Из дневника помощника Президента ссср а. С. Черняе­ва. 17 мая 1991 г.

«На основе той информации, которой я располагаю, — сказал М. С, — я знаю, что президент США — человек основательный, что его решения — это решения серьезно­го политика, а не импровизация. И на основе этих реше­ний мы уже продвинулись к большим перспективам в на­шем диалоге в области безопасности.

И в то же время создается впечатление, что мой друг президент США еще не пришел к окончательному ответу на главный вопрос — каким Соединенные Штаты хотят видеть Советский Союз? А до тех пор, пока не будет дан окончательный ответ на этот вопрос, мы будем спотыкать­ся на тех или иных частных вопросах отношений. А вре­мя будет уходить.

В этом контексте встреча с «семеркой» — удачный по­вод для большого разговора. Главный вопрос — об орга­ническом включении Советского Союза в мирохозяйствен­ные связи. Конечно, тут многое зависит прежде всего от нас самих.

И я спрашиваю: чего же ждет Джордж Буш? Если пос­ле этого ланча, на «семерке» мои коллеги будут в основном говорить мне, что, мол, нам нравится то, что вы де­лаете, мы это поддерживаем, но по сути дела вы должны вариться в своем котле, то я говорю: а ведь суп-то общий!

Мне вот что странно: нашлось 100 миллиардов долла­ров, чтобы справиться с одним региональным конфликтом (имеется в виду война в Персидском заливе), находятся деньги для других программ, а здесь речь идет о таком проекте — изменить Советский Союз, чтобы он достиг но­вого, иного качества, стал органической частью мировой экономики, мирового сообщества не как противодейству­ющая сила, не как возможный источник угрозы. Это за­дача беспрецедентная». (Я сверил потом эту свою запись с записью переводчика. Совпали.)

За ланчем я сидел рядом с Горбачевым, т. е. почти на­против Буша. Когда М. С. произносил свой пространный вопрос, Буш на глазах багровел, взгляд темнел, он смот­рел не на Горбачева, а то на меня, то на Примакова, то, оглядываясь, будто недоуменно вопрошал своих — Бейкера, Скоукрофта. Перестал есть, задвигал желваками.

Заговорил Буш, сдержанно, подавляя раздражение:

«Видимо, я недостаточно убедительно излагаю свою политику, если возникают сомнения относительно того, каким мы хотим видеть Советский Союз. Я бы мог по­нять, если бы возник вопрос о том, что могли бы сделать Соединенные Штаты, чтобы помочь Советскому Союзу. Но если на обсуждение опять поставлен вопрос о том, каким США хотят увидеть Советский Союз, то я попробую отве­тить еще раз.

Мы хотим, чтобы Советский Союз был демократиче­ской, рыночной страной, динамично интегрированной в западную экономику.

Наконец, — пусть не покажется, что я вмешиваюсь в ваши внутренние дела,. но я говорю это в связи с эконо­микой — Советский Союз, в котором успешно решены проблемы между Центром и республиками. Это принци­пиально валено для притока частных капиталовложений.

Итак: первое — демократия, второе — рынок, третье — федерация...»

Горбачев, по-моему, тогда не понял, что ему был «дан отпор» (употребляя советский термин)...

Черняев А.С. Дневник помощника Пре­зидента СССР. — М., 1997. — С. 138 139, 178 179, 218-221.

Работа с документами.

Документ 31.

Историк Г. М. Корниенко о внешней политике эпохи М. С. Горбачева

...Провозглашенное М. С. Горбачевым «новое мышление» во внешних делах скоро стало превращаться в концептуальном плане в нечто лишенное логики. Увлекшись велеречивыми рассуждениями о примате общечеловеческих ценностей и интересов, руководители Советского государства перестали видеть и принимать в расчет все другие интересы— национальные, классовые и т. д. Выдавая желаемое за действительное, они повели себя так, будто весь мир, за исключением нас, живет уже по общечеловеческим заповедям. В практическом плане это проявилось в том, как решались вопросы разоружения, как произошло объединение Германии и какой карт-бланш был дан Соединенным Штатам для действия в «третьем мире». (Корниенко Г. М. «Холодная война»: истоки, причины и последствия.— М., 1996.)

Документ 32.