать не к сообществам, а либо к природе человека в целом (к «человечности»), либо к индивидам. На этом построен и так называемый деонтологический подход, провозглашающий основной сферой проявления и высшим критерием действенности индивидуальной морали в международных отношениях сферу прав человека.

Относительно проблематики социальных персонажей можно сказать, что без ее рассмотрения не обходится ни одна сколько-нибудь серьезная попытка систематизировать теоретические взгляды на существо международных отношений и что она закономерно становится основной в споре между государственно-центристскими и транснационалистскими теориями - споре, свидетельствующем о правомерности социологического подхода к анализу новых явлений в международных отношениях.

Наконец, теория социальных групп необходима в МО для исследования международных взаимодействий. Й. Галтунг приводит четыре довода в пользу ее применения при изучении как «конкретных», так и «абстрактных» взаимодействий в сфере международных отношений. Во-первых, ограниченное число государств и сравнительно низкий уровень организации системы международных отношений оправдывает применение терминов, соответственно, «группы» и «малые группы». При этом малые группы и международные системы могут рассматриваться как изоморфные, с явными соответствиями (индивид - нация; межличностное взаимодействие - межнациональное взаимодействие). Во-вторых, теория малых групп представляет собою теорию взаимодействия в наиболее очевидной, освобожденной от всех коннотаций форме. Для макросоциологии - это то же, что камерная музыка для симфонического оркестра. В-третьих, теория групп, опирающаяся на здравый смысл, лабораторный эксперимент, исследовательские отчеты и т.п., достаточно хорошо разработана, и поэтому ее применение способно дать вполне достоверные результаты. Наконец, в-четвертых, эта теория имеет не только прочно укоренившиеся концепции, но и относительно высокий уровень их теоретической интеграции. Это означает, что однажды установленные и укоренившиеся соответствия станут разнообразными в том смысле, что они затронут отношения между элементами.

Использование теории социальных групп, под которыми понимаются свободно сформировавшиеся объединения, чьи члены при определенных условиях равноправия стремятся быть похожими друг на друга, разделяя общие нормы и ценности, позволяет Галтунгу сформулировать несколько выводов, касающихся внутренних процессов в международных группах, правил поведения их членов, взаимоотношений между лидерами и маргиналами и компонентов взаимодействия. Одним из наиболее значимых выводов, ставшим несомненным достоянием МО, явился вывод о зависимости между рангом и взаимодействием в межгосударственных отношениях, согласно которому, например, отчуждение и агрессия могут являться следствием рангового несоответствия.

Таким образом, между социологическим знанием и МО имеется значительная корреляция, выводы социологии широко используются в исследовании международных отношений, и имеются определенные основания говорить о формировании такой субдисциплины, как социология международных отношений. Однако специфика этой субдисциплины состоит не столько в проблематике или в содержании, сколько в подходе к исследованию сложной реальности, каковой являются международные отношения. И следует сказать, что относительно особенностей такого подхода единства позиций среди его сторонников не наблюдается.