2.2. Социология международных отношений: конкурирующие позиции

По существу, уже с первых работ, так или иначе относящихся к социологии международных отношений, наблюдается несовпадение высказываемых в них взглядов. Конкурирующие позиции выдвигаются по всему спектру проблем: от понимания предмета этой дисциплины и ее соотношения с другими дисциплинами, изучающими тот же объект, до терминологических предпочтений (имеющих, впрочем, далеко не маловажное значение) и расхождений в содержании «национальных школ» социологии международных отношений.

Уже в одной из первых крупных работ, специально посвященных социологии международных отношений, Р. Арон говорит о ее специфичности - в том смысле, что она должна

рассматривать межгосударственные взаимодействия, «развивающиеся под сенью войны». В своем докладе на заседании Французского социологического общества, посвященном социологии международных отношений, он настаивает на бессмысленности поисков в специфической сфере международных отношений эквивалентов привычных для социологов понятий социальных ожиданий, социальных ролей и ценностей. Подобная позиция характерна для его последователей и сегодня. Вместе с тем как во Франции, так и в других странах все большее распространение получает иной взгляд, согласно которому особенность социологии международных отношений состоит именно в упадке роли государства как центрального персонажа международной сцены и в массовом выходе на нее негосударственных акторов – профессиональных ассоциаций и частных групп, транснациональных корпораций и социальных движений, религиозных объединений и международной мафии, межнациональных сообществ и противоборствующих цивилизаций, иммигрантов и предпринимателей, преступных «авторитетов» и беженцев и т.п.

Указанное расхождение свидетельствует, в частности, о том, что социологии международных отношений не удалось интегрировать и примирить достижения противоборствующих парадигм - политического реализма и транснационализма. Не удалось ей избежать и присоединения к той или иной социологической школе, т.е. собственного раскола из-за предпочтения, отдаваемого одной из известных теоретических традиций, скажем, традиции М. Вебера или Э. Дюркгейма.

Расхождения существуют также в оценке статуса и функций социологии международных отношений. С одной стороны, она рассматривается не более как метод(ы), назначение которого - установление детерминант и закономерностей, действующих в данной сфере. С этой точки зрения она обречена на существование между событием и теорией, оставаясь в пределах лишь микросоциологической парадигмы, устанавливающей корреляции, и, следовательно, лишена какой-либо возможности опереться на автономную теорию, способную удовлетворить попперовским требованиям фальсификации (точка зрения Арона). Международные отношения должны изучаться с точки зрения трех подходов, утверждает Ж. Унцингер, - теории, социологии и истории. Теория задается вопросом о природе и фундаментальных основах международного общества, социология - о его закономерностях, история - о его трансформациях и ходе международной жизни. Но, с другой стороны, утверждается, что социология международных отношений вполне имеет право претендовать на статус «субститута теории, которая невозможна» (позиция траснационалистов). С одной стороны, заявляется, что объектом изучения социологии международных отношений должны являться социальные факты, поэтому первое методологическое требование, предъявляемое к ней, состоит в том, чтобы избавить ее от предпочтений и предрассудков, способных произвольно ограничить или исказить анализ, и вернуться «назад к Дюркгейму», т.е. к базовым данным социологического метода. С другой – утверждается необходимость некоторого отхода на позиции, позволяющие понять объект исследования в его целостности (и с этой точки зрения речь идет о необходимости разработки социологии власти в международном масштабе, набросок которой был дан, например, в книге Б. Бади и М.К. Смутса).

Кроме того, социология международных отношений понимается по-разному, например, американской и европейской традициями МО. Для американской традиции характерно прежде всего инструментальное, прикладное понимание социологии международных отношений (хотя эта дисциплина развивается здесь как заимствованная из европейских разработок), ориентированное к тому же на сохранение статуса МО как политической науки. Первостепенное значение здесь придается поискам каузальных связей, а описание и интерпретация находятся в оппозиции, хотя уже и не подвергаются остракизму. Европейская традиция, прежде всего английская и французская школы, обращает основное внимание на теоретическую сторону проблемы, здесь наблюдается стремление соблюдать баланс позитивизма и постпозитивизма. Существуют различия также между английской и французской традициями: если для первой с самого начала был свойствен подход с позиций международного общества, которое прошло длительный путь от «семьи европейских христианских наций» через «клуб цивилизованных государств» к нынешнему состоянию многокультурного сообщества, к осознанию существования ряда общих интересов и глобальных угроз, то вторую больше интересуют «внутренние» процессы этого общества, все меньше отличающиеся, по их мнению, от «внутренних» процессов «национальных обществ».

При внимательном рассмотрении легко обнаруживается, что представители «американской» традиции (это необязательно американцы) предпочитают говорить о международной (мировой) политике, а не о международных (мировых) отношениях. Они стремятся избежать нередко наблюдающегося, по их мнению, в «европейских» исследованиях «отклонения», которое состоит в растворении (под названием «социология международных отношений») специфики политического в социальном (и даже в социально-экономическом или культурном контексте) и, с другой стороны, в размывании специфики международного путем отождествления с внутриполитическим. Не отрицая значения взаимосвязи между «внутренним» и «внешним», между политическим и социо-экономико-культурным, соглашаясь с важностью социальных наук для политического анализа, эти ученые идентифицируют себя прежде всего в качестве политологов-международников, подчеркивая первостепенность именно такой самоидентификации своего профессионально-интеллектуального статуса.

Таким образом, даже приведенные расхождения (а в действительности их больше) позволяют заключить, что социология международных отношений явно не справилась с теми задачами, которые ставились перед нею «отцами-основателями». И все же можно утверждать, что расхождения не исключают заложенных в ней возможностей и преимуществ.